Как я приехала в Кострому продолжение

В конце декабря на Новый Год приехала ко мне мама. Она нагрузилась продуктами и подарками, а я её не встретила.

Мама добиралась через Ярославль. Я писала уже, что зимой прямого поезда из Ленинграда не было. В телеграмме она не указала время, когда приедет. Я в тот день на работе не была.  Болело горло, и пришлось взять больничный. Телеграмму мне принесли с работы. Я смотрела в окно и не знала, куда идти встречать. А мама уже подходила к общежитию. Я выскочила, взяла у неё чемоданы и поняла, чего ей стоило их донести, тяжеленные.
 
Новый Год мы встречали вместе. Закрыли дверь, выпили по стакану яблочной шипучки и сидели тихо. По общежитию ходили и шумели подвыпившие жильцы и гости. Они постоянно попадали не в те двери.

Днём, когда после праздника открылись магазины, мы с мамой купили необходимые для меня хозяйственные предметы, стол кухонный тоже купили. Готовили еду и разговаривали. Седьмого принесли телеграмму: У Пети и Наташи родился сын Алёша. Мама засобиралась домой.

Осталось только два моих письма из Костромы. Я очень мало написала о городе. По одному предположению слово кострома означает «земля искупления», по другому  –  «красивый город».

Вот далеко неполный список характеристик Костромы: «Колыбель династии Романовых», «Иван Сусанин — патриот земли русской», «Кострома — жемчужина Золотого Кольца России», «Кострома — Малая родина А.Н. Островского», «Кострома — льняная столица России», «Кострома — ювелирная столица России», «Кострома — сырная столица центральной России».

Главная площадь Костромы в центре города – Сусанинская площадь. В 1975 году она называлась Площадь революции. От площади улицы расходятся лучами.
В студенческие каникулы ко мне приехала моя подруга Лена Балябина. В то время она ещё училась в Технологическом институте. И с мамой, и с Леной мы посетили Ипатьевский монастырь – колыбель Династии Романовых. Там венчался на царство Михаил Романов. До их приезда я там уже побывала, получилось, что всего посетила музей три раза. В те годы там не было действующего мужского монастыря.  После передачи музейного комплекса РПЦ, теперь - и музейная часть, и монастырь.
На против конторы судоверфи тоже находилась действующая церковь – Спасо-Запрудненская. Однажды там венчали молодую пару цыган. Мы в рабочее время пошли посмотреть на венчание. Обряд длился долго,  торжественно. Невеста и жених были в современных свадебных нарядах – белом длинном платье, фате и чёрном костюме. Гости же – в цыганских характерных одеяниях. У многих молодых девушек и мужчин все зубы золотые. В посёлке недалеко от церкви проживало много богатых цыганских семей. О них рассказывала Антонина Васильевна, как они выносили сушить на улицу одеяла и ковры.

На судоверфи профсоюзный комитет работал активно. Я участвовала во всех мероприятиях: поездках на турбазу, экскурсиях, праздничных собраниях, предвыборной агитационной работе и выборах. Однажды я даже получала награду за победу в социалистическом соревновании за воспитателя детского сада. Девушка была в отпуске, а мне Раиса из отдела кадров сказала,
- Назовут …  (фамилию не помню), ты выйди и получи награду, всё равно её никто не знает.
Собиралась навестить меня двоюродная сестрёнка Юля, но заболела, и поездка не состоялась.

После поздравления с 8 Марта Саша опять замолчал. Наш роман протекал по принципу «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…». Зато часто писал письма Костя. Он делал мне предложение, видимо, чем-то я его зацепила. Костя заканчивал юридический факультет университета. Он был старше, учиться поступил после службы в армии. Но я его мало знала, и когда думала о нём, сердце не замирало, как вспоминая Сашу. Я ему не отказывала, но и согласия не давала. А что? Имела право. Он звонил мне уже перед самой свадьбой в Мурманск, но я просила маму сказать, что меня нет дома.
Много позднее, когда мы с Сашей расстались, я жалела, что тогда выбрала не Костю. Хотя, кто знает, как бы у нас с ним сложилось?

Ещё одним времяпрепровождением в выходные были походы в парикмахерские. Кострома – город ткачих, так считалось, что женское население преобладает, поэтому парикмахерские и салоны красоты встречались на каждом шагу. Мне нравились запахи лаков и лосьонов, жужжание фенов, атмосфера, царившая в этих салонах.  Я заходила в попавшуюся на моём пути парикмахерскую, заказывала процедуру (маски, массаж, укладку, маникюр) и таким образом убивала часа два ненавистного свободного времени. Вот на танцы или вечера какие–нибудь я не ходила ни разу, не помню.

Последнее письмо. Я сообщаю бабушке, что майские праздники провела в Мурманске:
«До Москвы ехала поездом, а до Мурманска – самолётом. Саша встретил меня с гвоздиками. В этот же день мы были на свадьбе Пети Пластинина (его друга)». На этой свадьбе Саша познакомил меня с Юрой Гладковым, который потом был свидетелем на нашей свадьбе.
 
В этот приезд мы подали заявление в ЗАГС. И вообще, каждый день были сплошные праздники и встречи. Познакомилась с его друзьями по мореходке, встретились и обсудили подготовку к свадьбе наши родители. Увидела впервые племянника Алёшеньку, ему было четыре месяца. Родители его обрадовались, что могут оставить ребенка с тётей и ушли часа на два в магазины. Он проснулся и заплакал. Я его не могла успокоить, молилась, чтобы Петя с Наташей скорее вернулись.

На обратном пути задержалась в Москве у родственников Саши на Кутузовском проспекте.
Возвратившись, я написала заявление с просьбой уволить меня в связи с замужеством. На моё место в отделе уже был кандидат – экономист со стажем. Мужа женщины, сварщика, приняли, как нужного специалиста, обещали трудоустроить жену.  Поэтому меня отпустили без препятствий. Кстати этот сварщик сделал мне большой фанерный ящик для вещей, в него даже стол кухонный в разобранном виде поместился и весь мой скарб. Этот ящик я отправила багажом по железной дороге. Спасибо всем, с кем я познакомилась в Костроме.

Уезжала я с новым красным чемоданом и большим мягким медведем для Алёши. В Костроме снова мне побывать не пришлось, но остались тёплые воспоминания об этом русском городе.

На фото я с Алёшей в мае 1976 года.