Библиотекарь. Глава 9. Канта одним махом побивахом

 БИБЛИОТЕКАРЬ.    ГЛАВА 9. КАНТА ОДНИМ МАХОМ ПОБИВАХОМ.

    Друзья ещё побродили по улицам села. Юра показал приятелю местный храм.
Рассказал вкратце его историю. Мол, он никогда не закрывался после революции.
Сначала у большевиков руки не дошли, потом, когда в пору хрущевской оттепели,
«последнего попа», которого Хрущев обещал показать народу по телевизору, этого
«последнего попа» из Колмогоровского таки выжили. Куда его упекли или сам убёг
– история умалчивает. Храм хотели под картофельный склад пустить. Но староста
местной общины баба Серафима упёрлась насмерть. Высокая и крепкая, под два
метра ростом! Ключи от храма не отдала, попробуй ключ у нее отыми! Ха..! А вскоре
там и службы возобновились.
- Угадай, кто ситуацию спас, кто службы там вел три года подряд, пока нового ба-
тюшку не прислали (это уже после того, как Хруща – фьють, того, погнали поганой
метлой)? – Юра, улыбаясь, смотрел на друга.
- Неужто, Михеич?!
- Да! У него и ряса поповская нашлась и крест нагрудный! И стали поговаривать,
что он тайно рукоположенный иерей. Он, оказалось, хорошо это дело церковное
знал: и службы, и разные таинства. А баба Серафима как-то сразу приняла его в
этой роли. И наши остальные старушки да старики верующие. Они поговаривали
даже про какие-то чудеса. Про исцеления… - В общем, суеверия, я думаю. Разные
бабьи сплетни да небылицы. Однако к нам в Колмогорское потянулись, было, па-
ломники с разных окрестных деревень. Но политика при Хруще была строгой. На-
чальство быстро это «безобразие» прекратило. Явно. А тайно в библиотеку к нему
до сих пор безнадежно больные ходят… Но нынче на это глаза закрывают.

  Фигура Михеича обрастала для Николая все более неожиданными подробностя-
ми. Кто он? Какое у него образование? Воспитание? Происхождение? А впрочем,
для Николая при общении с людьми это было на втором плане. Он уважал челове-
ка не по «одёжке», а по уму. Если интересно с ним общаться, если он наталкивает
на новые мысли, гипотезы… В общем, если у них возникает сотворчество и один
другому помогает совершенствоваться, то общение оправданно. Из каких бы слоев
общества ни происходил человек, каково бы ни было его прошлое (разве только не
преступное), каков бы ни был его нынешний общественный статус – всё равно. В
тогдашнем советском обществе это был плюс общественных отношений, именно
так воспитывала людей коммунистическая мораль. Точнее, коммунистическая мо-
раль имела в виду под сотворчеством совместное строительство коммунизма. Зато
сам дух такого равенства всех перед грандиозной общей целью и приносил такие
плоды. Но сейчас Колю больше занимали мысли «про пространство и время».

- Слушай, что-то холодновато стало. Не обижайся, но давай закончим экскур-
сию. Я понимаю, что о родном Колмогорском ты можешь рассказывать бесконечно,
тем более, как я вижу, у вас здесь есть на что посмотреть, но уже темнеет и есть
хочется.
   Юра, который вывел Николая на живописный берег речки Непрядки, на коей и
стояло Колмогорское, уже протягивал руку, стоя в позе Петра Первого, мол, «здесь
будет город заложен!», осёкся на полуслове. Улыбнулся, принял извинения друга.
- Ну, что ж, домой, так домой.

   Дома после сытного сельского ужина в Юриной комнате друзья продолжили фи-
лософские разговоры.
- Понимаешь Юра, меня всё волнует вопрос об этом синтетическом учении: нау-
ка + религия + философия. Для того, чтобы учение стояло крепко на ногах, нужны
крепкие основания, аксиомы или постулаты, или такие вот априорные формы по-
знания, о которых рассуждал КАНТ. Почему я хотел на семинарах по диамату рас-
смотреть тему об «ИСТИННО ЭЛЕМЕНТАРНЫХ объектах»? Потому что, если они сами
простые, причём простые по-настоящему, то на них можно основать крепкую си-
стему знаний. Если они простые, то всегда будут оставаться только собой. Ну вот
какие в электроне, скажи мне, противоречия? Как он может развиваться, если он
истинно простой?! Нет, он должен оставаться вечно собой и быть «первокирпичи-
ком» всего мироздания. Таких «первокирпичиков» - лептонов и кварков - в нынеш-
ней физике насчитывают 24, ну, если быть более точным, 12 частиц и 12 античастиц.
Симметрии правят миром!

- 12! Прям, как апостолов у Христа! – невольно вырвалось у Юры. – Ну, вот
Михеич теперь нас этими религиозными байками заразил!
- Может, в этом что-то и есть? Какая-то мистическая связь! – Знаешь, ваш Михе-
ич не просто чудной старичок. Какая у него эрудиция! Какие в нём таланты скры-
ты! Взять хотя бы, как он на рояле играет!
 Но всё же для меня в нём не это самое главное. Мне в людях импонирует свойство пытаться задавать ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЗНАНИЯ. Мы же вид homo sapiens, а не просто какие-нибудь хомо хитрикус.
   Ум нам дан не только для того, чтобы обхитрить какое-нибудь животное,
загнать его в ловушку, а потом сыто греться на солнышке. Мы способны вгляды-
ваться в неизвестное, познавать вселенную, делать открытия… Но только если мы
умеем задавать эти самые глубинные вопросы. Не только спрашивать друг у друга
«ты сыт?» или «как твое здоровье?», «как рыбалка прошла?», «какое новое платье
ты купила?», или любопытствовать «кто пришел к соседке вечером с цветами?». А
ведь многие, увы, только такими вопросами и интересуются. А рассуждать дальше
одной логической связки – не пытаются.

- Для этого нужно иметь образование.
- Согласен, Юра! Но я бы сказал более точно – для этого нужно развиваться, же-
лательно непрерывно – всю жизнь. Век живи – век учись! А многих ли ты знаешь,
даже из образованных людей, которые эти вопросы задают, над ними размышляют?
- Увы.
- «Во всём мне хочется дойти до самой сути, в работе, в поисках пути, в сердеч-
ной смуте…» - Пастернак так верно выразил эту жажду «людей пути», так я назы-
ваю ищущих. Для меня слово «истина» от слова «искать».

- Значит, по твоей классификации ты, я, Михеич – «ЛЮДИ ПУТИ»?
- Мне кажется, и Глаша из таких же! Боюсь, скоро ей будет «тесно» в их старо-
обрядческой заскорузлой догматике. А тогда ей придется выбирать. И выбор этот
будет нелёгким. – Николай с тревогой поглядел куда-то в пространство, словно
увидал там что-то трагическое.

- Ну, ладно! Я хотел не об этом пофилософствовать, а об априорных формах по-
знания. Я, увы, Канта не читал. Так что ты меня поправляй. Там где меня «занесёт
на повороте». Я буду рассуждать как физик, но тебе, думаю, всё будет понятно. Ты
сам пришёл к мысли, что процесс познания состоит в том, что за основу мы берем
что-то очень простое, нам совершенно понятное, а всё новое, неизвестное, объяс-
няем как некую комбинацию простых и понятных вещей, или по аналогии с ними.
Это простое и совершенно понятное, до всякого опыта уже заложенное в наш мозг,
Кант и называл априорными формами познания? Так?

- Ну, примерно так! Главное ты уловил верно.
- Но в эпоху Канта «пространство» и «время» действительно могли считаться
априорными формами познания. Ведь, казалось, эти понятия настолько элементар-
ны и не нуждаются в пояснениях. Только некий образ стоит за каждым из них и
не через другое более простое они не объясняются. Так было в ньютоновскую эпоху
развития классической физики. Пространство и время были понятиями абсолют-
ными, то есть оторванными от каких-либо конкретных своих содержаний и напол-
нений. Ну вот какой образ вставал у человека той эпохи за словами «пространство»
или «время»? Как ты думаешь?

- Ну вот у меня до времени «пространство» - это такой «черный квадрат Мале-
вича» - типа, двигайся в нём куда хочешь, помещай в него чего хочешь, «рисуй» на
черном холсте чего хочешь.
- Стоп! Тут меня интересная мысль посетила! Типа, Малевич искал-искал, да и
нашел первородную площадку для всех художников – черный однородный фон!
Первичнее некуда! «Истинно элементарный первокирпичик живописи»! Типа, все
художники должны начинать свои картины с черного грунтованного холста!.. Да
вот только все это ерунда!

- Согласен. Каждый художник волен закрасить холст грунтовкой любого цвета.
И «квадрат Малевича» для него не указ! В общем, туфта этот «квадрат».
- Ладно, вернемся к понятиям «пространства» и «времени». В двадцатом веке
с появлением специальной и общей теории относительности все встало с ног
на голову. У ПРОСТРАНСТВА, которое должно быть первичным, интуитивным и
без всяких атрибутов, атрибуты появились, да еще какие: КРИВИЗНА, КОЛИЧЕСТВО ИЗМЕРЕНИЙ, ПРЕРЫВНОСТЬ И НЕПРЕРЫВНОСТЬ… У ВРЕМЕНИ тоже оказался атрибут
– ТЕМП ВРЕМЕНИ. Время, которое просто ассоциировалось у большинства людей
с потоком событий, с некой рекой, с последовательностью прошлое – настоящее
– будущее, но «текло» которое абсолютно одинаково для всех, вдруг, оказа-
лось, течёт с разной скоростью в разных системах координат. Время перестало
быть абсолютом, универсальным для всех без исключения, появилось понятие
«локальное» время. И все эти перемены заставляют нас исключить понятия
«пространства» и «время» из априорных форм познания. Кроме того, теория
относительности соединила эти две категории в одну – континуум «простран-
ственно-временной». Отсюда псевдочетырехмерное пространство-время Мин-
ковского.

- Слушай, Коля, а давай в наш университетский сборник статейку напишем про
Канта и физику с априорными формами. Такую, та-дам! Канта критикующую!
- Канта одним махом побивахом! Что-то я сегодня на старославянский совсем
перешёл. Одиноков ваш совсем охренеет. То мы Ленина с Гегелем окунули, то Канта
теперь с горы толкаем!
- Да, Одинокову не позавидуешь, а нам-то что, зато какие идеи толкнем! - Юра
весь засиял.
- Но это всё тоже ерунда! Я предчувствую, что для создания аксиоматики этой
будущей универсальной теории нам будут нужны еще большие высоты обобще-
ний, чем тот уровень, на котором мы «барахтаемся» сейчас. Мне придется посиль-
нее налечь на философию, тебе – на физику, а нам обоим на религиозные учения. Ты
же говорил, что у тебя уже чуть ли не тема диплома обозначилась?

- Да нет, пока только очередная курсовая – «гносеология». Но пока это только
направление, нужно поконкретнее определиться.
- А... Гносеология? Это от греческого слова «гнозис» - «познание».
- Ну да, это наука о процессе познания, пределах познания, критериях истины…
- Вот, лови один критерий – дарю! Я бы назвал его «КРИТЕРИЙ ОБЩНОСТИ».
- Это как?
- Ну, физики в начале нашего 20-го века столкнулись с такой проблемой: поя-
вились новые теории, которые иначе описывали физическую реальность, ставшую
доступной новым способам наблюдения, ну там микромир, околосветовые скоро-
сти… Проще говоря, СПЕЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ (СТО) давала другие
формулы для длины, время, импульса, энергии…, чем старая классическая физика.

  Казалось бы, вот триумф закона отрицания по Гегелю – старую теорию на свалку
истории! А нет, оказалось, что новая теория прекрасно превращается в старую при
скоростях, значительно меньших скорости света. А прикинь, скорость света…
- 300 000 километров в секунду. Со школы помню.

- Ну так обычные скорости по сравнению с ней, даже первая и вторая космиче-
ские – это тьфу, растереть и забыть. И классическая физика с прекрасной точно-
стью описывает нашу реальность при таких скоростях, правда, с точки зрения СТО
приближенно.
- Тоже оказалось с ТЕОРИЕЙ ГРАВИТАЦИИ. В случаях слабой гравитации теория
Эйнштейна переходит в ньютоновскую теорию. То же с КВАНТОВОЙ МЕХАНИКОЙ. Если
всё это обобщить, то развитие физики идёт таким образом, что новые теории не
отрицают старые, а включают их в себя как частный случай. То есть они не вовсе
новые, а некое ОБОБЩЕНИЕ СТАРЫХ.

  Юра слушал весь этот поток физического сознания внимательно, но что-то
ускользало от его понимания. Видя такую ситуацию, Николай решил еще проще
пояснить.
- Ну вот представь себе, на русском географическом обществе в 18-м веке с до-
кладом об Индии выступает какой-то господин. Он бывал только в Южной части
и описывает, что Индия – страна с влажным очень тёплым климатом без высоких
гор и так далее… Тут вскакивает господин, который тоже бывал в Индии, но толь-
ко в северной. Он начинает возмущаться, что докладчик вводит всех в заблужде-
ние: Индия не такая, там и горы есть высоченные и климат бывает холодноватым,
и дождей не всегда хватает. Начинается ссора. Кто же прав, где критерий истины?
Но тут встает третий господин, который говорит: «Успокойтесь господа, я объез-
дил Индию вдоль и поперек. Она и такая, и такая и еще другая». То есть частные
взгляды и теории могут вступать в кажущееся противоречие, но теория, которая
их обобщает, включая в себя непротиворечиво частные случаи, да еще содержит
какие-то новые элементы истины, – она вернее. Это и есть критерий истины – кри-
терий общности. Помнишь, я на семинаре упоминал ПРИНЦИП ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ
описаний в физике – это из той же оперы.

Воцарилась небольшая пауза.
- Завтра Михеич хотел нам о какой-то опасности рассказать, — с улыбкой ска-
зал Николай. Эта улыбка как бы говорила: выдумки всё это, какая такая опасность
может им грозить? Они законы не нарушали, с криминалом не связывались. Ну
как-то все несерьёзно. Тем более у него, как у очарованного Глаифрой, была лёгкая
эйфория.
Но Юра смотрел на ситуацию иначе. У него уже не раз бывали случаи, когда
предупреждение Михеича срабатывало.
- Зря ты так несерьёзно. Я вот тебе случай расскажу, а подобных было немало и
не только со мной. Как-то прошлой весной я проспал на автобус, немного не успел,
решил попросить соседа нашего отвезти до следующей остановки, ну, если, пом-
нишь, сюда ехали, на автобусной станции в Глядянке он 15 минут стоит. Я, думаю,
догоним – сяду там и вовремя в город попаду. Он уж мотор разогрел, ворота от-
крыл, ну чтобы выезжать, а тут Михеич стоит прямо перед капотом. Говорит: «Вы-
лезай, паря! На следующем рейсе уедешь, опоздаешь, конечно, зато жив будешь».
У нас Михеича уважают. Я сначала взъерепенился. Но сосед как-то нахмурился:
«Вылезай! - говорит, – Михеича слушать надо!» Я дождался следующего рейса. А
он только через три часа. Первые две пары, считай, погулял! Все думал, как отмазы-
ваться буду за прогулы? Сел, проехали Глядянку. Смотрю – авария на дороге. Куча
машин, гаишники. Без трупов не обошлось. Рафик на встречку выехал. Автобус,
как раз наш предыдущий рейс, увернуться не успел, боковину порвало. Если бы я
там сидел?
Николай выслушал рассказ друга уже более серьёзно.
- Ну, ладно. Завтра у Михеча подробности, надеюсь, узнаем. Там видно будет.
Что он нам расскажет да посоветует? Ну что, теперь спать, а то раненько встали.
- Да уж. Ты, пожалуйста, такого второй раз не учуди. А то, понимаешь, ни свет
ни заря… «Только ты меня уж на рассвете не буди, как много лет назад…» - пропел
Юра, сильно фальшивя.
        ***      ***      ***