Блудница поневоле 4б иная реальность

Это заключительная часть тетралогии. Последняя. В ней так же совсем нет приключений лишь немного мелодрамы. Секса тоже нет. Есть только намек на  него. Зато есть послесловие, которое подводит черту под всем этим. Немного сюрреализма и капелька философии. Совсем чуть-чуть. Всем кто отважится – приятного прочтения, а тем кто пролистал – попутного ветра вам в… по… паруса ))

        * * *

     …В пространстве лишённом всего: верха, низа, объема и даже времени, я каким-то непостижимым образом находилась в центре. Да, именно в центре. Хотя, откуда я могла знать, что то место где я сейчас нахожусь, и есть центр этого… я не знаю… что это такое. И вообще, кто или что я такое. С чего вообще я взяла, что именно это, и есть центр этого пространства ни начало, не конец — центр. И вообще – пространство ли это. Я не знала, но одновременно с ощущением объема пространства окружающего меня я чувствовала на себе десятки и даже сотни молчаливых и даже, в чем-то презрительных, равнодушных взглядов. Хотя, как могут быть взгляды одновременно и презрительными, и равнодушными — я не знала. Словно бы я стояла на широкой темной арене и ждала, когда невидимые софиты высветят меня из этой кромешной, непроглядной тьмы. И я окажусь перед невидимой аудиторией, нагая, беззащитная, прекрасная и одновременно совсем отвратительная. Такая мерзкая — предательница, изменщица, извращенка, чудовище… но, ведь осветить можно только то, что имеет материальную сущность. Значит, и я её имею… и я тоже. Вдруг я, словно бы взорвалась:

       «Значит и я, и я тоже имею эту сущность, значит и я…, и Я ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК!» —  Это была самая первая сознательная мысль. Словно первое «а-а-а» произносимое, выдавливаемое из себя рождающимся человеком, расправляющим спящие легкие для первого в жизни вдоха. Мир вокруг меня вдруг обрел  некие очертания, сначала туманные, размытые, колышущиеся, словно видимые через толщу текущей воды, но это были уже очертания: свет, тепло и голоса…, голоса…, один голос. Чей он?

      — Файра. Файра, ты меня слышишь? — Чей-то голос, эхом настойчиво звал меня из мира…того необъяснимого пространства где я только что находилась — Файра как ты? — Встревожено звал меня кто-то из темноты, которая, впрочем, уже не была черной. Темнота лопнула и на меня, внезапно обрушился поток яркого, золотого света — я, осознала, что открыла глаза.

     — Ну, Слава Богу Файра! — Воскликнул тот же голос, из эха превращаясь уже в просто голос — я так испугался за тебя…, — голос вдруг осекся и поправился: — за вас госпожа.

     «Госпожа… это кто? Я!» — И словно вспышка, и я мгновенно всё вспомнила: Госпожа это я, да! Я госпожа теперь, я —  Я КОРОЛЕВА! Наконец, я смогла склонить голову набок. Золотой, нестерпимый блеск вокруг меня стал просто дрожащим пламенем дюжины свечей в высоком канделябре. А возле стола, на котором я лежала (почему-то совсем  голая) стоял Тори. Стоп. А почему я лежу на столе голая! Где я нахожусь вообще, и почему я вообще здесь нахожусь! Что это за на…, место?

     — Тори! — Воскликнула я, и вдруг память лавиной нахлынула на меня, я всё вспомнила!

     Тори начинающий маг, и по совместительству…, хотя…, впрочем, это его «совместительство» сейчас не важно. Он, очень сильный маг, только он об этом еще пока не знает. Не знает он о том, что ему суждено стать самым сильным магом и спасителем Эмбера. Он будет сильнее чем все колдуны и маги моего королевства вместе взятые. Возможно, в чем-то сильнее даже чем была Шора. Но это будет в далеком будущем, а пока, пока он  об этом еще даже не знает, пока что, его занимает другое… пока…. Пока что, Я здесь королева! Я, колдунья и маг. Я — Файра, владычица этой земли, этой страны, этого мира, но где же я сейчас? Я вспомнила всё, и то, что Тори в будущем сильный маг, и то, что я три года искала его по всему Эмберу, и то для чего же я его искала. — Тори был тем, кто мог мне помочь. Помочь встретится с Шорой! Только я никак не могла вспомнить, где же я нахожусь, что это за темная комната со стоящим посреди столом и канделябрами по углам.  И почему я голая, черт возьми!

      — Где я? — Требовательно воскликнула я. Просто поразительно как быстро власть и сила, накладывают на человека свой отпечаток. Вот уже и требовательные нотки в голосе, а что же дальше? Брр! Не хочу! НЕ-ХО-ЧУ!!!

      — Вы в своей лаборатории госпожа. — Тори склонил голову и, смотрел на меня немного с опаской.

      — В лаборатории!? — Я на секунду задумалась, а Тори напрягся, — ах да! — Воскликнула я. — Ну, да… Тори, ну как Тори, у нас получилось? — При этих моих словах Тори расслабился и назвал меня по имени:

      — Да Файра, у нас всё получилось. — Тори грустно вздохнул и с нескрываемой грустью добавил: — Да госпожа Файра, Шора откликнулась, и она здесь.

      — Здесь — Удивленно спросила я. — Где? – я только теперь осознала что лежу перед молодым парнем совсем голая и инстинктивно прикрываясь руками прикрикнула на него: — и перестань в конце концов пялиться на меня!

       Тори смутился, и не глядя на меня, ответил:

      — Она в этом мире, ждет часа.

      — Часа. — Как во сне за ним повторила я. — Когда же он наступит!?

    — Через три дня, будет противостояние солнца и тогда… — Тори умолк не договорив, и поднял на меня умоляющий взгляд.

    — Нет, Файра может ты… — я свела брови, Тори кашлянул, — может ВЫ госпожа, передумаете. А. Пока есть еще время. — Я подняла на него взгляд. Тори потупился и опустил глаза. Он никогда не мог долго смотреть мне в глаза. И никто не мог. Только Шора могла и…  Дима мог. Дима! Я чуть не застонала. Какая же я зараза! Ведь там…в том мире… Дима, Дима и Лиза — моя дочь. Нет. НАША ДОЧЬ!

       Я соскочила со стола и покачала головой, разминая затекшую шею. Тори с опаской бросал на меня косые взгляды.

      «Мальчишка — подумала я — он все-таки еще мальчишка, девятнадцать. Ему всего-навсего девятнадцать!» — Я подошла в плотную к Тори и вонзив в него колючий взгляд, сказала:

      — Вы зазнаётесь молодой человек — холодно произнесла я — то, что между нами произошло однажды, еще не дает вам права указывать своей королеве, что ей делать! — Тори густо покраснел и, не поднимая глаз, рассеяно произнес:

    — Простите меня госпожа, я никогда больше не позволю себе такого.

    — Какого? — Ехидно спросила я. Меня почему-то распирал смех, но я всё ещё изображала из себя строгую госпожу. Тори вытянулся в струнку и наконец подняв глаза, рассеяно ответил:

    — Я никогда больше не позволю себе, давать вам советы и, лезть к вам со своими… — он запнулся, — своими чувствами.

    — Ох Тори-Тори — произнесла я своим обычным голосом — понимаешь, против твоих чувств я ничего не имею, но ты еще так молод и у тебя… — я чуть было не выпалила «такое великое будущее» но, вовремя осеклась. Тори еще ничего не знал. Он не должен ничего знать до часа. Иначе… впрочем, что будет иначе – я не знала. Я по сути не знала ничего, кроме того что и ему в моей, равно как и мне в его жизни предстоит сыграть огромную роль — еще вся жизнь впереди – закончила я фразу.

    — Да впереди — так же несмело продолжил он — но Файра… Госпожа, ведь я всегда смогу быть рядом, я всегда буду ваш только ваш и ничей больше… — Его голос задрожал, и я на секунду подумала, что он, сейчас заплачет. Но Тори смог взять себя в руки кашлянул и вновь опустил глаза. Я посмотрела на его худенькую фигуру, прямо за ним на стене сложенной из каменных блоков была его тень. Тень была раза в полтора больше его самого и мне, почему-то показалось, что это именно тень и есть Тори. Тот Тори которым ему еще только предстояло стать. Великим, могущественным, мудрым…, но я не стану этому свидетелем. Надеюсь что не стану.  Я сделала шаг к Тори и по-матерински обняла его.

    — Тори пойми — шептала я ему касаясь мочки уха губами — я должна вернуться, понимаешь, я должна! Я думала что смогу, что я сильная…нет. Я никогда не смогу. Всё это ложь! Я никогда не была сильной я, я всегда делала так как хотела, а не так как должна была. Понимаешь, я причинила много боли людям, думая что я всегда права, что поступаю правильно, а на деле, я всегда была во всем виновата, я Тори, я и только я… — Ком подступил у меня к горлу и я замолчала. Тори погладил меня по спине.

     — Вы ни в чем не виноваты — тихо произнес он — никто не виноват в том…в том, что вы… моя госпожа вы, такая красивая и… — теперь он замолчал и не смог продолжить мысль. Я горько усмехнулась.

    — Ох Тори, бедный мой мальчик, неужели и ты…, и ты тоже! — Я отстранила его от себя и заглянула в его лицо. Тори сжал губы и, криво улыбнувшись горькой улыбкой, кивнул.
   
    — О, нет! — Простонала я, — ну за что мне это? За что мне это всё! Неужели это все еще расплата… — И вдруг как игла пронзила меня мысль, которую я так старательно избегала, гнала её от себя все эти годы. Расплата! Ну, конечно же расплата, это всё, всегда, всё это время была моя расплата! Но ведь Брон… он же говорил… или он и сам не знал…, я не могла в это поверить, не могла поверить в то, что было что-то, чего не знал старый Брон!?

       Я отступила на шаг от Тори  и глубоко вздохнув, обратилась к будущему колдуну:

      — Всё остается в силе, мы это сделаем. Ты…, да Тори, именно ТЫ поможешь мне вернутся в мой мир!

      — Но госпожа — в последний раз сделал попытку отговорить меня юный маг — вы потеряете всю свою силу и власть, и вы НИКОГДА больше не вернетесь в этот мир. Я, это чувствую, нет, знаю Госпожа, ведь вы родом из нашего мира, он в вас нуждается, я в вас нуждаюсь, и… — Я положила ладонь на его губы.

      — Не говори мне ничего Тори, ладно. НИ-ЧЕ-ГО — произнесла я по слогам и, тряхнув головой так, чтобы волосы не лезли в лицо, вновь твердым и властным голосом сказала:

      — Подготовь всё к проведению обряда, не стоит заставлять души умерших, ждать.

        * * *

      В дворцовом коридоре, который вел от нашей с Тори лаборатории, мне повстречалась горничная. Красивая, стройная девушка с тоненькой талией несла кипу какого-то белья, когда я спросила у неё, где я могу найти короля.

      — Его величество, должно быть, в библиотеке. — Ответила девушка улыбаясь. Голос у неё был звонким, нежным, от неё пахло цветами, а какие у неё были губки, а улыбка, а талия м-м-м…. Мне, пришлось кашлянуть, чтобы вновь взять себя в руки.

      — Спасибо Ариана, ведь тебя зовут Ариана?

      — Да госпожа, я — Ариана. — Она кротко улыбнулась и потупила глаза, смущенная тем, что госпожа знает её имя.

      — Спасибо — поблагодарила я её ещё раз, и чтобы не терпеть искушения, быстро направилась к библиотеке.

      В замке была роскошная библиотека: пятнадцать тысяч томов хранилось на бесконечно длинных полках. Расположенная в каменных казематах под замком, библиотека была по истине, кладезем мудрости. Сотни, и тысячи книг написанных умнейшими людьми всего Эмбера. Здесь было всё: магия и религия; медицина и поэзия, география и естествознание…. Мудрость сотен лет хранилась в этом каменном зале. Хотя, библиотека не ограничивалась пределами одного лишь этого зала. Каким большим бы он не был, он не мог вместить в себя всё. Почти половина подземелий под замком была занята книгами. Слуга открыл передо мной высокие двери и я, оказалась в тускло освещенном огромном зале, заполненном рядами книжных полок. Я поискала глазами Шорра, в противоположном углу было гораздо светлее; там горело сразу несколько канделябров. Шорр сидел за столом, перед раскрытой книгой.

    — Мама! — Воскликнул он, когда я подошла. Мне всегда было немного не по себе, когда этот взрослый мужчина, в волосах которого уже пробивалась седина, называл меня «мама»

    — Шорр, я искала тебя. — Я заглянула в его большие глаза.

    — Что-то случилось? — Встревожился он.

    — Нет Шорр, все хорошо, — однако в моем голосе не возможно было не почувствовать фальши.

    — Нет, мама, что-то все-таки случилось! — Уверенно произнес он. Я грустно улыбнулась.

   — Через три дня, я встречусь с Шорой, а потом… — Я замолкла, а Шорр растерянно забегал глазами.

    — Как! Уже? Мама, но… ведь ты же…, а может… — Шорр замолчал на полуслове, он слишком хорошо знал свою мать, он-то знал, что я никогда не отступлюсь от задуманного.

       Я обошла стол и села напротив, Шорр устало опустился в своё кресло и долго молчал. Молчала и я, мне просто нечего было сказать ему. Да он был моим сыном, но я была с ним лишь до десяти лет, а потом…, а потом я пропала из его жизни на долгие годы, чтобы вновь вернутся к нему, ставшему уже взрослым. А я, оставалась всё такой же молодой! Вернулась ненадолго, чтобы потом, вновь исчезнуть на годы. И вот, спустя много времени, теперь мой сын старше меня, мыслимо ли это! Я, снова здесь но, снова хочу покинуть этот мир, и теперь уже наверно навсегда.

       Грусть Шорра понятна, мой уход будет равносилен моей смерти. Да, для них для всех, для всего этого мира это будет моя смерть. Им предстоит похоронить меня в своей памяти. Ничего, они смирятся, они справятся, они смогут и без меня, а вот я…, я не могла без тех людей, тех единственных людей, которых я любила сознание того, что сейчас, в данную минуту, они живут где-то тут где-то совсем рядом. Так близко и, одновременно так бесконечно далеко, так недосягаемы но от этого не менее реальны для меня.

       Мой муж и моя дочь, эти двое и есть весь мой мир, именно они и есть весь смысл моего существования. Чем я рискую, пытаясь вернуться в Зеную? Всем. Рискую самой своей жизнью, но нужна ли мне такая моя жизнь! Что стоит она, кому она вообще нужна такая! Что стоят все эти замки, земли, королевства! Не было ничего этого у меня никогда, и не надо. Никакие замки на самом-то деле не заменят душевного спокойствия. Ведь я же схожу с ума, схожу с ума от тоски по родным и любимым.

       В этом мире, уже прошли десятки лет после смерти всех, кого я знала в детстве. У меня не осталось ни кого из тех, кто делил бы со мною кровное родство. Отец — не Брон, а тот что воспитал меня, он давно оставил этот мир как и мать, покинувшая этот мир еще раньше. Как и все те, кого я еще помнила и те кто помнил меня. А для меня всё так, как будто это было только вчера. Ведь на самом деле, для меня-то не прошло столько времени. Сколько их вообще было, этих лет! А людей? Брон, Шора, Тарек, Трент, Дарк целая вереница других, тех, кого я уже даже не помню по именам.

       Сколько людей прошло через мою память, на судьбы скольких людей я, оказала влияние. Всё! Мне пора на покой. Я знала, что если Шора не сможет мне помочь, то жизнь моя будет кончена. Если Шора не сможет вернуть меня в Зеную, я намерена просить её, нет умолять её, тогда забрать мою жизнь. Пусть тогда она решает, как с ней поступить. Я буду лучше с Шорой в небытии, чем так….

       Я выдохлась, я устала. Мой головокружительный взлет, из пастушки в королевы целого мира, так утомил меня что я, уже больше не хочу ничего. Ни роскоши, ни богатства, ни власти, ни-че-го! Я, хочу лишь покоя. Тихой жизни обычной женщины, в мире, где техника отменила чудеса, заменив их собою. В мире, где живут двое самых родных мне людей: моя дочь и, мой муж.

      — Сын, окажи мне услугу. — Попросила я Шорра.

      — Да мама, какую? — Я вздрогнула, когда он назвал меня «мама» получалось, я вновь бросаю его. Вновь бросаю и уже теперь навсегда. Но Шорр ведь не ребенок. Шорр король, владыка, он сильный, он сможет и без меня. Но я себя обманываю, просто ищу себе оправдание, я собираюсь бросить его, как бросила Диму и Лизу, но в отличии от них Шорра я собираюсь бросить по своей воле. Ха, будто их я бросила по чьей-то другой воле. Хорошо ли это. Никто не ответит мне на этот вопрос. Когда на одной чаше весов лежит долг перед народом, этим миром и даже, пред сыном, а на другой любовь. Что ценнее? Что из этого важнее. Кто мне ответит?

      — Шорр, сынок — начала я — дай мне слово, что когда… — я помедлила, — когда я…уйду, ты уничтожишь ту картину в тронном зале. Ту, которую написал Клайв. — Шорр удивленно посмотрел на меня, а я продолжала: — И запретишь кому-либо рисовать мои портреты.

      — Но, мама! — Начал Шорр, я его остановила.

      — Это моя просьба — я усмехнулась — моя последняя воля если хочешь, если так тебе будет проще понять.

       Шорр выпрямился в кресле и не мигая, смотрел в мои глаза. Мы смотрелись друг в друга, и ни один из нас не мог отвести взгляд первым. Я словно смотрелась в колодец, бездонный колодец и, весь мир переставал существовать для меня. Я словно падала с головокружительной высоты, а вокруг меня возносились чёрные, невидимые стены. Падение прервали веки Шорра, он не выдержал первым. Закрыл глаза.

      — Как скажешь мама, — Шорр глубоко вздохнул и повторил — как скажешь…

        * * *
   
      Невидимые стены были на расстоянии протянутой руки, но я почему-то не могла коснуться их, потолок тоже невидимый и не осязаемый, давил на меня хотя я и не чувствовала этого. Пол подо мной тоже не существовал, хотя, я как-то же держалась здесь. Всё было таким нереальным, словно во сне. А может это и был сон? Я крикнула:

      — Эй — но, ни единого звука не слетело с моих уст — эй эе-е-ей! — Кричала я что есть сил и не слышала своего голоса.

      Вдруг, мне стало нестерпимо холодно словно я оказалась голой на зимнем морозе. Хотелось обнять себя руками, сжаться но у меня не было рук. Мне нечего было обнимать, у меня не было тела. Ни головы, ни рук, ни ног, ни груди…, вообще ничего. Я хотела закричать, уже от страха но вдруг поняла что и этого не смогу, ведь для того чтобы кричать, нужны легкие, связки, уста, а у меня, ничего этого нет. НИЧЕГО НЕТ…. ДА КТО ЖЕ Я ТОГДА!

       Где-то в пространстве, может быть совсем рядом, а может в десятке световых лет от меня, зародилась крохотная точка света. Мой взгляд, нет не взгляд, ведь у меня нет больше глаз, моё внимание, оно, сконцентрировалось на этой точке. Это было единственное, что было в этой вселенной — эта точка света. И она росла. Да росла. Она приближалась ко мне, а я терпеливо ждала хотя и не знала какое точка должна преодолеть расстояние прежде чем доберется до меня. С какой скоростью она движется, и вообще существует ли в этой вселенной скорость.

       Странное было ощущение: я не висела, не стояла, ни сидела, но каким-то непостижимым образом находилась здесь. Точка перестала быть точкой, словно предо мною был край этой черной вселенной, а за ним, вселенная светлая, пронизанная прозрачным светом. И она росла приближалась ко мне, мне вдруг стало страшно, что станет со мной в этом свете! Но я могла только наблюдать, я не могла двигаться, да и куда мне было двигаться. И на чем? Движется то что существует, а меня ведь не было. Если бы я могла, я закрыла бы глаза от страха, но и это мне было не доступно. Мне нечем и нечего было закрывать.

       Ни век, ни глаз, ни лица… — ничего. Свет нахлынув на меня, окружил, и поглотив меня собою, сделал своим центром. Мне хотелось осмотреться, но ведь у меня нет головы, нечего поворачивать, да и не зачем. Я видела сразу всё, одновременно все 360 градусов пространства и, одновременно ничего. Просто, мне не на что было смотреть, и вдруг, я явственно ощутила, что я здесь уже не одна.

    «Здравствуй Файра» — Нет, это был не голос, просто я каким-то непостижимым образом знала, что меня поприветствовали и я, узнала его.  Узнала того кто меня приветствует. Я УЗНАЛА ЕЁ!

    «Ты здесь Шора!» — Я не знала, как я это произнесла, и вообще, произнесла ли я это? Но меня услышали, мне ответили:

    «Да Файра, я здесь, ты искала меня» — Мысли, не голос, это именно были мысли Шоры.

    «Я знаю, ты сможешь мне помочь» — Ответили мои мысли, мыслям Шоры.

    «Зачем тебе это?» — Спросили мысли Шоры.

    «Я хочу всё вернуть» — Мои мысли абсолютно ничего не выражали, в них не было никакой эмоциональной окраски. Ледяное равнодушие, мертвое спокойствие.

    «Вернуть — так же равнодушно повторили мысли Шоры — а зачем» — Это  не был даже вопрос — просто мысль.

    «Я люблю их» — Где-то очень далеко в огромном, прозрачном как хрусталь пространстве, произошли какие-то изменения, я не знала какие это были изменения, в чем они заключались что несли с собою, но то, что они происходили, было бесспорно.

    «Кого» — Вновь это не было вопросом, просто чужая мысль.

    «Мужа и дочь» — Моя мысль была так же бесцветна.

    «Их здесь нет — Был равнодушный ответ. — Они не здесь»

    «Я знаю, ты мне поможешь Шора» — Я хотела бы попросить, но мысли были бесцветны.

    «Зачем» — Моим мыслям больше нечего было ответить. И они не отвечали. Зато я поняла что происходит: Шора! Я видела её! Теперь я не просто знала что она здесь рядом, теперь я её видела, хотя и не понимала как, ведь меня нет.

    «Потому что ты тоже любишь» — Наконец ответила я. Она была как тогда, была как живая. Черные волосы струились по обнаженным плечам, падали на груди скрывая их. Её тело было совершенно: стройные ноги, узкая талия, красивейшая грудь.

    «Любила» — Ответили мне её мысли, я видела её в этом пространстве, она улыбалась мне, её огромные глаза поедали меня, но на что же она смотрит? Ведь меня нет! Но Шора смотрела, и смотрела прямо на меня!

    «Любила» — Так же бесцветно прозвучали мои мысли и я испугалась.

    — Любила! — Вдруг услышала я, свой голос, в котором было удивление, огорчение, и немного негодования.

       Голос. У меня  снова есть голос! И вдруг, я ощутила себя, ощутила своё нагое тело, поняла, что отныне способна видеть и слышать, и говорить…, а Шора стояла в трех шагах от меня, такая же нагая как и я. Стояла! Но, на чем? Её фигура парила в воздухе, да полно, воздух ли это — хрустальное пространство, без конца и края, заполненное прозрачным светом. Я попыталась сделать глубокий вдох. Набрала, как мне казалось, полную грудь воздуха, но совершенно его не ощущала. Я поймала на своей вздыбившейся груди, озорной взгляд Шоры.

    — Я не думала что когда-либо снова встречусь с тобой. — Всё так же улыбаясь и неотрывно глядя на мою грудь, произнесла Шора.

    — Я искала тебя. — Произнесла я.

    — Я знаю. — Ответила Шора и наконец, наши глаза встретились. Я сделала шаг вперед. Шора выставила вперед руку, словно защищаясь от меня и, быстро проговорила:

    — Стой где ты есть! — Она продолжала улыбаться, но её взгляд стал колючим. Я замерла на месте.

    — Не приближайся.

    — Но, почему! — Я была удивлена.

       Шора не ответила, взгляд смягчился и она, опустила голову.

      — Ты пришла с просьбой? — Спустя минуту спросила колдунья.

      — Да Шора, с просьбой.

      — Думаешь, я смогу помочь тебе? — В её тоне было скрытое лукавство.

      — Я не думаю, я это знаю. — Уверенно ответила я, и я не лгала, у меня почему-то была уверенность в том, что именно она мне и нужна, и что только она сможет мне помочь.

      — Почему ты в этом так уверена? — В голосе колдуньи проскочило удивление.

      — Потому что, я верю в тебя Шора. — Брови девушки удивлённо взлетели.

      — Файра, сжалься! — Воскликнула колдунья — я не Бог чтобы в меня верить!

      — Ты не Бог, верно, — подтвердила я — ты моя богиня!

       Шора рассмеялась — ты теперь будешь мне льстить?

      — Ты знаешь что нет. — Ответила я, и вновь поймала взгляд Шоры на своей груди.

       Лицо колдуньи стало вдруг серьёзным, но губы всё ещё улыбались.

      — Хочешь вернуться к мужу?

      — Да Шора, хочу и знаю что только ты можешь мне помочь.

       Шора перестала улыбаться и медленно произнесла вопрос:

      — Ты никогда не думала — она сделала паузу — не думала о том, что твоей жизнью управляют внешние силы?

      — Думала, и много раз, но что я могла изменить.

       Шора пожала плечами и откинула свои волосы назад, оголяя грудь. Теперь уже мой взгляд уперся в её полушария. Они несомненно, были идеальны: меньше чем у меня, но совершенно правильной формы; её темные, не очень большие соски, были чуточку вздернуты к верху, а кожа была гладкой и матовой. Её грудь была совершенна, так и должно было быть, ведь она богиня. Наконец её молчание окончилось, и её губы шевельнулись.

      — Ты хочешь покинуть Эмбер?

      — Да. — Мой ответ был коротким, но, сколько в него было вложено.

      — Тогда тебя ждет новая расплата.

      — Я готова на всё. — Твёрдо сказала я.

       Шора горько покачала головой.

      — Я знаю, знаю что ты готова на всё готова отречься от престола Эмбера, готова стать простой смертной в мире, где никто и никогда не видел и малой доли настоящих чудес, в мире где ты проживешь простую и, не очень длинную жизнь, жизнь простой женщины — матери, жены…

       Шора замолчала и немного склонила голову набок.

      — Почему ты решила что я отправлю тебя обратно? — Спросила колдунья.

       Я смотрела в её глаза, и видела в них глубину космоса; пространство наполненное звездами и мирами, пространство без начала, и без конца. Где-то в глубине этого пространства зарождалось пламя, оно было невообразимо далеко, но я ощущала его тепло. Оно грело меня изнутри и словно откуда-то из параллельного мира меня достиг звук её голоса:

      — Дай мне руки. — Она протянула в мою сторону свои изящные руки и я, протянула в ответ свои.

       Когда руки соприкоснулись, я не почувствовала прикосновения, но ощущение было таким словно кто-то прикоснулся к моему сердцу, а за спиной Шоры вдруг появились возносящиеся к верху облака. Белые-белые, словно снег. У меня на мгновение закружилась голова, мне показалось что мы стремительно падаем с небес, взявшись за руки. Я инстинктивно посмотрела под ноги, но под ногами по-прежнему ничего не было. Только облака, словно мы, проваливались сквозь небо.

      — Смотри мне в глаза — негромко произнесла Шора — я помогу тебе сделаю то что ты просишь, но за это, твоя душа будет навечно со мной, когда закончится твой срок, срок отпущенный тебе Богом и жизнью твоя душа станет моею. Ты согласна заплатить такую цену?

    — Шора — начала я серьёзно — ты же знаешь что да. Да, я согласна отдать тебе свою душу в обмен на свою жизнь в Зенуе.

       Шора заулыбалась — Посмотри мне за спину — тихо произнесла она.

       И я посмотрела, и увидела Диму и Лизу, они сидели за столом пили чай, Лиза ничуть не подросла, наверно прошло совсем немного времени, я почувствовала как жжёт в моей душе и если бы у меня были слезы, я расплакалась бы. Они о чем-то говорили Лиза что-то спрашивала, а Дима что-то отвечал и вдруг за их спинами появился мужчина. Знакомый мне мужчина. При одном взгляде на него у меня в душе пронеслась буря, и похолодело в животе — Алексей!

       Да, это был он, тот из-за которого я и сбежала назад в свой мир. Я искала себе оправдание, не хотела даже и вспоминать его, не хотела вспоминать то смятение чувств, которое он во мне вызывал. Да, я хотела забыть его, потому что любила. Не так как когда то любила Дарка, хотя было в них внешнее сходство, и не так как любила Шору, и не так как любила Диму…. Но, при одном взгляде на него, моё тело начало трепетать. Ах, вот в чём причина… это тело, ну конечно же! Это же оно, это его зов, это же оно его любило, а разум всегда любил Диму. А тело, о боже, кого оно только не любило… и кто только не любил его, я чувствовала, что сойду с ума.

       Я никогда не смогу понять себя, я так и буду существовать раздвоенной, расстроенной, расчетверённой… Я не смогу быть с кем-то с одним. Если Шора вернет меня Диме, я вскоре начну искать встречи с Алексеем, и возможно, у меня появится кто-то еще мужчина или женщина, и всё повторится снова! Я снова буду изменять тому, которого люблю, и мучится от этого, и всё равно делать это, потому, что я уже не смогу жить иначе. Потому, что моё тело всегда будет жить от меня отдельной, своей жизнью, и я ничего не смогу с ним поделать.

       Ведь именно поэтому я и бежала от Димы. Не хотела делать ему больно, но всё же, сделала. Своим исчезновением, я нанесла ему ужасный удар, я их обоих предала! А ведь хотела же как лучше, мой мгновенный порыв, моя слабость теперь обернулась печалью и горем для близких мне людей, людей, что всегда были рядом со мною. А теперь, разве не печалью обернется мой новый уход для моего сына!

       Я чувствовала что моя душа, вот-вот разорвётся пополам я сделала шаг к сидящим за столом, но путь мне преграждала Шора.

      — К кому из них ты хочешь вернуться? — Задала она вопрос.

      — У меня что, есть выбор!? — Изумленно пролопотала я.

      — Да Файра есть. У тебя ВСЕГДА БЫЛ ВЫБОР. — Последнее она выделила голосом, — но ЭТОТ будет последним. Его, ты уже не сможешь изменить ни-ко-гда. Ты готова сделать его?

      — Да Шора, я готова. — В моём голосе не было и капли сомнения, да я была готова, готова на всё.

      — Тогда обернись — и Шора отпустила мои руки — перед тобою две двери: за левой твоя нынешняя жизнь — жизнь королевы, владычицы Эмбера.  За  правой — та жизнь, которой ты хочешь, жизнь простой женщины Зенуи. Жизнь любимой и любящей, любящей но неверной жены, женщины не могущей противостоять соблазну, всю жизнь тщетно борющейся с искушением плоти, жизнь матери своей единственной дочери. Там у тебя больше не будет детей, даже если ты очень-очень этого захочешь. И от того, в какую дверь ты сейчас войдешь, будет зависеть твоя дальнейшая жизнь. Это и будет твой последний, да САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ выбор. Но помни: что начиная с этого момента, и отныне твоя душа будет принадлежать мне. Мне одной! Ты, всё еще согласна?

       Я молчала, стоя между двумя совершенно одинаковыми дверями. Высокие, сделанные из морёного ореха, иди дуба, резные двери висели в пустоте ни вокруг них, ни в пространстве за ними ничего не было.  Всё тот же хрустальный эфир. Я обернулась. Шора стояла прямо за спиной я чувствовала её присутствие.

       Я закрыла глаза, я знала что чем дольше я буду раздумывать, тем труднее будет мне сделать свой выбор. Думать не хотелось, в глубине души я уже давно выбрала. Зачем вообще я сбежала тогда сюда! Чего я боялась. Что Дима однажды узнает о моей измене? Но, он и так о ней всё знал, и если и не знал точно то догадывался.

       Или, я боялась окончательно уйти от него Но, ведь это не возможно. Я его люблю, а ЭТО… эта моя измена, она же просто зов плоти, моей похотливой плоти, я постаралась бы чтобы она так и осталась бы только моей тайной. Это был странный поступок, ничем не оправданный. Дима наверняка знал, что со мной ЭТО происходит, знал что я неверна ему, что у меня были и есть, и будут кроме него и другие мужчины, и женщины… и он это знал, и всё равно, всегда был со мной. Любил!

       А я что же сделала я? Я его предала, да предала — именно! И предала не тогда когда изменяла ему, нет, предала, когда оставила его и свою дочь только потому, что я трусиха. Но, чего я испугалась тогда? ЧЕГО!?

       Я задавала себе этот вопрос, и не могла на него ответить. «Последний выбор» последний шанс всё исправить. Должна ли я им воспользоваться? Да должна. Должна потому, что я единственная кому он вообще предоставлен, но почему! Чем я отличаюсь от остальных. Чем, я это заслужила!? Неужели… — Догадка поразила меня и повергла в трепет, я подняла глаза на Шору и в её глазах прочла ответ.

       Я не просто, очень везучая, я не просто королева Эмбера, не просто королева этих земель, нет! Я владычица этого мира, этой стороны реальности! Блин! Я что… племянница самого господа Бога!!! Было от чего мне впасть в ступор. Я стояла перед выбором быть ли мне богиней в этом мире, или стать простой смертной женщиной. Но я знала, куда склоняется чаша весов, и я уже давно сделала свой выбор.

       Я снова повернулась к дверям и, уверенно шагнула к правой, взявшись за ручку, я еще раз обернулась. Шора стояла всё там же её лицо с легкой полуулыбкой по-прежнему было безмятежным и невозмутимым, но мне показалось, что где-то в глубине её глаз в этой бесконечной вселенной, вспыхнули мириады крохотных огоньков, Шорра подмигнув мне, отправила воздушный поцелуй и уже открывая дверь, я услышала за спиной голос Шоры:

     — До встречи Файра, ты сделала свой выбор, и теперь ты навеки моя. Я буду ждать тебя…

       Я уверенно потянула на себя дверь, чувствуя что преодолеваю сопротивление всей толщи десятка пространств, которые я должна была пересечь. Я сделала свой выбор, и я сделала этот шаг и снова оказалась в темноте, но теперь, на меня обрушился воздух, а с ним звуки жизни, и запахи и тепло, и моё сердце, моё бешено бьющееся сердце, которого я, уже так давно не ощущала.

       Дверь за моей спиной тихо затворилась и исчезла без следа. И я знала, что теперь уже навсегда. Эмбер потерян навеки, и всё в нём потеряно для меня навсегда. До меня донесся слабый шорох я различила очертания того места где я оказалась — это была комната, спальня. Наша с Димой спальня… значит…! — Я не могла в это поверить, а Дима, подняв голову, произнес:

      — Кто здесь? — Спросил он шёпотом, а я не смогла произнести ни звука. Дима пошарил рукой включатель и, комнату залил яркий электрический свет. Он застыл, увидев меня и сев на кровати зачем-то тянул на себя простынь, его глаза расширились, а уста смогли произнести только:

      — Катя… — Больше он ничего не смог произнести, а я только сейчас поняла, что стою перед ним абсолютно нагая.

      — Дима. — Наконец-то я смогла вытолкнуть из себя его имя.

      — Катя, ты…, ты вернулась. — В следующую секунду, словно потеряв вес, Дима соскочил, нет, буквально взлетел с кровати, сгреб меня в охапку и я заливаясь слезами, зарылась лицом на его груди. Меня сотрясали рыдания, а Дима всё сжимал меня в объятиях и гладил по спине. Я чувствовала его прикосновения, его руки такие родные, такие любимые руки, и я прошептала:

      — Прости меня Дима, прости, если сможешь.

       Дима отстранил меня от себя и заглянул мне в лицо.

      — Я давно тебя простил, ВСЁ тебе простил и прощу еще, если только ты всегда будешь со мной, если пообещаешь больше не бросать меня…  — он снова прижал меня к себе, а я снова разрыдалась. Чувствуя что со слезами уходит и горечь, и с ней моё прошлое. В тот миг я была счастлива, была по-настоящему счастлива ведь я…, я была избранной, избранной для того чтобы любить, и быть любимой!

      4 * * *

Предшествующие события описаны тут —  http://proza.ru/2023/02/04/112

      Я медленно поднимался по ступеням к своей квартире. Чем меньше оставалось до дверей, тем лихорадочнее становились мои мысли. Вопросы, которые я заранее, так тщательно готовил для этого разговора, в один миг, все, куда-то исчезли. В голове настойчиво вертелось лишь одно: «Ты его любишь?» — Этот вопрос я хотел ей задать с тех пор, как заметил что с Катей что-то не так. Последнее время Катя вела себя как-то странно, подолгу разговаривала с кем-то, по телефону закрывшись в своей комнате, а если ей звонили в тот момент, когда я был рядом, она, взяв телефон, выходила в другую комнату.

       Такого с ней раньше никогда не было, это-то меня и насторожило. Потом стал подмечать за ней и другое: она стала холоднее, не проявляла никакой инициативы – для неё это было очень странно, когда мы оставались с ней вдвоем, а если я ласкал ее, то она принимала эти ласки равнодушно, почти безучастно, а иногда наоборот, с искусственным, фальшивым воодушевлением. Словно она, совсем не хотела меня и делала это лишь из вежливости или потому, что не хотела меня обижать.

       Я видел как-то пару раз, как ее подвозит до дома, чёрная B.M.W. как они сидят подолгу в машине, словно никак не решаться расстаться, словно прощаясь надолго. Я раньше ни когда не ревновал Катю ни к её подруге, с которой у нее были не просто дружеские отношения, и я прекрасно знал об этом, ни тогда когда она исчезла на целый год и, вернулась повзрослевшей на десять! Ни тогда, когда узнал что там в её мире у нее есть ребенок. И это не мой ребенок.

       А теперь. Что это?

       Возможно, я так спокойно относился к ее «левым» связям, потому что знал — принадлежит она только мне. Любит-то она только меня. Всегда честна со мной, и никогда ничего не скрывает, не лжёт мне, а сейчас.

       А сейчас я чувствую, что теряю её.

       В её сердце поселилась любовь. Настоящая любовь.  Не страсть, не влечение, а любовь. Такая любовь, которая бывает только между мужчиной и, женщиной!

       Я достал ключи, дрожащей рукой долго отпирал дверь. Все аргументы, все доводы, которые я хотел бросить ей в лицо исчезли сметенные неясным страхом. Таким как будто что-то произошло. Что-то случилось…

      В прихожей всё было в порядке, её туфли стояли у стены и я, не удержал выдох облегчения. Я заметил, что дверь в душевую приоткрыта, толкнул её —  маленькая комнатка была совершенно пуста. Я повернулся.

      — Катя — позвал я громко.

       Тишина и только какой-то неясный шорох со стороны спальни и, снова тишина. От двери душевой по полу шли едва заметные следы, словно кто-то прошёл тут совсем недавно влажными босыми ногами. Следы вели в кухню. В кухне тоже не было никого, а на столе стоял бокал с недопитым вчерашним чаем. Чай налили совсем недавно.  Необъяснимый страх вдруг сковал моё тело, по спине побежали мурашки и я словно во сне повернулся к двери и медленно на подгибающихся подо мной ногах, пошёл в сторону спальни. И чем ближе становилась дверь, тем сильнее становился мой необъяснимый страх.

      «А что если её нет и в спальне. Что если она…» — Впрочем, про это «если» думать совершенно не хотелось. Этого «если» я боялся гораздо больше всего. Даже больше её ухода от меня даже больше её любви к другому и даже больше её смерти. Так, она хотя бы была в моём мире, где-то рядом. И пусть она будет с другим, но пусть она БУДЕТ, я мог её видеть иногда встречать её на улице, знать, что она есть, или… если бы она умерла…, то… хотя бы знать, что её больше нет и никогда уже не будет…, а так…! Знать, что она где-то есть, где-то там, совсем близко, но одновременно так невообразимо далеко… недосягаемо далеко… ничего не знать о ней, СОВСЕМ НИЧЕГО!

       Медленно, словно преодолевая огромное сопротивление, я открыл дверь.

       Сквозь, не до конца раздвинутые занавески, в комнату врывался яркий свет утреннего солнца. Следы влажных ног, заканчивались под лежащим на полу, купальным халатом Кати самой её в спальне не было. Я похолодел, мир рухнул вокруг меня — на противоположной двери стене, теперь красовался большой портрет которого не было здесь вчера. И вообще, никогда не было у нас такого плаката…. Подняв глаза, с халата на портрет, я резко опустился на пол, почти рухнув коленями на Катин халатик. Ноги перестали меня держать, а я тупо уставился на картину, в углу которой витиеватыми крупными буквами было подписано: «Её величество Файра ди-Крейн Брон» В следующую секунду мне перестало хватать воздуха, на портрете была изображена Катя в средневековом дворцовом платье стоящая посреди огромного пустого зала тонущего в сумерках и только её фигура, живо и объёмно выступала на плакате. Мир словно перестал существовать для меня, уши словно были набиты ватой, а в груди как-то сами собою стали подниматься спазмы рыдания. Я закрыл лицо руками и погрузился в нечто, похожее на ступор, состояние когда для тебя перестает существовать внешний мир, а внутренний замыкается на одной мысли, и даже не мысли — слове, которое назойливо сидит в мозгу и пульсирует в одном с сердцем ритме. И это слово: «Катя нет!!!»…

    Как прошел этот день до самого вечера, я не помню, да и помнить-то там было совершенно нечего. Сколько я так стоял на коленях перед Катиным портретом я не знаю, помню что брал халат в руки, помню как зарывался в нём лицом стараясь вытянуть из него Катин запах, запах её тела. Когда я, немного пришёл в себя, был наверно уже полдень, потому что желудок настойчиво намекал своему хозяину на то, что пора бы уже и пообедать. Но, аппетита не было совсем. Я, прошёл на кухню, поставил чайник. Что мне теперь делать, я совершенно не знал, дочь у бабушки и пока ничего не знает, но ведь это не может же длиться вечно. Когда-то же мне придется ей всё сказать. Я достал телефон. Долго смотрел на экран, а потом сунул его обратно — я не знал что я скажу Лизе. Не представлял, как начать этот сложный разговор: «Лиза прости, но мама нас бросила…» — Даже звучит как-то фальшиво. Или: «Лиза, доченька, мамы больше нет с нами…» — Блин! Словно после похорон. Но ведь она жива, ЖИВА!

       Остаток дня прошёл как в тумане, и я так и не решился позвонить дочери и всё ей сказать. По моему, я так и просидел за столом на кухне весь день, и только когда на улице совсем стемнело, я словно зомби, на почти негнущихся ногах, перебрался в спальню. Портрет висел на месте. Где-то глубоко в подсознании, я надеялся что это окажется сном, что войдя в спальню, я найду там Катю, сидящую по обыкновению перед трельяжем и расчесывающую свои восхитительные волосы. Но мечтам на этот раз не суждено сбыться, портрет на месте я его вижу, даже не зажигая свет, или не вижу, просто знаю, что он там. Я лег не раздеваясь. Лежал, закрыв глаза с положенной на лоб рукой и подумал что наверно нужно будет снять плакат со стены что бы дочь не увидела когда вернется, а когда придет время (когда оно придет), я скажу ей всё. Не знаю как она отнесется к этому. Лиза уже привыкла к периодическим исчезновениям матери, к непонятным чудесам творившимся вокруг неё, к её необычности, но вот так взять и исчезнуть! Это на Катю не похоже. Что случилось в этот раз? Какие-нибудь магические заморочки? Или что-то опять в этом её грёбанном королевстве, опять от неё нужно что-то, что-то такое, чтобы это её «зазеркалье», продолжало существовать? Нет, Катя бы сказала, она бы предупредила, ведь нашла же в себе силы сказать что покидает меня, нас на целый год чтобы где-то там, за гранью реального мира, стать матерью будущего короля. Бред! Сказки? Но, когда она вернулась год спустя, Катя стала старше на десять, целых десять лет!

       А потом, когда некоторое время спустя, вновь за ней пришли, на этот раз уже её взрослый сын! Умом можно тронутся, пытаясь всё это понять. Как может сын стать старше матери! Как вообще ТАКОЕ возможно!! Но и тогда, и потом, Катя не уходила вот так, как будто сбегая, как будто  боясь что-то сделать неправильно. А что же случилось на этот раз. Она мне изменила? Пфф… но ведь такое случалось и раньше и в нашем мире и в её, но никогда она не вела себя так странно, а теперь. Что же теперь? Я боялся этого слова, гнал от себя эту мысль, боялся произнести её даже про себя. Но, всё отчетливее понимал, что мне придется её произнести. С замиранием в сердце, я наконец решился сам для себя безмолвно озвучить эту мысль: «Катя влюбилась по-настоящему!» — Как ни страшно мне было думать об этом, но я понял это — правда.

       Наверно было уже за полночь когда я, окончательно отупевший от своих мыслей, начал проваливаться в сон. В какое-то мгновение, мне показалось, что я прикрыл глаза лишь на миг. За окном по-прежнему было темно, где-то гудели машины, соседний дом сбоку подсвеченный рекламными растяжками силуэтом выступал на фоне звездного неба. Окно с раздвинутыми шторами (не помню когда я их раздвинул) было светлым прямоугольником на фоне темной стены, а чуть-чуть правее оконного проёма, светлела в темноте чья-то фигура. Обнаженная женская статуя, откуда она здесь? С минуту, я бессмысленно таращился на неподвижную фигуру, едва видимую в темноте, и прислушивался к чьему-то дыханию. «Что это такое — как-то равнодушно думал я — неужели у меня едет крыша — я чуть не засмеялся — ну надо же» — Вот еще не хватало тронуться умом! Но, я вздрогнул когда фигура пошевелилась, холодок пробежал по позвоночнику. И в следующую секунду до меня вдруг дошло: Катя! Это же Катя! Я лихорадочно нашарил включатель. Спальню залил свет.

    — Катя! — Хотел выкрикнуть я, но моё горло сумело лишь издать сдавленный хрип, — Катя…

    — Дима — раздался её шёпот в ответ и этот звук разорвал моё оцепенение. Я словно не было больше силы тяжести, сорвался с постели и бросился к статуе, я боялся, я действительно боялся что вот сейчас она исчезнет, и мои руки схватят воздух, но мои руки обняли нежное тело. Я начал задыхаться от нахлынувших на меня эмоций, когда сжимал в объятиях теплую живую статую, сделанную из упругого шелковистого материала, да полно! Не статуя это! Это моя Катя, самая настоящая Катя! Она — настоящая, она живая, она здесь! Я покрывал поцелуями каждый сантиметр её лица, шеи, груди. Целовал её руки, плечи, волосы.  Я сжимал её в своих руках и не верил в её существование. Но она — вот она, она здесь, стоит нагая в моей комнате, она рядом вот её прекрасная обнаженная статуя. Нет не статуя. Это она, она сама! Я целовал её, ласкал, гладил, а она вдруг прошептала:

      — Прости меня Дима, прости, если сможешь.

       Боже. Да конечно же, о чем речь! Я, конечно, я простил ей, простил ей всё. Простил потому, просто потому что я, люблю её. Я немного отстранил Катю от себя и всмотрелся в любимое лицо. Это была Катя, та самая Катя, которая так давно сошла в мою темную спальню с купленного мной плаката. Словно и не было этих лет, этих пятнадцати лет. Катя была прекрасна. Она стерла слезы ладонью и покосилась на свой халат, который так и лежал у кровати. Она улыбнулась.

       — Можно я халатик накину? — Это был её голос. Родной голос.

       Я наклонился и подал ей халат. Катя улыбнулась.

      — Пойдем на кухню, нам нужно о многом поговорить.

      — Пойдем, — прошептал я, всё ещё не до конца веря в её возвращение.

      Катя выскользнула из моих объятий и, взяв меня за руку, потянула в сторону кухни…

       КОНЕЦ СКАЗКИ.

    * — Своим существованием, «Иная реальность» полностью исключает события, описанные в четвертой части, но что поделать…. Мне показалось, что неправильно и слишком грустно оставить Диму вдовцом при живой жене и Лизу сиротой при живой матери. Печально и несправедливо, по отношению к ним. И тогда, я решил вернуть Файру-Катю в наш мир окончательно превратив её в просто Катю, подарить её Диме. Вот только Файра весьма своевольный персонаж, она всегда живет своей жизнью. Появившись однажды, как коротенькая фантазия с эротическим уклоном безымянная «девушка с плаката» превратилась в Файру, а несколько позже и в королеву.    

       Фентези — сказки для взрослых.

Сказки, да, но ведь и взрослым иногда хочется сказки. В мире окружающем нас жесткостью и глупостью; расчетом и похотью, казалось бы, уже совсем нет места сказке.  А ведь и нам — взрослым иногда так хочется сказки. Мне не хотелось, чтобы всё кончалось вот так. За те пару лет, что Файра была со мной, я полюбил её. Она на первый взгляд ненормальная (возможно как и я сам) что ж, всё возможно. Кто-то будет не согласен с её поведением, её «неправильной» любовью, возможно кто-то осудит её.  Да, она много раз была неверна Диме, но неверна была, лишь телом, душой же всегда оставалась только его. За что он и сам был ей благодарен. И мне захотелось тем читателям, тем наверняка немногим читателям, кто всё же прочел эту сказку, под названием «Блудница поневоле», подарить ещё одну сказку о Файре. И даже подарить её несколько вам, сколько себе самому. Ибо Файра давно и прочно вошла в мою жизнь. Я не знаю закончиться ли на этом эта «мыльная опера», возможно Файра еще и даст о себе знать. Кто знает…. В мире параллельных реальностей, возможно всё что угодно. Я рад, что у меня была  Файра, и теперь, как это и должно быть по условию — я дарю её и вам.

    С уважением ко всем тем, кто всё же нашёл в себе силы, и прочел эту сказку до конца.

    Алексей Челюканов. 22.11.13 / 06.02.23