Баллада о старшей сестре

               
                Вспомнить пора мне о старшей сестре.
                Это случилось почти на заре.

                Ночь задержалась на миг у окна.
                В спаленке детской разверзлась стена.

                Гномов оттуда бесшумный отряд
                вышел за рядом причудливый ряд.

                И – перед тумбочкой в дальнем углу
                расположились они на полу.

                Тут же сестру я мою разбудил. 
                Страх от нас долго еще отходил.

                Щурясь от лунного в стену луча,
                что-то угрюмо под нос бормоча,

                в грубых ботфортах и рваных плащах,
                с лицами взрослыми в детских прыщах,

                трогая шпаги на толстых ремнях,
                или мушкеты держа в пятернях,

                гномы враждебно смотрели на нас. 
                И было трудно поверить в тот час,

                что их явленье в ночной тишине
                нам не привидилось в утреннем сне.

                Сказки любили с сестрой мы всегда. 
                Это как раз и спасло нас тогда :

                не как пустых сновидений плоды
                встретили гномов мы злобных ряды –

                даже последнему призраку льстит,
                если при виде его заблестит

                глаз человеческий верой живой,
                что он в собрата глядит пред собой.

                Значит, нам кто-то посланье несет
                все об одном : что нас вера спасет.

                Только вступили мы в новую роль,
                выступил с речью их юный король.

                К нашей кровати почти подступив,
                руку на шпагу свою опустив,

                (шпага была в драгоценных камнях,
                спальня тотчас засияла в огнях)

                он, нам отвесив изящный поклон,
                светел и грозен, как бог Аполлон,

                просто заметил в ночной тишине –
                прежде всего обращаясь ко мне –

                что на родителях наших вина.
                Есть между ними обида одна :

                эту обиду нельзя ни простить,
                ни в обиходный пустяк обратить.

                Будет она, как смертельный недуг,
                жизни точить их дальнейший досуг.

                И для того, чтоб тот долг погасить
                нужно меня иль сестру обратить

                в гнома, что чужд как добру, так и злу. 
                Много их было внизу на полу.

                А в заключенье король дал понять,
                что, для того чтоб проклятие снять,

                павшее тяжко на нашу семью,
                кандидатуру скорее мою

                он предлагает, не в силах решать :
                нашу судьбу нам самим выбирать!

                Только спустя много лет я узнал,
                что не случайно он так нам сказал :

                матери нашей отец изменил,
                и как бы душу любви погубил.

                Полом мужским продолженье отца,
                должен тот путь я пройти до конца.
               
                Каждое слово, как град на цветы,
                падало в сердце нам, руша мечты.
               
                Так мы и взрослыми стали людьми,
                быть перестав в те минуты детьми.

                «Что ж вы решили? скорее, друзья, –
                ждет пополнения гномов семья!»

                Шпага блеснула из ножн и ремня :
                ею вот-вот он коснется меня.
      
                В этот момент и сказала сестра
                (помню, как будто все было вчера) :

                «Брата оставь, о, великий король!
                участь его разделить мне позволь.

                Вам никогда он не будет родной,
                я же могу тебе стать и женой.

                Для вашей жизни он слишком непрост,
                мне же не страшен ваш маленький рост.

                Да и к тому же я часто больна :
                жизнь моя детской печалью полна.

                Силы волшебные скрыты в тебе :
                может, моей ты поможешь судьбе».
               
                Ей улыбнулся красивый король :
                «Пусть будет так – ни болезни, ни боль

                ты не узнаешь отныне, мой друг.               
                Рад я принять тебя в пестрый наш круг :

                славный народец, хоть дерзок и груб,
                вот только мне он до странности люб.

                Также и ты к ним любовь сохрани :
                детского счастья не знали они.

                Мне же ты с первого взгляда мила, –
                рад, что судьба наконец нас свела».

                Это последние были слова.
                Слабо в окне шевелилась листва.

                Страшной бывает подчас тишина,
                если к большим переменам она.               

                Руку со шпагой король протянул.
                В этот момент я вдруг крепко заснул.

                Утром проснулся я в спальне один.
                Им остаюсь до глубоких седин :

                жаль, что сестра моя даже во сне
                с тех давних пор не наведалась мне.

                Впрочем еще одна версия есть,
                жизни простой она делает честь

                (выдумка тем в основном хороша,
                что развлекается ею душа) :

                будто бы то скарлатина была
                что в первый месяц сестру увела.

                Так и ушла не простившись она,
                стынет под небом могилка одна.

                Ну, а спустя всего несколько лет
                я в той семье появился на свет.