Волчица Лора

   Дело было зимой, в середине 90-х годов.
   По всей финской границе тогда хрустели лютые морозы. Насколько было холодно, сейчас я уже точно и не скажу. Замерить температуру у нас не было возможности, цифры на единственном градуснике заканчивались на отметке - 40 С. Днём вся наша застава дружно грелась на улице - пилила дрова. Котельная кипела.

   Боевой наряд был исключительно один - "Часовой заставы". И тот всего лишь по часу. Происходило это довольно весело. Очередную «жертву графика нарядов» одевали двойными "полярными" штанами разных размеров, тройным свитером, поверх всего огромный тулуп. Поднимали за руки и опускали в валенки, а поверх валенок  тёплые штаны. Сверху затягивали ремень автомата, чтобы тулуп не расстегивался, закрепляли этот блеск пограничной моды ремнём с подсумком, и выдавали с теплой батареи  меховые варежки. Сменщика выталкивали на улицу и быстро втаскивали часового по ступенькам в открытые двери. Раздевали в обратном порядке. Веселье было в том, что солдат в таком виде не мог самостоятельно раздеться или одеться.
Когда часовой во время несения службы обходил территорию, то на очередном круге всегда подходил к окну дежурного, чтобы тот зафиксировал его живым и стоящим на ногах. Традицию ввели после случая, когда рядовой  Кинжибулатов случайно упал и несколько минут не мог встать. Дело было днём, его быстро заметили из окна и подняли. Одежды было много, но зато внутри такого шерстяного кокона было по-домашнему тепло, и час пролетал, в – общем, то незаметно. Так и служили в эти морозные дни. Пилили дрова, топили котлы и отчаянно выполняли приказы.

   В один из таких вечеров я заступил в наряд "Повар 20". На кухне проходило чаепитие. Горячее, сверхсрочное и (тихо, тихо, никому) после отбойное. Участники ритуальной чайной церемонии старались не шуметь. Прямо за стенкой кухни были квартиры офицерского состава - начальника заставы капитана Жирнова и лейтенанта Логинова. Поэтому такие чаепития были не только горячими, но и тайными. По уровню секретности тогда, я думаю, мы превосходили декабристов.
Топилась русская печь, я замешивал тесто для выпечки ночного хлеба, а на кафельном полу сидели в ряд мои сослуживцы, прислонившись к горячей стенке печки, и пили огненный чай из солдатских кружек.
Служба шла своим чередом.

   Внезапно в окно кухни со стороны двора кто-то начал отчаянно стучать. В побелевшее от морозных узоров окно мы увидели перекошенное от страха лицо рядового Кинжибулатова, по кличке Кинжик. Он ходил вокруг заставы часовым и , конечно же, не имел права заходить внутрь помещения. Ему явно требовалась помощь. Выскочили на улицу и Кинжибулатов, заикаясь, начал лепетать:
- Там это... Волк. Большой волк бегает у склада.
- Кто? Что ты мелешь? Успокойся. – Кинжибулатов дрожал. Видно было, что он сильно испуган. - Что случилось? Спокойно расскажи.
- Волк там большой пробегался. Передо мной, за складом продуктовым. Прямо в темноте, чуть на меня не наступил. Он к дизельной побежал.
На ходу одеваясь, мы выскочили из кухни, и повели Кинжибулатова  к складам. Стало интересно, что же ему привиделось. Кинжик уже успокоился, рядом были друзья.
- Я вот здесь шёл, он в темноте проскочил, чуть не напал. Зубы такие, огромные. Убежал вон туда, за дизельную. Я сразу побежал к заставе.
Все задумались. Да не, ну какой волк. Мороз ужасный, застава огорожена забором с колючкой. Но это для нас, а для дикого животного может, и нашлась лазейка? Служебные собаки из расположенного рядом питомника "разрывались" от лая, чувствуя, что дела на служебной территории пошли не по распорядку.
- Да тебе показалось.
- Нет, нет, я клянусь, волк был.
   Внезапно из темноты, с неосвещённой стороны дизельной, что-то выскочило и метнулось в сторону склада ГСМ. Тень была крупная. Сомнений не оставалось. Это волк.  Вся наша команда остановилась и отшатнулась. Дальше идти никому не хотелось. Кто-то произнёс: - Парни, а если это другой волк? А если их много?
Обратно до заставы бежали наперегонки.
   Влетели на кухню и закрылись на крючок - надо было отдышаться. В закрытую дверь начал стучаться часовой Кинжибулатов.
- Ты куда? Сдурел что - ли? На "губу" хочешь?
Кинжик заскулил и стал царапать дверь, - Ребята, пустите. Лучше в отряд на "губу", чем волку на зубы.

   Ситуация была необычная, стали соображать. Позвали дежурного по заставе. В тот вечер им был сержант Гуров. Дежурный выслушал и принял решение: - доложить капитану. Кто-то побежал в ДОС, за капитаном Жирновым. Тот оперативно прибыл, словно уже знал о ситуации и был готов отдать приказ о раздаче красных флажков. Приказал открыть оружейную комнату и взял один автомат с патронами.
   В бешеную группу преследования дикого зверя вошли семь человек: начальник, дежурный по заставе, ночной повар, часовой, дизелист, кочегар и собачник Кораблёв. Шли тихо, обкладывая зверя. При подходе к складу начальник увидел на снегу следы, упал на колено и проговорил:
- Точно зверюга зашла, след плохой, но видно, что крупный зверь. Ты смотри, оголодал так, что страх потерял. Не боится. Придётся пристрелить. Так, держаться вместе. Кораблёв на питомник, успокой собак. Кинжибулатов, с оружием, вместе с ним.

   Парни метнулись к собачьему питомнику. Мы пошли по еле заметным следам в сторону склада ГСМ. И вдруг, кто-то крикнул, - Вот он, смотрите, за пустыми бочками.
   Все разом повернулись, и фонари осветили чудесную картину. В стороне, метров в тридцати от дороги, в снегу стояли три пустые бочки,  из-под дизельного топлива. Между бочками  мы увидели огромные жёлтые глаза. Они с опаской смотрели на нас и пару раз моргнули. Волк явно не знал, что делать. Сзади был забор из колючей проволоки, но до него ещё надо было бежать по снежной целине. Западня. Обложили.
   
   Жирнов снял с плеча автомат, передёрнул затвор и стал прицеливаться. Волк, понимая, что ему некуда бежать, неподвижно смотрел смерти в лицо. Жирнов медленно начал нажимать на спусковой крючок, и вдруг поменял стойку для стрельбы. Переставил ногу, и вообще почему-то медлил. Гуров, стоящий рядом зашептал: - "Стреляйте, товарищ капитан, стреляйте. Ведь уйдет же, зверюга."
- Не мешай, - огрызнулся Жирнов. Палец снова медленно начал нажимать спуск.
И вдруг на весь ночной лес, на всю финскую границу, в морозной тишине раздался отчаянный крик Кораблёва из открытой двери питомника:
- Товарищ капитан, не стреляйте! Это Лора из питомника убежала.
Капитан опустил автомат и крикнул - Лора, Лора, иди сюда!
Волк игриво выскочил из-за бочек, и, виляя хвостом, радостно побежал в нашу сторону. Это оказалась Лора, наша служебная собака, огромная немецкая овчарка восьми лет. Жирнов плюнул, выругался и пошёл в сторону дома. Кораблёв схватил Лору и повёл на питомник.

   Через десять минут все участники охоты на волков сидели на кухне, прислонясь к печке, и пили горячий чай из солдатских кружек. Часовой медленно ходил вокруг заставы. Служба шла своим чередом.