улыбка нежности гл. 1 продолжение бабушка Марика

                МОЯ БАБУШКА МАРИКА


 

  Белокурая статная блондинка с красивыми серо голубыми глазами и утонченными пальцами.  Гордая и неприступная! Настоящая львица! Разве могла с ней тягаться такая маленькая некрасивая и слишком интеллигентная Галина Юльевна? Хотя она очень любила Самуила, но когда увидела, что он всерьез увлекся Марикой (так называли Марию-Ревеку), то просто отошла в сторону. Не в ее характере было себя навязывать…

  История довольно банальная, но на этом она не закончилась.
3 июля 1920 года у Самуила и Марики в тяжелое голодное время в славном портовом городе Одессе родился мальчик. Назвали его Виктор. Это был мой папа. Он не переставая, плакал. Кормить его было нечем: на пропитание было уже продано все, что можно было продать. У Марики оставалось одно единственное платье, да и то сшитое из мешка для картошки. «Голь на выдумки хитра» – вспоминала Марика про то голодное время. Она называла сына Виктора – Орик, от слова орать. Так впоследствии его стали называть все близкие родственники и друзья. В Израиле мы узнали, что имя Ор в переводе с иврита означает «свет». И действительно, мой папа был очень «светлый» и обаятельный человек. Оптимист, жизнелюб, необыкновенно добрый и остроумный с легким и отзывчивым характером.

  Марика очень хорошо рисовала. После развода со своим первым мужем и моим родным дедом Самуилом, она переехала в Москву с очередным мужем Яшей и поступила учиться в ВХУТЕМАС (Высшие Художественно-технические мастерские). Это заведение было основано после революции на руинах бывших Строгановского промышленного училища и Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Впоследствии папа скептически отзывался о художествах своей мамы и называл училище «воняние и зодчество». Сейчас считается, что именно в ВХУТЕМАСе зарождалась великая школа «авангарда». То было время новых революционных направлений в изобразительном искусстве. Время абстракционизма, авангардизма и декадентства. Факультеты в ВХУТЕМАСе охватывали не только живопись, но и прикладную архитектуру, дизайн интерьера, роспись тканей и т.п. Я помню, что у Марики всегда было много заказов к праздникам на оформление огромных политических плакатов и флагов. За это платили хорошие деньги, и этим она зарабатывала. А остальное время года она посвящала росписи тканей и живописи. Некоторые из ее картин мы перевезли в Израиль. Вы, наверное, их помните…

  Со времени учебы в ВХУТЕМАСе Марика очень увлекалась коммунистическими идеями, которые доминировали в этом училище. Видимо, сказалось ее происхождение: она была четырнадцатым, самым младшим ребенком в семье народовольцев. Родилась она в Сибири, в городе Кургане, куда после убийства царя Александра II были сосланы ее родители. Тогда ее маме было всего 17 лет. После революции, все оставшиеся в живых ее братья и сестры, вернулись в среднюю полосу России. Так Марика оказалась в Одессе.

 Свое увлечение большевизмом она пронесла через всю жизнь, и, на мой взгляд, это сыграло с ней недобрую шутку. Дело в том, что ее родные и двоюродные братья и сестры убежали из России за границу, кто еще до революции, а кто и сразу после нее. И вот году примерно в 1925 в Москву из Америки по гостевой визе или в качестве туристов приехали два ее брата. Им, наверное, хотелось посмотреть своими глазами на новую, еще только зарождающуюся уникальную систему государственности – советскую. Это было модно. Вскоре после приезда, сделав соответствующие выводы (особенно почему-то после посещения железнодорожных вокзалов), они предложили Марике покинуть Россию и уехать вместе с ними в Америку. Она решительно отказалась по причине искренней приверженности и лояльности к советской власти. Действительно, в то время она жила очень неплохо с заведующим отделом Госплана Ментовым Дмитрием Николаевичем, который стал очередным отчимом моего отца.

  Кстати, сделаю отступление и напомню еще раз о родственниках Марики, ставших американцами. Как то уже в Израиле, мы с мамой смотрели по телевизору передачу об одном из выдающихся пианистов середины ХХ столетия по фамилии Горовец. Уже довольно пожилой мужчина с несколько экстравагантной и немного смешной манерой поведения, Владимир Самойлович Горовец, оказался с российско-украинскими корнями и, что самое главное, был жутко похож на Марику. В Москве мы никогда не видели его «живьем», а только слушали его выступления по радио. А в этом фильме перед нами предстал человек, который как две капли воды походил на Марику: тот же удлиненный овал лица, тот же длинноватый нос с раскосыми вверх ноздрями, та же добродушная улыбка с легкой насмешливостью. И вообще весь его облик, походка и даже какие-то неповторимые детали немного женской фигуры напомнили нам мою родную бабушку Марику. Мы со стопроцентной уверенностью решили, что это наверняка ее близкий родственник. Вот бы это проверить!

  Когда мой папа еще ходил в детский сад, на горизонте Марики вдруг, откуда не возьмись, возник некто элегантный и привлекательный Дмитрий Николаевич Ментов. Он каждый день провожал свою младшую дочь Кису в тот же детский садик, куда Марика водила своего маленького Орика. К тому времени у Ментова уже было четверо детей. Но случайное знакомство с Марикой (случайное ли?) и дальнейшее их общение переросло в большую привязанность. Они действительно полюбили друг друга, хотя были очень разные не только по происхождению, но и по характерам, что, видимо, сближало их еще больше.

  Дмитрий Николаевич умел красиво ухаживать за женщинами, до коих был большой охотник. Одевался он очень изысканно: обязательно белый костюм и белые парусиновые мокасины, любил носить шляпы. В общем, походил на эдакого «денди», что мало соответствовало рабоче-крестьянскому происхождению. Своими галантными манерами, высокой образованностью и незаурядным умом, знающий себе цену, он больше был похож на потомственного дворянина. Но это никогда не обсуждалось, во всяком случае, при мне: все жутко боялись своего «неправильного» происхождения.
 
  Он ушел от своей жены, оставив четверых детей, включая и свою младшенькую дочку, любимицу Кису. С Марикой он прожил до конца своей жизни в гражданском браке. В то время было в большой моде не регистрировать брачные отношения. Это было наследие, так называемого, Серебряного века, длившегося примерно с 70-х годов Х1Х века и почти до середины ХХ века. Искусство и литература переживали в России период постепенного отхода от классического реализма. Так же и в институте брака наблюдался период распада. Шла постепенная эволюция во всех сферах жизни общества. Я бы не сказала, что все эти перемены принесли с собой много счастья обыкновенному маленькому человеку, но, в любом случае, они облегчали многим преодоление формальных препятствий в запутанных и сложных обстоятельствах повседневной жизни. Ведь время было совсем непростое. Водоворот резких перемен в стране с нарастающим наступлением «красного террора» обостряли внутреннее напряжение личности, что нередко приводило к неизбежному ее разрушению, а иногда и к трагическому концу. Так случилось с поэтами того страшного времени: Маяковским, Есениным и с другими, о коих вы, наверное, имеете представление.

  У Марики в жизни все складывалось довольно интересно и бурно. На рожон она никогда не лезла, жила в ногу со временем. Также и в смысле свободных отношений с противоположным полом. При этом очень легко подлаживалась под мировоззрение и мироощущение своего очередного любовника и жила с ним душа в душу. К сожалению, это качество почему-то до меня не «долетело». А жаль. Но вот свой оптимизм и доброжелательность к людям она передала и моему отцу, да и мне тоже. Спасибо ей за это!
  Марика была не то, чтобы красива, но очень привлекательна, да и у нее самой была большая тяга к противоположному полу. Однажды в нее неожиданно влюбился известный тогда кинорежиссер Зархи. Несмотря на то, что она тогда жила под крылом Ментова, дело зашло слишком далеко: они даже собирались пожениться. Воспользовавшись отсутствием Дмитрия Николаевича (он был в это время в длительной командировке где-то на Дальнем Востоке), Марика ехала в Киев на встречу с Зархи, чтобы связать с ним свою судьбу. В поезде вдруг прошел слух о несчастном случае с каким-то кинорежиссером. Оказалось, что Зархи попал в автомобильную катастрофу и погиб. Недолго думая, Марика двинулась в обратном направлении. Поскольку ее очередной роман закончился так трагически она, видимо, чтобы заглушить угрызения совести перед Ментовым, решила навестить его в «далеком далека». Не долго думая, она подхватила с собой сына (у него начались летние каникулы) и помчалась на Восток. Дорога была длинная через Владивосток. Не знаю почему, но от Владивостока нужно было добираться три дня морем на пароходе. На второй день начался страшный шторм, около двенадцати баллов. Выше не бывает. Марика да и все пассажиры практически прощались с жизнью. Оптимизм моей бесстрашной бабушки Марики улетучился напрочь, а причиной этому оказалось одно мистическое обстоятельство. Дело в том, что незадолго до описываемых событий одна цыганка нагадала, что Марика умрет от воды. Обычно она быстро забывала о том, что ей было не нужно в данный момент, но на пароходе ей пришлось вспомнить о проклятом навете. И при такой сумасшедшей качке, когда казалось, что корабль вот-вот перевернется, никаких сомнений в своем скором конце у нее не осталось. Но жизнь иногда подбрасывает приятные неожиданные сюрпризы: корабль выдержал смертельный шторм и все остались живы. После этого случая, ни в какие гадания она уже не верила. Правда, очень много лет спустя у нее случилась глаукома. Она ослепла окончательно. А глаукома – это водянка глаз. Но умерла она не от этого, а от отека легких, что тоже имеет отношение к воде, в 1977 году на руках своего сына Орика и всей нашей семьи.

  В то далекое время тридцатых годов Марику не очень расстраивало то, что Ментов не испытывал никаких отцовских чувств к моему еще маленькому папе. Она и сама не уделяла своему сыну много внимания. Папа рос сам по себе. В основном это было «дворовое» воспитание. Как-то он даже связался со школьной хулиганской ребятней, но во время понял, что это не для него и попросил Марику перевести его в другую школу, которую он сам и выбрал.
Так Орик оказался в той же школе и попал в тот же класс, где училась моя мама. Он влюбился в нее с первого взгляда (опять сказка). Кстати, эта черта характера присуща и мне и вашему отцу тоже.