Правило трёх Н. Глава 11

Глава 10.<<http://proza.ru/2021/03/23/1028


     Падение было мгновенным, меньше законных трёх секунд. Андрей пошевелил руками, ногами. Боли нигде не ощущалось. Он поднялся, оглядываясь.
     Вокруг ничего не было. Абсолютно. То ли густая тьма сковала так зрение, то ли на самом деле вокруг ничего не было. Как в космосе. Только без звёзд и туманностей. Но от космоса отличала под ногами странная твердь.
     Он осмотрел себя. Взгляд отчётливо различал одежду, волосы на руках – всё. Ударил по лицу ладонью – заныла щека. Он чувствовал. Видел, мыслил и чувствовал.

     - Интересно, где это я? Ау?! Есть кто живой?

     Звук, не отражаясь, глохнул и вяз в пустоте. Андрей опасливо шагнул вперёд. Сделал ещё шаг. Ещё. Ничто не менялось. Он побежал, ожидая удара о невидимое или провала в бездну. Но он всё бежал и бежал, а тьма оставалась прежней. Он потерял последние координаты пространства и времени.

     - И это всё? Вот так, примитивно, без цвета, без вкуса и запаха? – возмутился он, останавливаясь. – Просто бежишь, хрен знает сколько, куда и откуда, и когда это кончится, тоже – хрен знает?! – несколько раз глубоко вдохнул, поглядывая по сторонам. – Хоть бы звёздочки, что ли, нарисовали! – и вновь побежал в другом направлении. – А говорят, что вся жизнь проносится перед глазами, какой-то там тоннель и свет в конце его, – сердце не по-детски лупило от быстрого бега. – И где это всё, а?! Сэкономили на декорациях?!

     Андрей в тревоге замер, прислушиваясь. Ничто не изменилось, только едва различимый звук проникал внутрь головы. Нудный, однотонный, высокий, будто после взрыва заложило уши. Может, звук существовал и раньше, только он не обращал на него внимания?

     - А может надо было остаться там и трахнуть, наконец-то, Дашу? – ядовито проворчал он, прочищая уши. – Ну и что, что из этого ничего бы не вышло. Так ведь оба хотели, чего не случилось раньше! Хрен ли она тогда полезла со мной на крышу?

     Но звук не исчезал, постепенно усиливаясь, давя и угнетая. В бессилии он упал на колени.

     - Господи! Что ж я так мучаюсь, надрываюсь?! И чего я вообще привязался к ней?! Обыкновенная баба, со всеми отсюда вытекающими! – он нащупал в кармане фляжку. – Ну её к чёрту! Может, я умер, а думаю тут… – открутил крышку, принюхался, сделал глоток. – Неужели мне придётся вот так тупо провести вечность, без конца всё прокручивая в своей башке?

     Тьма, пустота, отсутствие чего бы то ни было пугало и настораживало. Ничего не происходило вокруг, кроме нестерпимого звука. Он становился невыносимо оглушающим. Чтобы не слышать его, Андрей закричал.

     - Чуяла моя пятая точка, что свернул не туда, а словно бы воли не хватало выбраться, – глотнул из фляжки. – Словно сел не в тот вагон, не в тот поезд, залез не в свою судьбу, – ещё глотнул. – И покатилось всё по наклонной, – сделал несколько глотков. – И уже не вернуться, не переиграть, не свернуть в сторону. Ничего нельзя изменить. Совсем! Вообще! Никогда! – высосав до последней капли, он бережно завинтил крышку. – Вот попал, так попал! Влип по самые гланды!

     Казалось, звенела сама тьма, сгущаясь и плотнея.

     - Да, Дима, подложил ты свинью напоследок, хорошенький дал мне пример. Ни кина тебе, ни охоты! – он снял куртку, обернув её как чалму вокруг головы, спасаясь от звона. – Я-то думал, что будет обнуление, перезагрузка, ну или на край, разберут на запчасти, вычеркнут из книги живых, да вот снова вышла осечка.

     Звук проникал через ткань, раздражая.

     - А может, я и не жил никогда?! Может, меня никогда и не было? А всё померещилось, приснилось? Всё, кроме вот этого? – он зажал ладонями уши, крича. – Тогда, мать вашу, где это я? Кто-нибудь мне ответит?

     В ярости он швырнул в пустоту фляжкой.

     - Всю жизнь я искал чёртов смысл, доверяясь чужим идеям. Верил, падал, вставал. И что в итоге? – запел. – Плыви, мой чёлн, по воле волн, куда влечёт тебя судьба... – бросив петь, он затаился, прислушиваясь. – Всю жизнь плыл по течению, подчиняясь чужой воле. А что же я сам? Я хоть что-то сделал сам, по своей воле? Неужели так и прожил тряпкой, размазнёй, покорным пластилином? – обернулся вокруг оси. – Потому что всё – тлен! Всё – пустота и глупость! Одна сплошная глупость и пустота. Плыви мой чёлн…

     Из черноты что-то метнулось, сбивая с ног. Андрей вскочил, оглядываясь.

     - Эй? Ты?! Паскуда! Выходи сюда! Разговор к тебе есть. Выходи, говорю! Не то хуже будет, – он махнул в пустоту рукой, стремясь зацепить противника. – Ну?! Чего ты? Давай! Что, ссыкуешь?! – развернулся, ударив в другую сторону. – Так и думал! Трус! Девчонка! Ссыкло! – удары сыпались в разных направлениях. – Что? Не нравится? Тогда ещё получай! Тюфяк! И чего ты добился? Из театра ушёл, в кино толком не снялся. Дашу трижды просрал. По глупости женился на Маше. Лена свалила в Израиль. Ни семьи, ни работы, ни дома, – и вдруг, сорвав с головы куртку, сел и тихо заплакал. – Хоть бы декорации, что ли, сменили!

     Звон, достигнув апогея, исчез. В полнейшей тишине раздавались только редкие всхлипы.

     - За что же со мной так? Почему? Неужели я заслужил это? – в отчаянье бил кулаком по куртке. – Всё просыпалось мимо, сквозь пальцы. Никого не смог удержать. Ничего!.. Это что, такая черта характера? Всегда отступать? Чуть что, опускать руки, бросая на полпути? – из кармана куртки выкатилась монетка. – Так, спокойно! Отставить истерику! – он взял монету, подбросив её. – Хочешь чего-то добиться, изменить? – она блеснула звездой в темноте, возвращаясь в ладонь. – Никто за тебя ничего не сделает, только ты! – вдали засеребрились, переливаясь северным сиянием, неясные очертания горизонта. – Не знаешь как? Присмотрись, сосредоточься, прислушайся: возможность всегда найдётся, – сидя к сиянию спиной, он внимательно рассматривал монетку. – А что, если вспомнить какой-нибудь яркий момент из жизни? С детальной чёткостью, подробно, как наяву? Может, удастся вернуться? – бесформенный свет постепенно обретал форму человеческих тел. – Куда мне попасть, чтоб изменить, всё исправить? В какую точку отсчёта? – сияющие тела приближались. – Может, в колледж, к Венере? Может там… – среди группы людей ясно выделился образ молодой женщины в толстом джемпере с высоким горлом; она остановилась за спиной Андрея, прикоснувшись к его плечу ладонью. – Нет, там мне менять нечего, – Венера, вспыхнув, исчезла. – Да и не хочу я ничего менять. Мне всё там очень дорого. Каждая память о ней, каждая мелочь. И пусть я для неё ошибка, затычка, пластырь! Для меня она всегда будет яркой звездой, – призрачные люди подошли к нему молча, бесшумно, встав светящейся стеной. – А может и не стоит ничего менять? Не пытаться пережить всё заново? Что было, то было? Даже если я и окажусь в нужное время в нужном месте, не поступлю ли так же, как раньше? Смогу ли отказаться от Лены? От Марины? От Маши? Смогу ли перечеркнуть их в своей жизни, забыть? – три девушки шагнули к нему, коротко и ярко вспыхивая. – А Татьяна? А Юля? Светлана? Женя, Ксюша, Оля, Наташа? Катя, Аня, Валерия, Саша? Что они для меня? Неужели ничто? Совсем ничего не значат?! – сияние переливалось серебром, ярко вспыхивая. – Это мой путь. Мой опыт. Моя жизнь, – он поднялся, уверенно надевая куртку. – И они, все они, навсегда остались со мной. Каждый миг, каждый шаг, каждый взгляд. Руки, плечи, дыхание, голос. Все тревоги, вся боль… И… любовь… Я любил… Я люблю?! – Андрей повернулся, заслоняясь от света: вокруг всё сияло, искрясь.

     - Ваш кофе, – кто-то осторожно дотронулся до его плеча.

     Перед ним стояла официантка Катя.

     - Спасибо, – прошептал он, глядя на купол Казанского собора.

     Захотелось обнять Катю, прижать к себе, поделиться неожиданным счастьем. Было так радостно вернуться в этот знакомый и уютный мир. Мир цветов и красок, звуков и запахов. Мир желаний и чувств.

     - Катенька, сделайте мне, пожалуйста, ещё кофе, – вливая в себя животворную горечь, ласково попросил он. – А лучше – сразу три!

     Катя была очень хорошенькой. Правильные черты лица, прямой нос, ясные глаза, тёмные волосы, забранные в пучок на затылок. Она улыбнулась, кивнув, заражаясь его радостью.

     - Как легко я забыл всё самое лучшее, что случилось со мной?! Как же так? Почему? Ведь был же свет в моей жизни! И пришёл он, когда стоял я на краю бездны. Словно Небо открылось. И прямо внутрь, в сердцевину, в самую душу, потоком ударил свет, заполняя все пустоты отчаянья. Он лился из неведомых мне глубин, может быть, даже из самих чёрных дыр. Свет, который не обжигает, не палит, а – согревает, напояет, оживляет. Я стоял в том потоке, словно находился вне игры всех условных земных законов, вечных битв за выживание, вне всякой системы. Что же это? Божественное вмешательство?

     - Кофе, пожалуйста, – официантка поставила в ряд три чашки.

     - И когда я наполнился им до краёв, показалось, что вскрылись все тайны Вселенной. Словно сорвали повязку с глаз. С глаз души, с глаз ума, с глаз тоскующего по истине сердца. Всё вокруг стало близким, любимым, до боли родным. И тогда я открылся, не в силах держать ту энергию света, что наполнила меня и исцелила. И заметил, что мир вокруг меня стал потихонечку преображаться, исцеляться, созидаться, – он выпил первую чашку до дна. – Это сила любви, её свет, её свойства, природа. Не влюблённость в кого-то, когда от ревности или невозможности быть рядом сгораешь адским огнём, каждый день пьёшь как чашу яда. Но и не та любовь, о которой поют и кричат на каждом углу. Любовь не к отдельному человеку, не к возлюбленному, не к родителям и не к детям. А – ко всему живому на Земле. Эта любовь Творца к своему творению. Она превыше всех известных законов. Она вне их игры, она властвует над ними. Она может вмешиваться в строгий порядок и менять суть вещей: слепые прозревают и хромые ходят, прокажённые очищаются и глухие слышат, мёртвые воскресают… – он опрокинул в себя вторую чашку кофе.

     С улицы его внимательно изучала сгорбленная старуха, древняя как сам мир. Глубоко запавшие глаза светились лихорадочным пламенем.

     - Как вернуть то состояние света, ту силу любви? Как пустынники и исихасты доводить себя до полного истощения? Или воспользоваться наркотой, словить кайф, неземное блаженство? Даже некоторые сектанты не брезгуют этим, доводя до экстаза, до эмоционального оргазма…

     - Андрей? – проскрипело где-то над самым ухом.

     Он вздрогнул, ощущая, как поднимаются волосы на всём его теле. Рядом стояла безумная старуха, положив на плечо костлявую руку.

     - Вот и всё, – невольно вырвалось из него. – Значит, это вот так и бывает? Ты приходишь, кладёшь на плечо свою руку, называешь имя, а дальше?
     - Ты меня не узнаёшь? – она устало опустилась на стул напротив.
     - Почему же? Очень даже, – от страха заплясали под столом ноги. – Ты та, которую все ждут, но в последний миг просят повременить немного, – и, собравшись с духом, медленно выпил как яд содержимое третьей чашки. – Значит, всё? Хорошо. Я не буду просить ни о чём. Я готов.
     - Ты меня не узнал, – с горечью повторила старуха, буравя его сияющими безумием глазами. – Я так боялась… Думала, что не увижу… Господи! Как же долго… Как долго я искала тебя. Целую вечность! – трещина её рта вдруг изогнулась в беззубой улыбке. – А ты всё такой же, как в нашу первую встречу, помнишь? – она положила свою костлявую кисть на его руку, нечаянно зацепив чашку.

     Андрей смотрел неотрывно вглубь её тёмных зрачков, отдалённо слыша дребезг разбивающегося фарфора.

Глава 12.>>http://proza.ru/2023/02/11/1639