Да будет дождь

Душно. Сухой ветер принёс рыжие скрученные тучи, что повисли над старым раздолбанным шаттлом. Суховей скользнул под тряпку, служившую занавеской на иллюминаторе, пробежался по столу, слегка приподняв лежащие на нём бумаги, обежал вокруг старой лампы и дыхнул жаром в лицо спящей женщины.

Она слегка поморщилась, и повернулась на бок. Прочь от горячих утренних обнимашек с ветром. Тот усмехнулся. Выскочил наружу, подхватил горсть песка и бросил в комнату. Немного подождал и следующая горсть песка оказалась уже под простынкой.

Поёжившись, женщина открыла глаза. Почти пять утра. За окном всё в рыжей пыли. Но, похоже, что основная буря пройдёт мимо. И если повезёт, то вслед за ней придёт дождь.

Дождь. Пожалуй, он был вторым по значимости по кому она так скучала. Странно. На Земле, она совсем его не ценила. Даже не любила. А сейчас, сейчас готова танцевать под звук его капель.

Приподнялась, потянулась, села на кровати. Ветер, обрадовавшись, что от него больше не прячутся, устроил на столе небольшой вихрь, чертя карандашами замысловатые знаки. Сбросил бумаги на пол и соединил скрепки в пляшущего человечка.

Его маленькая шалость на мгновение заставила её улыбнуться. Она лениво зевнула и откинув назад седые, мягкие волосы, нажала на магнитофонную кнопку:
— Алло, привет, не разбудил? — Чуть хрипловатый мужской голос поприветствовал женщину.
— Спала, — синхронно с записью ответила она.
— Извини. У нас дождит. Гремит так, что твой пёс забился за кресло и отказывается выходить. А мне просто вдруг очень захотелось сказать тебе, что я люблю тебя.
Она улыбнулась, на секунду превратившись в совсем юную девочку.
— Да? Что так вдруг?
— Не знаю. Просто очень захотелось позвонить, услышать твой голос.

Она встала, прошлась по комнате, хотела закрыть окно, да ветер запротестовал. За эти годы они сдружились, понимая друг друга без слов.
Включила чайник. Задумалась, а стоит ли одеваться. На этой планетке нет никого кроме них. И голоса что записан на магнитофонную плёнку.

Как давно это было. Лет пятьдесят назад? Она давно бросила вести календарь. Робинзон на неизвестной планете. Точнее осколке, на котором каким-то чудом сохранилась атмосфера. Спасательная шлюпка, которая сама потерпела крушение наткнувшись с блуждающим островом.

Ветерок скользил по телу женщины, а мужчина продолжал говорить:
— Вообще-то, я не очень понимаю, что это такое ; любовь. Вот я тебе говорю, что люблю тебя, и это что-то какое глубокое, но что это на самом деле — я не знаю. Просто раньше, я ничего такого не испытывал ни с кем другим. Понимаешь?

Она протянула руку, сняла с крючка чашку. Сполоснула от песка. На этой планете всё было в песке. И от куда только он брался. Загадка. Как и колодец, в котором вода пахла лавандой. Она научилась обжаривать и заваривать кору местного кустарника. Ягоды были отвратительны, что бы она с ними не делала. А вот если перемолоть и заварить кору, то получался вполне приличный на вкус лавандовый кофе. Жаль, что нет сливок. Хотя бы капли.

— Я тут подумал, — продолжал голос на плёнке, — что каждый человек подразумевает что-то своё, говоря о любви. Один в состоянии бесконечной влюблённости порхает как бабочка в поисках своего цветка, и даже не задумывается, что вначале должно быть посажено зёрнышко. Иначе, своего цветка у него никогда не будет. Другой сходит с ума от ревности, ведь это уже его собственность. И он тоже уверен, что это любовь.

Ветер пробежал тёплой струйкой по обнажённой спине женщины. Коснулся каждого позвонка, чуть приподнял волосы на затылке, зарылся в макушку.

— А я... Я столько времени уже не видел тебя. Не занимался с тобой любовью и всё же тебя люблю. Всё, что мне нужно ; это просто знать, что ты есть, хотя, мне кажется, что даже и это не обязательно.

Она вновь улыбнулась. Чайник вскипел. Заварила в чашке кофе. Печка хоть плохо, но ещё работала. Загруженные в неё с вечера листья и коренья пропеклись, став своеобразным печеньем. Чуть сладковатым, из-за местной смолы. Взяв еду, женщина вышла наружу. Оранжевые тучи собрались на горизонте справа. Буря прошла мимо. Слева с сиреневыми всполохами ползли тёмно-зелёные. Что ни говори, а красиво.

— Я просто хотел тебе сказать, что я подумал, действительно подумал, не смейся. Пока ты там, меж звёзд со своей экспедицией собираешь данные о наличии другого разума и жизни, я решил, нет, я понял ; я люблю тебя такой, какая ты есть. Мне не нужно в тебе менять, подстраивать… Ты прости что я не понимал это раньше. То, что мне ничего от тебя не нужно.

Она, запрокинув голову, смотрела как тучи меняют цвет на лиловый. Малиновые молнии словно зонтики одуванчика разлетались по небу оставляя за собой сиреневые всполохи.

— Ты можешь жить со мной, можешь жить без меня, хоть на самой далёкой звезде … Я всё равно буду любить тебя, даже если тебе этого не хочется…

Первая капля дождя стукнула по плечу, и скатилась к груди. Вторая упала на лоб, третья попала точно в губы. Она раскинула руки и рассмеялась. Ветер кружил вокруг её тела, размазывая капли по коже. А низкий мужской голос всё говорил… говорил… говорил…