Миша Питерский

Ну Миша Питерский звучит, конечно, красиво, но неправильно. Правильнее его назвать Миша Варфоломеев. И был он не с Питера, а с Пушкино под Питером. И вообще, казалось, что он из Финляндии.  В общем, дело было так. Почти перед отбоем, а это время очень необычное для перемещений зеков по камерам, открывается дверь, дядя Слава заводит в камеру новичка, грозит мне кулаком и говорит: «Сашка, только не вздумай. Из-за спины новичка безостановочно тычет указательным пальцем в потолок. А над нами этажей больше нет, только крыша и где-то далеко наверху Господь Бог. В общем, дядя Слава указывал на кого-то между Богом и крышей. Дядя Слава вообще очень интересная личность и очень приятный человек. Был дядя Слава майором и рост его был метр 60. А еще дядя Слава был спортсменом и лежа от груди жал 200. Этим очень часто пользовались зеки, когда хотелось какого-либо движения. На проверке вся камера начинала говорить дяде Славе, что все его уважают и почти любят, но вот есть у дяди Славы один неизвестный враг. И вот этот враг якобы распустил по всей тюрьме слухи, что дядя Слава лежа жмет 200, мол как дойдет до дела, то дядя Слава жахнет максимум 120 и будет навсегда опозорен. Вот такой у него коварный враг. Тут у дяди Славы полностью съезжала крыша, камера выделяла делегата и дядя Слава волок его на 9-ое отделение, где был маленький зальчик со штангой. И жал 200. После этого дядя Слава неделю ходил счастливый, а из всех камер вслед ему неслась какая-то переделанная поговорка: «Мал золотник, но силен».
Дядю Славу надо было задабривать, потому что он служил в режиме и был лучшим шмонщиком на Батарее. А еще дядя Слава был страшно хитрый. По-своему хитрый. Когда в камере заканчивался шмон, дядя Слава захлопывал дверь камеры и прикладывал к ней ухо. Дядя Слава дожидался, что какой-нибудь зек обрадованно скажет: «Ну повезло лихо, в мою подушку не заглянули». Из моей камеры дядя Слава всегда через дверь слышал одно и то же: «Повезло, что пломбу не взорвали». Что такое пломба? Это целлофановый мешок, набитый всякой сранью. Имел этот мешок почти шарообразную форму и служил он для затыкания параши, трубы параши, когда парашей не пользовались по прямому назначению. Естественно, пломба была в потертостях, дырочках и пропитанная понятно чем. Ну вот мы после шмона заходили в хату, дверь за нами захлопывается и сразу звучит фраза про ментовскую невнимательность и наше большое везение. После этого дверь снова распахивается и в камеру влетает дядя Слава со словами: «Извините, мужики, еще одно дело забыл сделать». Тут дядя Слава доставал перочинный ножик и начинал потрошить пломбу. Находок ноль, камера рыдает от смеха, а дядя Слава огорченный идет к двери. А ему кричат: «Дядя Слава, а руки-то помыть?» На что дядя Слава гордо отвечает: «Можно каждый раз после туалета мыть руки, а можно с утра помыть член» и уходит.
А вообще дядя Слава был добрейшим человеком. У нас на Батарее было 3 лекаря, но не в медчасти. В медчасти были лепилы. Вот про них анекдот:
Говорит лепила санитару: «Отнеси этого симулянта в морг».
Врачей настоящих было двое – тётя Роза и Слесарь. Слесарь был хирургом. В то время мостырщиков было приказано оперировать без наркоза. Слесарь накапывал стакан чистого спирту, пальцем вырубал зека и проводил операцию. Он спасал людей, которых казалось, невозможно спасти. Двадцать ран на теле и в груди торчит нож длиною 30 см и шириной 4. Мы на него просто молились. А вот теперь о необычных врачах. Свинарником заведовал старшина, которого звали Лёха-китаец. Бежит камера на прогулку или в баню, вдруг Лёха кого-то вытаскивает из строя и волочет к себе в свинарник. Охрана с ним никогда не спорила, потому что Лёха лечит их тоже и обиды никому не прощал. Лёха лечил иголками и воздействовал на точки на теле. Лечил всё, от энуреза до высочайшего давления. Вторым таким волшебником был дядя Слава. В его «ведении» были вывихи, мышечные боли и проблемы с позвоночником. Тоже 100% результат. Ни к Славе, ни к Лёхе напроситься было невозможно. Они сами выдергивали своих общих пациентов из общего строя. Был у нас еще один «кудесник», который тоже выдергивал людей из общего строя. Правда выглядело это немножко по-другому. Проверка в камере происходила 2 раза в сутки и вот этот «кудесник» выдергивал из строя людей, показывал пальцем на предмет одежды и называл цену в пачках чая или в пузырьках «Тройного» одеколона. На следующей проверке он забирал вещи и в течение нескольких дней рассчитывался. Цены он, конечно, называл скотские. Югославская дубленка шла за 10 фуфыриков. Но названную им цену он всегда выплачивал. Вместе с ним служил его земляк по кличке «Монтана». Кличку такую он получил за то, что всей одежке он предпочитал одежку фирмы «Монтана». В бывшей бане на ул. Хейна у них был «кооператив», где огромное количество женщин одной с ним крови ХХХ, подстирывало и подкрашивало наше барахло. Потом оно продавалось как за новое. А «кудесником» он стал уже после увольнения из тюрьмы. Сейчас этот мужик маг белой и черной магии и еще многое, многое другое, а зовут его Альберт Степанян. И вот дядя Слава после увольнения из тюрьмы открыл массажный кабинет, где лечил многое, а в первую очередь позвоночник и ездил по всяким ярмаркам и юбилеям городов, где на него клали доски и по этим доскам ехал грузовой автомобиль. За каждый такой провоз устроители платили дяде Славе аж целую тысячу крон. Остальное оставляли себе. Ну не было у дяди Славы коммерческой жилки как у магистра всего на свете.
Ну вот, опять заболтался. Начну с начала. Вечером открывается дверь в камеру, и дядя Слава заводит к нам новичка. Лет новичку 20-25, курчавые иссиня-черные волосы, огромные карие глаза и не менее огромный нос. И вот это чудо здоровается с нами: «Здорово, воры!», говорит оно ужасно грассируя и смотрит чудо себе под ноги. Мичман удерживается от смеха и спрашивает: «Может тебе еще полотенце под ноги постелить?» Чудо кивает: «Конечно». Тут влезаю я: «Ты же через него переступишь ….» Чудо кивает. Ну зачем ему тогда полотенце на полу? В общем, зашло чудо в хату и село на шконку. Угостили мы его сигаретой и стали разговоры разговаривать.
- «Зовут тебя как?»
- «Мишка Варфоломеев»
- «Мишка, ты еврей?»
- «Аррраб» (с тремя «р» ужасно грассируя)
- «Откуда ты, Миша, к нам?»
- «Из Хельсинков»
Ещё немного мы побеседовали, предложили Мишке покушать. От еды Мишка отказался и сделал нам свое предложение: «Короче, давайте насыпьте мне ****юлей по-быстрому и я спать пойду». У Мичмана и у меня глаза на лоб от таких базаров: - Кто воры. Зачем полотенце. За что и зачем бить? Оказывается, в том корпусе тюрьмы в Хельсинки, где сидел Мишка, только один человек говорил по-русски. Там уборщиком работал Сашка Шер. Личность по-своему замечательная, ну к Левику Шер не имеет никакого отношения. Сашка калымил фотографом на смотровой площадке на Вышгороде. Потом уехал в Израиль, но там фотографы все и смотровой площадки вообще не было. Сашка вернулся, но у нас в Таллинне смотровая площадка уже была занята. Израиль воюет всегда. Мне думается, что Шер удрал из Израиля, чтобы в армии не служить. Там не откосишь, там даже девчонки служат. И вот этот пацифист подался в «танкисты». Но не в армейские танкисты, а в бизнес танкисты. Заехал на своем «танке» в Финляндию, где у его «танка» соскочила гусеница и танкист стал на 3 года часовым в финской тюрьме. Потому часовым, что швабра в руках очень издали похода на винтовку, да и все эти уборщики приглядывали и подглядывали всегда за всем и за всеми не хуже часовых. Оттуда и общее для них погоняло. Выяснилось, что этот Шер рассказал нашему Мише про ужасы и ГУЛАГА и Таллиннской Батареи, в частности. Ну шутки у него такие были. Развлекуха. Кто такой вообще Миша и как он вырос тем, чем вырос? Мама Мишина окончила Первый Мед, где и встретила будущего Мишиного папу, араба по национальности. Араб был конечно принц, потому что все арабы и негры принцы. Мишина мама не захотела стать женой № какой-то и осталась в Союзе, тем более что в 70-ые это считалось почти изменой Родине. Теоретически Миша мог родиться во дворце, а родился в деревяшке в Пушкино. Миша всю жизнь не мог простить маме, что он не принц. Мишина семья состояла из пяти личностей. Мама, бабушка и старшая сестра – все были дипломированными медиками, и они всю жизнь замаливали перед Мишей мамин грех. Миша нигде не учился и нигде не работал, жил королем в маленьком дворце и полностью оскотинел. Вот пример из Мишиной жизни: Миша приходит с улицы и хочет кушать. Холодильник он умеет открываться сам. Открывает. Там стоит большая кастрюля с супом. Вытаскивать тяжело, да и лень. Поэтому Миша закатывает рукав на правой руке (Миша всё-таки интеллигентный человек) и сует руку в кастрюлю с супом. Вытаскивает кусок мяса и ест. Остатки супа доедают его подданые. В камере Миша пытался вести себя так же. Не получилось. Видимо, не получилось потому, что ни я, ни Мичман не окончили Первый Мед и не сумели понять, что Миша – это клинический случай. Поскольку Миша полностью оскотинел, а Пушкино — это большая деревня, то Мишу стали бить. Били его всегда и всюду. Били даже девчонки. Поэтому Миша боялся всех, чей возраст превышал возраст средней группы детского сада. Поэтому появился пятый член Мишиной семьи – большая кавказская овчарка. Миша гулял по Пушкино с овчаркой, шепотом говорил ей: «Фас» и делал вид, что собака все сама, а он, Миша, удерживает ее изо всех сил. Ну просто герой. Когда Мишин героизм достал всех, то ему предложили свирепую овчарку застрелить, при этом сказали: «Миш, ты сделай всё сам, а то у нас жаканов нет, только дробь. Может случайно и тебя зацепить». Мишина личная жизнь ограничилась собственным двориком. Но тут судьба пришла Мише на помощь и у Миши появилась возможность расширить круг общения. Расширить очень широко и очень быстро. Анекдот: если рядом с вами 5 человек в сапогах черного цвета, значит вы в армии. Миша получил повестку из военкомата. Поскольку Миша был невольным узником в своем дворе, то он с радостью бегал к калитке. Ну и добегался. Повестку ему вручили лично в руки, да еще он за нее и подписался. Откосить не получалось. Хитрый военком показал Мишиной маме медицинскую справку по форме «2-8-6». По этой справке Миша был годен в космонавты. Справку сделали мамины подруги-коллеги, т.к. Миша собрался сдавать на автоправа. Военком сказал: «Будет брыкаться, отправлю на Новую Землю ядерный полигон охранять». Положение безвыходное, но не для Миши Питерского. Он же всё-таки принц, а не что-нибудь другое. Миша решил ослабить коммунистическое государство, сбежав из него.  Тем более, что это совпадало с голубой Мишиной мечтой. Миша решил: «Вот сейчас захвачу самолет, угоню его в Финляндию, попрошу политического убежища и стану всемирным героем. Тут появится папа-принц и я слуплю с него алименты за все годы». Поскольку Миша даже школу нормально не закончил, то интеллект у него был в зачаточном состоянии. Миша не учел 2 вещи:
- алименты полагались не ему, а его маме
- Финляндия выдает беглых, это ему в Турцию надо было лететь, а от Питера до Турции никакого керосина не хватит.
Ну вот теперь сама история Мишиной пиратской акции, рассказанная им самим и дополненная нашими и не нашими газетами. Рассказывается от первого лица, от Мишиного значит лица.
Ну понял я, что в армии я проживу от недели до месяца и решил делать ноги в Финку, с шумом, громом и рекламой. У меня была солдатская фляга. Я побил ее камнями и поцарапал, чтобы выглядела старой (почему фляга-бомба должна выглядеть старой Миша объяснить не сумел). В крышке фляги Миша пробил дырку и в дырку засунул 2 проводочка, закрепив их в крышке эпоксидкой, поэтому крышка до конца не налазила. Для веса Миша насыпал во флягу песка, флягу в портфель и вперед. Как он прошел с этой флягой таможню в Пулково, не знает никто. И вот я в самолете, который должен лететь в Киев. Я пошел в туалет и пробыл там минут двадцать, чтобы все заметили, что я был в туалете очень долго. Потом Миша сел на свое место, достал флягу. Намотал проводочки на руку, позвал стюардессу и сказал ей громко: «Летим в Хельсинки». Тут в порядке анекдота: арабы – это тоже семитская группа и огромнейший хохол-пассажир сказал: «Вот сейчас как дам тебе по морде и будет тебе твой Израиль». Видимо, он про Хельсинки не услышал, а флягу увидел. Миша очень обиделся и сказал хохлу: «Вот сейчас как дерну за проводок и яйца твои в Израиль полетят». Хохол поверил и успокоился. Пришел экипаж, кроме первого пилота и стал уговаривать Мишу не делать глупостей. Миша охамел полностью и стал выставлять условия: «Летим в Хельсинки, а вы все идите в туалет, я вас снаружи на замок закрою». Второй пилот говорит ему: «Миш, ну за что ты нас позоришь? В Хельсинки, так в Хельсинки, только не надо нас в туалете закрывать, а то над нами всю жизнь смеяться будут». Миша их пожалел и отпустил в кабину. А самолет сел в Хельсинки. Вот тут за Мишей по трапу пришли полицейские и куча журналистов ждала Мишу внизу. Миша вышел на верхнюю ступеньку трапа и стал медленно спускаться. Да, мастерство не пропьешь! Принц он и есть принц. Когда Миша дошел до середины трапа, из самолета выглянул радист и крикнул: «Миш, ты в туалете полчаса был. Девчонки (стюардессы) говорят, что ты там тоже бомбу оставил». Миша гордо обернулся и крикнул в ответ: «Девчонки врут, всегда врут! Кто же верит девчонкам». И Мишу отвезли в финскую тюрьму. А финская тюрьма Мишу просто потрясла. Он рассказывал о ней захлёбываясь. Телевизор в камере бесплатно, спортзал, стадион, библиотека. За каждый шаг платили деньги и получалось где-то долларов 60 в месяц, но это для Миши были копейки. Весь свободный мир слал Мише конфеты и деньги, а все газеты свободного мира писали про Мишу статьи типа «он выбрал свободу». Когда Мишу депортировали через Выборг, у него с собой было 2800 долларов наличными, которые сразу реквизировали гэбешники. Вообще гэбешники относились к Мише очень серьезно. Террорист да еще и принц арабский – это вам не хухры-мухры.
Поэтому кроме обычных наручников у гэбистов был еще отдельный наручник. Специальный наручник. Это был захват на одну руку, который многократно блокировался. К захвату была прикреплена цепочка 6м длиной. Просто при встрече с родиной у Миши начался крутейший понос. На этой цепочке гэбэшники Мишу у дороги Выборг – Питер отпускали в кусты гадить. Это чтоб машину не осквернил, а везли Мишу на «Волге». Так вот в финской тюрьме всё было просто прекрасно. Там был друг Сашка Шер и отличная кормёжка. Раздаточная тележка подъезжала прямо к камере и каждый брал себе что хотел и сколько хотел. Были фрукты, а мясо лежало прямо на тарелке, даже в суп не надо было лазить. Ну не жизнь, а малина. А еще на этих колясках лежали лакомства для Мишки неведанные, это были миниупаковочки, в которых было кофе, какао, сахар, масло, маргарин, шоколадки, печенюшки и даже жидкие сливки. Тут Миша себя не сдерживал и на Батарею он приехал с большим целлофановым пакетом, полным этими вкусняшками. Вкусняшками он и питался. Питался один. Мы жили в камере вообще-то неплохо. И Мичман, и я получали постоянно посылки. Мы угощали Мишу, но это всегда выглядело странно. Если дать Мише бутерброд с колбасой, то Миша сжимал его в ладони так, что между пальцами выступало сливочное масло с бутерброда. Когда Миша немного освоился в камере, он питался еще проще. Бутерброды мы рубили на всех и выкладывали на стол, Миша брал бутерброд, собирал на сыр или на колбасу масло с бутерброда, а хлеб выбрасывал. В общем, Миша начал жить как в родном Пушкино. Но мы с Мичманом были к этому готовы. Я зарядил Мише в пятак, и он нас покинул. Была еще одна причина, по которой ужиться с Мишей было нельзя. Миша был личностью популярной, и гэбисты иногда подходили прямо к кормушке камеры. Они Мишу «грели». А в результате этого «грева» весь наш этаж был «заморожен». Ни одни «ноги» не хотели попадать на гэбистов. Когда Мишу увели из камеры, в камеру влетел Батарейный опер и заорал на меня: «Ну всё, допрыгался спортсмен, теперь тебе к сроку за Мишу ДП будет». Такие вот дела: срока еще нет, а ДП уже есть. Я понял, что терять мне уже нечего и тоже заорал: «Смотри сам с погонами не попрощайся. К единственному на всю Батарею еврею посадил единственного на всю Батарею араба. Какого результата ты от этого ждал». Оперу пришлось свести всё к шутке. Недели через три опер снова к нам пришел прямо в камеру, но не с криком, а с просьбой: «Мужики, возьмите Мишу пожалуйста назад, он уже кучу камер прошел и нигде не задержался». Батарея была переполнена, в камере на 16 человек жило человек по 25 и отдельно Миша мог находиться только в морге. Мы согласились Мишу потерпеть при одном условии. Это чтоб нам книги давали из библиотеки не по две штуки на месяц, а без ограничений. Потом Мишу забрали питерские, а к нам в камеру пришел злодейский шмон и оборвал всю самодельную проводку. Даже «трактор» было не подключить, чтобы чай согреть. На следующий день мы замкнули проводку и к нам пришел электрик. Электрик был тоже зек и фамилия у него была Шиндяпин. Мы дали ему «понт» и попросили решить вопрос с трактором. Он все сделал по-хитрому: розетка находилась за вентиляционной решеткой над дверью. Это даже не вентиляционная решетка была, а ниша в стене для радиоточки. Закрывалась эта ниша металлической пластиной, в которой были просверлены отверстия 3 мм диаметром. Вот в два из этих отверстий надо было совать проводки от трактора.  Мичман выше меня на полторы головы, ему и греть воду. Вот я сижу за столиком и читаю книгу, а Мичман завис надо мной, высоко подняв руку с банкой. В банке вода, а в воде трактор. Мичман мне объясняет, что очень слабо работает «трактор», мол что-то с напряжением происходит или с контактом. Поэтому Мичман несколько раз опускал банку, шевелил контакты и снова поднимал банку. Вдруг распахивается резко дверь и в камеру влетают 3 молодца с дубинками. Это тревожная группа прибежала аж с самой дежурки. Оказалось, что Шиндяпин присоединил розетку не к цепи 220 вольте, а к цепи «тревога». Мичман, поднимая и опуская банку, как бы нажимал на кнопку тревоги. А в глазок «спасители» увидели, что я сижу, скрючившись за столом и надо мной навис, подняв руку огромный Мичман. А руку с банкой в глазок видно не было. В общем, смеялась вся Батарея, а охранники сказали Мичману: «Это тебе повезло, что Александр нас не испугался. А представь, если он дёрнулся и рукой прикрылся, пипец тебе был полный, Мичман». Вот так мирно закончилась встреча в 134 камере с арабским террористом.