8. Королевская охота и поединок с зубробизоном

Во дворце Пале-Джой было пустынно. Стража томилась и зевала. Мы с Освальдом облазили весь дворец снизу доверху, но абсолютно никого не встретили. Даже придворная кухня оказалась закрытой на замок.

- Куда исчезли-то все? – наконец устало спросил я у придворного гвардейца, стоящего более-менее прямо. Гвардеец вышел из транса:

- К чёрту всех! – заявил он голосом человека, находящегося в последней стадии тяжёлого алкогольного опьянения и впал в анабиоз. Я повторил вопрос, убедительно подкрепив слово делом. Получив пинок, гвардеец надолго задумался и, наконец, изрёк:

- На кровати – куча пепла, под кроватью – дохлый кот…

- Ближе к делу! – прервал я его. – Куда умотали наши предки? На бал? В гости? К чёрту на куличики? Ну? – с этими словами я встряхнул гвардейца за шиворот.

- Собственно говоря, – счел нужным вмешаться Освальд Боканер. – Нам хотелось бы узнать, где…

- …Наши предки, – закончил я. – А также, всё остальное респектабельное общество, чёрт бы из всех побрал!

Гвардеец стал медленно сползать вниз по стенке – ему и так было нелегко, а мой изысканный лексикон вконец его доконал. Пришлось его поднять и усадить в ближайшее кресло.

- Где королева-мать? – максимально упростил я задачу.

Гвардеец принялся мучительно вспоминать, когда именно он мог слышать подобный титул. Мы покинули его в позе знаменитого Роденовского «Мыслителя».

Хотя всю придворную гвардию можно было смело отправлять в вытрезвитель с диагнозом «тяжёлый абстинентный синдром», мало-помалу, мы всё-таки наскребли необходимую информацию. Оказывается, всё придворное общество развлекалось на большой королевской охоте, а перед этим имел место уже третий по счёту банкет, в честь приезда королевы, где наша гвардия и назюзюкалась до потери пульса.

- Скорее, на королевскую охоту! – бросил я на бегу, увлекая за собой Освальда. – Может быть, мы ещё успеем!..

Нужно было взять свежих лошадей и подходящим образом экипироваться.

Переодевшись в охотничьи костюмы, мы наведались в дворцовый арсенал – обзавестись подобающим случаю оружием. Двери арсенала были заперты. Охранявшая его стража в составе двух гвардейцев мирно спала, развалившись поперёк коридора.

Я потыкал их сапогом:

 -Ну, вы, алкоголики! Ключи давайте! Принц пришёл!

Столь гуманный метод не дал никаких результатов – гвардейцы даже не шевельнулись.

Пришлось прибегнуть к репрессиям… (Из жалости к читателям подробности я опускаю).
Тоже не повлияли.

- В драбадан налакались, до бесчувствия, – скорбно констатировал я.

- В драбадан? – переспросил Освальд заинтересованно. – А что это означает: «в драбадан»?
(В сленге герцог был не силён).

- Стадия опьянения, –  пояснил я. – В общем, бесполезно дальше стараться их разбудить, а ждать, когда они протрезвеют – времени нет.

С этими словами я произвёл тщательный досмотр содержимого их карманов. Мой обыск ничего не дал – ключей у гвардейцев не было. За неимением ничего лучшего пришлось экспроприировать гвардейские пистолеты.

- Ничего,  –  сказал я, засовывая в свой карман крупнокалиберный «King» 75-й модели. – Господа пока обойдутся.

Шпаги мы им великодушно оставили.

- Ну, пошли отсюда, – сказал я герцогу. – Мы и так слишком задержались.

Освальд задумчиво взвесил в руке «кольт»:

- Послушай, Эльстед,  а на кого, собственно, мы будем охотиться, ты знаешь?

- Без понятия, – ответил я весело. – Неважно, на кого-нибудь – в Королевском лесу водится самая разнообразная дичь.

Мы бегом спустились в придворную конюшню. Там никаких проблем не возникло.
Застоявшиеся кони бодро взяли старт. Распугивая гостей и жителей столицы, мы помчались по направлению к Королевскому лесу. Он лежал в прямо противоположной стороне от моей резиденции. Я нёсся впереди, выбирая самый краткий маршрут, Освальд держался сзади.

Не прошло и десяти минут, как мы уже скакали по мосту Всех Святых. До нас доносились обрывки популярных мелодий – по реке плыли прогулочные яхты, оркестранты играли, расположившись на палубах. Миновав мост, мы, держась уже рядом, взяли курс на лесной массив, темнеющий на горизонте.
В результате очень быстрой езды мы, наконец, достигли опушки Королевского леса, обычного места охоты придворной знати.

Пейзаж здесь был самый живописный, но красоты матушки-природы меня и Освальда сейчас мало интересовали. Немного проехав по инерции вперёд, мы остановились.

- В какую сторону отправимся? – полюбопытствовал герцог.

- Сейчас узнаем, – уверенно сказал я.

Действительно, это оказалось делом нетрудным: через некоторое время до нас донеслись звуки охотничьего рога, вслед за ним послышался собачий лай, приглушённый расстоянием.

- Слышал? – взглянул я на Освальда. – Похоже, травля в самом разгаре!

Мы пришпорили лошадей, и, петляя между деревьями, поскакали на шум.
Двигаясь таким образом, мы, в конце концов, наткнулись на трёх конных джентльменов. Они с чувством исполненного долга, покуривали сигары и о чём-то увлечённо трепались. Поперёк сёдел у них лежали длинные охотничьи копья. Я узнал джентльменов – это были наши придворные загонщики, специализирующиеся на крупном звере.

- Эй, вы! – не особо церемонясь, вмешался я в их разговор. – Где аристократия?

- У Лиловых холмов, – указал рукой вглубь леса один из загонщиков.

- Охота уже завершается, – вставил другой.

- Дичи набили – целую гору, – сообщил третий.

- На кого охотимся-то? – нетерпеливо спросил я.

- На зубробизонов! – хором ответили джентльмены.

- Шикарно! – воскликнул я. – Дай-ка копьё, тебе оно всё равно больше не понадобится!

С этими словами я обезоружил одного из загонщиков. Освальд флегматично последовал моему примеру, и мы, с копьями наперевес, помчались к Лиловым холмам.
Эта часть леса была мне отлично знакома – до Лиловых холмов оставалось совсем немного.
Столетние дубы сменил осинник, рельеф местности всё более и более стал напоминать гигантскую стиральную доску.

- Сейчас прибудем, – обернулся я к Освальду, молча скакавшему позади меня. – Вот этот овраг выведет нас в самое сердце Лиловых холмов.

Придерживая коней, мы спустились на дно оврага. Лучи солнца не достигали его, тут царил подводный полумрак, было сыро и крепко пахло гнилью. Копыта наших коней утонули во мху. Мы двинулись друг за другом.
Прямо у меня перед носом по склону оврага скользнула большая жёлтая змея.

- Фу, гадость! – поморщился я.

Освальд остался невозмутим – его, вообще, мало что могло вывести из себя.

По мере нашего приближения к цели становилось всё светлее и светлее. Овраг мелел и ширился. Трава постепенно вытесняла мох. Наконец впереди показалось солнце.

- Лиловые холмы! – торжественно объявил я, указывая вперёд блестящим концом копья.

Пейзаж был что надо, но мы сюда не картины писать приехали, и лишь с неудовольствием отметили, что живописные цепи холмов, обросшие кустарником, и островки деревьев, художественно красующиеся там и сям, здорово мешают обзору. Напрасно мы шарили глазами, в надежде засечь придворных и всю охотничью компанию – вокруг было тихо и безмятежно, и ничто не указывало на большую королевскую охоту.

Не теряя времени даром, мы взобрались на один из холмов, решив, что с его высоты процесс окидывания взглядом окрестностей будет несколько более эффективным.
Так и случилось.

- Смотри, Освальд! – воскликнул я, едва мы достигли вершины. – Смотри, что это там мелькает?

- Где? – мой друг принялся вращать головой на манер радиолокатора.

- Вон там, слева! Видишь?

Действительно, какое-то светлое пятно, то скрываясь за холмами, то вновь появляясь в поле зрения, стремительно приближалось к нам. Мало-помалу пятно приобрело вполне определённые очертания. Это был одинокий всадник в светлом костюме и на белом коне, куда-то мчащийся во весь опор.

- Во чешет! – восхитился я.

Освальд остался безмолвен.

Всадник скакал напролом, не разбирая дороги. С каждым мгновением он всё более приближался к холму, на верхушке которого мы торчали. Стало видно, что он скачет, отпустив поводья.

- Ну, каскадёр! – ещё более изумился я. – Рисковый парень!

Когда же, наконец, я смог более-менее отчётливо разглядеть его, то, вообще, чуть не выпал из седла:

- Держите меня! – сказал я малокровным голосом. – Амазонка в наших лесах!

При ближайшем рассмотрении рисковый парень оказался весьма симпатичной девицей.

- Взгляни-ка, Освальд! Ничего птичка, а? Эй, эй! – замахал я ей рукой. – Тормози!

Поздно! Прекрасная незнакомка с быстротой молнии промелькнула мимо нашего холма. На её бледном аристократическом лице был написан дикий ужас.

Легкомысленное настроение мигом слетело с меня. Что же могло её так напугать?
- Эльстед! – раздался вдруг взволнованный голос Освальда Боканера. – Зубр! Он гонится за ней!

- Где? – я обернулся и взглянул в сторону, куда указывал герцог.

Так и есть – огромный чёрный бык, рассекая кусты, мчался по горячим следам.

«Тяжёлый случай!»  –  подумал я, прикидывая его скаковые качества. Невооружённым взглядом было видно, что расстояние между жертвой и преследователем неумолимо сокращается. Ещё несколько секунд – и зубр поравняется с нашим холмом, потом, несомненно, рано, или поздно настигнет прекрасную незнакомку, и – летальный исход ей обеспечен.

- Необходимо во что бы то ни стало его задержать! – кровь венценосных предков – пьяниц, завоевателей, авантюристов, но, тем, не менее, людей благородных, и всегда готовых прийти дамам на помощь, властно заговорила во мне. Я рефлекторно выхватил из кармана реквизированный у придворных гвардейцев пистолет, тщательно прицелился, и нажал спусковой крючок.
Вместо громового выстрела раздался смехотворный щелчок. В чём дело?

- Чёрт возьми! – я выругался распоследними словами – проклятый гвардейский пистолет оказался незаряженным. Я безжалостно швырнул его в кусты. Освальдов «кольт» последовал туда же. В нашем распоряжении оставались только шпаги и копья. Медлить было некогда.

Я дал шпоры коню, и, каким-то чудом, не разбившись вдребезги, в одну секунду слетел к подножию холма, навстречу разъярённому дикому быку.

Увидев столь внезапно возникшего перед ним человека, зубробизон на мгновение остановился, потом низко наклонил рогатую башку и с рёвом бросился на меня.

- Эх, жалко зрителей нет! – тщеславно подумал я, посылая лошадь вперёд и занося копьё над головой. – Неплохо я, наверное, сейчас смотрюсь со стороны!

На полном скаку зубр напоролся на лезвие.

«Ничего себе!» – хотя физическое совершенствование всегда было моим излюбленным занятием, я едва смог удержать древко в руке. Но как ни силён был удар, лезвие копья вошло неудачно – бык продолжал напирать. Пока я раздумывал, что делать, нервы моей лошади сдали. Увидев, что прямо на неё устремлены два длинных, смертоносных рога, уже испачканных чьей-то кровью, она в ужасе встала на дыбы. В тот же момент копьё не выдержало и сломалось.

- Ну, блин! – прокомментировал я это событие: в руках у меня торчала бесполезная деревяшка. В голове сам собой заиграл импровизированный траурный марш, типа: «та-да-да-дам!»

Зубр, в холке которого застрял раздражавший его обломок копья, с удвоенной яростью атаковал меня. Для начала он поднял на рога мою несчастную лошадь. Она приняла смерть с полной покорностью судьбе.
«Боже!  – подумал я, вылетая из седла, и всё ещё сжимая в руке жалкие остатки копья. – Где этот чёртов Освальд? Чего он там возится?»

- Шлёп! – подчиняясь закону Ньютона, я, наконец, приземлился. Бык садистски терзал мою лошадь, нимало не заботясь о судьбе её героического хозяина. Это меня обрадовало, и я уже было собрался потихоньку уползти в ближайшие кусты, как вдруг на сцене, в полной боевой готовности, в одной руке – шпага, в другой – плащ,  возник Освальд Боканер.
Его вид меня удивил. Юный герцог был без лошади, а его гардероб – разодран в клочья. Видно, при скоростном спуске с холма, Освальду повезло гораздо меньше моего.

- Эльстед, ты жив? – вежливо осведомился он у меня, не спуская глаз с зубробизона.

- Ну, ещё бы! – бодро ответил я, пытаясь встать на ноги.

Зубру наш светский разговор не понравился, он покинул бренные лошадиные останки, и кинулся на Освальда. Герцог не дрогнул. Размахивая плащом, как мулетой, он издевательски показал быку язык:

- Бе-бе-бе!

Всё произошло очень быстро. Естественно, зубр сразу же врезался рогами в плащ, в ту же секунду Освальд ловко повернулся вокруг свой оси, и, сверху вниз, как профессиональный тореро, всадил в бычий загривок шпагу, да не как-нибудь, а по самый эфес!
Зубробизон издал последний, душераздирающий рёв, свалился на бок и сыграл в ящик.
Полностью удостоверившись в его смерти, Освальд поспешил ко мне.

- Чисто сработано! – поздравил я его.

- Когда я учился в военном пансионе, мы часто развлекались такими вещами, – пояснил герцог. – Рядом была ферма, где разводили быков для корриды.

Даже поверженный, зубр был страшен – эдакая гора рельефной мускулатуры, поросшая шерстью.

- А ты вовремя появился, – сказал я герцогу, выпуская, наконец, из рук обломок копья. – Ещё бы минута, и… От моей лошади, как видишь, одно воспоминание осталось. А ты свою где потерял?

- Там лежит, – герцог мотнул головой в сторону холма. – При спуске зацепилась за что-то, и мы свалились. Я, в общем, счастливо отделался, хотя и пересчитал все кочки до единой, ну а лошадь – ногу сломала.

С этими словами Освальд подошёл к распростёртой туше и принялся вытаскивать из неё свою шпагу.

Совсем близко вдруг послышался собачий лай. Из-за холмов выскочила свора, за ней – всадники на взмыленных лошадях. На охотничьей униформе блестели придворные эмблемы.

Через минуту они уже были около нас.



На фото: фрагмент оригинальной рукописи с рис. автора. Эксклюзиff  *ностальгически вздыхает*