Кто-то теряет...

Ему показалось, что время разбухло. А иначе, как он мог не заметить, что день превратился в ночь? Он попытался увидеть звёздное небо сквозь кроны огромных деревьев. И вдруг, будто словесная лавина обрушилась на него. Мысли с молниеносным ускорением проносились в его бедной голове и не поддавались анализу. Фёдор застыл с раскрытым ртом, будто хотел озвучить нечто важное, но не смог.
В зависшей вокруг тишине раздался истеричный хохот. Он обернулся, но никто его не преследовал. Перед ним была озёрная гладь, за ним – лесная глушь. Ни зверья, ни птиц, ни человеческих существ. И только тогда до него дошло, что это он  исторгает из себя икающе-лающие звуки.
«И по какому поводу смеёмся? – спросил себя мысленно. – А хрен его знает. Заблудился в роще, которую знаю, как свои пять пальцев. Бред! Все тропинки, все холмы и поляны были мною изучены ещё с детства. Не было ни одного уголка, где бы я не побывал. Поэтому могу смело утверждать: в нашей роще нет никакого озера. Откуда оно здесь взялось?»
Рот сам закрылся, наступила тишина. Фёдор подошёл к озеру, не снимая дорожной сумки с плеча. Наклонился и провёл рукой по водной глади. И тут же констатировал, что это не видение, не иллюзия. С руки капала вода. Самая настоящая. Он вытер мокрую руку о бок брюк и слегка попятился.
- И что это за озеро? – спросил он неизвестно кого.
  В голове прозвучал ответ:
- Раздольное.
Меньше всего он хотел оказаться возле него, да ещё ночью.
- Значит, я прошёл, пробежал или пролетел на чём-то больше сорока километров. Зачем? – он попытался восстановить в памяти дорогу, но куски памяти, словно кто-то вырезал ножницами, а оставшиеся складывались в некую ахинею. - Не идиот же я? А может, я попал в кротовую нору? – он посмотрел на чёрную поверхность воды. – А может, искупаться? Сдурел, что ли? А что? А вдруг вода целебная? Недостающие звенья встанут на место. И картина мира в голове восстановится. Ты хочешь знать, от чего тебя, возможно, оберегают? Не хрена оберегать. Правду мне подавайте. Интересно, а от кого я требую эту самую правду? Точно, крыша слегка потекла. Не страшно. Или страшно? А может, после купания какие-нибудь чудесные способности «вылезут»? Может, легенды и слухи всякие не сказки? Может, и не сказки. А что потом с этими способностями делать будешь? В цирке работать? Уши и нос удлинять? При чём здесь удлинение отдельных частей тела? Может, слышать начну мысли других людей. Или предметы двигать буду, а может, летать стану. Тебе не хватило одного перелёта, хочешь ещё попробовать? Острых ощущений захотелось? Да бред всё это. Мечтать не вредно. Или вредно? Может, у идиотов мечты сбываются?  Разбежался. Ты знаешь хоть одного человека, который стал магом, волшебником после купания в этом озере? Но легенды и слухи не появляются на голом месте. Почва для них всё же должна быть, - он продолжал спорить сам с собой. – Значит, надо на зорьке провести эксперимент, проверить эти самые слухи. Как? Да очень просто. Взять и искупаться. Болван ты, Федя. Почему сразу болван? Сама ситуация сложилась необычным образом. Я же не гулять отправился. А на станцию. Дорогу решил сократить. И что? Сократил? И где здесь электрички затерялись? Ау! Шпалы с рельсами куда подевались?
Он достал телефон, хотел позвонить другу, предупредить, что задерживается. Связи не было.
- А что ты хотел? Ничего. Отдохнуть надо. Мне ещё с утра шлёпать до ближайшей станции, - он достал фонарик и карту, стал рассматривать, как лучше идти, чтобы не заблудиться ещё больше. – В голове каша. Смотрю в книгу, а вижу фигу, - пробубнил он, засунул карту снова в сумку, сел возле огромного дерева, прислонился к стволу, ощутил неимоверную лёгкость во всём теле и не заметил, как уснул.
И снилось ему, что он обрёл то, что ему не очень-то и нужно было. Он шёл по тропе, а за ним неотступно следовал Страх. Зримый и хрустящий. Фёдор пытался оторваться от него, скрыться, петлял и падал на заброшенной тропе, а потом снова поднимался и бежал, сам не зная куда. Главное – не останавливаться. Ему показалось, что всё это уже было когда-то. Только он забыл, что было дальше. А потом стало всё равно. Он погрузился в мысленный хаос, как в болото.
Он никогда не думал, не догадывался даже, что Страх может быть таким липким, пеленающим тело, обездвиживающим. Отнимающим способность ясно видеть и здраво мыслить, превращающим в кашу не только мысли, но и всё существо. Ему казалось, что ещё немного, и он растечётся киселём по земле. И уже никто не сможет его собрать заново. И тогда откуда-то изнутри возникло сопротивление этой всепоглощающей силе. Он вначале замычал, а потом затопал ногами, повторяя под каждый удар башмаков:
- Прочь! Прочь! Прочь! – затряс кулаками и пошёл в наступление. – Взорву, мать твою. Гранатой, - он был уверен, что эта самая граната лежит у него в кармане брюк.
И вдруг страх отступил. Фёдор сделал открытие: страх испугался. Он сильнее страха.
- Ур-ра! – закричал он и проснулся.
Фёдор увидел, как на воде озера покачивается сорванный ветром лист.
- Приснится же такое, - прошептал он, встал, потянулся и спросил себя: - Ну что? Купаться будем? – и сам себе ответил: - Обязан.
Вода оказалась тёплой, ласковой. Фёдор плавал, смеялся, а потом солнечный луч пробился сквозь листву деревьев, напоминая, что его ждёт друг, волнуется. Он выскочил на берег, быстро оделся, ещё раз посмотрел на карту и улыбнулся. До ближайшей станции было не больше пяти километров. И называлась она «Хрустальная». Это была следующая от их посёлка станция.
Случившееся с ним что-то перевернуло в его сознании. Уже сидя в электричке, он впервые задумался о превратностях судьбы. Ему вдруг стало интересно, а что было бы, если бы он куда-то не поехал, не пошёл или, наоборот, сделал то, что когда-то не сделал. Не сбывшиеся ожидания породили бы иной сценарий? Лучше? Хуже? Он вдруг ощутил послевкусие от несбывшейся жизни, тоску и одновременно радость, что случилось то, что случилось. А могло ли быть иначе? И вдруг, как вспышка молнии, пришло понимание, что фильм с его участием был снят давно. Возможно, ещё до его воплощения в этой жизни.
Цепочка воплощений требовала определённого сценария в зависимости от порождённых когда-то причин: от самых маленьких индивидуальных, до огромных, суммарных. Всё как-то увязано в этом мире, чтобы ты шёл к определённой цели, даже если и не понимаешь этого. Не важно. Ты вынужден проходить определённые уроки, чтобы прозреть. Стоит ли горевать, что что-то не случилось в твоей жизни? Он посмотрел в окно. На перроне какая-то девушка помахала ему рукой. Он улыбнулся.
«Опоздал, - мелькнула мысль. – Нет. Станция не моя. Какой смысл роптать? Богу виднее, кому какую жизнь даровать, какую судьбу. Тогда получается, что я должен был заблудиться, чтобы оказаться возле озера, искупаться в нём и непременно опоздать на встречу».
А потом и вовсе запредельная мысль посетила его, а в своей ли реальности он оказался? Он вышел на конечной станции, не обнаружил никаких несоответствий и облегчённо вздохнул.
- Что за бред мне лезет в голову? – пробормотал он.
- Это вы у меня спрашиваете? – женщина посмотрела на рядом идущего по перрону парня. – Откуда же мне знать, что творится в твоей голове? Пересечение неизбежно, - вздохнула она.
- Какое пересечение?
- А я знаю? – женщина пожала плечами.
Он хотел ей сказать, что во всём разберётся сам, но промолчал. Рядом идущие люди не виноваты в его проблемах. Он гордился, что обладает умением идти за ситуацией. Это давало ему возможность наблюдать всё происходящее со стороны. Главное, не оказаться внутри ситуации, чтобы не потерять эту способность, но каждый раз происходило нечто, что втягивало его вовнутрь, и опоминался он только тогда, когда наступала слепота. Он понимал, что виной всему чрезмерная эмоциональность.
- Иногда мне кажется, что у молчания своё, неповторимое звучание, – проговорил он вслух, обогнал женщину и услышал вслед её вопрос:
- А что ж не молчишь, не хочешь прислушаться к этому самому звучанию молчания?
- Эмоционально неустойчивый тип.
- Критический взгляд на самого себя. Справишься.
- Психолог?
- Психотерапевт, - улыбнулась женщина.
- На приём запишите? – спросил он.
- Под ноги смотри, не то упадёшь, - посоветовала она.
Фёдор остановился перед куском арматуры в застывшем бетоне, хотел поблагодарить незнакомку, но она смешалась с толпой, пока он разглядывал препятствие под ногами.
«Убрать надо, чтоб никто не упал», - подумал он, но понятия не имел, как вытащить торчащий железный кусок арматуры из застывшего бетонного покрытия платформы. – Спиливать надо или кувалдой забивать. Это рабочие должны сделать, - пришла спасительная мысль.
Но где найти этих самых рабочих он не знал и отправился к дежурному станции. Изложил суть проблемы, выслушал заверения, что неполадка на бетонном покрытии перрона будет устранена, и с чувством исполненного долга покинул его кабинет. Встречаться с другом ему расхотелось по весьма объективной причине. Он не выспался, к тому же голова раскалывалась, всё тело горело и ныло. Фёдор решил ехать домой.
- Отлежаться надо, - прошептал он, оказавшись в трамвае, увидел удивлённый взгляд мужчины, стоявшего рядом, и подумал, что надо завязывать разговаривать вслух с самим собой.
  - Горячий чай с малиной, клюквенный морс и постельный режим, - порекомендовал мужчина.
- Доктор?
- Из собственного опыта знаю. Похоже, простыл.
«Продуло после купания в озере или когда спал возле дерева», - мелькнула мысль.
В пустом холодильнике он обнаружил банку малинового варенья. Он не стал озадачиваться, откуда она там взялась. Морса не было. Пустой холодильник не расстроил Фёдора, потому что есть не хотелось. Он выпил горячий чай с малиновым вареньем, разделся и завалился спать. Мелькнула мысль, что надо было вначале принять душ, а уж потом плюхаться в постель. Но за мыслью не последовало никакого действия. Через минуту он уже провалился в сон без всяких сновидений. Ему показалось, что он почти сразу же открыл глаза. И несказанно удивился, когда увидел дату на электронном будильнике. Оказалось, что он проспал сутки.   
Он прислушался. Ветер за окном подвывал, словно просил о чём-то. А потом заговорил дождь, зашептал и вдруг запел на все лады.
- Под такую песню хорошо думается, - сообщил он сам себе и тут же мысли поползли, как тараканы изо всех щелей, они наползали друг на друга, создавая хаос в голове. Обрывочные, бестолковые старались оттеснить здравые.
Он цеплялся за них в тщетной попытке не дать им исчезнуть. Голова раскалывалась от перегрузки, и, не выдержав, снова погрузилась в сон.
Очнулся он оттого, что солнечный луч слепил глаза. Он улыбнулся, потому что понял, что освободился: мысли во время сна «утонули», перестали дёргать его.
- Я выздоровел, - прошептал он.
Его слова прошелестели, как опадающая листва.
- Я здоров, - произнёс он громко, с твёрдой уверенностью.
И ему показалось, что слова эти взлетели к самому потолку, а потом медленно опустились к нему на ладонь, растворяя чувство одиночества, которое (он знал из своего опыта) бывает разным: густым и липким, пронзительным и острым, как лезвие кинжала. Но в какой бы одежде оно ни явилось, кажется, нет спасения от него. Хочется убежать, спрятаться от его цепких рук. Но вдруг понимаешь, что не надо никуда бежать и прятаться не надо, надо принять его, переболеть, и тогда выработается иммунитет, оно станет беззубым, не страшным. Только не надо спешить ликовать. Неизвестно, что получишь взамен. 
- Ну, прям философ. А ведь что-то изменилось во мне или в моём восприятии после того купания в озере.
Он стал вспоминать людей, которые заговорили с ним  после купания.
«Женщина о предстоящем пересечении сообщила, мужик в трамвае посоветовал выпить чай с малиной. И что в этом необычного, запредельного? Хватит размышлять. Есть хочется. А в холодильнике мышь повесилась», - подумал он, встал и отправился принимать душ.
На кухне он на всякий случай заглянул в холодильник и застыл с открытым ртом: все полки были забиты продуктами. Как он мог не заметить этого раньше? Он помнил, что там стояла одна единственная банка малинового варенья.
- Вполне возможно, что пока я отсыпался… Ага, добрая фея сбегала в магазин и забила продуктами мой холодильник. А может, я заказал по телефону продукты, получил их, сложил в холодильник, а потом провалился в сон. Я же больше суток спал. Могло что-то просто выпасть из памяти. А не кажется ли тебе, Фёдор, что слишком часто куски памяти где-то теряются? Или происходит то, что я не вполне осознаю. Или сам блокирую необъяснимые вещи. Бред. В любом случае, спасибо тому, кто позаботился обо мне. Кошелёк. Надо посмотреть, сколько я заплатил за подобный сервис.
Он достал кошелёк из сумки, которую бросил в коридоре, едва переступив порог квартиры, и ещё раз застыл с открытым ртом.
 - Бесплатный сервис? А что взамен потребуют? Кто? Откуда мне знать. Стоп. Я хочу знать, что происходит.
И в это время зазвонил телефон, он снял трубку и услышал радостный голос матери:
- Проснулся? Я соседку Надю попросила купить тебе еду в счёт погашения её долга. Она отчиталась. Сказала, что не стала тебя будить, чек оставила на подоконнике. Двадцать рублей я ей простила за хлопоты. Дней на десять она тебя обеспечила. Тебе останется только хлеб и молоко подкупать. А если будешь готовить каши, макароны или супы, то и на две недели хватит. Мне через десять дней на работу выходить. Так что раньше вряд ли сорвусь с дачи. Вот уйду на пенсию и вообще в деревню перееду. Обрадую твою бабку. А ты чего молчишь?
- Слушаю. А где твоя Надя ключ от входной двери взяла?
- Как где? Я ей оставляла, чтобы цветы поливала. Ну, ладно, мы с бабушкой на речку собрались. Заряди мобильный телефон, не смогла до тебя дозвониться. Хорошо, что домашний телефон работает. Всё. Погода шепчет. Надя сказала, что у вас вчера ливень был. А у нас ни капли не упало. Не скучай. Пока.
- Пока, - произнёс Фёдор, положил трубку и улыбнулся. – Ну, вот, а ларчик просто открывался. Никакой мистики, - и вдруг ощутил разочарование.
Он, оказывается, всё это время после купания в озере ждал проявления чудесности.
«Ну, были странные сны, простуда и всё. Летать не стал, предметы не перемещаются по моей воле. Желания не исполняются. То есть, как не исполняются? Исполняются, только без мистики. Хотел поесть. Ешь – не хочу. Полный холодильник, - он задумался. – Только вот откуда в холодильнике взялась банка варенья, когда мне надо было чай с малиной пить? Но и этому, думаю, найдётся вполне земное объяснение».
Он позавтракал и позвонил другу:
- Никита, это Фёдор. Где пропадал, где пропадал? Заблудился, простыл, а потом отсыпался больше суток. Да здоров, встретиться надо. В парке? Возле пруда? На нашем месте? Через час? Договорились.
Фёдор переоделся и посмотрел в окно:
- Дождя не ожидается.
Он оказался в парке раньше назначенного другом времени, опустился на скамейку и замер в изумлении. С пригорка, где он сидел, было видно поле, словно перечёркнутое чёрной чертой дороги, уходящей куда-то за горизонт. Казалось, что она упирается в небо с застывшими перистыми облаками, нарушающими геометрию пространства. Фёдор подумал, что последнее время стал обращать внимание на то, что раньше проходило мимо его сознания. Нет, оно, наверное, было всегда, только он не видел этого.
- Красиво? – услышал он у себя за спиной.
- Не знаю, - признался Фёдор.
- Это математика, - сообщил всё тот же голос, – она во всём: в музыке, отношениях, жизни.
- Ты хочешь сказать, что всё просчитано? – спросил Фёдор, повернулся, но никого не обнаружил у себя за спиной.
- Да, - сообщил всё тот же голос.
Рядом с ним сидел на скамейке пожилой мужчина.
- Как?
- Ты отвернулся, когда я заходил с другой стороны, сел на скамейку, и ты меня увидел. Это всё объяснимо. Ждёшь друга? – спросил он. – Я сейчас уйду. Ты стал обращать внимание на детали. То ли ещё будет.
- Звучит угрожающе.
- Нет в моём заявлении никакой угрозы. Посмотри на пруд. Что ты видишь? Плывущих по воде уток или твоё внимание сосредоточилось на девушке, а всё остальное вдруг стало не важным. Так и в жизни. Мы разучились видеть окружающее нас в объёме. Для нас есть либо одно, либо другое, либо третье.
Фёдор посмотрел в сторону пруда. Он увидел грациозную девушку. К сожалению, лица её разглядеть с такого расстояния было невозможно. Он невольно залюбовался ею. И, правда, всё остальное стало не важным. Ни красота самого пруда, ни утки, ни солнечные лучи, играющие на водной глади. Девушка шла, словно чайка, осторожно ступающая по мокрому прибрежному песку. Он смотрел на неё и ощущал в душе тихие всплески ликования.
- Алё, - Никита сел рядом и слегка коснулся плеча друга, - ты куда улетел?
- А куда делся мужик, что здесь сидел?
- Откуда я знаю? Когда я пришёл, здесь не было никакого мужика. И кого мы там увидели? Очаровательная особа. Хочешь познакомиться?
- Нет. Не превращай сказку в обыденность. Вдруг выяснится, что ей под сорок, страдает косоглазием, да ещё зубы гнилые.
- Наворотил. Да я знаю её. Это балерина, моя соседка. Она, правда, не от мира сего, но хороша собой, ей семнадцать, сюда приходит за вдохновением. Анна. Ну, что? Пойдёшь знакомиться?
- Нет. 
- Тогда, может, к Шурочке? Ей натурщики нужны. Она хорошо платит. Подработать не мешало бы. Её картины спросом пользуются.
- Я не хочу, чтобы кто-то рассматривал моё тело.
- Глупости, это высокое искусство. А мне всё равно, пусть разглядывают,  почасовая оплата скрашивает временные неудобства. К тому же она пишет меня со спины. Вряд ли кто-нибудь узнает меня по повороту головы, стрижке или мышцам спины. Ей серьёзные люди заказывают картины. Ты подумай. Не отказывайся сразу.
- Я могу пойти с тобой. Мне интересно, что за картины пишет твоя Шурочка. Но позировать не буду.
- Категоричен, как всегда. Кстати, не забыл, по какому поводу мы с тобой встречались?
- Да принёс я твой диск с медитативной музыкой, принёс.
- Хорошо. А то я Шурочке обещал. У неё в мастерской атмосфера запредельная.
- Мне только запредельной атмосферы не хватало до полного счастья. Я за последние три дня нахлебался необъяснимых явлений по самое не хочу. Наверное, всё можно как-то объяснить с точки зрения здравого смысла. И то, что со мной происходило, тоже.
- Вот у Шурочки и расскажешь о том, что с тобой случилось. Она любит такие вещи. У неё у самой историй на тему запредельности полно. Либо с ней что-то случалось, либо с заказчиками, либо с теми, кто ей позировал. Она не запрещает говорить. Человек расслабляется, становится естественным, что позволяет ей поймать момент, который делает её картины необыкновенными. Вот придём к ней в мастерскую, сам убедишься. Это необычная художница. И она не моя. Это Александра Игнатьева. Меня отец с ней познакомил. Они когда-то учились в одной школе, а потом встретились на её выставке, разговорились. Отец с моей матерью расстался вот уже как лет пять. Он свободен, она свободна. Нет, романа у них не получилось, но периодически встречаются, чтобы пообщаться. Видно, не хватает им умных собеседников. Ужинают раз в неделю в ресторане ещё одного их одноклассника. Короче, ей были нужны натурщики. Пообещала хорошо платить. Отец нас свёл. Теперь я, по крайней мере, не клянчу у отца деньги. Сам зарабатываю. Тем более что летнюю сессию сдал досрочно, отдыхаю с пользой. А на следующий год выпускные экзамены, устройство на работу. Взрослая жизнь. А я не рвусь туда. Может, боюсь. Отец обещал помочь с трудоустройством. У него знакомых пруд пруди. Мы почти пришли, - сообщил Никита и посмотрел на Фёдора, который погрузился в собственные мысли и слушал друга в пол уха.
Улица словно перекочевала из прошлого века в век нынешний. Не затерялась, а жила насыщенной событиями жизнью. Процветала и сохраняла атмосферу тайны исторических событий.  Фёдор не знал, что ещё существуют подобные дома, окружённые садами, древними соснами. Они остановились перед двухэтажным домом с открытой верандой. От калитки была проложена дорожка, вдоль которой росли цветущие кустарники.  Никита позвонил, и тут же калитка распахнулась перед ними.
- Нас ждут, - сообщил Никита. – У неё за домом старый сад, водоём с лилиями, беседка и качели. Здесь само место как бы застыло во времени. Душа отдыхает.
На веранде появилась улыбающаяся женщина средних лет с огромными голубыми глазами, в косынке и рабочем халате.
- Здравствуйте, – произнесла она. – Я не ожидала, что наша встреча состоится так быстро.
- Мы же договаривались на сегодня, - заметил Никита после того, как ответил на приветствие хозяйки дома.
- Я имею в виду твоего друга.
- Добрый день, - пробормотал Фёдор.
В его глазах застыло удивление.
- Добрый. Это просто невероятно. Проходите. Прямо по лестнице на второй этаж. Дверь в мастерскую открыта. Те картины, что не повёрнуты к стене, можете разглядывать. Думаю, что твой друг, Никита, увидит там нечто, что поразит его.
«Какая самоуверенность», - подумал Фёдор, перешагнул порог мастерской и застыл, глядя на картины, висевшие на стене.
Художница оказалась права. Закат на озере Раздольное, в котором он купался несколько дней назад, поразил его. На другом полотне возле этого озера он увидел балерину, с которой не захотел знакомиться. Её лица не было видно, но он узнал грациозную фигуру девушки. Казалось, что сейчас ветер подхватит её и понесёт через озеро туда, куда она так пристально смотрела. Внизу Фёдор увидел несколько портретов. Особенно его поразило лицо юной девушки. Он хотел спросить, кто эта девушка, когда услышал:
- Это балерина, фигуру которой ты разглядывал с таким вниманием. Две картины почти завершены, я ещё буду работать над ними. А над третьим полотном из «озёрной» серии я сейчас работаю, - сообщила художница. – Думаю, что не мешало бы нам познакомиться. Меня можно звать Шурочкой. А тебя? – она посмотрела на Фёдора.
- Фёдор. Вы были возле этого озера? – спросил он.
- Нет. Я увидела его на фотографиях, которые мне принес отец Анны. Это по его просьбе я пишу серию картин.
- А можно посмотреть на эти фотографии?
- Можно, - произнесла Шурочка. – Это старые фотографии. Они были сделаны во время второй мировой войны в партизанском отряде, где бабушка Анны встретила и полюбила одного молодого человека. Их сфотографировал корреспондент, который оказался в их отряде по заданию редакции. Он собирался написать статью о командире партизанского отряда. С ним был фотограф, который после войны разыскал бабушку Анны и передал ей эти фотографии. Что стало с молодым человеком, бабушка Анны так и не смогла выяснить. Он не вернулся с очередного задания. Скорее всего, погиб. Когда Анна нашла эти фотографии, то была поражена не меньше твоего, когда ты увидел озеро на моей картине. Но её удивило нечто иное, – она протянула Фёдору конверт. – Ты садись. Рассматривай фотографии, а нам с Никитой надо немного поработать. Если возникнут вопросы или захочешь рассказать о том, как ты оказался возле этого озера, я выслушаю тебя. Может, даже выскажу кое-какие догадки или озвучу откровения, которые приходят ко мне во время работы. Кстати, бабушка ушла из жизни до рождения Анны.
Фёдор достал фотографии из конверта и чуть, было, не воскликнул: «Что за розыгрыш?» На одной фотографии он увидел себя возле озера. На нём была кожаная куртка, галифе и кирзовые сапоги. В руках у него был автомат. Он улыбался. На другой фотографии он сидел с закрытыми глазами, прислонившись к дереву. То ли спал, то ли дремал. На третьей фотографии была девушка, как две капли воды, похожая на Анну. На её плече Фёдор разглядел снайперскую винтовку. Она с улыбкой смотрела в объектив фотоаппарата, а парень за её спиной наклонился над водной гладью, словно хотел что-то увидеть там.   
- Это фотомонтаж? – спросил Фёдор.
- Переверни фотографии, на них стоит дата. К тому же вы с Анной не пересекались в этой жизни.
В голове Фёдора всплыла фраза женщины на перроне: «Пересечение неизбежно».
- Три дня назад я созвонился с Никитой, - начал своё повествование Фёдор. - Мы договорились встретиться. Я обещал занести ему диск с медитативной музыкой. В то время я был на даче. Мне оттуда на электричке до города чуть больше часа ехать. До станции нормальным шагом – полчаса. А через рощу можно сократить путь минут на пятнадцать. Я знаю эту самую рощу, как свои пять пальцев. Мы с друзьями в детстве играли в войну там. Но едва я оказался среди деревьев, что-то пошло не так. Я очнулся у озера ночью, а вышел из дома днём. Как я туда попал, одному Богу известно. У меня раньше не было провалов в памяти. Я смотрел со страхом на воду, потому что знал, что в нашей роще не было никакого озера. А потом в моей голове всплыло название озера и легенды, связанные с ним. Я окунул руку в воду, понял, что это не галлюцинация. Но легче мне от этого не стало. Я слышал от кого-то, что вода в этом озере необычная. Якобы после купания проходили хронические заболевания, открывались некие способности. Я так устал, что уснул, прислонившись к дереву. Точно так же, как на фотографии. Только одежда у меня другая была, и автомата не было. Утром, после сна, я искупался в озере, увидел на карте, что нахожусь в пяти километрах от станции, следующей от той, к которой шёл накануне. Успокоился, сел в электричку, доехал до города. Только вот вместо исцеления, я, похоже, простыл. Да, ещё люди, которые встречались мне, что-то будто говорили для меня помимо своей воли. И стали исполняться мои желания, как мне показалось. Не мистическим путём, а происходило что-то, что я получал желаемый конечный результат. Конечно, это чушь. Но мужик в трамвае посоветовал мне чай с малиной выпить. Дома в пустом холодильнике я нахожу банку малинового варенья. Через сутки я, наконец, выспался, почувствовал себя здоровым и захотел есть. Но я помнил, что холодильник был пуст. И вот открываю его, а он забит продуктами. Но и здесь никакой мистики не оказалось. Мать позвонила соседке, а та купила продукты, пока я спал. Потом ко мне в парке подсел какой-то мужик и стал говорить о восприятии. Именно там я увидел девушку. Никита предложил мне познакомиться с ней. А я испугался. Мне захотелось увидеть, как она выглядит. И вот я появляюсь у вас в мастерской и вижу её портрет. А потом рассматриваю фотографии и ничего не понимаю.       
- Анну привёл ко мне её отец. Он показал мне фронтовые фотографии своей матери, попросил написать картину, на которой два любящих человека встретятся. Его мать тоже звали Анной. Его дочь, как две капли воды, была похожа на свою бабушку. Она сказала, что видела сон, в котором бабушка просила отнести фотографии художнице. Она даже назвала мой адрес. Мужчину на фотографии звали Фёдор. Бабушка сказала, что в прошлом воплощении им не суждено было быть вместе. А чтобы они встретились в этом воплощении, надо написать картину, где они вместе. Необычная энергетика художницы, озеро, ряд неслучайных случайностей, приведут его к ней. Он не сразу согласится стать натурщиком. А когда его образ будет перенесён на полотно, бабушка приснится ей снова и отправит ко мне, чтобы она смогла позировать мне. Анна сказала, что, по словам бабушки, пересечение неизбежно, - лицо Шурочки светилось. - Вот я и ждала, когда ты придёшь. Я не думала, что всё произойдёт столь стремительно. Спрошу, будешь ли ты мне позировать? Не торопись отказываться. А вдруг это, действительно, очень важно не только для неё, но ещё и для тебя. Расскажу о замысле картины. Твоего лица на картине не будет видно. Действие происходит у озера. Девушка сидит возле молодого человека, из-за её коленей почти не видно его лица, к тому же он слегка отвернулся. Она стережёт его сон, в её глазах читается любовь и боль. Жаркий летний день, высокая трава. Ощущение, что молодой человек сквозь слегка прикрытые веки наблюдает за девушкой, будто хочет  понять что-то очень важное для себя. Но это «что-то» никак не повлияет на его решение, которое он принял. Что это за решение, я не могу сказать. Но я так чувствую. Думаю, что и зрители ощутят напряжение. Это не сцена свидания, это сцена прощания. Предчувствие гибели молодого человека уже витает где-то в воздухе. Никита мне позирует для иного полотна. Его заказала одна дама. Действие картины будет происходить возле моря, где резвятся дельфины. Молодой человек, сидя на песчаном берегу, будет наблюдать за ними. Заказчица надеется, что с помощью моей картины притянет в свою жизнь мужчину, который подарит ей радость и счастье. Они будут свободны, как дельфины, но при этом верны друг другу.
- Ты программируешь будущее с помощью картин? – спросил Фёдор.
- Нет. Я проявляю то, что должно случиться по судьбе. Оно бы и без моей картины случилось. Но людям иногда хочется верить, что что-то зависит от воли самого человека. Я просто не разрушаю иллюзию. Придёт время, и они увидят собственные заблуждения. Никита, можешь вставать. Надеюсь, ты не уснул? На сегодня ты свободен.
- Я должен позировать обнажённым? – спросил Фёдор.
- Нет, - засмеялась Шурочка. – Меня вполне устраивает твоя одежда. Главным действующим лицом на картине будет Анна. Это её выражение лица будет волновать зрителя. Думаю, что ваше пересечение состоится не так скоро. Только на завершающем этапе, я хотела бы видеть у себя в мастерской вас вместе.
- Вы верите, что наше пересечение неизбежно? – спросил Фёдор. – Эту фразу я услышал на перроне от женщины психотерапевта, которая не смогла мне объяснить, что имеет в виду. Ну, да, если вы пишете картину, на которой по замыслу мы должны с Анной присутствовать, то мы встретимся. А вот к чему приведёт эта встреча?
- Я не занимаюсь предсказаниями. Повторяю, произойдёт то, что должно произойти. Может, вы друг друга поблагодарите, что согласились принять участие в создании этой картины и больше никогда не встретитесь. Будете рассказывать друзьям о странном пересечении или никогда никому не расскажете, меня это меньше всего волнует. В этой жизни ежесекундно, кто-то теряет, кто-то находит что-то, кого-то, где-то, как-то. Я не знаю, как правильно. Даже если и знаю, не всегда говорю об этом. Я наблюдатель. Я постоянно делаю открытия. Малые, большие.
- А ты счастлива? - вдруг спросил Фёдор.
- Да, потому что научилась принимать то, что происходит. А вначале страдала, бушевала, пока не поняла, что событие всё равно случится, потому что увязано в канву других событий, а уж как реагировать на него – дело каждого. Но лучше радоваться, чем горевать. Или, по крайней мере, искать положительное в происходящем. А вдруг благодаря этому событию произойдёт ещё что-то, что круто изменит твою жизнь в лучшую сторону? Со временем начинаешь видеть то, на что раньше не обращал внимания, понимаешь, как из одного вытекает другое.
- Как я оказался у озера? – спросил Фёдор.
- Я не экстрасенс, я всего лишь художник. Возможно, с повышенной чувствительностью. Но мне не известен замысел Бога насчёт тебя. Видишь ли, Он не докладывает мне о своих планах. Я могу всего лишь предполагать. Возможно, в тебе проснулась глубинная память. Опять-таки если предположить, что тот самый Фёдор из партизанского отряда и ты как-то связаны. Допустим, ты был в прошлом тем самым Фёдором, а в новом воплощении забыл, что было до твоего рождения. И если остались какие-то долги или ты что-то не успел там, то в этом воплощении ты должен что-то исправить, что-то сделать или, наоборот, не сделать. Я не рассматриваю твою спутницу по партизанскому отряду, снайпера Анну, которая в этом воплощении стала балериной. Возможно, она и в прошлой жизни хотела ею быть, но помешала война. Может быть, она была влюблена в того Фёдора, потеря – очень сильная эмоция, которую она перенесла в это воплощение. В подсознании могла засесть мысль, если бы она не отпустила Фёдора одного, он бы не погиб. И в этом воплощении она должна тебя от чего-то уберечь. Но, опять же, это всего лишь моё предположение. Насчёт озера. Мы ничего или почти ничего не знаем об ангелах-хранителях, которые даются нам при рождении. Их задача сделать всё, чтобы не была нарушена божественная линия жизни подопечного. Они охраняют, спасают, возможно, приводят туда, куда надо прийти, чтобы тот, кого они охраняют, что-то вспомнил, или чтобы после этого всё встало на свои места. Возможно, что кто-то иной привёл тебя туда весьма необычным способом. И чтобы не травмировать твою психику, стёр не совсем обычный момент.
- И кто этот «кто-то» мог быть? Дух Анны?
- Скорее, твой собственный Дух.
- А какова твоя роль в этом событии? – спросил Фёдор.
Шурочка пожала плечами.
- Так ли это важно? Нить. Путеводная нить приводит нас в определённое место, к определённым людям. Потому что это где-то прописано.
- И что мне делать?
- Жить, - засмеялась Шурочка.
- А если я откажусь позировать?
- Отказывайся. Но ты не сможешь отказаться, потому что очень хочешь знать, чем дело кончится. Любопытство. Мы тратим время, - она указала на кушетку.
- Мне прилечь? – спросил Фёдор.
- Я помогу тебе принять нужную позу. Башмаки и носки сними. Твои светлые брюки и кремовая рубашка преобразуются в нижнее бельё. Сейчас направим на тебя свет. Можешь расслабиться. Никита, сбегай в кондитерскую, купи пряников нам к чаю. Через час мы будем все вместе пить чай. 
- Ты классная, - с восхищением проговорил Никита.
- Я знаю, - улыбнулась Шурочка. – Ты всё ещё здесь?
Фёдору показалось, что он лежит на берегу озера, ярко светит солнце. Откуда-то льётся нежная музыка. А на душе неспокойно как-то. И вдруг странная мысль возникает в его голове, что это не начало чего-то большого и светлого, а его завершение. Что продолжения не будет. У девушки, сидящей рядом, в этой жизни – свой путь, а у него – свой. Что её ждёт иное пересечение, и на его пути появится незнакомка, рядом с которой он будет счастлив. Что они позируют художнице, чтобы освободиться от пут прошлого.
- Эй, вставай, ты уснул, что ли? – услышал он голос Шурочки.
- Уже всё? Так быстро?
- Да ты больше часа витаешь в облаках. Медитация удалась?
- Не знаю.
- Можно я оставлю диск с музыкой у себя? – спросила Шурочка.
- Я подарил его Никите. С ним договаривайся. А кстати, где он?
- Принёс пряники, конфеты и убежал. Он Анну встретил в кондитерской. Говорит, что увидел исходящий от неё свет и ошалел. Она здесь недалеко живёт. Побежал её провожать. Сейчас подойдёт, - проговорила она и рассмеялась.
В дверном проёме стоял Никита и смущённо переминался с ноги на ногу.
- Проводил? – спросила Шурочка.
- На полпути нарисовался её отец, поблагодарил меня, напомнил Анне, что они должны быть на просмотре. Её пригласили сниматься у известного режиссёра. Что за фильм, не знаю. Она с такой благодарностью и нежностью смотрела на меня, что я готов был взлететь. Но сила притяжения земли не позволила мне это сделать. Чаем угостите?
- Конечно.
- Фёдор, ты пришёл в себя после последних событий? – спросил он.
- Ты хочешь мне что-то сообщить, что вышибет меня напрочь из хрупкого равновесия?
- Мне нравится Анна.
- Прекрасно, - проговорил Фёдор, подошёл к портрету Анны и «завис» на какое-то время возле него.
Что-то в её облике не давало ему покоя. Он рассматривал отдельные черты лица. Красивые губы слегка растянуты в улыбке, точёный нос, большие, нет, огромные голубые глаза, высокий лоб, зачесанные назад светлые волосы, чуть заострённый подбородок,  немного вытянутый аристократический овал лица, «лебединая» шея, маленькие уши с камушками-бриллиантами в них. Он перевёл взгляд на руки. Ему показалось, что они живут своей независимой жизнью. Он вспомнил гибкий стан и взлетающие к небу руки девушки на пруду, её стройные босые ноги, как её платьем играл ветер.
И всё же в этой некой идеальности его что-то смущало. Ему вдруг захотелось взять её за хрупкие плечи и встряхнуть хорошенько. Она была слишком погружена в себя. Про таких говорят: «Не от мира сего». О чём думает, о чём мечтает, плачет по ночам, смеётся, глядя да моросящий дождь, кого любит, кого ненавидит эта девушка-загадка? Почему Фёдор предпочёл не замечать её пылких взглядов в прошлой жизни, почему отверг любовь Анны? Что там у них произошло, что чувство вины у неё перешло в эту жизнь?  Кто знает, при каких обстоятельствах погиб Фёдор, а она выжила?
И вдруг сам себе ответил: «Фёдор был женат и сказал ей об этом возле озера. Обида сделала её рассеянной. Она не увидела в оптический прицел того, кто выстрелил в Фёдора», - его бросило в жар от этой мысли, а потом стало легко, потому что пришло понимание, что это должно было случиться. Это просто судьба. На войне погибают люди. Он не имеет права никого судить. Может, его в прошлой жизни тоже настигло кармическое наказание за какие-то деяния. Кто знает? Он даже нашёл оправдание, почему она своим близким не рассказала, как погиб Фёдор, скрыла от них.
И если на подсознании Анны застряло чувство вины, которое она в этой жизни не в состоянии расшифровать, то становится понятным её желание, чтобы Шурочка написала серию картин о её бабушке. Это её просьба о прощении. Ему пришла в голову занимательная мысль, что, возможно, зачем-то ему вначале надо было увидеть озеро, затем проваляться с температурой больше суток, потом восхититься Анной на пруду, чтобы потом произошли дальнейшие события. Может, ему надо ещё что-то вспомнить?   
«Как мудро всё устроено», - подумал он и посмотрел на Никиту, разглядывающего пряник.
- Не нравится? – спросила Шурочка.
- Что? – Никита с недоумением посмотрел на хозяйку мастерской, положил пряник на место и заявил, что хотел бы приобрести портрет Анны.
- Сделай фотографию с портрета, сфотографируй Анну во время выступления. Зачем тебе именно этот портрет?
- Её отец хочет подарить портрет своему другу.
- И что? – спросила Шурочка.
- Анна не хочет. У этого друга есть сын, который не даёт ей прохода. Он уже заявил, что всё равно она будет его женой.
- Ты думаешь, что если лишишь их этого портрета, всё сразу встанет на свои места? Анна попросила тебя выкупить этот портрет?
- Нет. Это моё решение.
- Я получила задаток за портрет от отца Анны. К тому же он говорил, что хочет, чтобы этот портрет висел у них дома. Думаю, что Анне очень хотелось, чтобы ты ревновал её. Похоже, у неё получилось.
- Она не кокетка, она милый ребёнок, наивный и очаровательный, - заявил Никита.
- Влюблённые порой глупеют на глазах. В кого ты превратился? Может, включить твой диск, чтобы ты привёл свои чувства в равновесное состояние, и увидел  всё в истинном свете? – спросила Шурочка.
- Ты думаешь, я заблуждаюсь?
- Не думаю, уверена. У ребёнка бурная фантазия, она развлекается. Ей ещё предстоит пересечение с твоим другом. Ты и здесь будешь стоять за углом с дубиной в руках? Не забывай про судьбу. 
- Знаешь, ещё вчера она меня совсем не волновала. Но я оказался посвящён в прошлое её бабушки. Эти странные фотографии, на которых её возлюбленный удивительно похож на Фёдора. Потом картины. Я ведь сам привёл к тебе Фёдора, а перед  этим собирался, вернее, предлагал ему познакомиться с Анной, а теперь во мне всё сопротивляется. Даже мысль, что она отдаст предпочтение не мне, пугает меня. Я стал ревнивым ослом. Но ведь я не люблю её. Она, действительно, играет. Может, пробует свои силы на новом поприще, а я попался, как глупый карась, на крючок с наживкой, который она приготовила для меня. 
Фёдор посмотрел на растерянное лицо друга и улыбнулся:   
- Я разглядывал портрет Анны не потому, что «запал» на неё. Меня что-то смущает в её лице, но я никак не могу понять, что именно. Так что можешь успокоиться.
- В том-то и дело, что не могу. Меня бросает из одной крайности в другую. Теперь я бушую, что обманулся на её счёт. Зато я уверен, что это не любовь, не влюблённость. Ну, потешил своё самолюбие, что такая красивая девушка обратила на меня внимание, приняла мои неуклюжие ухаживания. Скажи, - он посмотрел на Шурочку, - она могла быть в прошлом воплощении тем самым снайпером на войне?
- Могла.
- А я кем был? – спросил он.
- Не знаю. Медитируй, может, и приподнимется завеса тайны, если в этом будет какая-то необходимость. Для чего тебе надо лезть в прошлое? У тебя здесь возникли какие-то проблемы, которые тянутся оттуда? Тебе надо найти причину, чтобы ушло следствие?
- Нет. Просто интересно стало, - признался Никита.
- Если честно, я не ощущаю у вас с Анной созвучия. Невозможно соединить несоединимое.
- Почему? Противоположности притягиваются.
- Вы не противоположности.
- Но мы оказались у тебя.
- И что? Её отец заказчик, ты натурщик.
- Мы живём недалеко друг от друга.
- А ты знаешь, сколько людей проживает в нашем районе? И что все они должны быть как-то связаны с Анной или с тобой? Иногда умозаключения уводят нас не в ту сторону. Мы начинаем страдать из-за того, что события развиваются не так, как нам хотелось бы, - Шурочка посмотрела на часы. – Всё, сейчас ко мне должен прийти один человек, который не очень обрадуется вашему присутствию.
- Ты нас выставляешь? – спросил Никита.
- Не смею задерживать, - улыбнулась Шурочка.
Уже на улице Никита извинился перед Фёдором, что его занесло куда-то не туда.
- А разве мы изначально не к Шурочке на встречу спешили сегодня?
- К Шурочке. Но я про своё поведение говорил.
- Забей. Всё нормально. Вот когда не помнишь, как у озера оказался, это не нормально. Знаешь, мне кажется, что я могу видеть иначе, - вдруг заявил он.
- Что значит «иначе»?
- Ну, в другом масштабе, что ли. Мне мужик сегодня подсказку дал, что мы не правильно смотрим на окружающую нас действительность. Объёмное видение должно быть. А ещё расширение сознания, - он посмотрел на Фёдора и добавил: - Не надо.
- Что?
- Спрашивать меня про моего отца. И удали фотографию, где мы сидим с ним в кафе.
- Я никому не рассказывал про фотографию, вопрос не озвучил. Откуда ты знаешь?
- Услышал твой вопрос чуть раньше.
- Телепатия? Прикольно. Думаешь, это из-за купания в озере?
- Нет. Просто само открылось что-то. А может, просто вспомнилось то, что я умел когда-то.  Моему отцу не нужны проблемы.
- Чиновник такого ранга мог бы помочь своему сыну.
- Он спрашивал, что мне нужно, в чём я нуждаюсь, а мне ничего не нужно, и я ни в чём не нуждаюсь. Я просто хотел увидеть отца. Хотел ли он увидеть меня, я не знаю. Мы договорились ещё когда-нибудь встретиться. Но, думаю, вернее, уверен, что это случится не скоро, - произнёс Фёдор и вдруг ощутил, что освободился от чего-то, что мешало ему спокойно жить. – Щас спою, - засмеялся он.
- Ты чего? – спросил Никита.
- Ничего. Ощутил вкус жизни. Ты посмотри, какие звёзды на небе, какая луна. А цветы? Знакомые запахи полыни, полевых цветов будят давно забытые воспоминания из детства. Я знаю, кто меня привёл к озеру. Я освободился. Понимаешь? – засмеялся Фёдор. – Кто-то теряет, а кто-то находит. Это закон.
- И чего ты нашёл? – спросил Никита, с опасением глядя на Фёдора.
- Ни чего, а кого. Себя я нашёл. Себя.

   
 
Январь 2023 год