Дедовы байки

Внуку моему Петру

     Вместо предисловия

     Дорогой мой внук! Сегодня, когда я уже не молод, я могу сказать, почему важно знать и помнить своих предков. Это не совсем моя мысль, но я думаю примерно также.  В каждом из нас есть частица каждого из наших предков. Получается, что каждый из предков жил для того, чтобы когда-то на свете появились мы. То есть каждый из предков передал нам главное из того, что имел – дар жизни. Жизнь - единственный дар, который от нас не зависит. Мы просто получаем её в подарок от всех тех, кто был до нас - и поэтому жизнь бесценна. И лишь от нас зависит, как мы поступим со своей жизнью. Проживем со смыслом или растратим ее впустую. В трудную минуту нужно оглянуться и вспомнить, сколько предков стоит за нашей спиной, как они горды тем, что их род продолжается, и как каждый из них щедро наделил нас всей своей силой, своим умением переносить жизненные трудности, всем, чему научился сам.
     Что бы получать в нужные и решающие моменты помощь Рода и Предков, надо знать их историю. Знание своих корней до седьмого колена – это знание тех 128 человек, кто влияет на нашу судьбу. Не просто же так слово «Семья» состоит из «Семь» и «Я».
     Наши предки – это наши крылья. Если посмотреть на схематичное изображение связи поколений, то оно действительно похоже на мощные крылья сильной птицы. Первый уровень символизирует нас самих. Второй уровень символизирует  наших отца и мать, формирующих наше окружение, здоровье, эмоциональность. Это самые близкие для нас люди. От них мы получаем здоровье, эмоциональные отношения, любовь к дому и детям, наш способ реагирования на ситуации.  Поэтому при нарушении генетической связи между родителями и ребёнком человеку крайне трудно приспособиться к миру. Третий уровень - это наши дедушки и бабушки. При этом именно от дедушек и бабушек мы получаем более важную генетическую информацию, чем от родителей. Они передают нам способность к усвоению информации, интеллектуальные качества, таланты и способности. Именно судьба бабушек и дедушек определяют главные вехи нашей судьбы. И, поверь, это не пустые слова, могу подтвердить их своим жизненным опытом. Четвертый уровень – это наши прадедушки и прабабушки.  Они оказывают влияние на наши личные взаимоотношения, любовь, гармонию и радость, а также на наше материальное благосостояние. Пятый уровень – это наши прапрадедушки и прапрабабушки. Они для нас - служители  Совести. Это стержневое для нас поколение -  наши Хранители, голос интуиции, помогающей избежать сложных моментов. От них зависит степень нашей решительности, активности, боеготовности, агрессии. Шестой уровень – это деды наших прадедов. Это поколение определяет традиции,  принципы, которыми мы руководствуемся в жизни.  Эти предки дают нам сакральные знания, мудрость и связь с высшими силами. А также власть и социальное положение. Седьмое поколение – это прадеды наших прадедов - самые далёкие и самые сильные наши предки. Это поколение очень  важное и судьбоносное для нас. Оно определяет наше предназначение и наш истинный долг.
     Самое лучшее, что мы можем сделать для всех них и всего своего рода - идти в свою жизнь, проживать её полноценно и быть счастливыми.
     Я постараюсь рассказать тебе о наших предках так, как это знаю я сам. Для простоты я буду избегать многочисленных приставок «пра-», а буду оперировать привычными для тебя понятиями мама, папа, бабушка и дедушка. Придет время, и ты сам посчитаешь, сколько нужно добавить этих приставок, чтобы понять свою степень родства, например с дедушкой твоего папы.

     Глава 1

     У меня, как у любого человека, двое дедушек и бабушек. За каждым из них выстраивается своя «веточка» генеалогического древа, скрываясь во тьме веков. Длина этих «веточек» зависит от того, насколько древний род каждого из моих дедушек и бабушек, насколько сохранились известия об их собственных прадедушках и прабабушках и других членах семьи. Дворян в роду моих бабушек и дедушек, было немного. Некоторые из моих предков были пожалованы личным дворянством за заслуги перед отечеством, но потомственным это дворянство не стало. В основном в роду моих предков были крестьяне, купцы и священники, ставшие впоследствии русской интеллигенцией.
     Как у большинства наших соотечественников наши родственные корни исчезают во тьме Смутного времени, когда в огне гибли церкви вместе с церковными книгами, в которых были записи о рождении, венчании и смерти наших предков. Поэтому, Семнадцатый век - крайний из веков, в которых сохранилась память о наших родах.
     Вторым большим периодом, разрушившим родственные связи и уничтожившим саму информацию о них в России стал Двадцатый век после 1917 года. К счастью, наша семья сумела в большой степени сохранить и восстановить память о своих предках в этот сложный период истории нашей страны.
     Начнем перечисление предков по женской маминой линии (дамам первое место). Род моей бабушки – Екатерины Васильевны Жуковой, в замужестве Ильинской, известен лучше всего, в силу обстоятельств, о которых пойдет речь ниже. На протяжении более чем трехсот лет род бабушки сохранялся и сохраняется на территории города Твери, с которым он связан самым непосредственным образом. Самым древним из известных предков этого рода является Лука (Лучка) Карманов. О нем практически ничего не известно,  кроме того, что он был, и у него был сын Яким. Яким Лукин сын Карманов имел двух сыновей – Никиту 1689 года рождения и Федора 1699 года рождения. От Никиты Якимова сына и потянулась родственная «ниточка» к моей бабушке.
     Никита Якимович Карманов тоже имел двух сыновей, старшего Якова, рожденного в 1707 году, и младшего Ивана, рожденного в 1712 году. Иван Никитич Карманов был женат на Марфе Филипповне, которая была моложе него на год. Она родилась в 1713 году и прожила больше семидесяти двух лет. О годах жизни Ивана Никитича история обширных сведений не сохранила. Был он посадским человеком, прихожанином Троицкой, что за Волгой церкви. В браке Ивана и Марфы родился сын, прославивший род, история о котором сохранилась в потомстве. Этим сыном был Демид (Диомид) Иванович Карманов – первый историк и краевед Тверской губернии.
     Вся жизнь Диомида Ивановича Карманова прошла в городе Твери, сначала в Заволжском посаде, где он родился, а потом в Загородном посаде, в районе нынешней центральной части города.
     По данным сохранившихся исторических документов, Диомид Иванович Карманов всю жизнь состоял в купеческом звании. До середины 1780-х годов он был купцом третьей гильдии, а потом до конца жизни – купцом второй гильдии. Однако вся его жизнь прошла на городской службе, а данных о занятии им коммерцией нет.
     На службу Диомид Иванович Карманов был отдан в 1751 году в Тверской провинциальный магистрат. С юных лет он отличался жаждой знания и, познакомившись с тверскими семинаристами, в 1752-1753 годах Диомид Иванович стал посещать Тверскую духовную семинарию вольнослушателем. Учителя семинарии отнеслись к нему со вниманием. В связи с тем, что он не знал латинского языка, на котором велось преподавание в высших классах семинарии, некоторые учителя давали ему уроки у себя на дому. Дойдя до класса риторики, Диомид Иванович прекратил обучение и женился на Евдокии Ивановне Борисовой. Она родила ему четверых сыновей и дочь.
     Диомид Иванович всю жизнь самостоятельно восполнял недостаток в образовании, читая такие книги, как «Зерцало горячейшего ко Господу Богу духа» Феофилакта Лопатинского, а также ряд других. По заказу Карманова информатор семинарии Е. Рязанцев перевел для него на русский язык «Философию нравоучительную» Кристофа Фридриха фон Аммона, а учитель элоквенции П. И. Богданов — «Речь Амвросия Медиоланского против Феодосия». Диомид Иванович занимался изучением русской духовной литературы, такой как, например, «Златоуст», «Маргарит» и другой. В январе 1764 года Диомид Карманов прослушал курс богословия, читавшийся ректором Тверской семинарии Макарием Петровичем в Желтиковом монастыре, а затем Гавриилом Петровым в Тресвятском монастыре.
     Через пять лет службы в том же магистрате Диомид Иванович был переведен  на должность копииста, а несколькими годами позже – подканцеляриста. В 1772 году он там же стал канцеляристом.
     В 1766 году Карманов прочитал в семинарии проповеди, направленные против старообрядцев. С 14 октября 1768 года по июнь 1769 года он произнес 11 проповедей на традиционные темы. Эти проповеди были одобрены новым ректором семинарии Арсением Верещагиным, в отзыве которого говорилось следующее: «Сочинение сие, основательными и порядочными мыслей здравых выражениями, и духовными нравоучениями, и риторскими украшениями преисполненное, достойную и правдивую сочинителю приносит честь и славу, а христианскому обществу душевную пользу».
     Карманов деятельно помогал архиепископу Платону Левшину, что способствовало обращению старообрядцев в единоверие: с октября 1771 года по март 1772 года он переписывался с купцами, собирающимися перейти в единоверие, а именно: А. Я. Морозовым из Торжка и Т. И. Волосковым из Ржева. При этом Карманов рассчитывал на широкое распространение в старообрядческой среде данной переписки.
     Существует копия аттестата об образовании Диомида Ивановича, выданного руководством Тверской духовной семинарии в 1772 году. В этом же 1772 году он пожертвовал в библиотеку Тверской духовной семинарии рукописи своих проповедей.
     В 1776 году Диомид Иванович Карманов стал канцеляристом в Тверском городовом магистрате. За усердие в службе был награжден чином губернского регистратора. В 1776 году он стал публичным нотариусом при губернском магистрате, а в 1777 году  утвержден в должности публичного нотариуса. По наследству от своего предшественника Клементия Ресцова он получил должность секретаря городового магистрата. В этих должностях и званиях Диомид Иванович Карманов пребывал до конца жизни.
     В 1777 году городским обществом ему был установлен оклад в 150 рублей в год, а в 1785 году этот оклад был пересмотрен и по предложению тверского купечества удвоен.
     Наибольшую известность Карманов получил благодаря своим трудам по истории Твери. Во многих исторических примерах присутствуют дидактические выводы. Труды по истории родного города Карманова отобразились в культурной жизни Твери 1770-х годов. Они стали предпосылкой к знакомству, а затем и тесной дружбе Карманова с М.Н. Муравьевым, по рекомендации которого 2 сентября 1777 года Карманов стал сотрудником Вольного Российского собрания. Историческими трудами Карманова интересовался московский издатель Н.И. Новиков, намеревавшийся их издать. Имеются предположения о возможности влияния Карманова на И.А. Крылова через его отца А. П. Крылова, служившего с 1774 года по 1778 год в губернском магистрате Твери. 
     Карманов также знаменит речью по случаю открытия в Твери гражданских училищ в 1776 году, а также в честь назначения Я.Е. Сиверса Тверским наместником в 1777 году.
     Диомид Иванович Карманов по приказанию правителя Тверского наместничества Т. И. Тутолмина, 10 июня 1778 года произнес в зале магистрата «Речь ее императорскому величеству благодарственную от тверского купечества и мещанства по случаю оказанных к сему городу высочайших щедрот».
     Необходимо сказать, что императрица Екатерина Великая оказывала самое пристальное внимание к судьбе города Твери. Она неоднократно останавливалась в Архиерейском доме, расположенном на территории древнего Тверского кремля, путешествуя из Петербурга в Москву и обратно. После Большого пожара Твери, уничтожившего всю центральную часть города, именно по приказу Екатерины Алексеевны команда архитекторов создала новый центр города, имеющий ту же лучевую планировку, что и Рим, Версаль и Санкт-Петербург. А Архиерейский дом был перестроен в Путевой Дворец, являющийся украшением города. И в дальнейшем императрица не оставляла Тверь своим вниманием и заботой, а горожане платили за это ей беззаветной любовью и преданностью.
     Согласно семейному преданию, В 1778 году Диомид Иванович Карманов был пожалован императрицей Екатериной Великой за сочинение «Историческое и географическое известие о принадлежащих к Тверскому наместничеству городах» личным дворянством. Кроме этого он был пожалован шитым разноцветными шелками кафтаном, кошельком с деньгами и бочонком меда. Но, скорее всего, в части личного дворянства предание остается только преданием.
     В 1780 году Диомид Иванович Карманов совершил паломничество на озеро Селигер в Нилову Столбенскую пустынь. Тогда же в 1780 году он пожертвовал в библиотеку Тверской духовной семинарии сборник исторических сочинений.
     В 1780-1781 годах Диомид Иванович присмотрел себе «деревянный дом на каменных погребах, со всем строением и с землей» стоящий в предместье города Твери на Пятницкой улице. Ныне это улица Крылова, бывшая Секретарская. За дом было уплачено четыре годовых оклада по должности секретаря магистрата. В доме Карманова всегда жило несколько поколений представителей семьи. В исповедальной записи за 1784 год вместе с самим хозяином указаны жена, четверо сыновей, мать в возрасте семидесяти трех  лет и работница.
     Трое старших сыновей: Григорий 1773 года рождения, Иван 1777 года рождения и Петр 1782 года рождения пережили своих родителей. Как было сказано выше, была еще дочь, о которой известно мало, кроме того, что она вышла замуж. Впоследствии они с мужем вернулись в дом отца – Диомида Ивановича, где дочь и умерла еще при его жизни.
     Диомид Иванович Карманов имел сложные взаимоотношения со старшим сыном и хотел лишить его наследства, но не успел. Средний и младший сыновья жили постоянно в доме отца до его кончины.
     В третьей части Ведомости «О умирающих» за год по приходу Владимирской церкви запись по № 5 от 18.04.1795 года гласит, что «Тферской купец Диомид Иванович Карманов преставился от чахотки 56 лет от роду».
     Обширная библиотека Карманова после его смерти в 1795 году была разделена между его тремя сыновьями. Большая часть книг сгорела во время пожара Твери в 1837 году. Некоторые книги из библиотеки Карманова были найдены в конце XIX века. Кафтан и кошелек, жалованные императрицей Екатериной Великой были переданы семьей бабушки в Калининский краеведческий музей. Кафтан был утрачен во время оккупации Калинина немецко-фашистскими захватчиками в 1941 году, а кошелек хранится в фондах музея до настоящего времени.
     Сын Диомида Ивановича Карманова Иван женился на дочери дьячка Покровской церкви Екатерине Ивановне 1780 года рождения. В потомстве они имели двух сыновей Александра 1800 года рождения и Арсения 1801 года рождения. Арсений Иванович, женившись на Татьяне Павловне 1805 года рождения, имел двух детей: дочь Екатерину 1824 года рождения и сына Ивана 1825 года рождения.
     Иван Арсеньевич был женат два раза. Первым браком он был женат на Надежде Михайловне 1830 года рождения, которая родила ему двух сыновей: Василия 1855 года рождения и Алексея 1860 года рождения. К сожалению, Надежда Михайловна умерла, когда младшему ребенку было всего семь лет. Вдовый Иван Арсеньевич в 1868 году женился на Александре Федоровне Крестешниковой, которая была моложе него на двадцать шесть лет. Александра Федоровна в этом браке также родила ему двух детей: младшего сына Дмитрия 1874 года рождения и старшую дочь Елену 1869 года рождения – мою прабабушку, которая около 1887 года вышла замуж за моего прадеда – Василия Николаевича Жукова.
     Василий Николаевич Жуков происходил из семьи купцов – староверов, впоследствии - единоверцев. К сожалению, мы имеем мало сведений о семье Василия Николаевича. Мой прапрадед - отец Василия Николаевича – Николай Жуков был женат на моей  прапрабабке Марии Логиновне. У них было шестеро детей: Валентина, Анна, Мария, Сергей, Николай и Василий. Семья была очень дружной с крепкими традициями родственных связей.
     Николай Николаевич Жуков был купцом второй гильдии, гласным Тверской городской думы. Его сестра Валентина Николаевна вышла замуж за купца третьей гильдии и в этом браке имела пятерых детей. Сергей Николаевич был наиболее богатым купцом из всех своих братьев. Он имел кирпичный завод, а также большое количество городской и сельской недвижимости. После Октябрьской Революции жизнь всех братьев и сестер сложилась непросто.
     Мой прадед Василий Николаевич Жуков был купцом второй гильдии. Он окончил Тверское уездное училище. Прадед занимал выборные должности: в январе 1891 – феврале 1893 годов, а также в 1901-1918 годы был гласным Тверской городской думы. Кроме этого, он был членом городского раскладочного присутствия, общего присутствия Казенной палаты, губернского присутствия по квартирному налогу в 1903 - 1918 годах, попечительского Совета  Мариинской женской гимназии в 1905 – 1918 годах а также занимал и другие выборные должности. Прадед был награжден двумя серебряными медалями «За усердие» в 1903 и в 1907 годах на Станиславской и Владимирской лентах для ношения на шее, а также золотой медалью «За усердие». После Октябрьской Революции жизнь прадеда складывалась непросто. Он умер во время оккупации города Калинина немцами в 1941 году. Похоронен возле церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что около рынка на берегу реки Тьмаки, так как в этой церкви был знакомый священник. Кладбище не сохранилось. Елена Ивановна умерла немного раньше в январе 1941 года, перед войной. Она была похоронена на Николо-Малице.
     Василий Николаевич и Елена Ивановна имели семерых детей: Владимира, Арсения, Александру, Веру, Екатерину, Михаила и Андрея. Одна дочь – Вера умерла в младенчестве. Один из братьев – Арсений Васильевич умер молодым в 1921 году в день свадьбы от неизвестного лекарства. Остальные выросли, и в большинстве дали потомство. Среди тех, кто продолжил род, была и моя бабушка Екатерина Васильевна.
     В основном, все они сумели найти себя в новой жизни, хотя купеческое происхождение временами сильно мешало. Владимир Васильевич после революции работал в стекольной промышленности города Калинина. Был главным инженером стекольного завода. Наиболее успешным оказался Андрей Васильевич. До Великой Отечественной войны он работал в Московской теплотехнической проектной конторе. Воевал.  Был награжден многими советскими и иностранными наградами. После Великой Отечественной войны много лет работал главным инженером нефтепровода «Дружба». Дети Василия Николаевича и Елены Ивановны Жуковых в течение жизни сохраняли теплые отношения между собой, помогали племянникам и племянницам.

     Глава 2

     Рассказав о предках по линии бабушки, можно перейти к рассказу о предках по линии моего дедушки Арсения Николаевича Ильинского.
     Род моего деда происходит из Тверской губернии. Известно, что предок Алексей Иванович Ильинский родился он в 1795 году. Об отце и матери его неизвестно ничего. До 1819 года он обучался в школе и духовной семинарии, где показывал хорошие успехи и похвальное поведение. В 1819 году был уволен из студентов 1 разряда по семинарии по окончании богословского курса, после чего был учителем Вышневолоцкого уездного духовного училища. В 1821 году он был произведен в священника. Впоследствии служил иереем Никольской церкви города Бежецка. Был женат на Надежде Петровне, рожденной в 1796 году. От этого брака у них было четверо детей: Владимир 1823 года рождения, Александр 1825 года рождения, Петр 1827 года рождения, и Константин 1829 года рождения.
     От моего прапрадеда Владимира Алексеевича потянулась «веточка» к моему дедушке.  Владимир Алексеевич окончил Тверскую духовную семинарию, однако со временем ушел в педагогику. Был женат на моей прапрабабке Юлии Васильевне, которая умерла рано. К сожалению, дата и место их венчания неизвестны.
     Владимир Алексеевич 6 марта 1844 года был назначен учителем второго класса Краснохолмского духовного училища с чином коллежского регистратора. В мае 1846 года был перемещен в Тверскую уголовную палату помощником столоначальника, 12 декабря 1848 год  был Высочайшим приказом, означенным по гражданскому ведомству, переведен в Губернские секретари,  а 21 февраля 1849 года назначен исправляющим должность Столоначальника, а 21 июня этого же года – Столоначальником.
     К сожалению, в 1852 году Владимир Алексеевич был уволен со службы по заболеванию в чине Коллежского секретаря. Семья перебралась в Весьегонск, где жизнь была легче. Там 7 августа 1853 года Указом Тверского губернского правления он определен исполняющим должность секретаря Весьегонского Земского суда, а 16 февраля 1854 года  утвержден Секретарем Весьегонского Земского суда. На этом месте Владимир Алексеевич проработал меньше двух лет и 7 апреля 1855 года был уволен со службы в возрасте тридцати двух лет.
     Судя по всему, проблемы со здоровьем не позволили ему продолжать службу в течение длительного времени. В дальнейшем он проживает в сельце Поляны Калязинского уезда Тверской губернии вместе с женой Юлией Васильевной, где 1 июля 1865 года у них родилась дочь Вера, а 4 мая 1869 года у них родился мой прадед Николай. Он был крещен  6 мая 1869 года в Благовещенской церкви Георгиевского погоста Калязинского уезда.
     Спустя почти двадцать лет 1 апреля 1874 года мой прапрадед Владимир Алексеевич возвращается на службу. Он определен помощником классных наставников Тверской мужской гимназии с проживанием при гимназии в служебной квартире. 19 мая 1874 года Владимир Алексеевич произведен в Титулярные советники с получением права личного дворянства, а 3 июня 1877 года в  Коллежские асессоры. В 1878 году за труды в Гимназии он награжден 125 рублями, а в 1881 году Владимиру Алексеевичу присваивается чин Надворного советника. В 1887 году Владимир Алексеевич Ильинский умер на службе.
     Семья после его смерти оказалась в очень трудном положении, поэтому его сын, мой прадед  Николай Владимирович Ильинский, который в июле 1886 года окончил Тверскую гимназию, в возрасте семнадцати лет с 31 января 1887 года принял вместо отца должность Помощника классных наставников Тверской гимназии. Это дало возможность семье сохранить право проживания в служебной квартире при гимназии. До замужества вместе с братом и матерью в этой же квартире жила Вера Владимировна.
     Николай Владимирович 1 февраля 1887 года определен исполняющим должность помощника классных наставников Тверской мужской гимназии с проживанием при гимназии после смерти отца.  Ему 1 мая 1887 года был присвоен чин Коллежского секретаря, а 1 мая 1890 года – чин Титулярного советника с получением права личного дворянства.
     Николай Владимирович Ильинский 16 февраля 1892 года венчался в Борисоглебской церкви города Твери с Ольгой Арсеньевной Тяжеловой, дочерью отставного фельдшера, рожденной 21 мая 1876 года. Ему было 23 года – а ей 16 лет. Впоследствии они имели пятерых детей: Михаила 1895 года рождения, Николая 1899 года рождения, Арсения 1900 года рождения – моего дедушку, Юлию 1902 года рождения и Сергея 1910 года рождения.
     В январе 1893 года Николаю Владимировичу присвоен чин Коллежского Асессора, а 1 мая  1897 года он был произведен в Надворные Советники. Он был 5 октября 1897 года награжден Серебряной медалью в память смерти Александра III для ношения на груди на ленте ордена Святого Александра Невского.
     Мой прадед был известен среди сослуживцев и учеников гимназии  своей безукоризненной честностью. Поэтому 26 сентября 1901 года Постановлением Педагогического Совета Тверской мужской гимназии он был избран заведующим Чайной гимназии, а 1 ноября 1901 года директором Тверской гимназии ему было дано поручение на продажу сберегательных гербовых марок.
     За заслуги перед Отечеством Николай Владимирович 1 января 1902 года был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. За участие в деятельности Российского Общества Красного Креста во время Русско-Японской войны 1904-1905 годов 29 октября 1907 года прадед был награжден Серебряной медалью Красного Креста на Александровской ленте.
     Прадед высоко ценил свою службу народному образованию, а начальство Тверской гимназии ценило его. Поэтому 1 февраля 1912 года директором Тверской гимназии согласно прошению Николай Владимирович был оставлен по выслуге 25 лет на службе в той же должности еще на 5 лет. Ему была назначена пенсия в размере полного оклада жалования, присвоенного должности Помощника классных наставников, именно 300 рублей в год. За неслужебные отличия и за труды по народному образованию 7 мая 1914 года прадед был награжден орденом Святой Анны 3-й степени.
     В 1914 году в семье случилась беда – в возрасте девятнадцати лет от менингита умирает старший сын Михаил. Российские педагоги никогда не жили богато, поэтому в связи с тяжелым материальным положением и смертью сына прадед вынужден направить прошение на имя директора гимназии об оказании материальной помощи.
     В октябре 1917 года произошла революция, а 14 сентября 1918 года Тверская мужская гимназия была упразднена. На этом работа прадеда в гимназии была закончена. Взамен гимназии в этом же здании открылась Тверская Единая Трудовая школа № 1 второй ступени, где Николай Владимирович работал до 8 ноября 1919 года Смотрителем здания. Всего службы в этом учебном заведении у него было 32 года 9 месяцев и 7 дней.
     Путевой Дворец самодержцев всероссийских был национализирован. Он был наполнен драгоценной посудой, картинами известных мастеров и другими редкостями. Николай Владимирович был назначен Смотрителем Дворца, потому что поколениям горожан, обучавшимся в разные годы в гимназии, была известна его безукоризненная честность. Но через полгода 10 апреля 1920 года его уволили и оттуда.
     В трудные и голодные первые годы после революции жить в губернии  было легче, чем в самой Твери. Поэтому семья перебралась в Новоторжский уезд, где Николай Владимирович еще год с 1 сентября 1921 года по 1 сентября 1922 года состоял школьным работником. Несмотря на возраст, работы по специальности в народном образовании для прадеда по возвращении в Тверь не нашлось. С 1 ноября 1922 года он работает заведующим делопроизводством Тверской губернии. С 16 мая 1923 года  делопроизводителем Отделения промысловых налогов, год спустя с 13 ноября 1924 года счетоводом Отделения госналогов Управления Тверского ГубФО. В 1925 году прадед назначен архивариусом Тверского ГубФО, в 1926 году – счетоводом Отделения госналогов Налогового подотдела Тверского ГубФО. В 1929 году Николай Владимирович работает делопроизводителем в секретариате ОКРФО. С апреля 1932 года по 1 января 1933 года прадед работал в ГорФО по подготовке дел для сдачи в архив и был уволен в связи с окончанием работ.
     Мой прадед - Николай Владимирович Ильинский умер 9 февраля 1933 года от кровоизлияния в мозг в возрасте 64 лет. Похоронен на кладбище Неопалимой купины города Калинина.
     Моя прабабушка Ольга Арсеньевна Ильинская (в девичестве Тяжелова) существенно пережила своего мужа. Она жила в семье своего сына - моего дедушки Арсения Николаевича Ильинского. Умерла она в 1956 году. Похоронена на Николо-Малице вместе с другой прабабушкой - Еленой Ивановной Жуковой.
     Судьба их детей сложилась по-разному. Командир взвода младший лейтенант Сергей Николаевич Ильинский пропал без вести в середине октября 1941 года в боях на западе Калининской области. Юлия Николаевна работала медсестрой в госпитале в Калинине, была два раза замужем, имела дочь и сына. Николай Николаевич жил и работал в Подмосковье, тоже имел сына и дочь.

     Глава 3

     Перейдем в перечислении предков от женской линии к мужской линии и расскажем о предках моего отца.
     К сожалению, о предках моего отца известно существенно меньше, чем о маминых предках. Моим прапрадедом был Терентий Парамонов (история не сохранила его отчества). Его женой, и соответственно, моей прапрабабкой была Федосья Ивановна. Они имели двух дочерей Анну и Екатерину. Других сведений об их жизни не имеется. Возможно, что они проживали в Новгородской области.
       Их дочь, Анна Терентьевна – моя прабабушка вышла замуж за Егора Алексеевича Маркова – моего прадеда.
     Егор Алексеевич Марков был сибиряком. Его детство было тяжелым и нищим. Он работал на фарфоровой фабрике Кузнецова (сейчас завод «Пролетарий») расположенной в селе Бронницы  Новгородского уезда Новгородской области. За участие в забастовке 1905 года был сослан и находился  в ссылке в 1905-1907 годах в селе Хайта Усольского района Иркутской области. Умер предположительно в 1914 году.
    Анна Терентьевна Маркова была на 20 лет моложе своего мужа. О ее жизни известно также немного. Предположительно, в 1929 году проживала в селе Бронница (или Пролетарий) Бронницкого района Ленинградской области (сейчас территория поселка Пролетарий Новгородского района Новгородской области). С 1941 года была с семьей своей дочери – моей бабушки Натальи Георгиевны сначала в селе Новохаритоново Раменского района Московской области, а потом в эвакуации в селе Ризадеево Ардатовского района Горьковской области. В 1943 году какое-то время проживала вместе с семьей дочери Натальи Георгиевны в селе Вербилки Талдомского района Московской области. В 1943 году в приехала вместе с семьей дочери Натальи Георгиевны деревню Пучки Киовского сельсовета Краснополянского района Московской области (в 1960 году вошла в состав поселка Красная Поляна), где умерла в 1959 году, похоронена там же, на местном кладбище.
     Анна Терентьевна и Егор Алексеевич Марковы имели трех дочерей: Анфису 1906 года рождения, Наталью 1909 года рождения – мою бабушку и Анастасию. Известно, что Анфиса Терентьевна имела двух детей, которые проживали в Ленинграде.
     Об еще одном своем прадеде Иване Алексеевиче Францеве мне известно только то, что он проживал в 1910 году с семьей в деревне Ванец Шимского района Новгородской области. Это очень интересная местность. Недалеко расположено село Медведь, в котором хорошо сохранился Аракчеевский казарменный городок – памятник далекой Николаевской эпохи.
     Иван Алексеевич имел шестерых детей: Павла, ориентировочно, 1904 года рождения – моего деда, которого я не знал, Емельяна, Александра, Якова, Зою и Валентину. Судьба детей сложилась по-разному. Емельян Иванович – был директором фаянсового завода им. М.И. Калинина в Конаково. В 1930-х годах (возможно в 1937 году) был осужден на срок менее 5 лет. В 1941 году он находился в тюрьме города Орел в момент его оккупации немцами и, скорее всего, погиб. Имел жену и трех детей, проживавших в Ленинграде. Александр Иванович – погиб под Новгородом, похоронен близ села Бронницы в 1941 году. Известно, что Валентина Ивановна имела трех детей, которые проживали в Ленинграде.

     Глава 4

     Продолжая рассказывать о своих родных, я сохраняю ту же последовательность, что и в предыдущих главах, и сначала расскажу о родителях мамы. Моя бабушка Екатерина Васильевна Жукова (в замужестве Ильинская) родилась 24 июня 1901 года (по старому стилю) в городе Твери в семье купца второй гильдии Василия Николаевича Жукова и его жены Елены Ивановны Кармановой (в замужестве Жуковой). У бабушки было шестеро братьев и сестер. О судьбе некоторых из них я рассказал в главе, посвященной своим более дальним предкам.
     Семья бабушки принадлежала к старообрядцам - единоверцам. Семья была очень дружной. Бабушка получила прекрасное домашнее воспитание. В семье ее родителей была гувернантка – француженка мадемуазель Бланш. Поэтому бабушка хорошо знала французский язык. Она также умела играть на пианино и  вышивала.
     В возрасте девяти лет в 1910 году бабушка поступила в частную женскую гимназию Римской-Корсаковой в Твери на улице Скорбященской (ныне улица Володарского), которую окончила в 1918 году. После окончания учебы с января 1919 года и до июня 1921 года бабушка работала конторщицей, а впоследствии счетоводом в Тверском кожевенном тресте.
     В 1921 году она поступила в Тверской сельскохозяйственный институт,  на агрономический факультет. Впоследствии  бабушка по личному заявлению перевелась на лесной факультет, на лесохимическое отделение, где училась до 1923 года, а затем была переведена (после реорганизации института в техникум) в Москву, где она училась с 29 июня 1923 года по июнь 1924 года. Здесь в институте бабушка познакомилась с моим дедушкой Арсением Николаевичем Ильинским.
     В 1924 по Постановлению Комиссии по качественной проверке студентов Екатерина Васильевна Жукова была уволена в двухгодичный отпуск для получения производственного стажа (по сути, исключена из института в связи с чисткой, как дочь купца).
     А 21 февраля 1925 года бабушка вышла замуж за моего дедушку Арсения Николаевича Ильинского, будучи студенткой. После свадьбы они жили в Твери. У них родились две дочери: старшая - Татьяна 15 декабря 1928 года и младшая - Кира 27 августа 1932 года.
     К сожалению, бабушке не удалось окончить курс института. В дальнейшем она работала лаборантом, химиком-аналитиком, а также на других должностях. В сложные 1937-1938 годы бабушка работала преподавателем по ликбезу на Калининском вагоностроительном заводе. В 1940 году бабушка вместе с детьми переехала к месту новой работы дедушки в город Брянск Орловской области.
     Когда началась Великая Отечественная война, в августе 1941 года дедушке удалось отправить свою семью в эвакуацию  с Заводом имени С.М. Кирова (Завод № 13) в поселок Усть-Катав на Южном Урале (Челябинская область). В сентябре 1941 года бабушка в эвакуации работала на Усть-Катавском заводе в инструментальной кладовой инструментальщицей. Осенью 1941 года семье удалось воссоединиться в городе Энгельс Саратовской области, куда был эвакуирован Завод имени Урицкого, который возглавлял дедушка. Начиная с этого времени, в семье дедушки нашла себе пристанище семья старшей сестры бабушки - Александры Васильевны Жуковой (в замужестве Корнилович) с двумя дочерьми Ией и Наташей, которая была вдовой «врага народа». Ее муж - офицер царских времен Борис Константинович Корнилович был расстрелян в 1930 году.
     В 1941 году в Калинине умерли родители бабушки - мои прадед и прабабушка - Василий Николаевич и Елена Ивановна Жуковы.
     В 1944 году семья вновь переехала к месту нового назначения дедушки - в город Днепродзержинск Днепропетровской области УССР. Здесь в 1945 году окончила школу старшая дочь Татьяна. В этом же году она поступила в 1-й Московский медицинский институт, который закончила в 1952 году и стала врачом.
     Бабушка Катя всегда была очень добрым и мягким человеком в ежедневном общении. Она пользовалась безграничной любовью близких за свои необычайные душевные качества. Но когда речь заходила о принципиальных вопросах в жизни, у нее был железный характер. К таким принципиальным вопросам относилось сохранение и сбережение семьи, поддержка ее членов. Именно поэтому в сложные времена она сохранила в своей семье семью старшей сестры с детьми. Именно поэтому она убедила дедушку отказаться от очень почетного и интересного назначения в длительную заграничную командировку в 1947 году, чтобы не оставлять одной старшую дочь в разрушенной послевоенной стране, которую, как совершеннолетнюю, они уже не могли взять с собой.
     В результате в 1947 году семья вернулась в Калинин. Здесь бабушка до пенсии девять лет работала химиком-аналитиком в химической лаборатории текстильного комбината «Пролетарка».
     В Калинине в 1949 году окончила среднюю школу с золотой медалью младшая дочь Кира и отсюда она уехала учиться в Москву в Московский электротехнический институт связи.
     Сюда же в 1952 году распределилась в Городскую больницу № 1 после института старшая дочь Татьяна Арсеньевна. Здесь же она вышла замуж за Петра Лазаревича Кацнельсона и в апреле 1953 года родила сына Александра.
     Старшая дочь не отличалась крепким здоровьем, ей необходима была помощь, внук также требовал своей доли забот, и все это легло на плечи бабушки, потому что дедушка в этот период был сильно занят на своей работе.
     В 1955 году младшая дочь Кира Арсеньевна окончила институт и распределилась в город Куйбышев (ныне город Самара).
     В 1956 году бабушка вышла на пенсию. Она посвятила себя домашним заботам, помощи дочери и внуку. Была прекрасным кулинаром. Ее фирменное блюдо - пирожки и булочки с корицей приводили в восторг родных, близких и гостей, которые бывали в их теплом доме.
     Мой дедушка - Арсений Николаевич Ильинский родился в Твери в семье российского педагога - Николая Владимировича Ильинского и его жены Ольги Арсеньевны 2 ноября 1900 года по старому стилю. Он был крещен в Тверском Кафедральном Преображенском Соборе, который тогда стоял прямо напротив гимназии, возле Путевого Дворца. У него было трое братьев и сестра.
    Домашнее воспитание дедушки было гимназическим воспитанием, потому что его родным домом  были стены гимназии, где их семья жила в служебной квартире. Сюда в Тверскую мужскую гимназию дедушка и поступил в 1910 году. Окончил гимназию он в 1917 году, как раз перед Октябрьской революцией.
     В 1918 году дедушка поступил в Петровскую сельскохозяйственную академию в городе Москве. Однако обстоятельства сложились таким образом, что ему пришлось оставить учебу и помогать семье, начав самостоятельную трудовую жизнь. С августа 1918 года по сентябрь 1919 года дедушка работал журналистом Тверского губернского военного комиссариата.
     В те годы в сельской местности прожить было легче, чем в городе, и в 1919 году семья перебралась в Новоторжский уезд Тверской губернии. Здесь в деревне Поречье Мошковской волости дедушка стал учителем школы 1 ступени. Он работал в этой школе в 1919-1920 годах.
     В 1920 году дед был признан негодным к военной службе по заболеванию.
     В 1921 году дедушке удалось вернуться к учебе в высшем учебном заведении. Он поступил в бывший Тверской Практический институт сельского хозяйства и лесоводства, где учился до 1923 года, затем был переведен (после реорганизации института в техникум) на 2-й курс Механического факультета Московского лесотехнического института.
     В 1923 году Арсений Николаевич Ильинский прошел чистку студентов Московских ВУЗов и ВТУЗов и по решению Государственной Комиссии был оставлен в институте. А в 1925 году Московский лесотехнический институт был переведен в Ленинград, где был слит с Ленинградским Лесным институтом, который позднее был преобразован в Лесотехническую Академию им. С.М. Кирова. Было организовано два отделения (Механическое и Химическое) Лесотехнологического факультета Лесного института. Дедушка учился на Механическом отделении.
     Как я писал ранее, в этом же 1925 году дедушка с бабушкой поженились, будучи оба еще студентами.
     В 1926 году дедушка окончил теоретический курс Механического отделения, защитил диплом и в октябре 1927 года получил диплом инженера – лесотехнолога (механика). А 22 февраля 1928 года дедушка поступил работу на Калининский вагоностроительный завод, где работал в различных должностях (начальником цехов, отделов, начальником производства завода, заместителем главного инженера завода) до 1 сентября 1937 года.
     В это время на Вагонном заводе произошла авария, в результате чего дедушка оказался под следствием и был с Вагонного завода уволен. Чуть меньше года с 16 декабря 1937 года по 22 октября 1938 года дедушка работал заместителем начальника деревообделочного цеха на Механическом заводе Калининского хлопчатобумажного Треста «Пролетарка».
     Следствие продолжалось до 1938 года. Однако 24 апреля 1938 года уголовное преследование в отношении Арсения Николаевича Ильинского  было прекращено по реабилитирующим обстоятельствам постановлением следователя Калининской областной прокуратуры, и он был восстановлен на работе на Калининском вагонном заводе.
     В октябре 1938 года дедушка по предложению Управления снова перешел на Вагоностроительный завод, сначала на должность начальника вагоносборочного цеха, а затем на должность начальника производства (главного диспетчера) завода.
     В 1939 году дедушка вступил во Всесоюзную коммунистическую партию большевиков ВКП(б), а в мае 1940 года он был утвержден ЦК ВКП(б) и Приказом Наркома среднего машиностроения в должности директора Завода имени Урицкого в городе Брянск Орловской области.
     В сентябре 1941 года завод под руководством деда был эвакуирован в город Энгельс Саратовской области. В январе 1942 года Арсений Николаевич Ильинский был награжден Орденом Красной Звезды за эвакуацию этого завода из Брянска.
     В январе 1943 года коллективу завода, возглавляемого дедом была объявлена благодарность заместителя Наркома боеприпасов СССР за выполнение правительственного задания по производству боеприпасов. Этим заводом дедушка руководил до ноября 1943 года.
     А в ноябре 1943 года он был назначен главным инженером Бежицкого сталелитейного завода, который находился на освобожденной территории в городе Бежица Брянского района Орловской области. Впоследствии его назначение изменили, и в декабре 1943 года дед был назначен главным инженером завода имени Газеты «Правда» в также освобожденном от оккупации городе  Днепродзержинске Днепропетровской области.
      Здесь же дедушка встретил Победу. В 1945 году он был награжден медалями «За победу над Германией» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
     Как я ранее писал, в июне 1947 года дедушка отказался от заграничной командировки, и в результате на девять лет оказался на невысоких должностях на Калининском вагоностроительном заводе.
     Только в 1956 году дедушке было предложено возглавить реконструируемый Калининский завод силикатного кирпича № 2, став его директором. Он успешно провел реконструкцию завода, увеличив его проектную мощность более чем в три раза. Предприятие ритмично работало, выполняя планы по поставкам кирпича для строительства новых домов города Калинина.
     В 1959 году младшая дочь Кира Арсеньевна вышла замуж за Эрнста Павловича Францева, а в 1960 году у них родился я - их сын и младший внук дедушки и бабушки. К сожалению, на первом году жизни у меня была обнаружена начальная стадия туберкулеза.
     Бабушка с дедушкой приняли решение забрать меня к себе для излечения и восстановления после болезни, если ее удастся преодолеть. Но так как бабушка была уже сильно загружена помощью семье старшей дочери, дедушке пришлось в 1961 году выйти на пенсию и посвятить себя заботам обо мне.
     Дедушка с бабушкой сохранили мне жизнь и здоровье. О своей жизни у них и с ними я расскажу в отдельной главе.
     В меру сил и возможностей дедушка старался  активно участвовать в жизни города Калинина. Он был депутатом Городского Совета депутатов трудящихся, членом Комитета Народного Контроля Новопромышленного района города Калинина, внештатным заместителем председателя Исполкома Горсовета. Неоднократно награждался Почетными Грамотами и имел много других поощрений.
     На протяжении многих лет дедушка и бабушка жили вместе с семьей старшей дочери Татьяны Арсеньевны Ильинской – моей тети Тани. В  сентябре 1952 года по окончании института она была принята на должность ординатора в Хирургическое отделение Городской больницы № 1 города Калинина. С 1961 года она была членом Коммунистической партии Советского Союза. В 1963 году по состоянию здоровья Татьяна Арсеньевна перешла на работу в поликлинику Городской больницы № 1 города Калинина на должность хирурга.
    В 1970 году она  была награждена Знаком «Отличник здравоохранения». В этом же 1970 году была награждена медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина». Неоднократно награждалась Почетными Грамотами по больнице и Горздравотделу. Была секретарем партийной организации Городской больницы № 1 города  Калинина. Ушла на пенсию в 1984 году. Дети и внуки тети Тани продолжили семейную династию врачей.
       А в 1985 году в семье стряслась беда. В возрасте 57 лет после тяжелой болезни Татьяна Арсеньевна Ильинская - моя тетя Таня ушла из жизни. Ее смерть подкосила стариков. Здоровье их сильно пошатнулось.
     Дедушка ушел из жизни спустя четыре года после смерти тети Тани 6 января 1989 года. Похоронили его мы на Дмитрово-Черкасском кладбище города Калинина неподалеку от могилы старшей дочери. После его смерти мама забрала бабушку к себе в город Куйбышев, где бабушка прожила немногим более двух лет и умерла 1 июня 1991 года. Сейчас они вместе с мамой похоронены на Южном кладбище города Самары.

     Глава 5

     О родителях своего отца, своих бабушке и дедушке я, к сожалению, знаю существенно меньше, чем о родителях мамы. Несмотря на то, что я многократно встречался с матерью отца – бабушкой Наташей и иногда недолго жил у нее, в силу возраста я не расспрашивал ее об их жизни и судьбе.
     Моя бабушка Наталия Георгиевна (Егоровна) Маркова (в замужестве Францева) родилась 31 августа 1909 года в семье работников фарфоровой фабрики Егора Алексеевича и Анны Терентьевны Марковых, скорее всего, в селе Бронницы Новгородской области или на другом берегу реки, там, где сейчас находится поселок «Пролетарий».
     Мне ничего не известно о детских и девичьих годах бабушки. Известно, что примерно в 1930 году она вышла замуж за Павла Ивановича Францева, который преподавал у нее в ФЗУ при фарфоровой фабрике. В июле 1931 года у них родился старший сын Эрнст – мой отец, а в январе 1939 года – младший сын Валерий. Бабушка происходила из семьи революционера и была настоящим коммунистом. У нее был несгибаемый характер и железные жизненные принципы, главными из которых были честность и порядочность.
     В дальнейшем бабушка работала на Фарфорово-фаянсовой фабрике «Пролетарий», расположенной в селе Бронницы, (в разные годы эти места назывались Красная Мста, Пролетарий) Ленинградской (позже Новгородской) области. Ближе к концу 1930-х годов семья перебралась в Подмосковье и бабушка работала на фарфоровой фабрике в селе Новохаритоново Раменского района Московской области. Эти места называются Гжель.
     С началом Великой Отечественной войны, 18 октября 1941 года семья бабушки и дедушки вместе с прабабушкой Анной Терентьевной  эвакуировалась на телегах и подводах в село Ризадеево Ардатовского района Горьковской области.
     В начале января 1942 года бабушка была назначена начальником отделения связи в селе Ризадеево Ардатовского района Горьковской области. В 1943 году после смерти мужа с матерью и детьми бабушка вернулась в Подмосковье и какое-то время жила в селе Вербилки Талдомского района Московской области, где она работала на фарфоровой фабрике. В том же  1943 году была назначена начальником отделения связи в деревне Пучки Киовского сельсовета Краснополянского района Московской области (в 1960 году эта деревня вошла в состав поселка Красная Поляна), где была служебная квартира в здании отделения связи. Бабушка в одиночку подняла и вывела в люди двух сыновей. Старший сын - мой отец – Эрнст Павлович стал инженером, начальником лаборатории в НИИ. Его младший брат Валерий Павлович стал знаменитым капитаном речного флота.
     Отделением связи на Красной Поляне бабушка руководила до пенсии, на которую вышла во второй половине 1960-х годов. После выхода на пенсию бабушка получила однокомнатную квартиру на первом этаже в новых домах Красной Поляны.
     До конца жизни она жила в поселке Красная Поляна, которая теперь стала микрорайоном города Лобня Московской области. Умерла она в ноябре 1989 года. Похоронена Наталия Георгиевна Францева на Краснополянском кладбище рядом со своей мамой, моей прабабушкой Анной Терентьевной Марковой.
     Обстоятельства жизни сложились таким образом, что я не знал своего деда со стороны отца Павла Ивановича Францева. Он умер в годы войны, и даже его младший сын помнил его очень плохо. От деда осталось несколько фотографий  и склеенная чашка с дарственной надписью, которая гласила, что чашка подарена учащимися ФЗУ своему преподавателю П.И. Францеву.
     Дед родился примерно в 1904 году. Известно, что в 1910 году его семья жила в деревне Ванец Шимского района Новгородской области. Возможно, это место рождения деда. Известно, что в 1928 году он служил в Красной Армии, а в 1930 году работал в ФЗУ на Фарфорово-фаянсовой фабрике «Пролетарий», расположенной в селах Бронницы, Пролетарий, Красная Мста Новгородской области. Тогда же дед женился на моей бабушке Наталье Георгиевне, которая обучалась в этом же ФЗУ. К 1939 году с дед семьей переехал в село Новохаритоново Раменского района Московской области, где у них в 1939 году родился сын Валерий. Павел Иванович Францев принимал участие в боевых действиях (возможно на Финской войне), судя по всему, имел ранение, на фоне которого развилось легочное заболевание, сделавшее его непригодным к военной службе даже в Великую Отечественную войну. Возможно, это был туберкулез. Вместе с семьей 18 октября 1941 года на подводах дед эвакуировался в село Ризадеево Ардатовского района Горьковской области, где, начиная с 15 декабря 1941 года, работал главным бухгалтером Ризадеевской машинно-тракторной станции. В феврале 1942 года он был окончательно признан негодным к военной службе. А в начале 1943 года дед умер от раны или от болезни. Павел Иванович Францев был похоронен в селе Стексово Ардатовского района Горьковской области.
     О своих родителях я расскажу позже. А здесь мне бы хотелось рассказать о человеке, сыгравшем в моей жизни огромную роль. Он помог мне определить мой жизненный путь, включая профессию. В течение пяти лет обучения в институте я был, по сути, членом его семьи. Мне было к кому прийти за советом и поддержкой. Я говорю о младшем брате отца, моем дяде Валерии Павловиче Францеве.
     В 1959 году он окончил Московский речной техникум и в том же 1959 году был назначен третьим штурманом ледокола «Двина».
     Мой дядя Валерий прошел путь от третьего штурмана до заместителя начальника Московского речного пароходства. Он был первым штурманом пассажирских теплоходов «Григорий Пирогов», «Енисей», и «Днестр». Валерий Павлович Францев был капитаном правительственного теплохода «Россия», пассажирских теплоходов «Днестр» (позднее переименованный в «Павел Юдин»), «Василий Суриков», «Александр Грибоедов». За доблестный труд он был награжден рядом правительственных и ведомственных наград. Был женат на Валентине Степановне Неводиной (в замужестве Францевой). Его дочь Марина живет в Москве, а дочь Светлана – в подмосковном городе Долгопрудном.
     Валерий Павлович Францев умер 3 ноября 2018 года. Похоронен вместе с матерью и бабушкой на Красной Поляне, там, где прошли его детство, юность и молодость.

    

     Глава 6

     Мои родители встретились, познакомились и поженились в городе Куйбышеве (областном). Моя мама - Кира Арсеньевна Ильинская родилась в 1932 году в городе Калинине, который еще за год до ее рождения носил другое название - Тверь. Она родилась в семье русской интеллигенции - моего дедушки Арсения Николаевича Ильинского и его жены, моей бабушки Екатерины Васильевны (девичья фамилия - Жукова). Мама была младшей из двух сестер. Старшей сестрой была Татьяна, которая была старше мамы на четыре года. Семья была очень дружной на протяжении всей жизни. На фотографиях в семейном альбоме сестры в детские и девичьи годы всегда вместе. Чаще всего на фото они вместе и со своими родителями. О своих ранних детских годах мама рассказывала немного.
     В основном из этих ее рассказов в моей памяти сохранились воспоминания об охотничьих собаках, которые тогда жили в их доме. Видимо, последним по времени был английский сеттер Лада, который ходил на охоту вместе с моим дедом  - страстным охотником. В 1939 году мама пошла в школу в городе Калинине, но долго учиться ей там не пришлось. За год до Великой Отечественной войны семья дедушки переехала в Брянск, куда он был назначен директором Вагоностроительного завода имени Урицкого. В 1941 году, в августе, незадолго до оккупации немцами Брянска дедушке удалось отправить свою семью с коллективом другого местного предприятия в эвакуацию на Южный Урал в Челябинскую область в поселок Усть-Катавский завод, который теперь стал городом Усть-Катавом. В дальнейшем дедушке удалось найти семью, и она приехала к нему на Волгу в город Энгельс Саратовской области, куда к тому времени был эвакуирован завод имени Урицкого. О жизни в Энгельсе мама навсегда сохранила самые теплые воспоминания. Здесь она жила вместе с сестрой Татьяной и двумя своими двоюродными сестрами Ией и Наташей, дочерьми бабушкиной старшей сестры Александры Васильевны, или, как ее привыкли назвать все в семье, - тети Шуры.
     Жаркое долгое привольное лето на Нижней Волге, когда можно долго купаться и загорать, наполненное овощами и фруктами, растущими на местных черноземах, запомнилось девочке на всю жизнь. Отца в это время она практически не видела - он бесконечно находился на заводе. Воспитанием детей занимались бабушка и тетя Шура. Меньше чем через два года дед получит новое назначение, теперь на Украину, главным инженером Вагоностроительного завода имени Газеты "Правда" в Днепродзержинск Днепропетровской области. О жизни на Днепре мама рассказывала мало. Ей тогда уже исполнилось одиннадцать лет, и на ее плечи легла своя доля забот военной поры. Единственно о чем она вспоминала, что своего отца и в эти годы дома она практически не видела. Он приходил домой уже ночью, а возвращался на завод рано утром. И она приучилась быть самостоятельной и самой отвечать за свои поступки. А в 1947 году обстоятельства сложились таким образом, что семья вернулась в полуразрушенный после оккупации Калинин, куда дедушка получил новое назначение. На этот раз на родной Вагоностроительный завод, где он начинал работать после института, теперь уже на не очень высокую должность. Здесь они получили квартиру в небольшом доме в поселке Вагонников, и мама пошла в новую, только что построенную школу на Ленинградском шоссе у воинской части, которую окончила в 1949 году с золотой медалью. В те годы золотые школьные медали изготавливались из золота 583 пробы, которая ставилась на гурте медали. Мамино имя будет сохраняться на парадной стене школы до настоящего времени: она будет четвертой по порядку выпускницей этой школы с золотой медалью. В подарок выпускнице школа подарит толстенный том сочинений А.С. Пушкина, который мама будет хранить всю жизнь. После окончания школы мама поступила в Московский электротехнический институт связи, где приобрела новых друзей, с некоторыми из которых она не расстанется до конца жизни. Тут мои знания о маминой жизни практически отсутствуют, так как мне она ничего об этой поре своей жизни не рассказывала. Объясняется это, я думаю тем, что школьнику не стоит рассказывать о студенческой поре родителей, а потом я и сам уехал из дома насовсем, и время наших доверительных разговоров закончилось. Все мои знания о маминой студенческой молодости ограничиваются несколькими альбомами с фотографиями, на которых молодые и красивые лица на фоне послевоенной хорошеющей Москвы. Все хорошее рано или поздно кончается. Закончилась и мамина студенческая пора. Перед ней встала проблема распределения. Мамина специальность позволяла работать на радиоцентрах, и в этом смысле перед ней были открыты двери радиоцентров на всех географических координатах страны. Ее дядя, бабушкин брат, занимавший в то время солидную должность в столице, предлагал ей остаться в Москве, которая в избытке требовала рабочих рук и умных голов. Но Москва маму не привлекала, как она сама говорила до конца жизни «Москвы боялась».
     В это время на Средней Волге в городе Куйбышеве создавался филиал одного профильного научно-исследовательского института оборонной направленности, который затребовал сразу несколько десятков выпускников Московского института связи. Возможность не расставаться с друзьями-сокурсниками показалась маме очень привлекательной, и в 1955 году она приехала по распределению в город Куйбышев, ставший ее судьбой. Поначалу жизнь после столичного комфорта была непростой. Молодым специалистам пришлось жить в бараке на радиоцентре РВ-16, расположенном в шестнадцати километрах от города, на окраине которого только строился научно-исследовательский институт. Кроме выполнения непосредственной работы по должности, им пришлось принимать участие в многочисленных строительных и других работах. В послевоенном Куйбышеве было голодно, и новоиспеченные инженеры разбивали грядки под овощи и картошку на отведенных им огородах, благо помидоры в те годы росли в Куйбышеве без парников. Но трудности не страшны, когда рядом друзья! Несколько лет мама была не освобожденным комсомольским вожаком небольшого молодежного коллектива. Здесь мама и познакомилась с отцом, который приехал в этот же филиал НИИ по распределению.

     Глава 7

     Мой отец Францев Эрнст Павлович родился в 1931 году, на год раньше мамы, в селе Красная Мста Новгородского района Новгородской области. Оно расположено на трассе старой дороги Москва - Санкт-Петербург на разливах озера Ильмень, на берегу реки Большая Ниша, напротив села Бронница. Здесь с конца девятнадцатого века селились работники Кузнецовского гончарного завода фарфорово-фаянсовых изделий. Именно здесь моя вторая бабушка Наталия Георгиевна (Егоровна) Маркова, которая обучалась в фабрично-заводском училище, вышла замуж за моего второго деда Павла Ивановича Францева, который был в этом училище преподавателем. Бабушка, несмотря на свое крестьянское происхождение, происходила из семьи революционеров и всю жизнь имела большевистские убеждения. И своего первенца - моего отца дед с бабушкой назвали в честь немецкого коммуниста Эрнста Тельмана. Такое было время.
     К сожалению, отец мне никогда не рассказывал о своем детстве и юности. Кое-что я знаю об этом от его младшего брата Валерия Павловича, а также благодаря некоторым фотографиям из семейного альбома и единственному сохранившемуся письму деда Павла. Поэтому достаточно подробного рассказа не получится. По всей видимости, дед Павел часто привлекался к различным военным сборам, которые проводились во время раннего детства моего отца. Семейный альбом фотографий хранит несколько изображений деда Павла в военной форме и в буденновке в окружении военных в таком же обмундировании.
     Судя по всему, фарфорово-фаянсовые промыслы в Новгородской области в 1930-е годы из-за коллективизации стали приходить в упадок. И бабушка с семьей во второй половине этих годов перебралась в Подмосковье, где еще работали промыслы Гжели (бело-голубой фарфор в голландском стиле), и где требовались рабочие.  В 1939 году семья деда Павла Ивановича Францева жила в деревне Новохаритоново Раменского района Московской области, где они получили квартиру, и где в этом же году родился младший брат отца - Валерий. Как я писал ранее, предположительно, дед Павел принимал в это время участие в каких-то боевых действиях, возможно в Финской войне. Вследствие ранения или болезни, полученных в результате этого, у него развилось легочное заболевание (возможно, туберкулез), которое спустя короткое время сделало его полностью непригодным к военной службе. Поэтому начало Великой Отечественной войны дед Павел встретил с вместе с семьей в Подмосковье. Вместе с ними в это время жила моя прабабушка - Анна Терентьевна Маркова, мать бабушки Наташи.
     Село Новохаритоново осенью бомбили немецкие самолеты. 18 октября 1941 года, на третий день после объявления эвакуации в связи с возникновением паники в Москве и Подмосковье, семья деда Павла отправилась в эвакуацию на лошадях и подводах. Несмотря на то, что 20 октября 1941 года эвакуация была приостановлена, а село Новохаритоново оккупировано не было, люди уже стронулись с места. Их путь лежал на восток по торфяным болотам Московской и Ивановской областей. Шли проливные дожди наступила распутица. Среди этой группы эвакуированных было всего двое мужчин на четыре семьи, остальные были женщины и дети. Заболевали, то один, то другой, и это вызывало постоянные остановки в пути на несколько дней. Ехали так до 9 декабря 1941 года. Дальше лег снег, и наступили сильные морозы. В результате, проехав около 420 км за полтора месяца, эвакуированные оказались в Горьковской области в 35 км от Арзамаса в селе Ризадеево Ардатовского района. Здесь заболел маленький Валерий, которому не было и трех лет. Поэтому семья деда Павла решила остаться здесь, на месте последней ночевки.
     Ардатовский район был одним из самых бедных районов Горьковской области и в войну, и после войны. Через неделю деду Павлу удалось устроиться главным бухгалтером Ризадеевской МТС, а в начале января бабушку Наташу приняли на работу начальником отделения связи в этом же селе. Семье пришлось жить на частной квартире, так как на почте была служебная квартира, но там было очень плохо с дровами. Кроме того, село Ризадеево в те годы было местом глухим. Как пишет дед Павел в своем письме, они остались там исключительно «от горя». Отношения у местного населения с эвакуированными складывались тяжело (как и во многих других местах, если верить мемуарной литературе). Зарплаты на продукты не хватало. Вещей с собой было мало, поэтому менять на продукты было почти нечего.
     В начале 1942 года дед Павел был в военном комиссариате в районном центре - селе Ардатове и был признан полностью негодным к военной службе. Мой отец, которому к тому времени было десять с половиной лет, пошел в местную школу и учился на «отлично». А в конце 1942 или в начале 1943 года (точнее мне установить не удалось) дед Павел умер. Похоронен он в селе Стексово Ардатовского района Горьковской (теперь Нижегородской) области.
     Осиротевшая семья решила вернуться в Подмосковье. Квартиру в селе Новохаритоново они к тому времени потеряли - там уже жили другие люди. Также пропали вещи, которые оставались в квартире. Но нужно было как-то жить. Первоначально, бабушка Наташа попыталась заняться той профессией, которой была обучена - работать с фарфором. Поэтому в 1943 году после смерти мужа она с матерью и детьми какое-то время жила в селе Вербилки Талдомского района Московской области, где работала на фарфоровой фабрике. Однако в связи с тем, что у нее не сложились отношения с квартирной хозяйкой, которая сдавала ей угол, она вынуждена была уехать. Позже ей удалось найти работу начальника отделения связи в ближнем Подмосковье, где была служебная квартира. В том же 1943 году бабушка Наташа была назначена начальником отделения связи в деревне Пучки Киовского сельсовета (в 1960 году эта местность войдет в состав поселка Красная Поляна Краснополянского района Московской области).
     Поселок Красная Поляна из истории Великой Отечественной войны известен как место, где немцам удалось ближе всего приблизиться к Москве. После освобождения почти вся Красная Поляна лежала в развалинах. Для почты был построен небольшой домик в деревне Пучки на противоположном Красной Поляне берегу речки Альбы. Одна половина дома представляла собой почтовое отделение с телеграфом, а во второй половине была маленькая служебная квартира, в которой жили мать и дочь с двумя ее сыновьями. Дядя Валерий впоследствии рассказывал, как они пришли на Красную Поляну по железнодорожному пути пешком, почти без вещей, с расположенной в 5 км станции Лобня Савеловской железной дороги.
     В освобожденных от немцев районах Подмосковья царил голод. Отец рассказывал, как они с бабушкой Наташей на буферах товарных вагонов ездили более чем за 50 км под Дмитров, где на полях оставалась мерзлая картошка, которую они копали, рискуя нарваться на крупные неприятности. Но другого выхода не было. Дома оставались Анна Терентьевна (моя прабабушка) и маленький Валерий. Существенным подспорьем было то, что можно было принести из леса, нарвать на лугу. Вокруг Красной Поляны стояли леса, богатые грибами и ягодами.
     Поэтому для семьи было величайшим облегчением, когда в 1944 году мой отец поступил в поварское училище в Москве. Учащиеся ремесленных училищ в те годы находились на полном государственном обеспечении. Дядя Валерий до старости вспоминал, как мой отец получил паек за летние месяцы, и как они вволю поели хлеба.
     В 1947 году мой отец после окончания поварского училища был распределен в столовую города Анжеро-Сунженск Кемеровской области, где проработал больше года в должности повара. В Анжеро-Сунженске в те годы образовался индустриальный центр сформированный из эвакуированных промышленных предприятий. Поэтому специалистов туда отправляли со всех концов страны. Однако мой отец не мог бросить мать и бабушку одних без помощи. Маленькому Валерию было всего восемь лет. Поэтому по окончании работы по распределению в 1949 году отец возвращается на Красную Поляну и устраивается работать на радиоцентр, расположенный недалеко от поселка.
     Хорошо зарекомендовав себя в работе, отец получает направление на учебу в Московский техникум связи в 1951 году. А в 1955 году по окончании техникума, он был распределен в город Куйбышев, где создавалось Куйбышевское отделение научно-исследовательского института радио, в котором проработал всю жизнь. И где встретил мою маму.
     Постепенно жизнь в Куйбышеве налаживалась. Вслед за корпусом института был построен первый двухэтажный жилой дом, в котором приказом первого директора института всем инженерам (в том числе и моей маме) было выделено по комнате. Благо их было немного. Все остальные (в том числе и мой отец) перебрались из барака на РВ-16 в общежитие.
      У молодежи появился досуг, стали развиваться увлечения. Одним из видов проведения отпуска стали походы в горы, прежде всего на Кавказ, где на перевалах еще во множестве встречались останки советских защитников горных рубежей и немецких горных егерей.
"...Кости на Бассе, могилы под Ушбой,
Вспомни, товарищ, вспомни, дорогой!"   
пелось в одной из песен, написанной альпинистами, воевавшими на Кавказе, и исполнявшейся теперь у костра под гитару.
     Мама пошла в горы первой. Сначала они ходили достаточно простые маршруты даже без ледорубов, только с альпенштоками. Мама же привила отцу страсть к горам, которая владела им всю оставшуюся жизнь. А в 1959 году мои родители поженились.

     Глава 8

     В 1960 году у них родился я – их единственный сын. К сожалению, на первом году жизни у меня была обнаружена начальная стадия туберкулеза.      Бабушка с дедушкой приняли решение забрать меня к себе в Калинин для излечения и восстановления после болезни, если ее удастся преодолеть.      Дедушка с бабушкой сохранили мне жизнь и здоровье.
     Пока я находился на излечении у дедушки с бабушкой, в нашей семье в Куйбышеве произошли существенные изменения. Во-первых, мой отец не без влияния и помощи мамы поступил в недавно открывшийся Куйбышевский электротехнический институт связи на вечернее отделение и вполне прилично там учился. И дело постепенно двигалось к успешному завершению. Во-вторых, институт, в котором работали родители, построил еще один дом, и в нем моим родителям дали отдельную квартиру. Пусть она была однокомнатная и на первом этаже, но это была их первая настоящая квартира. А новый дом на фоне бараков, которые окружали его со всех сторон, выглядел почти дворцом. Здание института и наш дом отапливались одной котельной, расположенной в нашем дворе.
     Я хорошо помню эту квартиру. Она состояла из большой комнаты, небольшой кухни и совмещенного санузла. Коридор был настолько миниатюрным, что в нем, кроме вешалки, умещался только небольшой холодильник. На кухне умещались газовая плита и газовая водогрейная колонка, книжный шкаф, кресло-кровать, кухонный стол и несколько табуреток. В углу кухни была раковина, в которую смотрели два крана. Один из кранов был всегда с холодной водой, зато во втором кране, когда загоралась газовая водогрейная колонка, бывала горячая вода. Когда колонка не горела, вода в этом кране тоже была холодной. Такие же краны были и над ванной.
     На кухне, на широком подоконнике стоял посылочный ящик из фанеры. Из стенок ящика торчали несколько ручек, а в отверстии зеленел глазок радиолампы. Из ящика доносилась музыка и другие звуки. В ящике находился радиоприемник, который отец сделал своими руками. Он был страстным болельщиком, и поэтому вечерами не пропускал ни одной трансляции футбольных и хоккейных матчей по радио. Поскольку эти трансляции часто заканчивались очень поздно, отец ложился спать здесь же в кресле-кровати.
     Через несколько лет, когда родители купили свой первый маленький телевизор «Рекорд-64», отец полуночничал уже около него. Для того чтобы звуки матча меня не будили, отец сделал наушник, провода от которого вставлялись в специальные отверстия на лицевой панели телевизора. Мама, у которой всегда было не очень хорошо со сном, перебралась спать на кухню. А мне свет от экрана телевизора не мешал, и я спал как убитый в своей кровати, которая была расположена в торце комнаты, у стены, противоположной окну, в самом теплом месте квартиры. Все-таки в квартире  из-за первого этажа было прохладно, и зимой я ходил по ней в домашних валенках.
     Комната напоминала пенал. Она имела две длинных стены и две коротких стены. В одной из коротких стен было окно на улицу, около которого я проводил много времени. Возле одной из длинных стен комнаты располагался платяной шкаф с зеркалом посередине, а также диван-кровать – новомодное изобретение тех лет, на котором теперь спал отец. Около другой длинной стены, кроме телевизора, стоял сервант с двумя застекленными полками из трех. Помню, отец как-то поехал покупать какую-то мебель и, в результате, привез этот сервант. Мама явно не ожидала такого приобретения, но потом махнула рукой, и сервант остался у нас совсем. Вся перечисленная мебель служила маме с папой до конца жизни, переехав вместе с ними несколько лет спустя на новую квартиру.
     Здание научно-исследовательского института, в котором работали родители, располагалось около Телецентра, в поселке завода КАТЭК, менее чем в ста метрах от нашего дома. В начале своего существования их институт был небольшим. Он включал в себя несколько научных лабораторий, конструкторский отдел и экспериментальные мастерские. Институт был укомплектован опытными начальниками из московских профильных организаций, а также молодыми специалистами - инженерами и техниками, выпускниками московских учебных заведений.  Остальных работников набрали в Куйбышеве.
     Многие из сослуживцев родителей были фронтовиками. Один из них – Михаил Федорович жил в однокомнатной квартире на нашей лестничной клетке. Он был одинок. Михаил Федорович бывал неизменно добр с нами, ребятишками. В его квартире хранилось множество автомобильных запчастей, приборов и других металлических деталей, которые нам казались сокровищами. Когда Михаил Федорович бывал дома, дверь его квартиры не запиралась и не закрывалась. Михаил Федорович с радостью принимал у себя соседских ребятишек, одаривая их приглянувшейся железкой. Почти каждый вечер в его квартире собиралась молодежь, с которой он праздновал, что остался живым на войне.
     Фронтовики вернулись с войны с разными трофеями, включая легковые автомобили. В отсутствии импортных запасных частей, к этим автомобилям прилаживались отечественные узлы и детали. Но в какой-то момент автомобили отказывались служить, и после этого стояли возле сараев, которых было много в нашей округе, как памятники. Эти автомобили служили местом наших детских игр. Часто хозяева, махнув рукой на свое имущество, даже не гоняли нас из своих машин.
     Часть трофеев фронтовики распродавали своим соседям. В результате одной из таких сделок у моих родителей оказался полевой восьмикратный тяжеленный бинокль с одним замутненным окуляром. Зачем он им был нужен, я так и не узнал. Дело кончилось тем, что, став старше, я разобрал этот бинокль на запчасти.
     После того, как отец окончил институт, его карьера пошла в гору, не круто, но неуклонно и последовательно. Начальство ценило его добросовестное отношение к делу, и поручало ему все более ответственные задания. К столетнему юбилею В.И. Ленина отца наградили его первой государственной наградой – соответствующей юбилейной медалью. Тогда же он получил от института новую квартиру, в которой они с мамой жили до конца жизни.
     В дальнейшем отец стал начальником сектора, а незадолго до моего окончания школы возглавил отдельную лабораторию. В дальнейшем отца неоднократно награждали ведомственными наградами. Разработки, в которых он участвовал, награждались медалями ВДНХ различного достоинства. Отца неоднократно в порядке награждения крупно премировали, о чем делались записи в его трудовую книжку. Было у него несколько изобретений.
     Работа отца всегда была связана с режимом секретности различных уровней. Несмотря на то, что дома родителями многое обсуждалось, я, тем не менее, никогда не был посвящен в технические подробности работы отца. В основном домашние разговоры родителей касались взаимоотношений внутри коллектива института. Практически до конца жизни отец был не выездным, так как до начала девяностых годов прошлого века у него была первая форма допуска к секретным работам и документам.
     Я знаю, что одно время подразделение, которое возглавлял отец, занималось созданием аппаратуры управления для радиоцентров. В этот период отец в командировках объездил весь Советский Союз от западных границ до Дальнего Востока. В качестве сувениров, он привозил из командировок домой в Куйбышев, где было неважно со снабжением, различные местные деликатесы, включая настоящий «Киевский» торт из Киева.
     Уже после того, как развалился Советский Союз, я узнал, что отец принимал участие в разработке системы связи «ракетного поезда». Этой работой он очень гордился и жалел, что она осталась незаконченной.
     Но, если работа отца в институте была окружена завесой государственной тайны, то его общественная работа была всегда на виду. Отец много лет был депутатом районного Совета депутатов трудящихся в нашем Октябрьском районе. Первый раз он был избран депутатом еще достаточно молодым человеком, и в дальнейшем переизбирался в течение еще нескольких созывов. Не получая от этого положения никаких материальных преференций (такие были времена), отец уделял этой работе много времени и внимания. Ему нравилось помогать людям.
     Кроме работы депутатом, отец не за страх, а за совесть работал в добровольной народной дружине по охране общественного порядка. Юные и молодые годы отца прошли в послевоенном Подмосковье, битком набитом преступностью различного калибра. В эти годы, как я понимаю, сформировалось его личное отношение к этой проблеме.
     Куйбышев времен моего детства также был наполнен различными правонарушителями, а то и настоящими уголовными преступниками. Шпана тогда водилась практически в каждом дворе. В порядке вещей было положение дел, когда старший брат возвращался из мест не столь отдаленных, а средний брат к этому времени уже сидел. Младший брат под руководством старшего осваивал тюремный жаргон и уголовные «понятия», таская в школу финку в кармане брюк и ожидая окончания восьмого класса, чтобы получить свой первый срок. Таких семей в заводских домах нашего поселка завода КАТЭК было много. Банды из нашего поселка регулярно дрались с аналогичными бандами соседнего Девятого микрорайона в лесном массиве, где располагались бывшие дачи НКВД (теперь это Парк Юрия Гагарина).
     Как правило, несколько раз в месяц отец с коллегами дежурил, охраняя общественный порядок на улицах нашего поселка. Кроме того, у них периодически проходили тренировки в спортзале, где они отрабатывали приемы рукопашного боя и самозащиты без оружия. Эти навыки им регулярно помогали при задержаниях соответствующего контингента, часто вооруженного холодным оружием. В подробности своих дежурств отец дома не вдавался. Предполагаю, что дежурил отец успешно, потому что еще достаточно молодым человеком его назначили начальником штаба добровольной народной дружины района. Руководящая функция не избавляла от обязанности личного патрулирования улиц, и отец работал в дружине еще много лет, получая в качестве поощрения три дня к очередному отпуску.
     Но настоящей страстью отца был спорт. С его подачи спорт стал культом в нашей семье. Этот культ активно, почти до последних лет жизни, поддерживала мама. Отец стал серьезно заниматься спортом еще во время учебы в институте. В первую очередь, это были лыжные гонки. Поэтому несколько раз в неделю отец тренировался, пробегая по 10-15 км за тренировку. После работы он обычно тренировался в нашем Загородном парке, а в выходные у него были большие тренировки на Поляне имени Фрунзе, которой теперь вернули историческое наименование Барбошина Поляна.
     Часто по воскресеньям проходили лыжные соревнования различного уровня. В те времена они были массовыми, в них принимали участие сотни, а то и тысячи человек. По молодости достаточно часто в этих соревнованиях принимала участие и мама. В коричневой тисненой кожаной папке в нашем доме хранится большое количество почетных грамот, полученных моими родителями за победы и призовые места в лыжных гонках. Естественно, отцовых грамот много больше.
     Часто команда лыжников под руководством отца завоевывала победные места в командном зачете. В качестве награды команде полагался бисквитный торт, богато украшенный кремом, размером со столовский поднос. Эти торты изготавливались на фабрике-кухне завода КАТЭК и вручались командам-победительницам. Когда такой приз получала команда отца, то этот торт ели с чаем у нас дома. Естественно, в качестве преданного болельщика, принимал участие в этих пиршествах и я. Куски каждому из участников застолья доставались очень весомые
     Весной и летом отец ходил в горы. Как я писал в предыдущей главе, привела его в горы мама. В молодости, когда отец только начинал, то ходил на Кавказ. Но ему достаточно быстро стало тесно на людном и сыром Кавказе. Уже через несколько лет тренировок отец пошел в горы Таджикистана. И «оставил там свое сердце». Памир, Памиро-Алай, Фанские горы, Матчинский горный узел – все эти районы отец исходил, наращивая сложность маршрутов.
     Падал в трещины, травмировался, замерзал на «холодных» ночевках. Но превыше всего ценил красоту гор и восторг, который дает их покорение. И поэтому шел в горы снова и снова. Он не был альпинистом, и не поднимался на вершины, хотя в альплагерях бывал неоднократно. Отец ходил длинные сложные маршруты в горах через перевалы, которые часто были выше многих вершин. Знал отец многих именитых альпинистов лично, встречаясь с ними высоко в горах.
     Благодаря крепкому природному здоровью и хорошей спортивной форме, отец ходил в горы много лет. Сверстники, вместе с которыми он начинал ходить в горы, «сходили с дистанции» из-за возраста и болезней. Отец набирал в свою группу молодых спортсменов, обучал их, и уже вместе с ними шел на покорение новых нехоженых маршрутов.
     Он выполнил норматив Мастера спорта СССР по горному туризму в возрасте почти пятидесяти лет, одним из последних в Советском Союзе. Это было звание очень высокого достоинства. Чтобы получить его требовались недюжинные знания и умения, организаторские способности, огромный труд и лишения, фантастическая целеустремленность и большая спортивная удача. Молодые члены команды, с которыми отец прошел «мастерские» маршруты, сохранили привязанность и уважение к нему до конца его жизни.
     Делая карьеру в спорте, отец много лет на общественных началах занимался спортивно-организационной работой, будучи членом различных комитетов Добровольного Спортивного Общества «Спартак». В «Спартаке» они занимались подготовкой соревнований, сборов, подготовкой молодых атлетов и рядом других вопросов. Занимаясь этой работой со своей обычной добросовестностью, отец однажды получил предложение перейти на работу в ДСО «Спартак», чтобы заниматься тем же, но уже на профессиональной основе. Я знаю, что отец достаточно долго обдумывал это лестное предложение, но, в конце – концов, отказался, выбрав карьеру инженера и научного работника, а не, выражаясь современным языком, спортивного менеджера. За работу в ДСО «Спартак» отец был награжден специальной медалью.
     Вплоть до начала девяностых годов двадцатого века отец занимался также на общественных началах организационной работой в областном Туристском клубе «Жигули», будучи членом областной маршрутно-квалификационной комиссии. В его обязанности входило рассмотрение маршрутных документов туристических групп, готовящихся совершить горные походы в различных районах страны: на Кавказе, Памире, Тянь-Шане и в других горных системах. Члены МКК также оценивали подготовку руководителей и членов групп, в ряде случаев назначая им проверку на местности, например, зимой на скальных стенах карьеров на Поляне имени Фрунзе. Вот где пригодился огромный опыт и знания отца! Еженедельно, каждый четверг, кроме тех случаев, когда он был в командировке, отец ехал на Площадь Революции, где тогда располагался Туристский клуб «Жигули», и проводил там весь вечер на заседании МКК. Отца знали тогда почти все туристы города.
     Туризм в те времена имел свою субкультуру, основой которой была песня, позже названная авторской песней. Молодость моих родителей пришлась на становление этого жанра, и авторская песня звучала у нас дома всегда, сколько себя помню. Первоначально это было хоровое исполнение под гитару, когда в гостях собирались туристы и спортсмены. Бывало исполнение дуэтом (мама и папа) или хором (вместе с друзьями), когда гитары не было, но было настроение. Ближе к пятидесяти годам отец немного научился подыгрывать себе на гитаре, но это было, конечно, только для домашнего употребления. Зато, какие у нас были магнитофонные записи!
     В Авиационном институте города Куйбышева учился турист-водник Валерий Грушин, который был к тому же руководителем и участником трио «Поющие бобры», исполнявшего авторскую песню. В конце шестидесятых годов двадцатого века, будучи в походе на сибирской реке Уде, Валерий Грушин погиб, спасая детей, утопающих в реке.
     Уже на следующий год после этого события на Мастрюковских озерах под Куйбышевым самодеятельно собралось несколько сотен туристов – любителей авторской песни, которые таким образом увековечили память о своем друге, коллеге и спутнике. Был среди организаторов этого мероприятия и мой отец.
     Первоначально задуманное, как неформальное, это мероприятие достаточно быстро приобрело неожиданный размах и массовость, которая потребовала жестких организационных рамок. Родился Фестиваль туристской песни памяти Валерия Грушина. Первое десятилетие это был фестиваль туристов и для туристов. Все необходимое к месту сбора несли на себе в рюкзаках. Лагерь оборудовался как туристский бивак. Никакого плота – гитары не было, равно, как не было и горы с фонариками. Все это появилось значительно позже, в Перестройку.
     Зато было неформальное общение с приезжавшими в гости тогда еще достаточно молодыми бардами: Юрием Визбором, Александром Городницким, Юрием Кукиным, Александром Дуловым и многими другими, чьи песни спустя годы будут издавать на грампластинках.
     Был домбайский бокс (поединок на импровизированном ринге с завязанными глазами и спальным мешком в правой руке), регби в связках (игра в мяч, когда члены одной команды по двое связаны основной веревкой) и много других похожих состязаний. А также были ряды палаток - «памирок» на луговине возле одного из Мастрюковских озер, куда от разъезда Мастрюково нужно было идти пять километров пешком с тяжелым рюкзаком за плечами.
     Венцом мероприятия был концерт жюри, где принимали участие, как бы сейчас сказали, «звездные» барды. Все слушатели, у кого были магнитофоны, сидели вокруг площадки, где выступал очередной певец с гитарой, держа перед собой микрофон, обмотанный поролоном и привязанный к длинной палке, чтобы запись получилась более чистой. Специально, для записи концерта жюри фестиваля, отец купил переносной катушечный магнитофон «Романтик-3» и копил к мероприятию запас круглых батареек, чтобы хватило для записи всего концерта, который часто продолжался по пять-шесть часов и более.
     После фестиваля отец возвращался домой, принося с собой бобины с магнитной лентой, на которой были записаны новые, ранее не слышанные песни: «Деревня Новлянки», «Острова в океане», «Баллада о парижских похождениях Александра Дулова» и много-много других.
     К моменту, когда Фестиваль памяти Грушина в очередной раз прикрыли под предлогом проведения Московской Олимпиады, у отца набралось с десяток бобин с общей продолжительностью звучания в несколько суток, на которых была записана авторская песня самого высокого класса. Я вырос на этих записях.
     Когда в Перестройку фестиваль снова разрешили, и появились плот-гитара с остальной атрибутикой, отец ездил туда, слушал песни, но магнитофон больше никогда с собой не брал. Потом возникло кооперативное движение, и за многое, что раньше было на фестивале бесплатным, стали брать деньги. С коммерциализацией этого мероприятия мало-помалу исчезло то главное, что привлекало туда отца и многих других: «Возьмемся за руки, друзья!» Дальше все стали пропадать поодиночке.
     Несмотря на то, что отец большую часть своей жизни находился на людях, он был закрытым человеком. Очень близко он общался только со своим младшим братом Валерием Павловичем – моим дядей Валерием. В течение навигации братья встречались достаточно часто, либо у нас дома, либо на борту теплохода, где Валерий Павлович работал. Круговой рейс его теплохода по маршруту Москва – Астрахань, а позже Москва – Ростов – на -Дону составлял двадцать один день. В каждом рейсе было две стоянки в городе Куйбышеве, по пути вниз и вверх по Волге. Если стоянка приходилась на выходной день или на вечернее время после работы, то отец оставлял все дела и встречался с братом.
     За пределами навигации они встречались, когда отец был в командировках в Москве или в Московской области. В этом случае он обязательно заезжал к своей матери – моей бабушке Наташе на Красную Поляну, где попутно встречался и с Валерием Павловичем, который жил в соседнем доме. После Московской Олимпиады, когда Валерий Павлович в порядке награды за работу по обслуживанию Олимпиады получил новую квартиру в подмосковном городе Долгопрудном, отец всегда находил время к нему туда заехать. Братьям всегда находилось, о чем поговорить и чем заняться. Часто это бывали застолья, когда отец вспоминал свои профессиональные поварские навыки и блистал очередным гастрономическим деликатесом. Иногда они даже вместе ходили на футбольные матчи.
     Отец имел достаточно много двоюродных братьев и сестер в Ленинграде. Он поддерживал отношения с ними, бывая в гостях во время своих командировок, а также периодически переписываясь с ними.
     Кроме родного брата, очень близким для отца человеком был его единственный друг Марк Иосифович Мельцер. Они работали вместе в институте и вместе ходили в походы. Марк Иосифович был немного старше отца. Но он был  фронтовиком. Молодым парнишкой Марк Мельцер воевал на Черном море в составе экипажа сторожевого катера, где попутно освоил флотскую специальность радиста. На всю оставшуюся жизнь Марк Иосифович остался моряком. Он курил трубку, постоянно пользовался морской терминологией и выписывал «Морской сборник» - морской журнал Министерства Обороны, основанный еще в середине девятнадцатого века.
     Отец и Марк Мельцер имели достаточно схожие взгляды на жизнь и близкие моральные принципы, основой которых было полное неприятие стяжательства. Марк Иосифович называл их с отцом «беспартийными большевиками».
     В горы Марк Иосифович ходил только в молодости. Зато он приохотил отца к шлюпочным и байдарочным походам. Сначала они ходили на шлюпках ЯЛ-6 Жигулевскую кругосветку – своеобразный маршрут, обусловленный географией Самарской Луки реки Волги. Сначала шлюпки плывут из Куйбышева вниз по течению Волги до села Переволоки. В районе этого села с незапамятных времен существует древний волок, на приток Волги – реку Усу, так как здесь обе реки очень близко сходятся. Дальше путешественники плывут уже вниз по течению реки Усы и попадают в реку Волга напротив города Тольятти. А уже от Тольятти вниз по течению Волги шлюпочный поход возвращается в Куйбышев.
     Отец с Марком Иосифовичем совместно прошли много байдарочных маршрутов по рекам и озерам Советского Союза. Кроме Куйбышевской области и прилегающих территорий, они были на Севере, на Байкале, на Телецком озере и в ряде других мест. Особенно актуальными для отца эти походы стали, после того, как он перестал ходить в горы.
     Поначалу отец и мама работали вместе в одной лаборатории. Впоследствии, разочаровавшись в своей научной карьере, мама перешла на работу в отдел стандартизации и нормоконтроля, в котором она и проработала до пенсии. Одновременно она получила второе высшее образование, окончив Всесоюзный институт стандартизации и метрологии. 
     Удивительно, но здесь мама нашла себя. В этой работе в полной мере проявились ее сильные стороны: внимательность, аккуратность, добросовестность и тщательность. Маму знал весь уже сильно разросшийся к тому времени институт. Она умела помочь решить достаточно сложные проблемы, возникающие при разработке проектных документов на новую технику, которой занимался институт. Ее доброжелательность и неизменно спокойное расположение духа позволили ей постоянно иметь хорошие отношения со всеми разработчиками. Как специалиста маму высоко ценили.
     Так как за пределами своего рабочего времени отец большей частью был занят, дом, а также забота о воспитании единственного сына практически полностью легли на маму. В обязанности отца входили поездки «в город на крытый рынок» за мясом (наш район тогда считался окраиной), а также посещение школьных родительских собраний.
     В те годы на школьные родительские собрания ходили отцы, производившие дома по результатам услышанного на собрании «разбор полетов» при помощи ремня. После такого воспитательного мероприятия представители самой отъявленной шпаны на предложение учителя садиться за парту на уроке отвечали сакраментальным: «Спасибо, я постою!»
     Основными увлечениями мамы в свободное от ведения домашнего хозяйства время были лыжный спорт, семейные прогулки со своими институтскими друзьями, чтение и рукоделие, а также путешествия по два-три раза в году. К моменту моего возвращения в Куйбышев от дедушки и бабушки все молодые специалисты, приехавшие вместе с мамой, создали семьи и завели погодков-детей, образовав своеобразную «колонию» на Волге. Мама с отцом дружили семьями с Казанскими, Яхниными и Зайцевыми. Но все-таки нужно отметить, что это были мамины друзья, с которыми она поддерживала отношения еще с Москвы. А их дети, соответственно, дружили между собой, проводя большую часть досуга вместе, хотя и учились в разных школах.
     На лыжах мама ходила, как вместе с отцом, так и в одиночку. Вместе они ходили в Загородный парк и на Поляну имени Фрунзе. Справедливости ради нужно признать, что даже их совместные с отцом выходы на Поляну имени Фрунзе заканчивались ее возвращением домой в одиночестве. По молчаливому уговору отец в какой-то момент убегал тренироваться далеко от нее, а мама, которой такие нагрузки были, естественно, не по силам, пройдя запланированные ею километры, возвращалась домой на трамвае одна.
     Семейные прогулки, как правило, растягивались на целый день. Иногда они были двухдневными с ночевкой. Летом все вместе отдыхали за Волгой, купаясь, загорая и устраивая общее застолье на одеялах. Весной и ранней осенью гуляли по просекам к Волге, в Загородном парке, а также на Поляне. На площадках под дубами, которых тогда было много в наших местах, все вместе играли в мяч и другие подвижные игры. По мере того, как дети вырастали, они все реже принимали участие в этих прогулках. А их родители продолжали сложившуюся за много лет традицию.
     В эту же традицию входило совместное празднование различных дат и событий. В этом случае дети оставались дома, а родители уходили в гости друг к другу. Если же устраивалось празднование дня рождения кого-то из детей, то собирались дети, а уже дома оставались родители. Управление всей веселой компанией осуществляли родители именинника. Квартиру после таких развлечений нужно было приводить в порядок, что и делал именинник. Удивительно, но родители к таким последствиям мероприятий относились очень спокойно.
     Вечерами, сделав все необходимые дела, мама обычно читала. У нас дома была хорошая библиотека, частично подаренная дедушкой, а большей частью приобретенная родителями. Кроме чтения книг, у советской интеллигенции, к которой относились мои родители, был обычай чтения толстых периодических журналов: «Невы», «Звезды», «Нового мира», «Иностранной литературы» и ряда других изданий. Эти журналы читали по очереди, передавая номера друг другу. Родители также много лет выписывали «Науку и жизнь», а также «Роман-газету» - очень популярный литературный журнал.
     Мама любила вязать, регулярно снабжая нас с отцом свитерами и лыжными шапочками собственной вязки. Она неплохо шила, в то же время, ограничиваясь, в основном, перелицовкой старых вещей, включая шубы, пальто и плащи.
     С годами маме все тяжелее становилось зимой ходить с отцом на лыжные прогулки, притом, что на лыжах она ходила по-прежнему хорошо. Поэтому она в одиночку ходила только в Загородный парк. Постепенно у нее сформировалась компания женщин-коллег по работе, с которыми она ходила на достаточно дальние лыжные выходы, например, в Выползовский бор - живописный сосновый лесной массив, растущий на отрогах Жигулей на другом берегу Волги.
     В свои первые путешествия, например, по Золотому кольцу мама ездила вместе со мной, когда я еще учился в школе. После того, как я уехал из Куйбышева, поступив в институт, мама стала ездить в путешествия с компанией женщин-коллег по работе. Они побывали во многих местах Советского Союза, в том числе, в Средней Азии. Перед тем как поехать в путешествие, мама подбирала книги и журнальные статьи, где описывались места, лежащие на будущем маршруте. После возвращения домой, мама еще какое-то время продолжала изучать материалы, где описывалось увиденное ею в поездке. Она вклеивала эти материалы в специальные альбомы, которые любила потом листать, вспоминая путешествие.
     Мама была хорошей дочерью и, в обязательном порядке, половину своего летнего отпуска, а то и большую его часть проводила у своих родителей – моих дедушки и бабушке в Калинине, проживая вместе с ними на даче на реке Тверце. После смерти старшей маминой сестры - тети Тани здоровье дедушки и бабушки сильно ухудшилось. Маме пришлось регулярно ездить в Калинин в течение всего года, чтобы помочь родителям, которым в это время было уже далеко за восемьдесят лет. Она использовала для этого любую возможность: очередной отпуск, отгулы, отпуск без содержания, и так до тех пор, пока не вышла на пенсию. Это продолжалось несколько лет.
     После смерти дедушки, последовавшей в самом конце восьмидесятых годов, мама забрала бабушку к себе. К сожалению, потеря любимого мужа, смена места жительства и резкая перемена климата резко активизировали развитие тяжелой болезни у бабушки. Прожив в Куйбышеве чуть больше двух лет, бабушка умерла.
     Я иногда думаю, что дедушка и бабушка вовремя ушли в другой мир, потому, что они не увидели распада страны, которой отдали всю свою жизнь, и последовавших за этим событий. Зато маме и отцу, как и подавляющему большинству их сверстников, довелось испытать трудности девяностых годов в полной мере.
     Распад Советского Союза и полное свертывание работ по оборонной тематике в стране привели к прекращению финансирования работ, которыми занималась лаборатория отца. Не найдя других источников финансирования, отец вынужден был уйти на пенсию, жить на которую было очень тяжело. Все их сбережения, сделанные за трудовую жизнь гиперинфляция начала девяностых годов превратила в прах.   
     Какое-то время отец работал охранником в общежитии, приняв приглашение бывшей сослуживицы. Но общежитие быстро сгорело, и отец потерял свою последнюю работу. Больше он уже не работал.
     Все произошедшие события привели к обострению болезни отца. Буквально через два года этот когда-то полный физических сил крепкий мужчина оказался прикованным к постели. Маме пришлось нести на себе домашнее хозяйство и ухаживать за лежачим больным. Отцу была необходима операция по замене правого тазобедренного сустава, но в местной поликлинике пенсионерам не давали на нее направления. Денег, для того чтобы сделать такую операцию на коммерческих условиях у родителей не было. Положение казалось безвыходным.
     На наше счастье, Саша, мамин племянник, сын покойной тети Тани, врач из Твери (так стал теперь снова называться Калинин) был на курсах повышения квалификации в Москве. Там он познакомился с одним влиятельным талантливым хирургом из Самары (так стал теперь называться город Куйбышев) и рассказал ему о бедственном положении семьи своей тетушки и болезни своего дяди (моего отца). Хирург оставил Саше свой телефон, с тем, чтобы с ним связались по его возвращении в Самару.
    Спустя два месяца я приехал в Самару, имея на руках телефон хирурга, переданный Сашей, с заданием организовать его консультацию для отца. Хирург оказался человеком слова. Услышав, что больной, по сути, нетранспортабелен, он сам приехал к моим родителям домой и в нашем с мамой присутствии осмотрел отца. Поставив диагноз, он связался с главным врачом местной поликлиники и распорядился, чтобы отцу было выписано направление на бесплатную операцию в его клинику.
     После этого стали происходить события, похожие на сказку, но наяву. Отца приняли на бесплатную операцию. Встал вопрос о протезе, который должен быть поставлен вместо сустава в результате операции. Бесплатно мог быть поставлен протез отечественного производства, имеющий недолгий срок службы. Можно было поставить американский протез, который имел гарантированный срок службы больше двенадцати лет. Но за него нужно было заплатить очень приличные деньги, которых в нашей семье не было.
     В этот момент директор института, в котором всю жизнь проработал отец, находился в командировке. Это был новый человек, которому не было дела до ветеранов, когда-то создававших вверенное ему научно-исследовательское учреждение. Но его заместителем был один из старых приятелей отца, его спутник в походах времен молодости. На время отсутствия директора исполнение его обязанностей было возложено на этого заместителя. И вот тут этот старый приятель проявил недюжинное мужество, оплатив со счета института американский протез для отца. Впоследствии он имел крупный разговор с директором и серьезные неприятности. Но дело было уже сделано.     Хирург, прооперировав отца и вставив ему американский протез, подарил отцу еще больше десяти лет активной человеческой жизни. Отец снова стал ходить!
     На рубеже веков мама и отец приехали в Москву последний раз. Они посетили места, где прошла их юность и молодость, встретились с друзьями детства, увидели всех родственников, живущих в Подмосковье и Твери. Это было очень важно для них!
     Остается рассказать немногое. Мама и отец еще долго жили в Самаре. Гуляли по городу. Ходили в Загородный парк, ездили на Поляну имени Фрунзе, которая стала Барбошиной Поляной. Регулярно встречались со своими друзьями.
     К ним в гости приходили члены последней горной команды отца, которые по-прежнему были к нему привязаны и очень его уважали. Они вспоминали прошедшие походы, пели туристские песни. Один из спутников отца по походам оцифровал свои старые кинофильмы, где отец молод и полон сил.
    Рано или поздно годы берут свое. Много лет спустя после описываемых событий ушла мама. Отец пережил ее всего на три месяца. До самого конца мама и отец были окружены своими друзьями, с которыми вместе жили, работали и ходили в походы. Эти друзья и проводили их в последний путь на Южное кладбище за рекой Самарой в степи, над которой широко и привольно раскинулось огромное голубое небо.