В Генкиной школе

      Как и все семилетние дети первого сентября Алёнка и Иринка пошли в школу и на радостях хвалились всем знакомым ребятишкам, которые увидели их шагающими на торжественную школьную линейку:
- А мы пошли учиться в Генкину школу!
- Теперь будем такие же умные, как и он!
      Их вёл в школу папа. В новеньких формах, наутюженных белых фартучках, в белых гольфах и с зефирными бантами в косичках Алёнка и Иринка несли по букету разноцветной астры и по полупустому портфелю. На ногах Алёнки красовались новенькие лакированные светло-голубые туфельки, а на Иринкиных были такие же нежно-розовые.
      Школа их встретила огромным белым зданием, высоченными тополями и берёзами, а от количества народа даже захватило дух! Отец быстро отыскал их класс и передал дочерей учительнице, встав позади с другими родителями. Торжество сентябрьского праздника, казалось, летело над всей Вселенной с песней из громкоговорителя:
- Не крутите пёстрый глобус, не найдёте вы на нём
Той страны, страны особой, о которой мы поём!
Наша старая планета вся изучена давно,
Но страна большая эта, словно белое пятно!..
       Слова этой песни больше других песен влились в души сестриц, так как школа действительно была для них этим самым «белым пятном». А торжественная линейка закипела наилучшими пожеланиями, бушуя солнцем, морем цветов, и закончилась первым звонком большого колокольчика, который всем первоклассникам известил начало их школьного пути. В нём, идя строем за учительницей, Алёнка и Иринка рассуждали:
- Вот это школа у Генки!
- Теперь понятно, почему он сюда бежит каждый день!
      Тут учительница задержала класс возле фотографа, чтобы сделать памятные снимки на школьном крыльце всем классом и по одному ученику. Только Алёнку с Иринкой поставили вдвоём, как сразу попросил Семён, зная солидарность дочерей. На добрую память все фото вышли на славу!
      Но когда учительница привела класс в школьный кабинет, рассадила всех по партам и устроила перекличку, сёстрам это совсем не понравилось. Их близняшество и без того и взрослые, и дети рассматривали во все глаза, а тут Валентина Михайловна называла имя и фамилию ученика, а он должен был встать из-за парты и отозваться: «Я!» Алёнка с этим справилась более-менее нормально. Иринка же чуть не влезла под парту и, прячась за спину впереди сидящего одноклассника, с жуткой тоской подумала в адрес ожидающей учительницы: «Придумала же такое!..»
- Ирина, встать надо и сказать «я», - уже тихонько подсказал ей отец.
      После этого Иринка соизволила встать из-за парты и со вздохом недовольно произнесла:
- Ну я…
- Ну, слава Богу - нашлась! – улыбнулась ей учительница, вызвав общий смех.
      Впоследствии Валентина Михайловна оказалась очень хорошей учительницей – справедливой, доброй и в меру строгой. А одноклассникам очень понравились любознательные сестрёнки. В других первых классах таких одинаковых детей не было.
      В школе Алёнка и Иринка, конечно же, всех поразили своим рисованием. Когда на уроке арифметики нужно было нарисовать вместо цифр шесть яблок, они мигом нарисовали такие красочные яблоки, что у всех в классе и у Валентины Михайловны от изумления открылись рты!
- Если бы они нарисовали эти яблоки не на уроке, я бы думала, что это рисунки взрослых! – с восторгом говорила она в учительской, показывая коллегам тетрадки сестёр.
      Алёнка и Иринка радовали её и дальше другими рисунками, особенно на уроках рисования. Такое же мастерство из них лезло и на уроках труда, была ли это лепка из пластилина, или поделки из бумаги. Учительница только и делала, что хвалила их.
      Вскоре сёстры поняли, что Генкина школа не такая уж и чудесная. В ней нужно было каждый день очень усердно стараться, ещё и не ошибиться в том старании! Так, им здорово стала вредить постоянная похвала Валентины Михайловны. За косыми, прямыми, короткими и длинными палочками и прочими крючочками пошло чистописание настоящих цифр и букв. С первой цифрой «единицей» Алёнка и Иринка справились легко. И тут Алёнка толкнула Иринку в локоть и похвасталась:
- А у меня вон какие единицы нарядные!
      В её тетради на макушке каждой единицы красовались разноцветные бантики.
- Ух ты! Я тоже сейчас свои единицы наряжу! – раззавидовалась Иринка, и макушки её единиц тоже запестрели цветными бантами.
      У Валентины Михайловны, однако, при таком наряде цифр на сей раз от недоумения открылся рот и округлились глаза! Затем Сибирцевым пришлось терпеливо разъяснять, что такое арифметика и что такое рисование, а класс над ними впокатку хохотал. Некоторые даже хохотали злорадно, так как к творчеству сестриц в них проснулась зависть. Впрочем, Сибирцевы ни на кого не обиделись. Они сами могли кого угодно обхохотать, только без зависти и злорадства. Хорошо читая с шести лет, они, например, недоумевали, как это некоторые дети не умеют читать?
- В книге же всё написано! Ну вот же! – моргала Иринка в учебник «Родной речи».
- Ну да, вот - всё есть! Читай себе и не мычи! - пожимая плечами, тыкала Алёнка пальцем в слова. Цифры и буквы у них всегда выводились на отличную оценку.
      И тут оказалось, что эти оценки не просто так ставятся учительницей! Это сестрицы-первоклашки поняли после того, как Алёнке вдруг приелись пятёрки, и она размечталась:
- Всё пятёрки, да пятёрки. А вот получить бы хоть одну двоечку… Она такая красивая!
      Было бы желание и поставленная цель. И Алёнка тщательно припомнила тетради одноклассников-двоечников, которые учительница всегда показывала всему классу, как образец безобразия, заслуживающий только оценку «два», и принялась за дело. У Иринки сначала в некотором шоке на такое выпучились глаза! Алёнка как попало накалякала в тетради домашнее задание, ещё и безобразно начёркала там карандашом.
- Ну вот, теперь у меня будет двоечка, – довольно полюбовалась она на своё безобразие.
      Тут Иринку неожиданно обуяла зависть, что Алёнка получит другую оценку, и она быстренько сделала грязь в своей тетради с загоревшимся желанием тоже получить двоечку. У близнецов же, как правило, и мысли, и желания сходятся.
      На следующий день в их тетрадях лебедями красовалось по двойке, и всё было доложено отцу, который каждый день забирал их из школы. Увидев дома каракули в тетрадях и соответствующие за них оценки, мамка впала в шок и спросила:
- Вы что это тут натворили?!
- Мы просто очень захотели получить по двоечке. Они же такие красивые! – ответили дочери.
      Маша впала в ещё больший шок и предупредила:
- Ещё раз захотите получить по «красивой двоечке», я вам до кучи всыплю хорошего ремешка! Ещё нам не хватало такого позора, как дочери-двоечницы!
      А Генка насторожил сестёр лучше всяких угроз.
- Двоечников, между прочим, в октябрята не принимают, - сказал он и очень просто разъяснил: - И вообще, двоечники – это ужасный позор для класса! Их даже на общей линейке стыдят перед всей школой.
      С этого дня Алёнка и Иринка призадумались над этими «октябрятами», над оценками и в тетрадях безобразие не устраивали. Глупо опозориться ни за что не захотелось. В связи с этим они придумали сделать себе мини-тетрадочки из тетрадных листов и такие же альбомчики из альбомных листов. В них спокойно можно было калякать, малякать и ставить хоть пятёрки, хоть двойки, хоть даже единицы. А их школьные тетради с домашним заданием мать проверяла самолично.
      По-своему помогал первоклашкам делать домашние задания и Солька. Влетев в столовую, он заскакивал к ним на стол и лез то в чернильницу, то в тетради, то пытался отобрать из рук ручку. Однако его сразу выгоняли во избежание порчи школьных принадлежностей и перевёрнутой чернильницы. Генка забирал его к себе и плотно зашторивал вход в комнату, выговаривая:
- Не в свои дела не суй нос. Хочешь учиться, учись разговаривать. Вот твои уроки.
      И он сажал галчонка перед собой на руку и долго повторял ему какое-нибудь одно слово. В такие минуты Алёнка с Иринкой вспоминали, как мешали брату учиться своими набегами в его комнату и портили его школьные тетради и учебники. Генка ничего подобного сейчас им не делал. Он наоборот помогал им в учёбе. Особенно гонял их, обучая счёту до ста.
- Мы ещё до столька не считаем! – противились девчонки.
- Ну так будете первыми в классе, кто будет считать до ста! – заявлял Генка, и учёба беспощадно продолжалась. Брат вообще постоянно учил их чему-нибудь. Даже в обыкновенной ловле мух.

продолжение следует..................