Вот чёрт

В нежном подростковом возрасте Татьяна Кокорина была той ещё оторвой. Открыв для себя радости секса в пятнадцать лет, она меняла партнёров так, будто хотела пропустить через себя всё половозрелое мужское население города. Помимо секса Таня была не дура выпить в компании, хотя пьяницей нисколько не была. Могла, если предложат, дунуть марихуаны. Попробовать что-то более серьёзное она не отваживалась, чему, наблюдая за сверстниками, была впоследствии очень рада. Девчонка она была компанейская, смешливая. Любила путешествовать, слушать музыку, при случае могла неплохо сыграть на гитаре и спеть. К тому же не была завистливой, злой и дурой. Училась Кокорина на филологическом, изучала античную литературу. В общем, она ей нравилась, только было странно, что у древних греков не было рая, а был только ад, - Аид, в котором неприкаянные души скитались вечно.
Вышла замуж довольно удачно, за выпускника МГИМО, объездила, следуя за мужем, с десятка полтора стран. Родила двух дочек, обеих не от мужа.
Ей было сорок, когда началась Перестройка. Она вышла вместе с мужем из партии и крестилась. Сразу стала ярой прихожанкой. Ездила в паломничества по монастырям. Исповедовалась и причащалась регулярно, завела духовника, соблюдала все посты. Даже стала одеваться по-строгому: юбка в пол и платочки разной степени белизны. Любимой святой назначила себе великую грешницу Марию Магдалину, чьи образки украшали теперь всё пространство от спальни до машины.
Шло время, выросли дочки. Старшая вышла замуж за священника, чему Татьяна была очень рада. Младшая жила в грехе с женатым любовником-алкоголиком. Уж сколько икон «Неупиваемой чаши» было ему передано через дочь, не счесть.
Муж всё дряхлел. Интересовался он только своей коллекцией односолодового виски, да рыбалкой. Большей частью дремал вечерами в кресле, уронив книгу с очередными мемуарами, после пары бокалов спиртного.
Татьяна же вела активный образ жизни. Практически не вылезала из церкви. Взяла на себя обязанности тушить огарки свечей у икон, протирать полы после. Вразумляла тех девушек, которые приходили в храм с непокрытой головой или отвечали на звонки во время службы. Батюшка её занятий не одобрял, но и не препятствовал им.
Ушла Татьяна Кокорина легко. Утром незамогла, закружилась голова, пошла кровь носом. Прилегла на минутку, заснула, да так и успела во сне.
Проснулась Татьяна на каком-то холме, прямо на траве. Оглядела себя - на ней была белая туника и никакого белья. Стыд то какой! У подножия холма расстилалось болото, от которого тянуло влагой и холодом. Стоял день, но солнца не было видно и походило всё не то на рассвет, не то на ранний вечер. Раздались звуки музыки и перед Татьяной появился седобородый старец с мрачным лицом, наигрывавший что-то на арфе. Спутницей ему была трёхголовая собака. Одна голова рычала, вторая пускала слюни, высунув язык. А третья грызла кость, по виду человеческую. Старик же не обращал на женщину никакого внимания. Кокорина натянула подол туники пониже и окликнула его:
- Уважаемый, где это мы?
- Где, где? В Аиде! Не видишь, что ли, дура! - отвечал злобный старик и отправился дальше по каким-то своим делам, продолжая играть на арфе. Собака побежала вслед за ним, помахивая хвостом.
- Вот чёрт! - только и смогла выдавить Татьяна.