Митч Миллер, глава 20

ГЛАВА XX

Джон пошел к стойлу, чтобы отвязать своих лошадей, а мы с Митчем стояли
в стороне и ждали, когда можно будет сесть в повозку. Митч сказал тихим голосом:
"Мне это кажется неправильным. У меня такое чувство, что мы не
вернемся, что мы пропустим лодку или что-то в этом роде. У меня такое чувство, что нас немного обманывают.

Я сказал: "Нет, Митч, как это может быть? Ты же не думаешь, что Джон Армстронг
специально подошел к лодке, чтобы поймать нас, не так ли?
"Нет", - сказал Митч.
"Он не мог знать, что мы на лодке. Ну, тогда в чем же фокус?"
Митч сказал: "Ну, он знает наши па, он знает, что мы отправились в Сент.
Луис, и, может быть, просто в качестве хорошего шага к нашему успеху, он договорился с капитаном, чтобы он снял нас с лодки и отвез к себе домой ".

Я говорю: "Этого не может быть, Митч. Во-первых, он давно хотел, чтобы мы
его навестили, а во-вторых, какой смысл
ему вмешиваться таким образом и тащить нас к себе домой? Он знает, что мы можем вылезти из окна сегодня ночью или уйти завтра утром. IT
от его дома до Хаванера всего шесть миль, и мы сможем вернуться сюда
к субботе, несмотря ни на что.

Митч говорит: "Да, но предположим, он телеграфирует или что-то в этом роде нашим родителям,и они придут и заберут нас".

"Что ж, - говорю я, - если мы увидим хоть какие-то признаки этого, мы прокрадемся незаметно. Кроме того, Джон
недостаточно знает, чтобы телеграфировать. Он никогда в жизни не телеграфировал. И почта идёт слишком медленно. Я скажу тебе, что давай сделаем: давай останемся с Джоном  на ночь, а завтра после ужина прогуляемся и вернемся сюда.
- Вот именно, - сказал Митч. "Именно это мы и сделаем. Но в любом случае ты его берёшь - игра окончена, если они этого хотят. Потому что они могли бы поймать нас на лодке, если бы захотели. Джон знает, что мы едем на лодке, и если он промахнётся, что ж, мы попались.

Джон дал задний ход лошадям, мы сели в машину и тронулись в путь. Затем Митч
начал прощупывать Джона. Когда мы проезжали мимо вокзала, он сказал: "Я полагаю, ты не хочешь телеграфировать тете Кэролайн (это была жена Джона), что мы едем и у тебя компания".

"Телеграф", - говорит Джон со смешком и хихиканьем. "Ну, я никогда
в жизни не посылала телеграмм, и, кроме того, у тети Кэролайн всегда достаточно
поешь, и у нас есть две свободные кровати, так что какой смысл тратить деньги на
телеграмму?

Я толкнула Митча локтем. Часть пути к Джону мы шли по краю
места, где вообще ничего не росло. Там не было ни сорняка, ни дерева. Джон
сказал, что это была пустыня округа Мейсон, и однажды он забрался туда и
заблудился, что там не было ни одного живого существа, и ни одна ворона никогда
не пролетала над ней.

А потом мы приехали в Окфорд - не такой красивый городок, как Бобтаун, дома
не такие белые и не такие ухоженные. Но у Джона был прекрасный
дом, не очень большой, красивый и удобный, с большим двором и кирпичным
прогулка и цветы. Это было прямо на окраине города, и его ферма
уходила далеко в лес.

Тетя Кэролайн просто поздоровалась, улыбнулась и ушла на кухню; и
Джон подошел к раковине и вымыл сковороду, и мы помыли, а потом у нас
был ужин: самое вкусное желе, которое я когда-либо видел, и дикий мед, и холодная ветчина,
и жареная курица, и несколько сортов хлеба, и пирог с ягодами и
сливками. Так что после этого мы с Митчем были почти полностью поглощены едой. Джон
все время говорил за ужином и много ругался, по поводу каждого второго
слова, не худшей ругани, а обычной ругани; и он продолжал говорить
то одно, то другое о людях по всей стране, о том, что
произошло. Но все это время тетя Кэролайн просто сидела и молчала и
не сказала ни слова.

После ужина Джон сказал, что пойдет и попросит Венджи поиграть на органе и
оставить для него время. Он говорит: "Ты не можешь играть на скрипке без органа или
чего-то еще, чтобы держать такт. Это не было никакой возней на лодке". Итак, Джон
ушел, и мы остались с тетей Кэролайн, и она просто вымыла
посуду очень аккуратно и аккуратно, но никогда ничего не говорила - ни слова.

Джона не было по меньшей мере полчаса. Тогда он вошел и сказал Венджи
когда все было бы кончено, он подошел к сундуку, достал Библию и показал
ее нам. И он говорит: "Линкерн прочитал это, клянусь Богом". Это было
ругательство, которое он постоянно употреблял, а я не люблю его употреблять и больше не буду.
Но когда я скажу, что Джон поклялся, вы поймете, что я имею в виду. "Да, сэр (
ругательство), это Библия. Он принадлежит (ругательство) старой тете Сари
Ратледж (ругательство), и я одолжил его у нее, чтобы однажды показать твоему отцу
, и никогда не забирал его обратно. Тетя Сари - родственница Джаспера,
шерифа (ругательство)." Поэтому он положил это обратно. Затем он показал нам
фотография Даффа, его брата, которого Линкерн защищал за убийство, и
фотография одного из присяжных, который отпустил Даффа, и фотография брата его
матери, который был величайшим скрипачом в округе. И
он показал нам увольнение Даффа из армии, которое написал Линкерн, и
значок, который Линкерн подарил своей матери в день смерти. И тогда я сказал, чтобы
Джон: "Ты когда-нибудь видел мистера Линкерна?"

Джон сказал: "Много раз (ругательство). Я слышал, как он произносил речь
в Хаванере против Дугласа. Дугласа там не было, но это было против него
(ругательство) ".

Затем Митч спросил: "Как он выглядел?" "Уол (ругательство), - говорит Джон, - он
просто болтался на платформе, и он выглядел так, как будто у него не было никакого
здравого смысла, какой-то тупой; и его ноги были такими длинными, что его джинсы торчали
над ушами, как у кузнечика с джинсами над спиной. Но
когда он встал, чтобы поговорить, он изменился. Его лицо стало таким оживленным, и он
всех просто сбил с ног".

Итак, я, будучи сыном прокурора штата, заинтересовался делом Даффа
и спросил Джона, слышал ли он судебный процесс.

"Нет, сэр, - сказал Джон, - я этого не делал. У меня был возраст, и я не мог пойти. Ты видишь
его судили не в Хаванере, а в Бердстауне, и единственный раз
, когда я туда попал, это когда мы с мамой навестили Даффа, пока
Дафф сидел в тюрьме.

"Ты видел его?" - спросил Митч. "Да (ругательство), - сказал Джон, - он был
тар. Он был таков, он и еще один парень. Тогда они были в
тюрьме. И я сказал Даффу: "Что это он в таком меху?" Сказал Дафф: "Украл одного
из этих шанхайских петухов (ругательство) за пять долларов; встань на
ноги и собери кукурузу с такого стола ".

"Как долго Дафф находился в тюрьме?" - спросил Митч.

"Ну, сэр (ругательство), он, должно быть, был там большую часть падения. Я не
помню; а потом у них был суд, и Линкерн оправдал его с
помощью альманаха ".

"Как это?" - спрашиваю я.

"Уол (ругательство), они были свидетелями, которые поклялись, что видели, как Дафф попал в этого
парня из рогатки, и они видели это, потому что луна была яркой
прямо на меридиане. И Линкерн заставил каждого свидетеля повторить это еще раз
и сказать, что луна была на меридиане, и именно поэтому они считают, что Дафф попал
в этого парня из рогатки; и после того, как Линкерн все прояснил,
перекрестный допрос этих свидетелей, затем он вытащил календарь и
сказал судье и присяжным: "Посмотрите сюда". Они посмотрели и увидели, что
луна не была на меридиане, а заходила (ругательное слово); и поэтому
они не могли заставить сида Даффа ударить его выстрелом из рогатки. А Линкерн поставил
парня на скамью подсудимых и спросил его: "Ты когда-нибудь стрелял из рогатки?"
"Да", - говорит он. "Скажи мне, как", - говорит Линкерн. "Уол, - говорит он, - я взял
яичную скорлупу и погрузил одну ее половину в песок; затем я расплавил немного цинка
и свинца и вылил их в яичную скорлупу, и сделал два таких; затем я
взял старый ботинок, вырезал немного кожи и сшил кожу вокруг
этих двух половинок из беличьей шкуры; затем я сделал петлю для запястья
из беличьей шкуры "; и тогда Линкерн говорит: "Посмотри на это". Он протянул
рогатку парню; и говорит: - Возьми свой нож и вскрой его.
Так он и сделал, и оттуда выпали две половинки, отлитые в этой вот яичной
скорлупе, и так что дробовик принадлежал этому парню, а вовсе не
Даффу. И они нашли его там, где была битва; но
в ту ночь все были в форме (ругательное слово). Вы видите, что они держали в руках
собрание в лагере, и примерно в миле от тара был бар, где продавали
выпивку, и они шли и немного занимались религией (ругательство), а потом
шли и покупали выпивку, и так далее туда-сюда, и так они подходили друг другу. И
этот вот парень, который был убит, и Дафф подошел сюда прямо в
Окфорде, потому что он стащил Даффа с барла, где тот спал, и
Дафф встал и кликнул его.

К этому времени вошел Венджи. И Митч был в прекрасном расположении духа. Я
никогда не слышала, чтобы он так много смеялся.

Венджи сел за орган, Джон настроил свою скрипку, и они
началось. Тут вошла тетя Кэролайн, села и начала вязать, но
ничего не сказала. Джон просто натянул несколько раз свой лук, а потом
сказал: "Это называется "Соломенный стог Пита Маккью", названный в честь старого
Питер Маккью, который жил у Тар-Крик. У них был танцевальный вечер, и
парни привязали своих лошадей к стогу соломы на стоянке, и когда
они вышли, лошади съели весь стог соломы. Итак, они
играли эту вот мелодию, и после этого они назвали ее "Песня Пита Маккью".
Стог соломы".

Потом Джон заиграл ее, постукивая ногой, а Венджи просто сделал орган
Говорить. Она была худой, как олень-убийца, и выглядела чахоточной, но
, можете не сомневаться, умела играть на органе.

Тогда Джон начал смеяться и сказал: "Тар был парнем недалеко от Солта
Крик по имени Клэй Бейли, который пытался играть на скрипке, но он никогда
не играл, кроме одной мелодии, и они называли это "Жаркое из говядины". Он был не
очень крупным мужчиной, но круглогрудым и крепким, и он пришел сюда в понедельник, когда
Порки Джим Томас держал здесь салун, прежде чем переехал в Бобтаун.
Уол, этот Клэй Бейли был в таре, выпивал с ребятами.,
и вдруг пришел парень с обглоданным хвостом пальто,
довольно синий, и сказал, что на него набросился бульдог. Клей будет
бороться с чем угодно. И вот он говорит незнакомцу: "Ты покупаешь выпивку, и
Я выйду и прикрикну на быка". "Хорошо", - говорит незнакомец. Итак, он
купил выпивку, и Клей вышел, сопровождаемый толпой из Халла.
Бык принадлежал одному из Уоткинсов и сидел в повозке и наблюдал, так что
Клей подошел прямо к повозке, и бык прыгнул на него. Клей схватил
его за ухо , удержал одной рукой и ударил по
кулаком в сердце, пока бык не сдался. Затем Клей швырнул его на землю
, и бык встал и пробежал около 40 метров до орехового дерева
, и стоял там, и просто ревел, как будто светила луна. А теперь,
Венджи, "Пожуй ростбиф".

[]

Итак, Джон играл это, а Митч катался из стороны в сторону на своем стуле
и смеялся до упаду. Тогда Джон сказал: "Я полагаю, вы, ребята, никогда
не видели танцующих на платформе". У нас никогда не было, и мы хотели знать, что это было. "Wal
(ругательство), - говорит Джон, - они поставили платформу и один за другим
они поднимаются на платформу и танцуют, а когда становятся по-настоящему серьезными
, снимают обувь. Джим Тейт, который уехал в Канзас, был лучшим
танцором на платформе, который у нас когда-либо был. Однажды вечером он пришел к Олд
Причал дяди Билли Бралина мой дядя был скрипачом - лучшим скрипачом
, который когда-либо был здесь. И Джим услышал его и начал джигглинить, и, наконец, он
заглянул в комнату и сказал: "Разрази меня гром, я собираюсь
снять туфли и спуститься на нее". Так они и сделали, и пока он
танцевал, его нога прошла через одно из отверстий в полу перфоратора и
содрал кожу с одной из его голеней. До тех пор они всегда называли это произведение
"Косяки в кукурузе", но после этого они назвали это "Сдирать шкуру с твоего
Голени.' Продолжай, Венджи. Затем он сыграл "Skinnin' your Shins", а
после этого "Rocky Road to Jordan", "Way up to Tar Creek", "Хитрый взгляд на
Я", "Все время гуляю с накачанными девчонками" и многое другое, что
Я не могу вспомнить, и между каждым произведением он рассказывал какую-нибудь историю.

Потом Джон начал уставать, и было уже около десяти часов. Итак, Венджи
пошел домой, а мы все легли спать. И после того, как мы с Митчем легли в постель, я
услышал, как он смеется про себя, и спросил: "В чем дело, Митч?"
И он говорит: "Это самая забавная вещь, которую я когда-либо видел, я бы
ни за что не пропустил это". Потом мы заснули.

На следующее утро у тети Кэролайн был самый чудесный завтрак, который вы когда-либо
видели: вафли, мед, бекон, яйца, а Джон просто ел, разговаривал и все время
ругался. А тетя Кэролайн сидела, уставившись в свою тарелку, ела и
ничего не говорила - просто выглядела спокойной и счастливой.

В то утро у Джона, похоже, были какие-то дела. Во всяком случае, он ушел ненадолго и оставил нас одних осматривать это место и
просматриваю кое-какие фотографии, которые были у тети Кэролайн. Мало-помалу вошли
Венджи и Джон. И Джон снова достал скрипку, чтобы сыграть пьесу, которую он назвал
"Индейский пудинг", и веселье началось снова. Раздался
стук в дверь, тетя Кэролайн пошла и открыла ее, а там стояли
мой папа и мистер Миллер. "Ну что, юные пираты, - сказал мой папа, входя
в комнату, - вы идете посмотреть Тома Сойера, не так ли, и убегаете
из своего дома?"

"Они получили работу на пароходе, Хард", - сказал Джон. "Ты не можешь вмешиваться
в это, ты же знаешь". А он смеялся и ругался.

"Я переключу вас, молодой человек", - продолжал мой папа. "Митчи, что
заставляет тебя это делать?" - спросил мистер Миллер. "Это действительно побеждает мир. Твоя
мать волнуется почти до смерти.

Митч посмотрел вниз. Я был неподвижен, потому что мне было страшно. Довольно скоро
все снова стало веселым. Джон повозился еще немного. Все они рассказывали
истории, самые смешные, какие вы когда-либо слышали, и все смеялись. Я видел тетю
На лице Кэролайн появилась ясная улыбка. Потом у нас был грандиозный ужин.
А когда подошёл поезд, мой папа и мистер Миллер посадили нас и отвезли обратно в Петербург.
Конечно, Джон Армстронг обманул нас, но когда он это сделал и как? Я не знаю.