Айсберг

Вырубленный и выжженный лес.
Неподалёку на опушке стояло несколько уцелевших деревьев, создавая временную тень. В которой можно укрыться от жаркого солнца, если перемещаться по ходу солнечного диска.
Огонь до них не добрался, лесорубы тоже. Опушка была словно айсберг, недоступна, и деревья благодаря этому уцелели. На опушке под деревом лежал лис с обгоревшим боком.
Лис пытался то и дело лизнуть обожжённый участок своего тела, но ему было при этом больно, он сразу же убирал морду, чуть прикоснувшись. И тихо скулил.
Издали слышалось, будто это голос маленького человеческого ребёнка. Когда тень уходила в сторону, и ему было больно от палящего солнца, лис вставал и переходил в тень. И так продолжалось весь день, пока солнце не усмирилось наконец, и появилась вечерняя прохлада. И лис, изнурённый и уставший, наконец уснул, тихо во сне скуля, будто жалуясь там кому-то.
 
Рано утром в центре опушки открылся люк. Оттуда высунулся бледный, исхудавший Максим. У него был очередной провал в длительный сон. Спал он в таком случае пять — семь дней. Но на этот раз,  гораздо дольше.
 Выбрался из землянки, своего жилища. Вдохнул воздух, как бывало по утрам, и вдруг насторожился, ему не понравился этот запах, запах горелого леса.
 Поспешно подошёл к краю опушки и увидел свой уже бывший мир.
Его не было!
 Максим стоял несколько минут, пытаясь осознать, что он видит и что случилось. И когда всё, наконец, осознал и понял, сел на траву, у него затряслись губы, и  тихо заплакал...
К нему подошёл лис и прислонился уцелевшей стороной к его ноге, словно утешая.

Когда-то давно он сначала потерял документы!
  Затем, на следующий же день, сгорел родительский дом, в котором он жил. Дом был последний в  хуторе, остальные дома давно разграбили, а жильцы, соседи, уехали либо умерли.
***
Максим жил уже 12 лет в этом айсберге, на территории этого леса. Лес уже был его родиной, его страной, и не иначе. Ушёл из хутора, когда ему было 25 лет.
 Так как были веские причины – он не смог восстановить свои утерянные документы.
Те, кто мог подтвердить, что он это он, ушли раньше времени. А по тому месту, где стоял хутор, проложили скоростную автомобильную трассу.
В город не захотел, тем более без документов, и ушёл в лес. Выкопал землянку на понравившейся опушке, оборудовал её и жил. Питался дарами леса как дикарь.
Ягоды, грибы, рыба. Пытался даже сажать картофель, но лесные обитатели регулярно навещали его так называемый огород, и от него ничего не оставалось.
 По этой причине он не стал больше этого делать. К тому же семенной картофель доставался с большим трудом. Нужно было идти далеко на север, там есть деревня. И просить, как милостыню, немного картофеля. Максиму не нравились такие контакты с людьми. Чёрствые они не верят, что такое возможно. Ведь приходилось объяснять каждому, с кем заговоришь. Зачем картофель и кто он, собственно.
Когда он впервые поднялся на эту опушку, на ней был лишь один житель – маленький исхудавший лисёнок. Видимо, его мать погибла. Теперь здесь два жителя, Максим и выросший лис.
Они жили как семья. Бок о бок. В плохую погоду Максим брал лиса к себе в жилище. Иногда угощал его рыбой. А иногда лис приносил рыбу или грызуна на опушку и клал у люка в землянку. Семейный бюджет, так сказать, поддерживал.
У лиса, конечно же, была нора, но он ей пользовался только в качестве лестничной площадки, подниматься по норе на опушку и спускаться с неё, а на опушке он предпочитал находиться возле люка в землянку. И Максиму часто приходилось его брать с собой внутрь. Вдвоём теплее и веселее. К тому же Максим любил с ним разговаривать, и ему казалось, что рыжий его понимает.
Когда Максим, наконец, успокоился, он хотел погладить лиса, и увидел обгоревший бок.
- Бедняга, как же тебя угораздило. Надо было сразу бежать домой. Видимо, далеко от дома был в это время, – подумал Максим и погладил его по уцелевшей мордашке. Лис лизнул его ладонь и положил морду ему на ногу, заглядывая в глаза.
На следующий день лис не пришёл. Максим ждал до темноты, неотрывно глядя на его нору. Но его не было. Он стал переживать. Утром осмотрел внимательно с опушки всю территорию бывшего леса, насколько хватило зрения. Его нигде не было. Тогда
Максим спустился, чтобы проверить свой индикатор – он у норы внизу привязывал перо птицы, и по нему мог определить, входил лис в последний раз или выходил. Перо было направлено внутрь норы – а это значит, что он вошёл, но до верха на опушку ещё не поднялся. Где он в таком случае? Может быть, у него в норе, по пути на опушку, есть резервная лежанка, и он там отдыхает. Но может быть и худшее, обвалилась нора, и его прижало где-то там.
Максим вспомнил, что уже как-то было так, пару раз, он задерживался, но потом, на вторые-третьи сутки приходил. Но в связи с тем, что у него обожжённый бок, могло зажать в узком проходе, и боль не даст продвигаться дальше. Поэтому нужно принимать меры. И Максим решает ещё немного подождать, дождаться утра, и с утра начать поиски. Лопата есть, буду искать, расширять его нору. Только бы не провалиться в сон очередной раз.
Утром, как только Максим проснулся, сразу же взял лопату и поднялся. Присел на корточки у норы, заглянул туда и негромко позвал: «Рыжий! Рыжий!» Прислушался. Есть ответ! Откликнулся, он подал голос едва слышно. Максим делает вывод, что его зажало. И стал с остервенением расширять нору. Учитывая то, чтобы земля не осыпалась внутрь норы,  закрывал сжатой травой, делал кляп своеобразный и расширял нору. Затем перемещал кляп ниже и снова расширял. Через какое-то время уже было расширено метра полтора вглубь.
Максим решил посмотреть, не видно ли его сейчас. Вынул траву из норы, осторожно, не рассыпая земли. Наклонился, присматриваясь в нору. Но неожиданно что-то хрустнуло, земля под ним прогнулась, и он рухнул куда-то вниз.
Упал не больно, на горку земли, что осыпалась вместе с его падением. На голову посыпались какие-то доски, щепки, старые, рыхлые, скользкие и почерневшие от времени. Максим попробовал пошевелиться, чтобы отбросить с себя эти доски, из-за них ничего не видно было. Почувствовал, что по нему кто-то прошёлся, от ног в сторону головы, затем увидел рыжую лисью лапу, он пытался освободить Максима от досок. Наконец, сообща это удалось сделать.
 Максим сел и осмотрелся. Сверху зияла дыра, в которую он, собственно, провалился. Дневной свет, проходящий через эту дыру, освещал комнату, в которой он сейчас был. Да, это, несомненно, была комната. Спальня, так как неподалёку стояла широкая кованая кровать, антиквариат – отметил Максим. От постельного белья ничего уже не осталось, только еле заметные кусочки непонятно чего. То ли почерневшая паутина, то ли остатки белья. По углам и у стен стояли комоды и шкаф. Вся мебель была вычурна, с красивыми фигурами и нарезками. Только чёрная от времени. Дверь из комнаты была чуть приоткрыта. Максим сидел на письменном столе, как он понял.
- Ничего себе! Рыжий, ты неплохо устроился здесь. Олигарх прямо, непонятно только какого именно века.
 Лис в ответ что-то изобразил голосом, видимо, соглашаясь.
Вдруг из-под шкафа выбежала крыса и побежала в сторону комода, но лис шустро её перехватил и тут же с аппетитом съел.
- Да, несомненно, олигарх или граф, рыжий граф и еда с доставкой в спальню – улыбнулся Максим. Я надеюсь, ты мне такой ужин не приносил. Хотя кто же его знает теперь, всё уже съедено – делает вывод для себя Максим.
Он встал со стола, земля осыпалась за ним вслед. Огляделся, подошёл к двери, попытался приоткрыть шире, но у него это не получилось. Дверь стояла на месте, петли заржавели – догадался Максим, да и дверь тяжёлая, он никогда таких массивных дверей не видел. Затем попытался заглянуть, насколько это возможно, в приоткрытую дверь – не получилось. Тогда с трудом проскользнул боком за дверь но ничего особенного не увидел – темно там.
Было понятно, что это коридор, и недалеко от этой двери видна ещё одна такая же дверь. Это всё, что  увидел. Подошёл к столу, с которого  только что встал. Присел на него, свесив ноги, и задумался:
- Что это? В его уме сложилась такая мысль:
Несомненно, это не опушка! Древний замок, и лет ему более чем сто, лет двести или даже больше. Время сделало своё дело. Замок покрылся толстым слоем пыли, на нём выросла трава, кустарники, затем и деревья. В итоге его просто не видно стало, получилась опушка с крутыми склонами, словно айсберг.
Замок стоял в дремучем некогда лесу, поэтому собственно, и устоял до сей поры, но в таком вот виде. Зато не тронут никем. Что за замок, пока непонятно, его нужно исследовать. Вопрос – как? Во-первых, нужен свет. Во-вторых, чтобы за ним сходить, нужно подняться обратно наверх, в землянке есть керосиновая лампа и керосин в достатке есть.
Максим, когда обустраивал землянку, ходил на заброшенную пилораму по распилу древесины, забрал оттуда всё, что могло пригодиться. Это доски-горбыль, которые он использовал в землянке, стены обложил, полы выложил – уж какие есть. И также принёс весь имеющийся там инструмент, в том числе и керосиновую лампу, и даже небольшую канистру с керосином.
Лампой пользовался очень редко, только зимой. А летом, для света открытым держал люк практически всегда,  закрывал когда спал, и когда дождь. Ночью свет не нужен.
В-третьих, как подняться, это, пожалуй, самое сложное.
 Максим огляделся, примерил на глаз расстояние до отверстия, в которое провалился, посмотрел на кровать,  достаточно высокая, если её поставить на попа, как говорят, то есть вертикально. Но как на неё забраться в таком случае, вот в чём ещё вопрос. Если по ней карабкаться, равновесие однозначно потеряешь и упадёшь вместе с кроватью, она тяжёлая, металл кованый. Мало не покажется, если прижмёт при падении вдруг.
Максим подошёл к мебели, исследовал комоды, шкаф на прочность. Что за дерево, он определить не смог, не специалист, да и времени столько прошло, что и спец не определит уже. К тому же в то время наверняка обрабатывали дерево как-то по-другому. Но Максим всё же попробовал встать на комод, у него это не получилось, даже с учётом того, что исхудал сильно. Гнётся, качается, скользко на нём. Это самоубийство – решил Максим и стал думать по-другому. – Надо всё же пройтись по остальным помещениям как-то. Попробовать. Может там что-то есть подходящее для подъёма. Лис наблюдал за действиями Максима, и по его виду было заметно, что ему очень скучно. Он устал от этой туристической вылазки.
- Что, рыжий, домой хочешь? – спросил Максим.
Лис, как только услышал слово «домой», сразу же поспешил в коридор и стал там куда-то скрестись. Максим подошёл к двери, посмотрел. Лис скрёбся во вторую дверь, до которой он не дошёл. Максим подумал немного, Он всегда так спешил, царапая люк в землянку, когда ему хотелось туда. Землянка находится примерно на этом уровне, что и эти комнаты. Вот только в какой стороне она сейчас, он уже не мог определить. Ладно, чем чёрт не шутит, может, Рыжий прав.
Он протиснулся в дверь и подошёл к лису. Потянул за ручку двери, затем сильнее, она скрипнула и медленно поползла, открываясь, с жутким неприятным скрежетом. Как только дверь приоткрылась, Максим увидел землю по всей площади дверного проёма. Лис сразу же стал скрести землю. Земля осыпалась, и Максим увидел горбыль. Это стена землянки – понял он. – Молодец, Рыжик! – похвалил лиса Максим. – Правильно мыслишь.
Теперь нужно войти, чтобы конструкцию не испортить – подумал Максим. Дело в том, что он не крепил доски, нечем было. Выкопал яму конусом, и доски просто лежали на стенах, насколько можно было плотно, он только срезами их сцепил по краям, чтобы не раздвигались сами. Но разобрать эту конструкцию можно легко. Всё гениальное – просто! – Похвалил себя Максим. И стал раздвигать доски. Как только снял одну из них, Рыжик тут же запрыгнул в землянку. Раздвинув ещё пару досок, Максим тоже вошёл. Обернулся, посмотрел на вход и подумал. Если бы он копал строго вертикальные стены, то непременно бы наткнулся на эту дверь. А конус с ней не соприкоснулся. Но теперь у них с Рыжиком есть замок, только пока неизведанный. А его тайна манила Максима, проверить все комнаты. И также он понял, что копал землянку на территории внутреннего дворика замка, впритык к двери. А остальная территория опушки ещё не изведана, всё это замок, комнаты, комнаты. А что там в них? Он пока не знал.
- Ну что, Рыжик, пойдём? Или уже завтра? Рыжик уже спал, похрапывая, вольготно развалившись на своём месте.
- Ну ладно, – пробубнил Максим, – уговорил, завтра так завтра. И тоже лёг спать.
 
******
Утром Максим проснулся оттого, что по нему как слон ходил лис, судя по всему, хотел разбудить. Так как периодически подходил к стене, за которой была дверь в замок, и смотрел туда, принюхиваясь.
- Ясно, – проворчал недовольно Максим. – Время завтрака, а там бутерброды ходят. Ну сейчас, погоди, проснусь как следует.
Встал, протёр глаза. Размял кости, лежанка-то без матраса, ветки уже сухие и жёсткие. Пора бы и обновить – подумал он, жёстко слишком стало. Дотянулся до связки с сушёными грибами, снял несколько штук и положил их в рот, смачно пережёвывая – это завтрак. Снял ещё пару штук и протянул лису, смотрящему с укоризной на него, будто говоря: «Сам-то ешь, а я?» Лис съел свою порцию и вновь подошёл к стене, недвусмысленно намекая на то, что пора бы и туда сходить, там вкуснее.
- Ну погоди, Рыжик, надо лампу приготовить, заправить её как следует. Взять с собой грибы, немного. Неизвестно, сколько времени мы будем там находиться. Бутылочку с водой тоже надо взять. В общем, эта экскурсия может оказаться затяжной. И Максим, взяв лампу и канистру, стал суетиться строго по делу, собираясь в поход.
- Ну вот, я готов, можно идти, – Максим, достал керосиновую зажигалку из прошлой жизни, разжёг лампу, подошёл к двери, отодвинул доски и открыл дверь. Дверь, к его удивлению, открылась легко, относительно легко. Он обратил внимание на навесы и только сейчас заметил, что они не железные, как он думал. Это серебро! Если было бы иначе, то я бы не смог открыть эту дверь вообще, после столетнего стояния на месте, практически в земле – подумал он. Кто здесь жил? Но уж точно не простолюдины.
 Может быть, сегодня это и пойму – подумал Максим и, подождав, пока выйдет Рыжик, вышел.
 Хотел оставить дверь открытой. Но подумав, что в их отсутствие землянку могут посетить крысы и сожрать их припасы, закрыл её. И, подняв у двери небольшой камень, нарисовал на двери ноль – исходная точка – вход в землянку. Отметил для себя Максим. - Так будет правильно, нужно отмечать по ходу продвижения все двери по порядку, дабы не заблудиться. И они пошли к следующей двери. Максим сразу же нарисовал на ней цифру 1. И попытался открыть. У него это не получилось, он приложил усилие, она чуть приоткрылась и встала намертво, ни туда ни сюда. Косяк повело – догадался Максим. Лучше не трогать пока. И пошёл дальше. На следующей он нарисовал очередную цифру - 2, но дверь также не открылась. Он пошёл дальше. Лис удалился от него, издали раздался крысиный визг и затем хруст костей. Рыжик продолжает утренний банкет – понял Максим.
Прошёл ещё чуть дальше, коридор завернул вправо, и сразу же появились ступеньки вниз. Максим чуть не упал туда, не разглядев вовремя ступеньки. Чертыхнулся, но ухватился за перила, рука соскользнула, но он всё же не потерял равновесия благодаря перилам. Спуск был крутой – в подвал, догадался он и продолжил спуск. Спустившись до конца, он увидел ту же картину, что и выше была. Коридор и двери на разном расстоянии друг от друга. Подойдя к следующей, он также нарисовал цифру 3, и сильно потянул её на себя. Она не поддалась, тогда он толкнул с силой. Дверь неожиданно резко открылась, он по инерции сделал два шага внутрь и остолбенел, увидев то, что было перед ним.
 Комната была просторная, вдоль стен по краям были стеллажи. На стеллажах лежали покойники. Все в чёрных одеждах, в рясах. Это был монастырь, догадался Максим. Какой веры, не смог определить. Усыпальница, предположил он. Было только одно пустующее место на стеллажах. А это означало, что последний монах должен быть где-то в другом месте. Его некому было уложить на его место. Как-то так получается, — сделал вывод Максим.
Усопших разглядывать он не стал и вышел. Пройдя ещё какое-то расстояние, не смог открыть следующие две двери, также из-за покосившегося косяка, хотя навесы с петлями из серебра позволяли её открыть, но вот так.
 Затем был подъём и влево. Следующая дверь, цифра 7, он нарисовал и хотел было приложить силу для открытия, но она неожиданно открылась так же легко, как в склеп. Вошёл, Рыжик тоже зашёл, облизываясь после завтрака.
По краям комнаты стояли сундуки, разные. В середине комнаты стоял массивный стол, на столе небольшой открытый сундук. За столом, положив голову на сложенные руки, сидел монах, вернее то, что от него осталось. Скелет в рясе.
- Казначей, – догадался Максим. И, соответственно, казна монастыря.
Максим осторожно подошёл к столу, будто опасаясь разбудить казначея, и посмотрел в сундук. Под толстым слоем пыли, уже с землёй и травой, виднелись монеты, крупные, золотые – к бабке не ходи – сделал свой вывод Максим. Затем подошёл к ближайшему сундуку у стены и открыл его. Сундук открылся, что немало удивило Максима, он ожидал встретить сопротивление, как с дверями. В сундуке была та же картина, пыль, земля, трава, монеты, только серебряные. Следующий сундук – то же самое, монеты – золото. Следующий – канцелярия, видимо. И ещё два сундука, также наполненные золотыми и серебряными монетами.
Рыжик стоял и смотрел на Максима. Максим выдохнул, подумал и спросил:
- Ну что, Рыжик, на мороженое нам с тобой хватит теперь? Только где оно? Вот в чём вопрос. Да и надо ли это нам. Ладно, идём дальше. А дальше было не менее интересно. Кроме личных комнат монахов – келий. Они нашли комнату, куда поступала родниковая вода, и распределялась по желобам в другие важные комнаты. Это кухня, прачечная, душевая. После того как Максим всё это увидел,  невольно задумался:
Ничего себе! Монастырь чёрт знает какого века, практически со всеми удобствами, кроме уборной, сохранился до сих пор, и всё функционирует. Вода течёт и распределяется. Я не удивлюсь, если ещё и туалет в нём есть и функционирует, просто мы его ещё не нашли. Всё построено так, что хоть через сто, хоть через двести лет заходи и живи! Это гениально! Холодильник тоже есть! - Подвал, там холод собачий!
И Максим включил свою любимую шарманку – бухтеть по-стариковски: — Цивилизация! Мы всё умеем! - Да ничего вы не умеете! Вы ничего не научились делать до сих пор! Какой-то паршивый туалет и то до сих пор не сделан нормально. То течёт, то капает, то какает! И здесь Максим чуть не наступил на лиса. Лис остановился у двери с номером 0.
- У меня Рыжик, умнее всех вас вместе взятых, цивилизованных и образованных, мать вашу. – подытожил Макс и открыл дверь в землянку.
 
***
На следующее утро Максим решил, что нужно что-то полезное извлечь для себя из этого богатства. Я человек – БОМЖ без документов. Нужно восстановить их. Это не сложно для юриста, если ему заплатить. Ведь ничего придумывать не нужно. Собрать все данные обо мне, какие-то запросы, сделать копии документов где-то же есть, и сделать всё как надо, всё по закону. Тогда и жизнь можно будет свою как-то устроить – решил он. И согласился со своим решением. Нужно взять несколько монет золотом. Сдать их где-то за денежку. И заняться восстановлением.
Только сначала нужно сходить в деревню, попросить какую-то приличную одежду. Бесплатно, в качестве милостыни. Светить золотом особо не стоит. Иначе навлеку неприятности и на себя, и на лиса. Этот айсберг-опушка наш с ним дом, пока по крайней мере, и другого у нас нет.
Максим сходил в казначейскую комнату и взял горсть монет, взвесил в руке и взял ещё две горсти, затем ещё столько же. Это не жадность, оправдывался он перед собой, я не знаю, сколько мне нужно на всё, и цен не знаю так же. И на всякий случай надо. Останется, верну. И пошёл в землянку. Рыжика дома не было. Максим задумался, а как же теперь, как я объясню ему, что надо уйти. Он ведь за мной пойдёт. Как быть при этом? Он затруднялся ответить себе.
***
Максим прилёг на лежанку, обдумывая свои дальнейшие действия с уходом и прощанием с Рыжиком. Пришёл Рыжик, сразу же забрался к нему на лежанку и устроился удобно под боком. Максим, как обычно, завёл свою шарманку, стал разговаривать с ним:
- Ну и где ты так долго бродил? Интересно мне знать. Рыжик в ответ проурчал, словно кот: — У-у-у – и стал устраиваться удобнее под боком.
- Ну не хочешь говорить, не надо. Не лезу в твою личную жизнь. Это святое. Дела, понимаю, свои лисьи дела. Я вот о чём с тобой хотел поговорить, Рыжик. Мне нужно уйти на какое-то время. Я же сейчас бомж, без документов, понимаешь. Надо восстановить их, а это значит, нужно мне уйти ненадолго. По-другому не получится.
Ты не переживай, я тебя не брошу. Если там найду самку и устроюсь как нормальный человек, то приеду за тобой обязательно. Я не вру, честно. Не могу я тебя бросить, ты мне как сын. И также понимаю, что я для тебя родственник и отец, и мать. Ну Рыжик, не капризничай. Мне нужно уехать обязательно. Рыжик снова издал тот же недовольный звук: — У, и отвернулся от него в сторону своей лежанки.
Максим стал размышлять: — Либо я окончательно сошёл с ума, либо он действительно понимает, о чём я говорю, дословно понимает. Не соглашаясь со мной. И Максим стал его уговаривать, как капризную женщину. Рыжик повернулся к нему, внимательно посмотрел ему в глаза и ушёл на свою лежанку. И там устроился, изредка поглядывая на него. - Обиделся, сделал вывод Макс. И сам расстроился из-за этого. - Он всё чувствует, звериная интуиция подсказывает. К тому же он с детства общается только со мной, потому и знает, что именно я говорю. И Максима навестило чувство стыда, ему было неловко перед ним.
Будто он оправдывает свой поступок и собрался бросить его. Оставить одного. Макс был в мысленном тупике, он не знал, как теперь правильно поступить. Но просто так уйти он уже не мог. Он чувствовал перед ним какую-то обязанность, ответственность. Мы в ответе за тех, кого приручили, — вспомнил он цитату.
Но уйти всё же надо.
Когда стемнело и Макс улёгся окончательно спать, к нему пришёл Рыжик, устроился под боком и всю ночь не отходил от него. Так и проспали до утра рядом. Утром Максим взял рюкзак, положил туда сушёные грибы и бутылку с водой в дорогу и отправился к спуску. Рыжик за следом. Подойдя к месту спуска, Максим присел на корточки, обнял лиса, погладил, попрощался и стал спускаться, Рыжик смотрел и изредка, и тихо скулил. Но за ним всё-таки не стал спускаться по своей норе, как обычно. Он всё понял, и даже то, что ему нельзя с ним идти, тоже понял. Максим спустился, посмотрел на него снизу, вздохнул и пошёл в сторону удалённой деревни. Когда он оборачивался, лис стоял на краю опушки и смотрел ему вслед. Максим смахнул слезу и продолжил путь. Лис стоял там даже тогда, когда Максим скрылся из виду, стоял и смотрел, пока не стемнело. И только потом ушёл в землянку. Лёг на его кровать и уснул.
 
***
Каждый вечер, когда наступали сумерки, на край опушки выходил лис и долго смотрел вдаль, туда, куда ушёл его друг. И только тогда, когда становилось совсем темно и увидеть что-либо было невозможно, он уходил в своё жилище.
Ложился на кровать друга и засыпал в тайной надежде на то, что утром, когда он проснётся, его друг Максим будет уже дома. И так продолжалось до осени, затем до конца зимы. И весна уже закончилась, наступило лето. А его всё не было и не было. Лис страдал от этого.
Максим для него был и отец, и мать одновременно. Своих родителей он не помнил. Он, конечно, жил по своим лисьим законам. Ходил на охоту, а когда плохо себя чувствовал или ему было лень, то выходил на охоту за крысами, они были лёгкой добычей для него. И к тому же рядом, за стеной. Где находится вода в подземелье, лис хорошо знал и ходил туда, чтобы попить. Это было ближайшее место с водой. Максим предусмотрительно оставил двери открытыми в эту комнату.
Иногда лис уходил очень далеко, за бывший лес, и там бродил по буеракам и кустам. В этом месте гнездились куропатки, а он любил птичье мясо. И если ему попадалось что-то непонятное, но с понравившимся ему запахом, он приносил это в своё жилище. Эдакий барахольщик был. В землянке, на его лежанке уже лежало несколько таких вещей. Он и сам не знал, зачем ему это. Но запах о чём-то ему говорил, поэтому он приносил и бережно клал на свою лежанку. А спать ложился на кровать Максима. Если это можно назвать кроватью. Спасть ложился на место Максима, ему там было приятнее спать. Он часто лежал с ним здесь и слушал его болтовню, когда он был здесь.
 
 Жизнь среди людей
С кем ты разговариваешь? – Кричала она. С кем? Кто тебя слушает? Кому нужны твои бредни? Как старик! Как заведёт свою шарманку, не остановишь! У всех подруг мужики как мужики! Даже по вечерам деньги зарабатывают, а этот?! Принёс он зарплату! Твоей зарплаты даже на маникюр мне не хватит! Тоже мне мужик! Ты кто вообще? Откуда ты взялся на мою голову? – Неистово кричала она. Когда Максим злился, он вёл себя как зверь, и доставалось всем, и этот раз был не исключение.
- Вобла, – тихо проворчал Максим. Рептилия.
- У меня сложилось мнение, что женщин создал не Бог, кто-то другой, и даже не дьявол. Какая-то внеземная рептилия.
Вы! Женщины планеты Земля! Вы Рептилии! Сколько крови из-за вас в истории пролито? Сколько убийств и даже войн из-за вас! Из-за вашей жадности! Р-р-р-р. Максиму больше нечего было сказать, он был готов перегрызть ей глотку и похрустеть  костями. Как Рыжик крысу. Он усмехнулся своей мысли.
- Ну и чего ты усмехаешься, скажи? Чему ты усмехаешься? – Она снова лезла в бутылку, ей нужен был скандал, да такой, чтобы искры из глаз!
Максим посмотрел на неё спокойно, зная, что его спокойствие её выводит из себя на нет. И спросил, глядя в глаза: — Как ты не поймёшь? Деньги нельзя есть, понимаешь, нельзя! Это просто деньги. А вы за них готовы друг дружке глотки рвать, предавать, убивать. Деньги нельзя есть!
- Ой, как он заговорил! Да я бы ела, если бы было что. Где они? Вот это? – Она взяла со стола его зарплату и швырнула ему в лицо. Это не деньги, даже жрать их стыдно, потому что мало! А я бы с удовольствием съела пару миллиончика.
 Давай, съем! Заработай столько! Максим вздохнул, посмотрел на неё внимательно, будто изучая противника перед боем. Молча встал, собрал валяющиеся деньги, подошёл к своей тумбочке, открыл сумку, в которой держал все документы и вещи, и вынул оттуда какой-то свёрток.
- Идём на кухню, ужинать. И пошёл туда. Она встала, хмыкнула, не понимая, что он затеял, и пошла за ним.
- Садись, – он указал ей на стул у стола. Достал большую кастрюлю, положил туда свою зарплату и развернул свёрток.
- Два миллиончика говоришь? – спросил он и достал из свёртка две пачки пятитысячных купюр – один миллион, и положил в кастрюлю, ещё достал две – два миллиона. Ну ты голодная сегодня, проголодалась. И достал ещё две пачки и также положил в кастрюлю, три, затем ещё, четыре, пять миллионов, он не останавливался. У неё некрасиво перекосилось лицо, она поняла ход его мысли и запричитала:
- Максик! Не надо! Пожалуйста.
- Надо! Ты хочешь есть, только что сказала. Я своих женщин голодными никогда не держал. Ужин так ужин. Ты сама хотела. Двенадцать — закончил считать он, мадам уже с выпученными глазами сползала вниз со стула. Максим поставил кастрюлю на большую конфорку газовой плиты, невозмутимо, словно это была вода для борща, включил. И спокойно сел на стул рядом с плитой.
- Надо вовремя накипь снять, – сказал он, поглядывая на неё.
- Максимушка! Не надо, пожалуйста, не надо. Максим молчал. Появился лёгкий дымок из кастрюли.
- Главное — накипь не проморгать, а то мутный суп получится, – сообщил Максим озабоченным тоном. Ещё через несколько секунд появился густой дым из кастрюли.
- Макс! – заорала она как зверь и бросилась к плите, но Максим её перехватил рукой и отстранил.
Ты сама хотела есть деньги, два миллиона. Я варю чуть больше, чтобы ты сыта была. Так в чём же дело? Что не так?
Кастрюля вспыхнула ярким пламенем.
- А вот и накипь, – сообщил он, взял половник и опустил его в горящие деньги. Вынул, посмотрел и дал посмотреть ей.
- Смотри, какой наваристый бульон получился. Она разрыдалась в голос и убежала в комнату. Макс подождал, пока всё догорит, помыл кастрюлю, убрал в шкаф и тоже пошёл в комнату.
Она сидела в кресле, вытирая слёзы и всхлипывая, немного успокоившись. Максим присел на диван неподалёку от неё.
- Максимушка, – лебединым тоном залепетала она. У тебя ведь это не последние деньги, да? Ты просто меня наказывал сожжением 12 миллионов? Для тебя это вовсе не деньги, да? Ты богат?
- Ишь как запела, – подумал про себя Максим.
- Я пытался тебе доказать, что деньги невозможно есть, и что они, на самом деле, ничего не стоят в жизни. Единственное сокровище в этой жизни – это сама жизнь и любящая душа рядом. Жизнь у нас с тобой есть. Но где всё остальное при этом? Я не вижу. Тебе не нужна любящая душа рядом. Тебе не нужны дети. Тебе не нужны даже кот, собака, лис, ты от всего этого отказалась, мотивируя тем, что тогда не будет личной жизни. А что такое личная жизнь по твоим понятиям? Что? И ты не одна такая. Обвинять тебя в этом будет несправедливо, по той причине, что вы все, такие! Ты же не первая самка у меня. Ой, прости, женщина. Вам всем нужны только деньги! Даже альфа-самец вам не нужен при этом. Главное – зацепить богатого, а самца вы находите без проблем и стеснений.
Я долго жил как зверь, в лесу, в норе. У меня не было никаких денег, вообще! Ни рубля! У меня была душа рядом, зверь. И я был все те годы счастлив. А сейчас... Вроде бы всё есть. Работа, зарплата, кстати, неплохая по местным меркам. Женщина есть. Казалось бы, что ещё надо для счастья? Но я несчастлив при этом. И всё чаще вспоминаю свою нору и зверя. Который даже заботился обо мне, когда я болел. Потому что у него есть душа. Он переживал, когда я долго спал, и даже пищу приносил. И, кстати, не отворачивал свою морду, когда я болтал без умолку часами. Да, это так, я такой. Он лежал у меня на ногах, смотрел в глаза и внимательно слушал. Потому что он меня любил, просто за то, что я есть.
А что сейчас происходит в этом мире? Если ты к кому-то относишься с душой, то непременно об эту душу вытрут ноги, причём не только тот, к кому ты относишься с теплом, но и проходящие мимо потопчутся с удовольствием и посмеются. Что это? Мир таков? Цивилизация? Что? Я не хочу жить в таком мире. Лучше жить среди зверья, в лесу, в норе, подальше от всех вас.
- Максим, ты не имел права сжигать такие деньги, потому что ты не один живёшь, а со мной, в моей квартире. Ты не имел такого права!
- К этим деньгам ты не имеешь никакого отношения, вообще. Это только мои деньги. И что о них теперь говорить? Они были – их нет больше.
- Ты не имел права! Если бы я тебе не помогла восстановить твои документы, паспорт, диплом и прочее. У тебя бы их не было, ты был бы бомжом!
- За восстановление документов я тебе заплатил сполна, по твоему прейскуранту. И даже более, типа за сложность ситуации, которую ты придумала от себя.
- Насколько я поняла, ты хочешь уйти, не оставив мне ни гроша. В свою нору или ещё куда-то, потому что ты несчастлив и не хочешь жить в таком мире. Раз так – уходи! – она показала на дверь. Но только с тем, с чем пришёл, то есть, без документов! Сожги их, как деньги, так будет честно.
Максим подумал немного, смотря перед собой, в пол, затем поднял глаза, посмотрел на неё: – Как скажешь, ты, конечно же, не права, и я мог бы это оспорить. Но чтобы освободиться от непосильной ноши, иногда приходится бросать не только её, но и то, в чём она лежит. Если даже это последняя рубашка. При этом он встал и пошёл на кухню, принёс оттуда ту же самую кастрюлю и положил туда все свои документы. Посмотрел на неё, она смотрела и молчала. Тогда он достал зажигалку, вынул из кастрюли чек, который она ему когда-то выдала за уплату восстановления, показал, поджёг  и аккуратно положил в кастрюлю. Огонь стал медленно разгораться, появился неприятный запах палёного пластика от горящих корочек, удостоверений и паспорта. Когда кастрюля стала горячей, Максим поставил её на металлический фитнес-диск и отошёл, глядя на горящие документы и на свою уже бывшую, как он считал.
- Максим, ты дурак. Ты только что уничтожил свою жизнь.
- А разве это была жизнь?
- Теперь ты бомж. Я таких дураков никогда не видела.
- Больше не увидишь, – ответил он, встал, вышел в коридор, взял свой висящий в шкафу рюкзак, оделся, обулся и вышел.
Она заплакала, проплакала несколько минут, затем успокоилась. Сидела в кресле и думала: «Что это было с ним? Сжечь 12 миллионов! Вот так, запросто! Даже в психе, на грани эмоций, человек вряд ли смог бы такое сделать. Я понимаю, сжечь несколько тысяч, но двенадцать миллионов?! Видимо, всё-таки у него есть деньги, и очень много денег. Тогда зачем он работал, в таком случае?» Так, она размышляла какое-то время, потом почувствовала голод, эмоции всё-таки много энергии отнимают. Её организм требовал пищу.
 Она встала, подошла к холодильнику, посмотрела в него – пусто. А есть-то хочется. Денег нет, совсем. Вчера потратила последние на парикмахерскую. Ждала зарплату Максима. Дождалась... Сама виновата, зачем швырнула ему в лицо. Дура. Сейчас бы хоть зарплата его была на руках. И можно было бы еду домой заказать, готовую даже.
А ведь он был прав. Деньги есть нельзя! Вот было 12 миллионов, и где они? Через час их вообще нет! А если бы были продукты в холодильнике. То они бы так и были там. Бери, готовь и ешь. И денег на них не так уж и много надо. Так, тебе и надо, дура! Отличный урок я получила!
Молодец, Максим! Я рада, что ты у меня был, и спасибо тебе за этот урок! И она снова заплакала, уже тихо, с сожалением. Всегда так, ценить начинаем тогда, когда теряем.
 
***
Рано утром, на рассвете, вдалеке, у деревни, из-за холма вышел человек и направился в сторону опушки. Он шёл не по дороге, как обычно, ходят пешеходы или туристы. Шёл, не разбирая, прямо через заросли, кусты, молодые побеги, через валуны, ручьи. Здесь когда-то был лес, который вырубили, а остатки его сожгли. Зачем? Никто не знал. Может быть, так и нужно, чтобы обновить сам лес, с нуля, с корневой системы. Может быть. Но в мире происходило что-то непонятное для обычного человека. И по этой причине люди думали, что всё это козни дьявола, и ждали пришествие Христа.
Человек шёл весь день не останавливаясь. И шёл исключительно прямо, словно по указке или по индикатору, который указывал путь.
К вечеру он дошёл до опушки. Увидел нору, снял рюкзак, наклонился, посмотрел в неё. Надел его обратно и как профессиональный альпинист стал подниматься по крутому склону опушки. Создавалось впечатление, что ему знаком каждый выступ здесь, и он заранее знал, где можно ухватиться за висящий корень дерева или ствол куста, и где можно поставить ногу.
И как только его лицо поравнялось с верхом опушки, перед ним, нос к носу, появилась лисья морда и угрожающе зарычала.
— Это то, что я думаю, или что-то другое? – произнёс человек.
Как только это сказал, послышался радостный визг, и из землянки, словно стрела, выскочил лис и стал прыгать возле человека и лизать его лицо. А лисица, ничего не понимая, отошла в сторону и смотрела. Затем человек поднялся, встал, обхватил лиса и прижал к себе, опасаясь, что тот ненароком выпрыгнет с опушки, а это высоко.
- Ну всё, всё, угомонись, – я тоже рад. Дождался, молодец. Максиму хотелось плакать от счастья, глядя на то, как радовался Рыжик. – Идём в дом, вернее, в нашу нору, – поправил себя Максим и улыбнулся. Буду мораль тебе читать, всё как обычно. И они спустились в землянку. Лисица осторожничала, пока ещё не понимала, в чём дело. И, не заходя, осторожно заглядывала сверху.
- У, как ты здесь обжился, барахло какое-то принёс, как Плюшкин, не замечал за тобой такого раньше. Ну ладно. Максим присел на свою лежанку, прислонившись спиной к стене из горбыля. Рыжик тут же занял свою любимую позу на его ногах. Максим улыбнулся, погладил его, потрепал холку и заговорил:
- В общем, я вернулся, Рыжик.
Понимаешь, они все, другие. Я их не понимаю, и не захотел понимать. Им нужны богатства, яхты, коттеджи, машины, изощрённая еда, деликатесы всякие. Развлечения. И больше ничего. Им не нужна рядом любящая душа. Человек, собака, кот или лис, как ты, например. Им нужно только то, что я перечислил. И если ты не такой же, как они, то ты изгой. А у нас с тобой есть богатство, и замок полон золота, но это всё нам не нужно. Нам достаточно бегающих крыс, сухих грибов и рыбы. И нашей норы с горбылём. И мы счастливы при этом, если вечером дома оба, живы и здоровы. А они... Не хочу я к ним. Мне здесь лучше. Здесь я спокоен, ты рядом, дома.
А ты молодец. Зря время не терял, чувиху себе нашёл. Симпатичная, с чернинкой. Скоро лисята будут. Забот у тебя прибавится, ну ничего, я помогу, если что. Крыс и куропаток ловить я, конечно, не умею, думаю, ты сам с этим справишься. А присмотреть за ними могу.
Лис слушал его монотонный голос-исповедь, лёжа на его ногах, и смотрел ему в глаза. Максиму казалось, что он всё понимает, всё дословно и соглашается с ним. А лис думал, как давно он не слышал этот голос и как рад его видеть, здесь, рядом, и слушать бесконечную болтовню. Он был просто счастлив...
- А документов у меня так и нет, я их сжёг, все. Погорячился, конечно, но самка меня довела. Ну что поделать, нет и нет. Тебе же не нужно предъявлять документы, есть они у меня или нет вовсе, тебе всё равно. Вот и мне тоже. А что будет дальше, посмотрим. Жизнь покажет. На этом Максим свою исповедь закончил. Увидел висящие сушёные грибы, и ему захотелось их поесть. Сохранились. Высоко, потому что. Максим достал несколько штук, положил себе в рот, угостил Рыжика и положил поближе к выходу, чтобы Черника достать смогла. Он уже ей имя дал – Черника.
Черника тоже поела. Сначала смотрела, как уплетает Рыжик, потом принюхалась к запаху и осторожно приблизилась и съела. Контакт налажен, отметил для себя Максим. И ему, наконец, захотелось спать. Он улёгся удобно, Рыжик составил компанию, затем и Черника улеглась рядом с Рыжиком.
Максим проснулся поздно утром. Давно он так крепко и сладко не спал. Воздух, к тому же земля успокаивает. В землянке определённый покой есть. Земля — наша мать. Потому и сон как в утробе матери. Рыжик с Черникой, видимо, были уже в подземелье, их не было рядом. Максим обратил внимание на барахло, лежащее на лежанке Рыжика. Какие-то сумки, чехол, борсетка. У него когда-то была такая же. С кодовым замком.
 Он подошёл, взял борсетку, смахнул землю, покрутил цифры у замка. Крутятся, но туго, старая уже, давно валялась где-то. Промелькнула мысль: код 2247. Да ладно. А вдруг! И он установил этот код 2247, замок щёлкнул, как ему показалось. Макс потянул створки туда-сюда, есть щелчок. Он открыл борсетку и замер. На него смотрело лицо его бывшей девушки. Из-за которой он, собственно, и напился тогда, и потерял борсетку с документами. Не может быть, осторожно подумал Макс. Или всё же... Он достал фото, отложил в сторону, вынул паспорт, развернул, это был его паспорт! Диплом тоже его! Свидетельство о рождении! Есть! Ещё несколько удостоверений, членский билет и пропуск.
Всё есть! Всё на месте! Я ничего не потерял! То есть, всё нашлось. Рыжик, ты супер! Ты просто находка, а не лис! Сокровище! Максим ликовал. А затем вдруг задумался: а зачем?
 И себе же ответил: ну не всю же жизнь я буду жить в норе. Рыжик не вечен, у лисы век короче, чем у человека. В общем, чтобы было всё на месте. Всё-таки я человек теперь, а не бомж. С документами. Максим улыбнулся. Доска отодвинулась, и в щель просунулась «супружеская пара», облизываясь, после сытного завтрака.
- Рыжик, спасибо тебе. Я бы, конечно, тебя сейчас расцеловал за то барахло, что ты принёс, но твоя морда после завтрака. Не буду целовать тогда, — улыбнулся Макс и потрепал его за холку. Черника пока настолько не доверяла, чтобы и её потрепать, и Макс не стал этого делать. Он осмотрел остальное барахло и понял, почему Рыжику это понравилось. Все эти сумки, чехол были кожаными. И главное, он сразу не разглядел. Всё это когда-то принадлежало ему! Это все его вещи! Вот эту сумку, наплечную, он носил в старших классах в школу. Это чехол от мобильника, в нём носил свою «Нокию 3310». Спортивная сумочка тоже его. Ну и борсетка, конечно. Он нашёл место, где стоял когда-то его дом, родительский. Дом сгорел, но подсобные помещения оставались целыми. Там, конечно же, все снесли и заровняли, но, видимо, была возможность зверю откопать то, что ему захотелось. Ведь грызунов они откапывают из нор, а в мягком грунте, после бульдозера для него не стоило большого труда это сделать. А мой запах ему знаком хорошо. Вот и весь смысл того, что он делал. Он просто скучал.
А борсетка с документами лежала, видимо, в подсобке. Я её даже не терял, получается, просто напился как свинья и не помнил, куда дел. Вот и всё. Но Рыжик расставил все точки над i.
***
Прошло чуть больше полугода.
Вечер, все дома. Рыжик с Черникой лежали на своей лежанке. Максим сделал её просторнее. Максим лежал на своей и монотонно, как обычно, о чём-то говорил. Возле него лежали четыре лисёнка и внимательно слушали его болтовню.
***
Прошло несколько лет. За это время многое что изменилось. В государстве, в регионах, да и в мире в целом. Территорию некогда сгоревшего леса оградили высоким забором из мелкой сетки. Лес восстанавливался, не без помощи людской, конечно. Были проведены специальные мероприятия по содействию лесовозобновления. Деревья были ещё молодые, но их уже было достаточно много, чтобы это место смело назвать лесом, молодым лесом. На территории появилось зверьё. Некоторые виды завозили извне, некоторые расплодились сами. Появилось административное здание, на котором была вывеска: Государственный Научно-Исследовательский заповедник «АЙСБЕРГ». Чуть ниже табличка: «Вход на территорию заповедника возможен только по пропускам и в сопровождении гида». Самовольный вход на территорию строго запрещён и наказуем. Статья ГК РФ NNNNNNN.
*** Экскурсия
- А это, собственно, и есть АЙСБЕРГ, в честь этой опушки и назван заповедник. – продолжил гид. Опушка не простая. На самом деле, это древний монастырь, надёжно спрятанный временем. Желающие могут посетить и его так же. Есть такие?
- Да, есть, ответила почти вся группа.
- Хорошо, — ответил гид и потянул за висящий шнур, что свисал с опушки. Разложилась конструкция временной входной лестницы, и открылась маскировочная сеть, обнажая входную дверь.
- Лестница и маскировочная сеть, как вы понимаете, современная. Это уже делали мы, чтобы не нарушать настоящий вид этой опушки. Как вы все заметили, она действительно издали напоминает Айсберг. Собственно, и проект этого здания в виде айсберга. То, что мы видим сверху, это верхние этажи, но есть и нижние, столько же этажей. Айсберг, по-другому и не назовёшь. А теперь мы войдём в здание, и, пожалуйста, не разбегайтесь по коридорам, заблудитесь, это легко. И вас долго придётся искать. Здесь есть всё. Вода чистая, родниковая. Туалет есть так же, как в лучших домах Лондона, — гид улыбнулся. Только туалетная бумага и свет от нашей цивилизации, остальное из прошлых веков, так что не обессудьте. Гид был добродушный, разговорчивый, пожилой уже мужчина, седой как лунь, но бодрый. В тёмных очках они были к лицу. Это отметили все женщины из группы экскурсантов. Перед входом гид спросил у всех: «С какой комнаты начнём обход? Усыпальница, казначейская, столовая, кухня, душевая, комната подачи воды, туалет, кельи». Экскурсанты хором ответили: «Казна!»
- Кто бы сомневался, — приятно улыбнулся гид. И они отправились в здание, в казначейскую комнату.
- Ух ты! – выразил своё восхищение каждый из вошедших в казначейскую комнату. На столе стоял сундук, открытый, с золотыми монетами. По краям комнаты также стояли сундуки, только большего размера, наполненные золотыми и серебряными монетами. Только в одном из них была канцелярия.
- А руками можно трогать монеты? – спросил молодой человек.
- Можно, это муляж.
Молодой человек пересыпал монеты из рук в руки, и его лицо излучало бесконечное счастье. Экскурсанты посмеялись, шутя над его довольным видом.
— Вот это да, — протянул молодой человек. – Ведь это богатство кто-то нашёл из нашего времени. И теперь он наверняка очень богат. Вот бы мне такое найти, — позавидовал он.
- И что бы вы с этим делали? – спросила у него рядом стоящая женщина.
- Да что угодно. Коттедж, яхта, машина и не одна. Девушки – много, и прочее, прочее, прочее. Женщина улыбнулась в ответ и сказала:
- Но, молодой человек, деньги есть нельзя, это всего лишь деньги.
- Да ну, если бы столько я нашёл, ел бы их каждый день, — шутил он смеясь.
- Увы, когда-то я тоже так говорила, не шутя, как вы, а злобно, когда была молода. Но мне убедительно доказали, что это невозможно. Деньги есть нельзя.
Вся группа была заинтригована их беседой, и слушали развесив уши, как в народе говорят.
- И что же, как вы это поняли? Это не вкусно очень? Как вы это узнали? – смеялся молодой человек.
- На вкус я не пробовала, конечно. И продолжила: — Тогда, в то время, мой мужчина мне сказал, что я вам сейчас говорила. Но я ответила так же, как вы. Сказав ему, что с удовольствием бы съела, было бы что, например, пару миллиончиков. И к моему сожалению, скверно поступила, швырнув ему в лицо его зарплату. И как вы думаете, что он сделал в ответ на это? Он демонстративно сварил суп из 12 миллионов. У меня на глазах. Я чуть с ума не сошла от этого. К тому же он варил свои деньги, а я от ужаса сползала со стула. Конечно же, они сгорели.
- Глупо он поступил, ответил молодой человек.
- Я тоже так думала. И к тому же спровоцировала его на то, чтобы он ещё и документы свои сжёг, я ему их восстанавливала. Он также сжёг и документы, в этой же кастрюле. Я его обозвала дураком. И он ушёл, совсем. Больше мы не виделись с ним. Так вот, после этого ужина, назовём это так. Моё представление о деньгах в корне изменилось.
 Их нельзя есть. Сколько бы их ни было, это всего лишь деньги. Они, конечно же, нужны, но не в таком количестве. Не нужно их ставить во главе угла, это не икона. И поверьте мне, стало легче, гораздо. Если они есть – хорошо. Если нет, нужно заработать. Ваш холодильник с продуктами важнее любого количества денег. Все молчали, гид тоже внимательно слушал и молчал.
- Теперь я очень сожалею о том поступке, что бросила ему в лицо его зарплату. Очень сожалею. Встретить бы его, да попросить прощения за это, но я не знаю, где его искать. Я даже его фамилии не знаю при этом. У нас был скоротечный гражданский брак. Она помолчала немного. И добавила: — Может быть, из вас кто-то его знает? Мало ли… Опустила глаза, было заметно, что она очень расстроилась при своей неожиданной исповеди. Гид снял свои очки:
- В это лицо вы бросали его зарплату? Она подняла глаза:
- Максим?!
- Да, это я.
- Прости меня, пожалуйста, и она не сдержалась, заплакала.
- Я давно тебя простил. Видимо, так и должно было случиться тогда. Так что всё хорошо.
***
Далее они вошли в усыпальницу. Осмотрели, тишина, атмосфера, конечно же, среди высохших трупов пасмурная, так сказать, ведь это были люди. И за каждым из них была своя история жизни.
- У меня вопрос есть, — сказал тот самый молодой человек.
- Спрашивайте, — ответил Максим.
- Здесь все ячейки на стеллажах заняты. То есть, как я понимаю, их ровно столько, сколько было здесь монахов. В какое-то время остался в живых один из них, последний, он уложил предпоследнего. И по логике одно место должно пустовать, если он сам не лёг туда, но это вряд ли. Так вот, возникает вопрос: кто уложил последнего монаха?
- Я, — ответил Максим.
- Вопрос следующий, можно?
- Да, конечно.
- Если следовать также этой логике, то всё золото и серебро, которое здесь находилось, нашёл именно тот, кто уложил последнего монаха. Я правильно мыслю?
- Правильно, – ответил, улыбаясь, Максим.
- И последний вопрос, можно? – Конечно.
Молодой человек демонстративно подбоченился, руки вбок:
- Где деньги, Зин? Ну, я, конечно, догадываюсь, но ничего налоговой не скажу. И мне интересно, где, например, вы живете сейчас? Ваш дворец, коттедж, ну, в общем, ваши хоромы. Вы можете показать? Хотя бы фотографию. Я заинтригован очень. Налоговой ни слова – честно!
Улыбался до ушей молодой человек. Максим посмеялся тихо: — Фотографий нет у меня, но воочию могу показать.
- Ну-ка, ну-ка, – оживился молодой человек.
— Вот, идите по этому коридору, — он указал рукой коридор. В конце слева, будет дверь, на ней нацарапана цифра 0. Это мои хоромы. Дверь закрыта, но там есть стекло. Специально сделал, чтобы можно было посмотреть, что там происходит, это мне нужно было. Молодой человек сразу же поспешил туда, за ним ещё три человека. Через минуты две они вернулись разочарованные.
- Посмотрели? – спросил Максим.
- Мы, наверное, не туда смотрели.
- Там одна дверь со стеклом – моя.
- Ну... У моей бабушки в сарае примерно так же, – грустно ответил молодой человек, только без горбыля.
- Горбылём я укреплял и украшал свою нору. Это нора, вход сверху. А дверь обнаружилась уже позже.
- Вы живете в норе? – удивлённо, с широко открытыми глазами спросил он.
- Да, и не один. Со мной живут звери, лисы. Дети и внуки моего лучшего друга Рыжика.
- Ничего себе, я ошарашен просто. Ну а где же деньги, Зин? Куда вы их замыкали? Просто любопытство, не более. Найти столько богатства и жить в норе при этом. Можете ответить? Можете не отвечать, это не моё дело.
- Я отвечу, почему же. Понимаю ваше любопытство.
Вы сегодня большую часть времени провели на территории заповедника, вам понравилось?
- Да, очень.
- Так вот, если бы не эти богатства. Не было бы этого заповедника, да и леса тоже не было бы ещё. Он, конечно, сам восстановился бы, но очень нескоро. Я ответил на ваш вопрос?
- Да. Деньги нельзя есть, – ответил молодой человек после непродолжительного молчания.
- Я рад, что вы это поняли...
- Максим Фёдорович! – сквозь группу протолкнулся сотрудник заповедника. Там из области приехали к вам. Нужно что-то согласовать с вами, подписи ваши нужны, ну и прочее. Вас хотят видеть в общем.
- Ясно. Дим, замени пока меня на время здесь в качестве гида.
- Хорошо, – ответил Дмитрий. А Максим поспешно вышел.
- Ну так что, на чём вы остановились? Вопросы? Я слушаю вас.
- Скажите, а Максим Фёдорович, кто он, гид? Или я чего-то не понимаю?
- Нет, он не гид. Он всё! Если бы его не было, не было бы и заповедника этого. Он учредитель. Директор, спонсор и всякое, всякое, я даже не могу вам всё перечислить. Как-то так. Мы его папой зовём, неформально, конечно. Папка наш.
- А он действительно здесь живёт? В этой норе?
- Да, он и жил до этого здесь, вместе с лисом и его семьёй.
- И у него нет нормального жилья?
_ Нет, разве что в административном здании, у него есть комната, прямо из кабинета вход. Там всё есть. Душ, ванная, туалет, ну и всё, что нужно цивилизованному человеку. Диван нормальный, а не лежанка в лисьей линьке, – улыбнулся Дмитрий. Но он там бывает только для того, чтобы привести себя в порядок, а спать уходит в нору, к своим лисам и лисятам. Говорит, что привычку трудно эту отменить. Он долго среди них жил.
У него в кабинете висит фото, где он с лисом. С его другом Рыжиком. Он говорит, что заповедник своим рождением обязан именно ему. Так как именно он нашёл монастырь и именно он нашёл утерянные документы. Без них, как вы понимаете, было бы невозможно ничего сделать.
- Да, интересная судьба у человека, – ответила женщина и спросила:
- А женщина у него есть? – Простите за бесхитростный вопрос.
- Извините, но на этот вопрос я не могу ответить вам. Его личная жизнь меня не интересует, это его личное дело. Сами спросите у него, если это вам так важно.
- К нему на приём можно записаться?
- Да, – Дмитрий достал смартфон, – вам на какое время удобно? Четверг, 15 часов свободно. Вас устроит?
- Да. Вполне. Буду ко времени.
- Ваше ФИО и телефон, пожалуйста.