ДАртаньян и Железная Маска книга 2 главы 71-72

Глава LXXI. Освобождение мятежника

На следующий день Король распорядился пригласить того человека, который был назначен начальником эскорта, сопровождающего арестованного Карла Лотарингского.
Когда в кабинет Короля вошёл Франсуа, Людовик с удивлением осмотрел его.
— Ваше Величество, позвольте представиться, младший лейтенант Франсуа Перрен, прибыл по вашему приказанию, — доложил Франсуа.
— Младший лейтенант? — удивился Людовик. — Всего лишь? И вам военный министр доверил сопровождать арестованного герцога Лотарингского?
— Герцог хотел поручить эту миссию графу де Рошфору, но граф сказал, что его новое назначение командиром гвардейского полка в тот тяжёлый период, когда Франция находится в состоянии войны, не позволяет ему удаляться настолько долго и далеко от вверенного ему подразделения, и рекомендовал меня для этой миссии, — бодро ответил Франсуа.
— Я потребовал от министра, чтобы эту миссию выполнил самый надёжный человек! — сказал с раздражением Король. — В его распоряжении имеется множество надёжных людей, которых я знаю лично, и он поручает это дело человеку, которого я даже не знаю!
— Ваше Величество, я выполнил все предписанные мне указания в точности, арестованный доставлен к вам на допрос и сейчас находится в Бастилии, — тихо, но настойчиво сказал Франсуа, после чего с покорностью приклонил колена перед Королём. — Если мной были допущены какие-либо ошибки при выполнении этой миссии, прошу наказать меня, но я был бы чрезвычайно благодарен, если бы прежде, если это возможно, я бы узнал, в чём они состоят.
— Я вовсе не хотел сказать, что вы в чём-то виновны, — более мягко сказал Король. — Встаньте. Я не собираюсь вас наказывать, поскольку на вас нет вины. Я лишь удивлён, что министр поручил важнейшую миссию человека, которого я не знаю.
— Теперь вы меня знаете, — сказал Франсуа, который уже встал с колен, но при этих словах он столь покорно поклонился, что его слова прозвучали намного менее дерзко, чем могли бы прозвучать, не будь этого жеста полного повиновения.
— Вы довольно дерзки и честолюбивы, но это мне даже нравится, поскольку по вашему акценту я понимаю, что вы – гасконец, земляк моего царственного деда, — сказал Король. — Вы мне чертовски напоминаете графа д’Артаньяна.
— Моя матушка также говорила, что я очень похож на него, — скромно ответил Франсуа.
— Она была с ним знакома? —спросил Король.
— Да, Ваше Величество, — ответил Франсуа. — К счастью для меня.
— Погодите-ка, я начинаю понимать, вы – сын маршала д’Артаньяна? — спросил с удивлением Людовик.
— Не смею отрицать, Ваше Величество, — ответил Франсуа с показной скромностью.
— В таком случае я понимаю военного министра и графа Рошфора и одобряю их выбор, — сказал Король с улыбкой. — Но разве у д’Артаньяна имеется семья?
— Да, Ваше Величество, у графа имеется семья, но я не имею чести быть законным сыном графа, — сказал Франсуа. — Связь моих родителей, от которой я был рождён, было освящено не католической церковью, а лишь любовью, то есть божеством, втрое старше. Их повенчала Афродита, богиня любви, и только ей я обязан своим существованием. Но я рождён в браке и имею основание носить дворянскую фамилию.
— Вы не только исполнительны, но и остроумны, мне это нравится, — отметил Король, которому пришлось по сердцу оправдание любовной связи, в чём он и сам очень часто нуждался хотя бы перед самим собой вследствие своей непомерной любвеобильности, которую он унаследовал от любвеобильного деда и в которой не был замечен его отец. — Что ж, я надеюсь, что вы в точности выполните моё поручение, лейтенант.
— Младший лейтенант, Ваше Величество, — почти шёпотом уточнил Франсуа, дерзнув поправить самого Короля.
— Итак, лейтенант, — сказал Людовик, сделав ударение на этом слове «лейтенант», — вы должны будете секретно доставить Карла Лотарингского обратно, после чего отпустить его на свободу так, чтобы о его аресте не было никаких толков.
— Почту за честь, счастлив служить Вашему Величеству! — ответил Франсуа, что означало одновременно и то, что он понял, оценил и отблагодарил Короля за повышение по званию, и то, что поручение он выполнит как можно точнее.
— Вот приказ, — невозмутимо продолжал Король, — остаётся лишь вписать ваше имя в том месте, где сказано о том, кому поручено исполнить этот приказ. Скажите, Франсуа, патент на звание младшего лейтенанта сейчас при вас?
— Да, Ваше Величество! — ответил Франсуа.
— Давайте, — сухо сказал Людовик.
Получив патент, он зачеркнул в нём слово «младший» и поставил рядом свою подпись.
— Идёт война, лейтенант, — сказал он. — Не будем терять время на переоформление патентов должным образом. При случае дадите этот документ в военное министерство для обмена на патент лейтенанта, впрочем, это не обязательно, он действителен и в таком виде.
— Он в тысячу раз лучше, поскольку на нём стоит ваша подпись! — радостно воскликнул Франсуа, после чего поклонился с достоинством, подобающим новому чину лейтенанта, то есть на два дюйма меньше, чем прежде, и вышел.

— Обходительный малый! — сказал сам себе Король. — Если бы его отец имел хотя бы малую толику его обходительности, он стал бы маршалом намного раньше. Надеюсь, его вежливость во дворце не сказывается на его решительности в бою. Но это мы скоро узнаем. Если он будет хорош, я, пожалуй, распоряжусь о том, чтобы он получил право унаследовать титул отца.

Франсуа в точности выполнил распоряжения Короля, поэтому едва лишь карета достигла Нанта, Карл Лотарингский без лишнего шума был возвращён в свой дворец, а Франсуа представил полный отчёт о выполнении порученной ему миссии и приказа Короля непосредственному начальнику графу де Рошфору, которому также показал исправления на патенте, сделанные Людовиком XIV. Граф от души поздравил молодого человека с повышением и передал все новости министру де Лувуа.
К этому времени д’Артаньяна, Атоса, Портоса, Арамиса, Франсуа и Сюзанны уже не было в Нанте, поскольку они двигались к намеченной цели в Испанскую часть Голландии.

 Глава LXXII. Испанские Нидерланды

Пока наши друзья направляются в южную часть Голландии, расскажем нашим читателям о том, куда, собственно, они едут, для чего и что их там могло ожидать.
Испанская Голландия, или Испанские Нидерланды – это южная часть Голландии, которая находилась под властью Испании уже довольно долго, однако, эта власть постепенно начала трещать по швам вследствие той огромной работы, которую проделал Ришельё и продолжил Мазарини. Эта работа была направлена на разделение крепчайшего союза Габсбургов, включающего Священную Римскую Империю (то есть объединение германских государств и Италии), Испанию и Австрию. Ради того, чтобы Франция освободилась от кольца сильных государств, претендующих на безусловное господство в Европе, Ришельё пошёл на теснейшее сотрудничество с протестантскими странами. Итогом было то, что ему почти удалось осуществить задуманное, а Мазарини в полном соответствии с намеченным Ришельё курсом довёл эту деятельность до такого состояния, что Испания уже не могла столь крепко удерживать в своих руках гегемонию над южной частью Голландии. Оставалось только вырвать эту территорию из-под власти Испании, после чего если и не завладеть ею, то, по меньшей мере, добиться, чтобы это государство перестало быть фактически испанской колонией.   
Таким образом, Испанские Нидерланды стали ареной большинства европейских войн описываемого времени, что явилось для них трагическим следствием их географического положения и исторически сложившегося доминирования Испании. Поскольку слабеющая Испания уже не могла эффективно защищать свои колониальные владения, это вылилось в ряд территориальных уступок более сильным соседям.
С 1635 по 1659 годы уже произошла Франко-Испанская война, часть сражений которой проходили на территории Испанских Нидерландов, а по результатам Пиренейского мирного договора Испания уступала Франции графство Артуа и ряд прилегающих к нему территорий, часть Фландрии с рядом крепостей, города Ландреси и Ле-Кенуа в Геннегау, Тионвиль, Монмеди и другие крепости в герцогстве Люксембург, а также города Мариенбург, Филиппвиль и Авен между реками Самброй и Маасом. Но этим дело не кончилось.
В той части Голландии, которая осталась под испанским протекторатом, разгорались антифранцузские страсти, и с этой территории постоянно осуществлялись провокации. В том числе такой провокацией была поддержка попыток отделиться от Франции при помощи локальных военных группировок со стороны тех местных правителей, которые не смирились со своим новым положением вассалов французской короны. Как мы видели, одним из таких деятельных и непокорных правителей был Карл Лотарингский.
Людовик XIV в данном случае поступил в точности по совету Ришельё, который оставил своё политическое завещание его отцу, Королю Людовику XIII, где, в частности, великий кардинал писал:

«Ничто столь не требуется в управлении государством, как прозорливость, поскольку с её помощью можно легко предотвратить те бедствия, последствия которых устранить невозможно кроме как великими усилиями. Подобно врачу, который предпочитает предупредить болезни, зная, что это легче, чем их лечить, также и государственные министры обязаны предоставлять информацию и напоминать государю своему, что гораздо важнее предвидеть будущее, чем рассуждать о настоящем, и что, как и с болезнями, так же точно и с врагами государства, полезней предвидеть их происки и выступить им навстречу, препятствуя их исполнению, нежели допустить их атаку, после чего с великими усилиями изгонять их, избавляясь от их нашествия».

Великий Ришельё говорил, что надобно спать по-львиному, не затворив глаза, держа их открытыми, чтобы предвидеть любую опасность, поскольку беды, малозаметные поначалу, как раз становятся впоследствии наиважнейшими.
Говорил он также:

«Королям весьма осторожным быть надобно в чинимых ими договорах, но когда уже оные сделаны, то должны они наблюдать их свято».

Далее писал он в своём политическом завещании:

«Государь должен быть силён крепостью границ своих. Надобно быть лишенным рассудка, чтобы не знать, сколь важно великим государствам, чтобы границы из весьма укреплены были». «Граница, довольно укреплённая, способна лишить неприятелей желания к предприятиям против государства, или по крайней мере, остановить их набеги и стремление, если они столь смелы, что придут отверстою силою. Самое сильнейшее государство в свете не может похвалиться, что владеет надёжным покоем, если оно не в состоянии защитить себя во всякое время от внезапного нашествия и от неожиданного нападения».

В особенности испанско-голландское владычество на море стало уже невыносимым для Франции, которая также желала развивать флот для приобретения новых колоний. В этой борьбе за колонии новой земли отчаянно соревновались между собой Испания, Португалия, Англия, Франция и Голландия.
Ришельё создал французский флот фактически с нуля. Когда он вступил в должность первого министра, у Франции не было ни одного военного корабля в Атлантике и в районе Ла-Манша, а в Средиземном море имелось только десять галер. К 1635 году флот Франции включал уже три эскадры в Атлантике, одну парусную эскадру и 20 галер в Средиземном море. Мазарини и Кольбер продолжали увеличивать флот.
В своём политическом завещании кардинал писал:

«Сила оружия требует не только, чтобы государь был крепок на суше, но ещё и чтобы был многолюден и на море. Море есть могущество из всех наследств, которое все самодержцы по большей части добиваются, а однако на оное права каждого меньше всех ясны. Одним словом, древние права сего владычества суть сила, а не доказательство, надобно быть сильному, чтоб вступаться в сие наследство».

Для этих целей он ввёл в действие упоминаемый уже нами Кодекс Мишо, по которому простые подданные «всякого звания» получали все дворянские привилегии в случае, если содержали корабль водоизмещением более 200 тон более пяти лет подряд. Это содействовало развитию флота Франции. Испания на юге и Испанская Голландия на севере Франции стремились подавить морские амбиции Франции, с чем Король уже далее мириться не мог.
Деволюционная война (1667—1668), Голландская война (1672—1678), Франко-испанская война (1683—1684), — эти вооруженные конфликты и два последующих проходили на землях Испанских Нидерландов. После каждой, страна теряла часть своей территории.
В то время, о котором мы рассказываем, французская армия показала себя максимально эффективной, что угрожало Голландии полным поражением. В отчаянии, не рассчитывая на силу оружия, осенью 1672 года население Голландии открыло шлюзы, и вода затопила страну. Наступление французских войск сделалось невозможным.
Принц Вильгельм Оранский, граф Иоанн Мориц Нассауский, генерал Вюрц и граф Гоорн, тем не менее, заняли и перекрыли дороги к Амстердаму. Но и Голландия отчаянно сопротивлялась на землях, оставшихся не затопленными. Получив подкрепление от Монтерея, вице-короля Испанских Нидерландов, и набрав подле себя 21 тысячу солдат, Вильгельм решился перейти в наступление. Он проник до Маастрихта, осаждённого нашими войсками, и взял форт Валькенбург. Отсюда он двинулся на Шарлеруа, осадил этот город, но не мог овладеть им.
В последних числах декабря 1672 года, пользуясь холодами, маршал Люксембург двинулся к Гааге. Вода, покрывавшая всю страну, обратилась в такую толстую ледяную кору, что войска не только могли идти по узким плотинам, но кавалерия получила возможность прямо переходить по замёрзшим низменностям.