Диоген и Спиридон. Неравенство и справедливость

  ДИОГЕН И СПИРИДОН (НЕРАВЕНСТВО И СПРАВЕДЛИВОСТЬ)

   
   Клочки непрогретого воздуха облачками тумана висели  над  промокшими ложбинками, цепляясь за мокрые пряди травы. Недружелюбный ветер бросал в лицо клочья тумана.
   Окутанный холодной неприветливостью сырого утра, Спиридон ввалился в дом Диогена.
  - Гуманист, накорми голодного людоеда! – попросил он. – Вчера, после смены, сразу уснул. А сегодня, когда проснулся, у меня возникла паразитическая мысль, что если утром зайду к тебе, то у тебя, наверняка, будет что-нибудь приготовлено для меня.
   - Сейчас, Спиридон, отловлю и нарублю помельче – радушно отозвался Диоген и пододвинул Спиридону здоровенный пирог из водорослей и рыбы, своим затейливым контуром напоминающий бегущего человека. – Но ты ещё чем-то недоволен?
   - Сегодня – погодой – отозвался Спиридон, - а всегда – человечеством и собой, как представителем человечества.
   - Человечества ещё нет! – сказал Диоген – И это – хорошо.
   - Почему – хорошо? – удивился Спиридон.
   - Потому что эгоистичен человек – ответил Диоген, - а все свойства  человека неизбежно становятся свойствами общества – если человек несправедлив, не справедливы и общественные отношения.
   Конечно, все живущие сейчас народы тоже – каждый за себя. Но эгоистичны они в разной степени.
   - Полагаю, что в будущем – чтобы оно было светлым - на первый план выдвинутся наименее эгоистичные народы? – спросил Спиридон.
   - А по-другому быть не может – сказал Диоген. – Иначе не возникнет человечество.
   - А может быть ему и не надо возникать? – предположил Спиридон.
   - Необходимо – твёрдо сказал Диоген. – Иначе оно распадётся на жёстко враждующие виды. А при нынешних средствах ведения войны, люди обречены на самоуничтожение.
   - Оказывается, главным врагом человека является его эгоизм - развёл руками Спиридон.
   - Он давно является препятствием для становления самого человека – сказал Диоген. – Тысячелетия не меняются правила жизни общества. Их «устанавливают» законы существования вида, которые можно назвать более модным выражением - «коллективное бессознательное»:  у человеческого эгоизма – дочеловеческие корни.
    А над ним стоят ещё более общие принципы, выделяющие всё живое из остальной Природы: закон самосохранения и закон продолжения рода, который является тем же законом самосохранения, но уже - самосохранения вида.
   Всё живое существует только за счёт взаимопожирания, поэтому на пути человека к самому себе стоит видовой эгоизм в самых разных формах, в том числе – и в виде социального эгоизма, проявляющегося у людей в стремлении одних групп существовать за счёт судеб и жизней других.
   Иного устройства общества никогда не было. Как только какая-то группа становилась организованнее других, она навязывала остальным свою волю. Единственным способом преодолеть эту волю – это стать ещё организованнее.
   - Понятно, что система сильнее благого пожелания – согласился Спиридон. – Поэтому и возникли политические партии.
   И всё-таки, люди живут лучше. Но неравенство остаётся.

   - Конечно – сказал Диоген. - Когда идёт дождь, его каплям всё равно, куда падать. Теоретически могло бы остаться хоть одно сухое место. Но сухих мест нет – где-то - лужи, где-то - просто мокро.
   Так повсеместно работает статистический механизм сотворения мира.
   Так же - и среди людей – кто-то - сильный, кто-то – слабый, кто-то - умный, кто-то  - глупый, но все – люди.
   Возникновение неравенства – статистическое свойство мира.   
   А  существование несправедливости – уже свойство мыслящего существа. Но - не разумного: сильный не должен жить за счёт слабого, он должен ему помочь. Это было бы по-людски.
   При этом справедливость – это не всем всего поровну, а каждому – то, что ему нужно.
   Но человек продолжает жить памятью своего звериного прошлого: элементарные вопросы - «норы» и пищи – общие и для зверя и для человека – по-прежнему, решаются, преимущественно, на конкурентной основе, как в животном мире.
   Гарантированно обеспечить каждого человека жильём и пищей может только высокоразвитое общество. Значит, оно должно стать справедливым раньше отдельного человека.
   Только после этого может возникнуть человек, как совершенно новое проявление жизни. Становление человека – процесс исключительно общественный.

   - Принято думать, что народ мудр и добр – задумчиво сказал Спиридон, - а люди бывают и глупыми и злыми, и они, так же, как умные и добрые – тоже народ.
   Все вместе мы живём в потоке общепринятого.
   Этот поток заполняет тысячелетия.
   И, всё-таки, жизнь меняется.

   - Меняется – согласился Диоген. – Вот мы уже и не людоеды. Но меняется жизнь, а не мы сами. Когда еды достаточно, можно порассуждать о гуманизме. А исчезнет еда – и окажется, что и сегодня нам до людоедства – один шаг.   
   А в процессе изменения жизни решающую роль играет неравенство, задевающее всех нас.
   Если бы мы были на муравьиной тропе равенства, тогда, действительно, все оказались бы в одном «потоке», и жизнь перестала бы меняться, как не меняется жизнь животных видов.
   - Но кто же меняет жизнь? – спросил Спиридон.
   - Конечно, не власть имущие – улыбнулся Диоген. – Хотя, казалось бы, кому, как не им, дано всё для изменения жизни. Но они – не меньшие эгоисты, чем остальные люди и упорно копируют устройство общества, возникшее тысячелетия назад: уж очень большой накоплен опыт и велика инерция.
   И это при том, что за тысячелетия, в относительном мире люди жили считанные годы, и давно всем должно было стать ясно, что такое устройство общества – совсем не человеческое и ведёт свой век от звериной стаи.
   Жизнь меняют очень немногие из нас. Сначала – только свою жизнь, которую, нередко, приходится отдать: обыденность всегда зажигала костры для несогласных. Да, именно обыденность, а не какие-то суперзлодеи.
   Спасительным оказывается то, что заразителен не только дурной пример.
   Очень незаметными шагами происходит процесс социальной эволюции, в которой участвуют все слои общества, обычно, не замечая этого.
   Революции нигде и никогда не достигали своих целей, хотя и ускоряли некоторые процессы. Контрреволюции – тоже.
   Гениальные индивидуумы, не решали ничего, насколько бы правы они ни были, если не становились частью какой-либо социальной системы.

   - Человечество, если оно, всё-таки, возникнет – несколько невпопад сказал Спиридон, - действительно, станет силой космического масштаба: люди прекратят свои бесконечные потасовки и займутся, наконец, по-настоящему интересными вещами – устройством своего места в Мироздании.
   - Убеждён, что так и задумано – улыбнулся Диоген. – Когда люди были слабы, их разделению способствовали многочисленные причины: географические, климатические, экономические…
   Человек, когда - сознательно, когда – неосознанно, стремится преодолеть барьеры, отделяющие человека от человека.
   Эволюционно, возникновение единого человечества объективно, поэтому неизбежно.
   Сегодня на разделение людей «работают» дочеловеческий эгоизм и политики, проводящие его на государственном уровне.
   А человеку, как новому явлению, эгоизм не свойственен: Земля ему даёт всё необходимое, а в Мироздании людям делить нечего.
   Но сегодня у эгоизма много субъективных причин, и их надо преодолеть.
   - Но что же будет «двигать» человечеством, когда сегодняшние задачи будут решены? – осторожно спросил Спиридон.

   - Сегодня развитие человечества ускоряют силы соревнования – сказал Диоген, - стремление обогнать конкурента. И подстёгивают это стремление не всегда положительные эмоции. Мир наполняется недоброжелательством. И этим воздухом дышат люди.
   При возникновении единого человечества, его развитие должны определять силы сотрудничества. А совместная работа всегда эффективнее в обстановке взаимного доброжелательства. В такой атмосфере легче дышать.
   Не возникает каких-то совершенно новых сил – человек всегда стремился понять мир, в котором живёт – тогда он увереннее занимает в нём своё место.
   - Но почему же люди, давно обладающие довольно ясным мышлением и, в общем-то, положительными стремлениями, живут так как живут – не очень счастливо? – удивился Спиридон.
   - Для нас загадочен не только огромный мир, в котором мы живём – улыбнулся Диоген. – Загадочны мы сами, как одно из проявлений этого мира.
   Что-то движет наше развитие, а у каждого движения есть свои тормоза, и мы не знаем, кто и зачем на них нажимает. Это тоже задача, которую надо решить.