За линией фронта. Часть пятая -18

  Солнце вставало над зелёной равниной багровым пятном. На его фоне низко стелились клубы серой дорожной пыли. По дороге, разъезженной и разбитой танковыми гусеницами, нёсся армейский "виллис". Лёгкий, защитного цвета автомобиль, спустившись с небольшого пригорка, подкатил к продолговатому деревянному зданию, позади которого виднелись такие же низкие бревенчатые строения. Шумно скрипнули тормоза и "виллис" застыл на месте. Толкнув дверцу, Деев спрыгнул с подножки на хорошо утоптанную песчаную почву. Вася Мельников, оторвавшись от "баранки", устало откинулся на спинку сиденья.
- Ну, наконец-то доехали, - протянул он и вытер мокрый лоб ладонью. - Жарища - не продохнуть!.. Хоть и с рассветом выехали, а ничуть не прохладнее.
  Он повернул голову и глянул через плечо. Позади него в изрядно пропылённой гимнастёрке, сидела Ольга. Она стянула с головы не менее пыльную пилотку, с некоторым даже любопытством на неё посмотрела и стала стряхивать с неё жёлтую, липкую пыль. Деев прохаживался у машины, привыкая к новой обстановке в которой предстояло работать.
- Ну и местечко, как на лысой горе, товарищ полковник, - произнёс Вася.
- Да, обзор хороший!
  В этот момент распахнулась входная дверь приземистого строения, и по ступенькам, громко стуча каблуками, сбежал симпатичный, чернобровый парнишка лет 16-ти. Улыбаясь, он подошёл к Дееву, приставил руку к сдвинутой на правый бок новенькой пилотке.
- Товарищ полковник, разрешите представиться?
- Разрешаю!
- Михаил Романенко, личный ординарец начальника армейской контрразведки полковника Данилова. Ждём вас, товарищ полковник! Меня, вот, попросили вас встретить...
  Юное лицо ординарца расплылось в добродушной улыбке. Глядя на это бесхитростное, застенчивое, детское личико, Деев тоже улыбнулся.
- Данилов у себя? - спросил он.
- Нет, будет во второй половине дня. Попросил ещё с вечера вас встретить, а сам уехал по вызову к генералу Берзарину.
- Понятно. Ну, веди нас, ординарец, устраивай!..
  Но парнишка уже отвлёкся, он во все глаза глядел на Ольгу, а она вылезла из машины и сразу к нему подошла.
- Ну вот, и встретились старые друзья!.. - Деев притиснул к себе обоих и вместе они проследовали к деревянному бараку.

  На совещании командного состава Берзарин зачитывал приказ командующего фронтом: "Доблестные войны 3-го Украинского фронта! - говорилось в приказе. - Выполняя наказ Родины, вы неоднократно обращали в позорное бегство ненавистного врага. В прошлых боях за освобождение Украины и Молдавии вы проявили чудеса храбрости и героизма... В тяжёлых условиях весенней распутицы нынешнего года вы героически прошли сотни километров, очищая родную советскую землю от немецко-румынских захватчиков. Далеко позади остался Днепр, Буг, Кривой Рог, Никополь, Николаев, Одесса. На ряде участков вами форсирован Днестр. Но ещё топчет враг землю Советской Молдавии и Измаильской области. Ещё томятся в рабстве сотни тысяч советских людей, ручьями льётся невинная кровь женщин, детей и стариков. Они ждут своего освобождения... Приказываю: войскам фронта перейти в решительное наступление..."
  При подготовке операции учитывалось, что, освободив Молдавию и Измаильскую область, наши части выйдут на территорию королевской Румынии - государства, войска которого вместе с Вермахтом бесчинствовали на оккупированных советских землях. Сеяли зло, разрушения и смерть. С учётом этого в политико-воспитательной работе акцент делался на то, чтобы каждый боец и офицер осознал особенность новой обстановки, в которой предстояло выполнять боевые задачи, характер этих задач и способы их выполнения, высоко нёс честь и достоинство воина-освободителя. Проработке этих мероприятий и посвящалось сегодняшнее совещание.
- Доведите приказ командующего до всех частей и подразделений, до каждого бойца и, наши с вами наставления, по поводу чести и достоинства, - говорил Берзарин. - О дате нашего общего наступления сообщим позже, а сначала проработаем оперативное построение войск...
  Через некоторое время командарм уединился со своим начальником контрразведки полковником Даниловым в отдельном кабинете:
- От 46-й армии кто-нибудь уже прибыл? - спросил Берзарин.
- Уже начинают прибывать. От 4-го мехкорпуса и 37-й армии уже приехали рано утром представители вместе с радистами, - ответил Данилов и расстелил на столе карту боевых действий. - Вот тут, в районе переправы на восьмом километре, необходимо провести разведку боем до первой траншеи. Цель: во первых, это будет держать в напряжении 6-ю немецкую армию. Они поймут по позывным частей, уже известных на Пуркарском плацдарме, что они переброшены именно к нам, к тому же "прибудут" мотострелки особой дивизии...
- Да, врагу расслабляться некогда, - произнёс командующий. - А, второе?
- Во вторых при наступлении обоих фронтов нам окажут сильное сопротивление, а войск, на самом деле, у нас будет мало для отражения атак. Поэтому необходимо самым тщательным образом проработать обстановку на переднем крае и наметить пути обхода их укреплённых позиций. Первая позиция, предположительно, будет глубиной до полутора километров, и это надо проверить, именно разведкой боем. Сегодня с вами нужно все эти детали согласовать...
- Нужна тщательная проверка тылов, начать их инспектировать немедленно, - приказал Берзарин. - Пусть ваш отдел этим и займётся, полковник!
- Есть, заняться инспекцией тылов! - Данилов отвлёкся от карты.
- Разбили их на квадраты, как мы с вами условились? - Берзарин взял в руки синий карандаш.
- Да, с этим справились. Каждый тыловой участок теперь подчиняется своему коменданту, и если заработает незнакомый передатчик, то квадрат сразу будет перекрыт за несколько минут. Уйти будет с рацией невозможно незамеченным.
- Проделана большая работа вами, и как, есть результаты?
- Да, за последние четыре дня не было ни одной передачи. Значит, агент будет вынужден искать личной встречи с кем-то из вражеского тыла, предположительно с тем же Панковым... Личные дела вновь прибывших в армию с весны этого года, продолжаем изучать, - и Данилов вытащил из папки ответы на запросы из тех частей, откуда были переброшены сотрудники для работы в штабе армии. - На запросы пришли ответы, но в личных делах всё чисто, товарищ командующий.
- Агент не дурак, чтобы в его деле было грязно, там документы готовят с особой тщательностью, - ответил на это генерал и провёл синим карандашом жирную полосу вдоль линии реки у переправы. - Скоро ожидаем приезда гостей из Москвы по вашей части. К этому времени все подготовительные мероприятия по радиоэфиру должны быть готовы. Справитесь?
- Так точно! Сегодня же и начнём...
- Добро! И докладывать мне о всех изменениях и отклонениях от первоначального плана. Разместите людей от прибывших к нам армейских подразделений за второй линией обороны. Нужно имитировать скопление войск по всему периметру тыла.
- Мы так и сделаем... А, пока, давайте по 17-й воздушной армии что-то решим, они нам предлагают провести ряд мероприятий, тоже дезинформационного толка, - Данилов снова склонился над картой.
- Кстати, на переправе нас вчера солидно обстреляли, когда мы с полковником Войтенко возвращались с обхода передовых позиций, - генерал с укоризной посмотрел на Данилова. - Был авианалёт и вражеские самолёты делали заход в несколько кругов над нашим передним краем, думаю - не спроста.
- Зондируют обстановку. Но до конца они ещё не верят, что основные подкрепления подходят, именно к нам, продолжают проверять...

  В это время в 46-й армии заслушивал доклад своих подчинённых генерал Антонов. Разведчики Гераленко, разбитые на несколько групп, вернулись недавно с передовой и Валентин не замедлил доложить оперативную обстановку.
Главная полоса обороны на участке прорыва 46-й армии состояла из трёх позиций, оборудованных траншеями и ходами сообщения полного профиля, и достигала в глубину 6 - 8 километров.
- Первая позиция глубиной в полтора километра, включает до трёх рядов траншей, соединённых ходами сообщений, - докладывал командир разведывательного батальона особого назначения Валентин Гераленко. - Между первой и второй траншеями оборудованы блиндажи и землянки для укрытия и отдыха солдат.
  Антонов слушал по привычке прикрыв веки. Он сидел за столом в свободной позе перед расстеленной картой и крутил в пальцах карандаш.
- Особенности, есть какие-то? - спросил он уставшим голосом.
- Первая позиция особенно плотно насыщена огневыми средствами, - продолжал свой доклад Валентин. - На ней построено много дотов и дзотов. У каждого истинного дота, созданы один-два ложных. На карте всё отмечено, - добавил он. - Из них на короткое время открывался огонь, что крайне затрудняло нашим разведчикам и артиллерийским наблюдателям быстро и точно определить местоположение истинного дота или дзота. Перед передним краем, который местами проходит в 100-150 метрах от берега старого русла Днестра, установлены проволочные заграждения в 2-3 ряда кольев и минные поля от 3 до 9 рядов мин в каждом. Причём, только небольшая часть минных полей расположена перед проволочными заграждениями, а большая - установлена за ними. Тем самым противник пытается создать впечатление незначительного минирования переднего края, планирует, если не отразить атаку, то нанести максимальные потери нашим войскам в борьбе за передний край. Нашим опытным разведчикам из второй роты удалось во время раскрыть эту хитрость.
- Дальше! - строго произнёс генерал.
- Вот что докладывают с других участков фронта, я тут обобщил: в глубине вражеской обороны созданы оборонительные рубежи по рекам Чага, Когильник, Прут, Сирет. Все населённые пункты и города превращены противником в сильно укреплённые опорные пункты. Вдоль западной окраины Толмаз, восточнее Кизил и в районе Пуркары, отрыты противотанковые рвы. Полевая артиллерия противника занимает позиции в основном в населённых пунктах Талмаз, Паланка, Аккерман, Чобручи, Раскаецы, Слободзея, Пуркары, Антонешт, Каркмаз. Его противотанковая артиллерия, расположенная вдоль дорог, хорошо замаскирована.
- Так, ну что же, приступим к разработке нашего основного плана действий, - генерал оживился после такого тщательного и подробного доклада и встал у стола рядом с картой местности. - При организации наступления нашей дивизии в соединениях первого эшелона, а это будут два полка, во всех частях и подразделениях тщательно изучить характер заграждений и оборудования переднего края обороны противника, а также подступов к нему. В ходе работы на местности, - обратился он глазами к начальникам штабов и офицерам первого звена, - наметить места и количество проходов в заграждениях, основные направления атаки для каждого подразделения, порядок ведения огня артиллерией прямой наводкой и с закрытых позиций в целях обеспечения непрерывной огневой поддержки атаки и сопровождения наступающих подразделений в глубине. Внимательно изучить данные аэрофоторазведки, особенно для выявления характера инженерного оборудования позиций и промежутков между ними. О них, пока, ничего толком неизвестно. Вскрыть наиболее важные огневые точки, долговременные сооружения и опорные пункты. Это первостепенные объекты для уничтожения огнём артиллерии и ударами авиации. Для блокирования и уничтожения сохранивших живучесть дотов и дзотов, в стрелковых батальонах первого эшелона создать по 2-3 штурмовые группы. И немедленно начать решать боевые задачи на местности в ходе полевых тренировок. Срочно! Раскачиваться некогда. Частям и подразделениям ставьте задачи по организации взаимодействия между собой. При этом особое внимание уделить достижению внезапности и одновременности атаки, обеспечению её огневой поддержкой на всю глубину первой позиции. Наращивайте усилия и расширяйте участок прорыва, а так же тренируйте согласованность действий с авиацией, после овладения первой позицией.
- А Бахтин со своими десантниками? - спросил Гераленко. - Где они будут проводить тренировки?
- На Хаджибейском и Сухом лиманах под Одессой, - был ответ Антонова, после чего он, отодвинув от себя карту подошёл к полевому телефону.

  Во дворе автобата при штабе армии было оживлённо. Приехала почта. Целая толпа окружила молоденького солдата-почтальона и толкая друг друга, отпихивая в сторону своих сослуживцев, каждый из присутствующих штабистов и тыловиков стремился побыстрее получить заветный треугольничек из дома. Почтальон уже многих знал из здешней публики, а кого не очень помнил, тогда выкрикивал фамилию счастливчика и вручал ему долгожданный конверт. Миша Романенко писем ни от кого не ждал, единственный близкий человек для него был полковник Данилов, оставалась ещё, правда, дальняя родственница по матери, но она никогда ему не писала. Он пришёл сюда, скорее, из любопытства, стоял в толпе, слушал реакцию весёлых и возбуждённых товарищей, их короткие рассказы про дом и семью и радовался вместе со всеми, когда кто-нибудь рассказывал о хороших домашних новостях. Вот снова мелькнуло весёлое лицо почтальона и он протянул в толпу сразу несколько писем в конвертах и треугольниках. Потянулись руки в его сторону, одна рука поднялась особо высоко над толпой и поэтому Миша обратил на неё внимание. Рукав гимнастёрки пополз вниз и обнажил запястье на котором явственно проглянула любопытная татуировка. Парнишка видел её всего несколько секунд, но его лицо несколько вытянулось от изумления. У Миши даже щёки запылали огнём, бросило в жар и парнишка тут же стал среди этой смеющейся и громко-говорящей массы людей искать хозяина этого татуированного запястья. Но всё смешалось стремительно и быстро, люди всё подходили за письмами, толпа росла и гудела, а те, кто получил эту пачку, за которой и тянулась эта рука, были уже в другом конце двора. Парнишка кинулся туда и увидел целую гурьбу солдат и офицеров, они читали письма, громко делились друг с другом новостями, рядом хлопали и скрипели двери гаражей и подсобок, стоял солнечный день. Как найти этого человека? У Миши даже холодок по спине пробежал. Вот стоит капитан Карпов, вечно подтрунивающий над своими приятелями офицер связи, рядом Ветлицкий со своим каким-то стеклянным, холодным взглядом, тоже один из связистов начальника по тылу, дальше к ним пристроился механик автобата Кудрин и вокруг ещё целая оглушительная когорта солдат. Миша ринулся в эту шумящую гущу.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться? - спросил он у Карпова.
- Ну, чего тебе? - Карпов повернулся к ординарцу.
- Помните, вы свою татуировку всем показывали на той неделе, а я не видел... Можно посмотреть?
- Ага, интересно стало? Иди сюда поближе, глянь! - и Карпов, расстегнув пуговицу, задрал повыше рукав гимнастёрки.
- Ух, ты! Красиво!.. - Миша в восхищении даже округлил глаза.
На предплечье был наколот морской якорь на фоне морской волны, а рядом сидела русалка.
- Во, видал?! - похвалился Карпов. - Это мне досталось по наследству от дяди-моряка. Он любил такие вот штуки... А ты, запомнил, что я это всем показывал?
- Ну, помню вы всё хвалились, а сам и не поглядел тогда... А, красивее, чем у вас, есть ещё у кого-нибудь? - Миша переминался с ноги на ногу, но этот его вопрос никого в толпе не насторожил.
- Не знаю, у многих тут эти грехи молодости имеются... - и Карпов засмеялся над очередным анекдотом, рассказанным кем-то из его товарищей.
  Миша понял, что ему сейчас так просто хозяина того рисунка, который заставил его вздрогнуть несколько минут назад, не найти.
  Ближе к вечеру того же дня, он подошёл к одному из деревянных бараков, в котором расположились "гости", прибывшие из других армий для маскировки. Ольга только что закончила радиопередачу по приказу Деева, она передала в эфир свои новые координаты для дивизии Антонова, а потом и для штаба 46-й армии. На немецкой стороне, перехватывая эти позывные, будут думать, что части и соединения, которые недавно стояли под Тирасполем, теперь в срочном порядке были переброшены на новые позиции.
  В условиях, когда противник ожидал наступление в направлении Молдавии, Измаильской области и Румынии, длительное время готовился к его отражению и развернул для этого мощную оборонительную группировку, успех советских войск, помимо прочего, в значительной мере зависел от способности нашего командования дезинформировать противника относительно намеченного замысла операции, скрытно осуществить необходимые мероприятия и выдать ложные за истинные. Благодаря накопленному в предшествующих операциях опыту, мастерству и творчеству командиров всех степеней удалось подготовить и провести комплекс весьма эффективных мер по оперативной маскировке. Этот опыт имеет, безусловно, важное значение и для современного военного искусства.
  Оперативная маскировка осуществлялась как во фронтовых, так и в армейских звеньях.
  Итак, Ольга после нескольких подряд выходов в эфир, оказалась наконец-то, на свежем воздухе под вечер. Она с пустым чайником направилась к бочке с водой и на углу барака наткнулась на Мишу.
- Привет! - весело произнесла она. - Ждёшь кого-нибудь?
- Тебя и жду! - серьёзно ответил парнишка. - Можно с тобой поговорить о сегодняшних моих поисках?
  Она остановилась с чайником в руке.
- Что-то серьёзное? - чёлка упала ей на лоб, но тут же лёгким ветерком была отброшена в сторону. - И, что же ты искал?
  Миша подвёл Ольгу под навес, где у коновязи стояли не рассёдланные жеребцы и достал из кармана небольшой рисунок на папирусной бумаге.
- Вот это!.. - и Миша дал в руки своей давней знакомой этот листок.
  Ольга внимательно его рассмотрела.
- Знакомое, что-то... Не могу понять! - она ещё раз взглянула на рисунок.
- Это татуировка, которую я видел сегодня на одном из наших тыловиков. На ком, не успел рассмотреть, слишком много было народу вокруг, я не успел сориентироваться, - и Миша рассказал о своих подозрениях Ольге.
  Они встали с другой стороны навеса подальше от лошадей, а главное, от любопытных глаз.
- Помнишь, ещё у полковника Стрельникова в лагере, когда нас готовили с заданием для переброски в Белоруссию? Нам на занятиях говорили, что у шпионов из Бобруйской школы абвера у многих вот такие же татуировки на руках. Нам тогда показывали картинки и я запомнил. Вот у этого, что сегодня видел... У него тоже такой же крест на руке и пика изгибается змеёй. Я клянусь, что видел этот изогнутый хвост пиковой карты, я не мог ошибиться, - Миша волновался при рассказе об этом происшествии и винил себя в невнимательности.
- Да, что-то припоминаю, - говорила Тихонова. - Помню, что говорили про эти татуировки, но подробно я их не запомнила, но... да-да, про пику с загнутым концом - помню!
  Она сейчас пыталась осознать всё сказанное ординарцем, смотрела на парня во все глаза и пыталась найти какое-то объяснение всему этому.
- Миша, если даже тут кто-то из этой бобруйской шпионской школы, то он ведь не будет просто так, вот, выставлять свой отличительный знак, это глупо. Да и не пошлют татуированного шпиона в русский тыл, да ещё накануне таких событий... Наступления, я имею ввиду, - Ольга сомневалась, она не могла не сомневаться. Она знала, какую сейчас маскировочную игру ведут в 5-й Ударной армии, как здесь всё подчинено конспирации. А тут вдруг такое! И всё же она решила парня предостеречь: - Ты пока никому об этом не говори, понял?.. Или уже сказал кому?
- Никому, но я при наших там же во дворе, спрашивал у нескольких офицеров... Одним словом, я просил их показать свои татуировки... Ну, мол, интересно! Меня Терентьев даже обругал за это, - ответил Миша.
- Кто он?
- Тыловик, заместитель Войтенко по обслуживанию госпиталей, занимается поставками туда медикаментов и инвентаря, а сегодня был в штабе армии, - Миша опустил глаза. - Я Данилову хотел рассказать, но ему всё некогда...
- Погоди, надо всё как следует проверить. Но, вот такими экспериментами заниматься, как ты это делал, больше не нужно. Не надо привлекать к себе излишнего внимания, - Ольга ещё раз посмотрела на рисунок.
- А, может быть и не так всё, и я ошибся... Я ещё проверю, но только незаметно, - и Миша, сверкнув глазами, улыбнулся.
- Пожалуйста, не надо, прошу тебя, будь осторожен... А, если это так! Вот что - давай я расскажу всё Дееву, а потом обсудим вместе, а?
- Хорошо, я ничего пока предпринимать не буду, - и Миша, взяв у Ольги из рук свой листочек обратно, быстро ушёл в сторону дороги и забрался на попутный мотоцикл Ветлицкого, который направлялся к штабу армии.

  О том, что в расположение 5-й Ударной армии подходят части с других участков фронта со своими штабами, слышали все тыловики и штабисты, но не у всех было разрешение на проезд в зону дислокации пополнения. Данилов отслеживал все случаи попыток пробраться туда без предписания или приказа. Все связисты и тыловые службы находились в зоне своих квадратов и могли прибыть только в штаб армии по вызову, но между собой до начала наступления они близко контактировать не могли в целях маскировки. Все отлично понимали какие цели и задачи перед ними ставились и вопросов никаких не возникало. Перед наступлением, как это обычно делалось, инспектировать тылы направлялись от командующего оперативные работники специального отдела контрразведки. И утром следующего дня в район Римаревки на проверку имитации сосредоточения там механизированного корпуса отправился капитан Лунин и два оперативника. Несколько дней назад там установили макеты танков и пушек, а теперь везли ещё и макеты миномётов и автомашин, многие собирали там же из подручных средств, а теперь было время проиграть на местности имитацию ближнего боя.
- Наши разведчики вчера поздно ночью привели с передовой Панкова, он просит встречи со мной, - докладывал Данилов командующему. - Пока мы ему Фирсову не покажем, пусть свои планы нам доложит. Ясно, что он идёт в слепую и о расшифрованных депешах ничего не знает. Но нам-то с вами уже известно, что Фирсова раскрыта противником, а игру он, зачем-то продолжает.
- Понятно, зачем, - ответил Берзарин. - Он ждёт от нас дезу, и будет знать, что это именно, деза, а не что иное... Так? Значит наши сообщения ему, нужно переворачивать в обратную сторону. К примеру, говорить о сосредоточении войск под Тирасполем, а показывать там на месте макеты...Хотя, впрочем, это уже вчерашний день. Имитация идёт полным ходом, задействована даже фронтовая авиация.
- Агент молчит уже неделю, тихо... Вот это и настораживает.
- Кто он, есть какие-нибудь предположения? - спросил Берзарин и сел за стол рядом с Даниловым.
- Есть кое-что... Капитан Лунин вспомнил, что когда проверял личные дела вновь поступивших к нам в армию сотрудников, ещё там, в 46-й, а это было в конце зимы, то у него было одно странное ощущение. Он рассказывает, что сидел всю ночь за проверкой, листал дела, вклеивал туда карточки с номерами и поймал себя на мысли, что одна папка выделялась среди остальных. Листы в личном деле какого-то сотрудника были слишком свежие. Но он, не может вспомнить чьё это было дело, к утру усталость одолела совсем и он забылся сном... Лишь потом вспомнил про это несоответствие, - рассказал Данилов о своих наблюдениях.
- То есть, вы хотите сказать, что эти листы были вклеены в личное дело позднее, чем на самом деле формировалась эта папка? В настоящее личное дело сотрудника из штаба армии или тыла вклеили нужную информацию? - переспросил генерал.
- А, как ещё можно всё это объяснить? Только так, как вы и предполагаете. На этот счёт у меня есть особое мнение, и мы уже ведём проверку всех прибывших к нам из 46-й армии, особенно среди тех, которые после чудовищных боёв пришли к нам в качестве пополнения личного состава, которого мы почти лишились в боях за Апостолово. Помните, какая там была мясорубка?
- Да, такое не забудешь... Ну, что же, если он до сих пор при штабе армии, это даже на руку. Выясните, зачем к нам пришёл снова Панков? Потом мне доложите. Где он, кстати? - и Берзарин вскинул глаза на Данилова.
- Он у Гаранина сидит, но я хочу с ним немедленно встретиться, - и Данилов вышел от командующего.

  Просьба с которой пришёл в этот раз Панков из Кишинёва, удивила Данилова. Он просил провести его по войскам, которые накапливались во втором эшелоне армии, чтобы снять радиомаячки, якобы специально оставленные немцами в тылу наших наступающих войск и теперь, о них каким-то образом стало известно кишинёвским подпольщикам Штефана Дэники, но подробной карты у них не было, только описание местности и Панков пришёл к нам, чтобы помочь их снять.
- Он говорит, - рассуждал Гаранин, уже после того, как Панков был отпущен "отдыхать", - что проходящие мимо маячков наши части, имеющие свои радиостанции, сразу будут зафиксированы вражеской стороной. Они, мол, сигнал подают в центр радиосвязи абвера. Вот выдумал!
- Ему нужно посмотреть на наши резервы, - говорил Данилов, расхаживая вокруг стола. - Наглось так и прёт!.. Ну, что же - поможем ему в этом!.. Повезёшь его в Карманово и Ташлык, там ещё стоят части, готовые к маршу, артдивизия и стрелковый корпус. А район Римаревки специально для него закроем, провезёшь его в нескольких километрах от того места, пусть видит танки из далека, там много макетов. Если ясно, то выполняйте, и не позже завтрашнего утра!.. Потом снова ко мне, и я придумаю повод, чтобы задержать его в армии и пока не выпускать в Кишинёв.
  Данилов после этого разговора поспешил к Берзарину на доклад.

  Генерал Берзарин разговаривал по телефону с Москвой, звонил Левицкий Даниил Аркадьевич. Разговор был серьёзным и напряжённым. Обсуждалась возможность сформировать специальную группу захвата штаба Фреттера Пико в момент активных действий на фронте, но аргументы Берзарина о том, что первая полоса вражеской обороны на кишинёвском направлении сильно укреплена и быстрого выхода во вражеский тыл ждать не приходится, заставили Левицкого рассмотреть другой вариант проникновения во вражеское логово, который пока лишь носил предварительный характер. Договорились решить на месте этот вопрос с прибывшими сотрудниками из Москвы, визит которых намечался в последние дни перед наступлением.
  Генерал повесил трубку и позвал в кабинет Данилова, который ожидал в приёмной.
- Ну, как прошло? - с любопытством спросил у него Берзарин о результатах поездки Панкова в войска.
- Нормально. Сняли пять неизвестных маячков, - и Данилов выложил на стол один из них в виде металлической капсулы, скреплённой длинным проводом с гибкой антенной.
- Всё-таки оставили нам в тылу абверовцы какую-то гадость, - ответил на это генерал и взял в руки тот сомнительный предмет.
- Да, оставили... И, почему-то, именно Панкова заставили их найти. Видимо, они уже потеряли свою эффективность. Их передали экспертам, там сейчас изучают содержимое этого устройства. А сам Панков остался доволен поездкой. Теперь просится обратно в Кишинёв, но отпускать его теперь, считаю, нельзя. По нашим расчётам, если не считать его агентом, он слишком много видел и знает для подпольщика и, если, представьте себе, "попадёт в плен к врагу", то из него могут "выбить" все сведения им от нас полученные, после того, как он побывал в наших войсках. Думаю, что это ещё и психологическая проверка нас со стороны Кампински, он любит подобные штуки, - Данилов ждал ответа от Берзарина, а тот помедлил и, ещё раз взглянув на "маячок", подошёл к шкафу с документами.
Он достал оттуда синюю папку.
- Вот личные дела тех, кто перешёл в наше подчинение ещё в мае месяце после моего назначения сюда из штаба 46-й армии. Они оставались у них на балансе, а потом их просто забыли нам переслать. Мне их передал начальник отдела кадров с разрешения их главного опера Антонова. Тут стоит подпись человека, принимавшего эти личные дела, ещё там в 46-й армии - это Фирсова. Вам с ней стоит на эту тему поговорить. Ведь получается, что она их и вела и проверку по ним проводила, тем не менее... - генерал сделал небольшую паузу, - тут, судя по всему, и находится та папка, которая так не понравилась вашему Лунину.
- Вы думаете, специальный подлог? - Данилов даже изменился в лице при этом.
- Думать нужно вам, вы на то сюда со специальным отделом и поставлены, полковник, а я могу, только констатировать данный факт, - ответил Берзарин и передал папку в руки Данилову. - Где сейчас Фирсова?
- Она поехала инспектировать ближние тылы с группой оперативников: армейский госпиталь, банно-прачечный отряд, склады и автобат. Должна вернуться во второй половине дня. Такая инспекция уже планировалась на сегодняшний день, вчера утром на свои подведомственные участки выехал Лунин, сегодня её послали, - и тут Сергей Андреевич вдруг вспомнил, что отпустил с ней в поездку своего ординарца, который давно просился на какое-нибудь дело. "Хотя, впрочем, это и не особое дело, а самое обычное перед наступлением - инспекция тылов и проверка их боевой готовности": - остудил себя Данилов, но всё-таки тревожные мысли почему-то осели в голове. "Пусть съездит, развеется от постоянного нахождения при штабе", - сказала Фирсова, когда Миша снова подступил к ней со своей обычной просьбой. И Данилов уступил. После, он всю жизнь, судя по его воспоминаниям, будет раскаиваться в этом своём поступке.
- Теперь давайте подведём итоги, - сказал Берзарин, раскладывая перед собой карту. - Что, всё-таки, на местности "видел" Панков? Предположительно, что он будет докладывать своему немецкому командованию?

  А, что на самом деле соответствовало действительности?
В основу замысла на оперативную маскировку в 3-м Украинском фронте была заложена идея имитации сосредоточения главной группировки на кишинёвском направлении, тогда как на самом деле сосредоточивалась она южнее Тирасполя, откуда наносился главный удар. На кишинёвском направлении имитировалось сосредоточение в районе Римаревки механизированного корпуса, в районе Карманово - стрелкового, а под Григориполем и Ташлык - артиллерийской дивизии.
  В районы ложного сосредоточения шли железнодорожные эшелоны, из которых на станциях выгружались войска и техника, подходили во второй половине дня колонны танков и автомашин. Всё это в течении ночи отводилось в другие места с соблюдением светомаскировки. Для обозначения фактических действий использовалась инженерная бригада, запасной полк со средствами связи, два инженерно-строительных батальона. Ложный район "оживляли" дымившиеся кухни, "случайно" выходившие в эфир с определёнными сигналами радиостанции. Эти районы надёжно прикрывались зенитными средствами и силами истребительной авиации.
  При появлении над районами имитации вражеских самолёто-разведчиков, зенитная артиллерия открывала сильный заградительный огонь, а на перехват поднимались истребители. Тем самым, во-первых, создавалась видимость сильного прикрытия не существующей группировки войск, во-вторых принимались меры недопущения раскрытия разведкой противника истинного положения дел в этом районе, а значит и наших мероприятий. На просматриваемых местах в районах ложного расположения войск были сооружены макеты танков, артиллерии и другой техники из дёрна, хвороста, брёвен. Всего за период подготовки к операции в этих районах было построено 5305 различных укрытий, 104 склада. Установлено 514 макетов танков, самоходно-артиллерийских установок, пушек, миномётов и автомашин.
  В результате удалось достичь полной правдоподобности сосредоточения ударных группировок в районах имитации, 100% дезинформации противника о сроках и направлении главного удара наших войск, плюс сработали агентурные данные.
(Историческая справка: - ход операции показал, что на второй день начавшегося наступления гитлеровское командование всё ещё ожидало нанесение главного удара на Кишинёвском направлении, а наступление с Кицканского плацдарма - фактическое направление главного удара, продолжало считать отвлекающим.( ЦАМО, ф.243, оп.2900, д.1102,лл.93-94.)

  Фирсова с оперативниками вернулась в расположении армейского штаба к четырём часам вечера и сразу пошла к Данилову на доклад. Неожиданно в кабинете у своего начальника она увидела генерала Берзарина, он, судя по всему, пришёл именно по её душу.
- Вам знакомы эти личные дела наших сотрудников? - спросил у неё генерал и положил на стол перед Фирсовой синюю папку.
Она подошла и взяла её, вытащила оттуда скреплённые скрепками личные дела и внимательно их рассмотрела.
- Да, это те, что были переданы нам ещё весной, - невозмутимо ответила она. - А в чём дело?
- Дело в том, что там есть некоторые несоответствия, особенно в чётырёх папках, - произнёс уже Данилов.
- Всё было проверено тогда же, разосланы специальные запросы, относительно этих новых сотрудников. Там из тылового ведомства многие переходили. Терентьев, Головин и Рыбаков - знали их лично, они и подтвердили запросы на этих товарищей, - она ещё раз взглянула на эти "дела". - Я понимаю, - добавила она и улыбнулась, - вас смущает их внешний вид. Да, многие документы пришлось восстанавливать, извлекать испорченные листы и добавлять новые... Шло наступление, если помните, была сильная грязь и весенняя распутица. Перевозили штабное имущество вместе с документами на крытых грузовиках и на переправе под Апостолово одна из машин перевернулась. Срочно вызвали тогда другой транспорт, всё перегрузили, но многие папки пришли в негодность, их тогда же и обновили. Об этом было доложено командованию и я лично получила акт о списании прежних старых, пришедших в негодность документов, он подшит к делу.
- Где этот документ? - поинтересовался Берзарин.
- Должно быть, остался в 46-й армии, - ответила Фирсова и отложила обратно папку на стол.
- Это мы проверим. Среди испорченных, чьи дела были? - поинтересовался Данилов и раскрыл свой блокнот.
Фирсова снова взяла папку в руки и стала бегло просматривать листы:
- Громов, Карпов, Ветлицкий и Дугин, - ответила она, после того, как нашла несоответствие старых листков с новыми и заново подшитыми.
Данилов ещё раз раскрыл их дела и стал рассматривать фото. Нет, тут сомневаться уже не приходилось, эти люди очень хорошо проявили себя и зарекомендовали, но что-то всё равно настораживало. Может быть её уверенность в свою непогрешимость? Даже бровью не повела, и ни тени сомнений? Сергей Андреевич хотел было вызвать сюда майора Громова и позвал своего ординарца:
- Миша!..
  Фирсова чуть тронула его за рукав:
- Он ещё не приехал, - сказала она.
- Почему? Я же с вами его послал!..
- В армейском госпитале в ходе проверки обнаружилась гора подотчётных бумаг, которые Терентьев не успел отвезти к Войтенко. Мы их проверили, всё осмотрели и он собрал свой этот огромный багаж и попросил помощи в его доставке, а за одно и сопровождение. Я послала с ним Мишу, который болтался во дворе без дела. Они уехали вместе с их водителем на "виллисе"... Что вы так переживаете? - переспросила Фирсова.
- Зинаида Ивановна, позвоните пожалуйста Войтенко. Уже пятый час, а мальчика ещё нет... Когда вы его послали? - спросил взволнованный Данилов.
  В нём непонятно от чего, вдруг поднялась волна чего-то неотвратимого. Страх сковал сознание и напрашивались самые нелепые мысли.
- Мы прибыли туда в госпиталь из автобата в районе одиннадцати часов. Значит, около часа дня они и уехали... Я сейчас позвоню. Можно? - обратилась она к Берзарину.
  Тот утвердительно кивнул и Фирсова вышла в приёмную к секретарю. Вернулась она пять минут спустя и доложила:
- Войтенко сказал, что Терентьев привёз документы. Но на мой вопрос про ординарца ответил, что нет его там у них. Терентьев отправил его на санитарной машине с медикаментами в 8-й полк, а оттуда приказал доставить его на этой же машине к нам в штаб... Что вы так переживаете? Здесь глубокий тыл, ничего не может быть неожиданного, - уверенно произнесла Зинаида Ивановна. - 8-й полк не близко, приедут...
  Данилов, забыв о присутствии генерала бросился в коридор к секретарю, он сам запросил 8-й полк и связался с дежурным по госпиталю.
- Доставили вам сегодня лекарства, Терентьев должен был прислать парнишку с машиной? - нервно закусив губу, спросил Данилов в трубку.
  Он услышал оттуда утвердительный ответ:
- Когда уехали обратно? Полтора часа назад?.. Спасибо!
  Он вернулся в свой кабинет и зябко поёжился у окна, будто ему в такую жару было сильно холодно.
- Там ответили, что всё в порядке, медикаменты доставили, а парень поехал обратно на машине по приказу Терентьева в штаб армии, - тихо произнёс Данилов в ответ на вопросительный взгляд командующего.
- Вот и хорошо, полковник. Скоро вернётся, а мы приступим к нашим непосредственным делам...
  Всё так, но мысли у Данилова, почему-то были рассеянны, он всё время чувствовал себя не на месте. Часто поднимался со стула, прохаживался по кабинету, заглядывал в окно, смотрел на часы. Вскоре вошли разведчики во главе с Гараниным, они ещё раз доложили о расположении вражеских частей на главной полосе прорыва обороны в случае наступления. Ещё раз Берзарин убедился в сложности манёвра, предложенного сегодня по телефону Москвой.
- И в то же время, я понимаю, сколь для Москвы это важно, если даже специальную комиссию к нам посылают, - произнёс он, ещё раз сличив по карте все места и точки соприкосновения с противником. - То есть, слабых мест в прорыве не будет, не ожидать нам от немцев подарка? - с улыбкой спросил он и получил утвердительный ответ.
Данилов стоял над картой, отвлёкся, а потом бросил снова взгляд на часы:
- Нет, что-то не так!.. - неуверенным голосом, произнёс он и вышел в коридор.
  На встречу ему шёл с докладом вернувшийся только что из инспекционной поездки капитан Лунин. Он взглянул на лицо своего начальника и понял, что с ним происходят странности. Отрешённый вид и полуоткрытые губы, говорили сами за себя.
- Что-то случилось? - спросил он, не до ходя до кабинета.
- Миша до сих пор не вернулся, а пора бы уж ему... - в голосе полковника сквозило неподдельное волнение.
- А, где он? - Лунин сверкнул своими карими глазами и тоже насторожился.
- Его Терентьев увёз из госпиталя с документами к Войтенко в качестве сопровождающего, а потом отправил в 8-й полк, отвезти туда медикаменты. Теперь он едет к нам, но, почему-то, сильно задерживается... Слава, прошу тебя, поезжай навстречу! Он должен быть со стороны Колодезной. Из 8-го полка, только оттуда и идёт к нам дорога, полями. Поезжай, а то мне что-то неспокойно, - Данилов отдал распоряжение и Лунин, выйдя из здания штаба, снова попросил своего водителя заводить мотор.
  Сергей Андреевич вернулся к разведчикам и вместе с генералом стал работать над картой, всё время поглядывая на часы. Фирсова ушла с Громовым кое-что уточнить в работе связистов, а стрелки часов неумолимо двигались по циферблату.
Солнце уже стало медленно опускаться к горизонту, когда дверь кабинета Данилова резко распахнулась и один из оперативников Лунина, молодой парень в сдвинутой на затылок пилотке сообщил:
- Там машину нашли на минном поле, санитарную... Капитан Лунин просит вас прибыть туда лично. Он на месте ждёт вас, я отвезу... Это 12-й километр от Колодезной.
  Данилов побледнел, он поднялся из-за стола и понял, что часы его ожидания - остановились!

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.