Изгои. Глава 147

Пожилой мужчина, одетый в серый плащ и чёрную шляпу, открыл дверь спальни и подошёл к кровати, где лежал под одеялом Женя Орлов. Молодой учёный открыл глаза и спросонья огляделся по спальне.

—Проснулся? — улыбнулся пожилой мужчина и разгородил шторы на окне.
—Вы кто? — нахмурился Женя.
—Как, кто? — усмехнулся незнакомец и закурил. — Ты меня не узнаёшь?

Женя приподнялся от кровати и глянул на пожилого человека, пускающего табачный дым в открытую форточку.

—Вы это я! — осенило Женю.
—Так и есть, — подтвердил пожилой дядя и раздавил недокуренную сигарету в пепельнице. — Видишь ли, Женя, я пришёл к тебе с определённой целью.

Пожилой человек снял шляпу и уселся на стул возле кровати.

—Не удивляйся, Женя, но мне 74 года.
—Поразительно! — залюбовался Женя и откинул одеяло. — Как же я постарел! Морщинки на лице и седая шевелюра на голове!

Женя ощупал пальцами щёки пожилого мужчины, потрогал его нос и губы.

—Если тебе 74 года, то.. Получается, ты из будущего ко мне явился? Дай, угадаю. Ты из 2024 года?
—Да, оттуда, — кивнул пожилой человек.
—Что тебе нужно? — насторожился Женя.
—Я же говорю, у меня определённая цель.

74–летний Евгений Михайлович Орлов уложил свою молодую «версию» в кровать и укрыл одеялом.

—Что ты делаешь? — косился Женя на Евгения Михайловича.
—Расслабься, больно не будет, — заверил Евгений Михайлович парня. — Моя цель заключается в том, чтобы показать тебе твоё будущее. Поверь, оно не идеально. Через два года, в 1984–м, твой отец Михаил Тимофеевич погибнет под колёсами неуправляемого автобуса, у которого на перекрёстке откажут тормоза. Пройдут годы, а ты не смиришься со смертью родных и близких. Ты будешь сходить с ума, живя один в пустой квартире. Ты по–прежнему будешь работать в институте, получая зарплату. Гринберг сжалится над тобой и оставит тебя на должностях в лабораториях. В 2010 году в возрасте шестидесяти лет ты вместе с фиктивной женой возьмёшь из детского дома на попечение 4–летнюю сироту по имени Полина. Девочка скрасит твою старость. Впоследствии ты девочку удочеришь. Ты перепишешь на неё свою дачу, машину, квартиру, сбережения. А двумя годами ранее, в 2008–м, тебя попросят опекать Сергея Лисовского, 8–летнего пацана, чей отец сядет за убийство на пожизненный срок. Мама пацана сломает позвоночник, неудачно упав с лестницы в подъезде собственного дома, и станет до конца жизни инвалидкой–колясочницей. Намного позже, в июле 2024 года, когда тебе исполнится 74 года, как мне сейчас, в твоей жизни произойдёт вот это событие.

Евгений Михайлович дотронулся ладонью до лба Жени. У молодого учёного аж дыхание перехватило от прикосновения чужой руки. Женя уставился в потолок безумным взглядом. Его тело охватила судорога. Спальня превратилась в одну из улиц города пирамид. Вокруг гремели взрывы. Горожане оставляли свои дома и присоединялись к давке. Повсюду были слышны крики женщин и визг маленьких детишек. Горожане стремились покинуть  разрушенные войной улицы города. Под свист шальных пуль и грохот падающих небоскрёбов толпы горожан, убегая от войны, в стихийной давке топтали тех, кто падал и уже не вставал. Небо над городом заволокло дымом. Такси–планы валялись перевёрнутыми на газонах и обочинах. Крылатые сферы–циклопы, патрулирующие город пирамид с воздуха, теряли ориентацию от попадания в них зенитных ракет и врезались в охваченные пламенем небоскрёбы. Дирижабли–тягачи, перевозящие тяжёлые грузы под своими «брюхами», сталкивались друг с другом и падали на улицы города, где было полно убегающего населения.

Евгений Михайлович стоял на ступеньке трапа корабля–черепахи и с презрением оглядывал толпу горожан, собравшихся на центральной площади. Среди этой толпы затерялся молодой Женя Орлов. Корабль–черепаха, лишённый своей уникальной плазменной «брони» по соображениям безопасности, был в некоторых местах охвачен огнём. Евгений Михайлович спустился по ступенькам трапа. Под его ногами шуршал пепел. Серый плащ и чёрная шляпа, что были надеты на нём, искрились и дымились. Морщинистое лицо учёного было в кровоподтёках и ссадинах. В правой руке пожилой учёный зажимал детонатор с кнопкой. Евгений Михайлович оглянулся. У него за спиной возвышался огромный купол, сияющий солнечными лучами. У подножия солнечного купола громоздились бочки со взрывчаткой, соединённые между собой электрическими проводами.

Через толпу горожан, собравшихся на площади, протиснулись одиннадцать голых босых мужчин, руки которых были связаны верёвками. Голых связанных мужчин подгонял к куполу председатель Милиус, одетый в величественный шёлковый халат.

—На колени! — приказал Милиус и снял с головы золотую корону, усыпанную бриллиантами.

Голые мужчины подчинились и упали перед Орловым на колени, склонив головы. Милиус рухнул перед Орловым на колени и посмотрел ему прямо в глаза.

—Что происходит? — спросил кто–то в толпе горожан.
—Что они делают? — недоумевали в толпе.
—Почему они голые? — полюбопытствовали в гуще толпы.
—А чего ты меня–то спрашиваешь?! — возмутился кто–то в толпе.
—Зачем они на колени встали? — задала вопрос девушка с первых рядов.
—Кто это такой в плаще и шляпе? — поинтересовались с задних рядов, кивая на Евгения Михайловича. 
—Это самый настоящий человек, и он террорист–одиночка, — ответила девушка с первых рядов.

Женя Орлов, зажатый толпой горожан,  наблюдал за Евгением Михайловичем. На улицах по–прежнему гремели взрывы, была слышна стрельба, не смолкали женские крики и визги детей.

—Смотри, Орлов, это мы, — провозгласил Милиус и снял величественный халат. — Ты долго этого ждал. Делай с нами всё, что захочешь. Имеешь на это право. Мы перед тобой виноваты, и мы никогда об этом не забывали. Все эти сорок два года мы жили с пониманием того, что наша с тобой встреча неизбежна. Это был лишь вопрос времени.

Горожане постепенно затихли. Тишину площади нарушали лишь звуки военных действий на улицах города. Женя Орлов, зажатый толпой горожан, не спускал глаз с Евгения Михайловича.

—Чего же ты ждёшь, Орлов? — выразил  нетерпение Милиус и разделся догола.  — Мы знаем, ты одержим местью. Так действуй, не тяни время.
—Ответьте мне на вопрос, — отозвался наконец Евгений Михайлович и подошёл к грузовому трюму корабля–черепахи.
—На какой вопрос? — уточнил Милиус, видя, как пожилой человек достаёт из трюма корабля моток электрических проводов.
—Вы когда–нибудь испытывали физические страдания от пыток электрическим током? — конкретизировал Орлов свой вопрос и размотал провода.
—Никогда, — признался Милиус, наблюдая за тем, как пожилой учёный вынимает из трюма корабля канистры с надписью: «Бензин».
—Никогда, говоришь? В таком случае я исправлю эту досадную оплошность.
—Что ты задумал? — насторожился Милиус, глядя на то, как пожилой учёный откручивает пробки канистр.

Женя Орлов, окружённый толпами горожан, внимательно наблюдал за действиями Евгения Михайловича.

—Что я задумал, спрашиваешь? Я буду вашим палачом.

Евгений Михайлович облил бензином с головы до ног каждого голого мужика, включая Милиуса.

—Ну и вонь, — поморщился один голый мужик и ощупал свою мускулистую грудь.
—Что за пахучая жидкость такая? — поинтересовался другой голый мужлан.

Остальные обнажённые мужики ощупали свои громадные тела и даже попробовали бензин на вкус.

—Гадость, — сплюнул голый мужик и переглянулся с остальными.
—Экскурс в историю, — начал Евгений Михайлович и спрятал детонатор в карман плаща. — Американский изобретатель Томас Эдисон в 1880–х годах ратовал за более гуманные методы смертной казни, нежели повешение. Правосудие сочло доводы Эдисона убедительными. Тогда–то и были введены в эксплуатацию так называемые электрические стулья для умерщвления преступников высоким напряжением. Я же придумал более изощрённый способов вашей казни. Своего рода электрические стулья с последующим воспламенением паров бензина.

Евгений Михайлович обернул туловище каждого обнажённого мужика, включая Милиуса, толстым силовым кабелем и подсоединил его конец к входному реле электрогенератора корабля–черепахи.

—Не надо, пожалуйста, — запаниковал один голый тип.
—Не делайте этого, — испугался другой голый мужлан.
—Я не хочу прилюдно умирать! — впал в истерику третий обнажённый тип и оглядел площадь, где скопились тысячи горожан.
—Простите меня за то, что я когда–то сделал с вашей семьёй! — зарыдал четвёртый голый мужик и принялся  целовать Орлову ноги.
—Встань с пола, тряпка! — огрызнулся его  сосед.
—У меня красавица жена и пятеро детей! — застонал другой обнажённый семьянин.
—Только не это, только не позорная смерть. Не хочу, не хочу, не хочу, — запричитал очередной голый персонаж.
—Пощади нас! — умоляюще смотрел на Орлова Милиус.
—Пощадить? — сразу помрачнел Евгений Михайлович и спрятал пустые канистры из–под бензина в трюм корабля. — А вы пощадили мою беременную жену Машеньку и дочку Настеньку? А моих родственников в деревне вы пощадили? Вы издевались над ними, а потом жестоко их убили. В аду не будет правосудия. В аду горят за грехи.
—Что вы унижаетесь перед этим стариком полоумным, ножки целуете ему и слёзы льёте! — расхохотался голый смельчак. — Ему самое место в психушке! Вы что, не видите? Он больной на всю голову!
—Закрой рот, придурок! — шикнул его сосед справа.
—Я уверен, у старика смелости не хватит! — хорохорился смельчак. — Кишка у него тонка! Давай, старик! Боишься? Я так и знал! Ты слабак! Ты тюфяк! Размазня!
—Заткнись, урод! — прошипел на смельчака его голый сосед.
—Не бойтесь, мужики, вокруг целая куча  свидетелей, — успокоил всех смельчак. — Старик не посмеет. Я вспоминаю, как его беременная жёнушка подмахивала мне, получая удовольствие от толчков моего члена во влагалище, чего она, судя по тогдашним стонам, давно не получала от своего муженька! А ротик его маленькой дочки принимал столько моей спермы, что её хватило бы на два стакана!
—Сейчас же заткните это ничтожество! — не выдержал Милиус.
—Ребят, а помните, как мы издевались над деревенской роднёй этого старика? Это была жесть! — вспомнил молодость смельчак и заржал. — Мы обкончали спермой лицо того парня, которого сначала избили, потом окунули в какашки сортира по самую шею, а дальше ради шутки зарубили топором! Это было просто потрясающе!
—Ублюдок! — выругался Милиус и взглянул  на Евгения Михайловича. — Не слушай этого кретина. Беру ответственность на себя. Давай спокойно поговорим обо всём.

Евгений Михайлович молча отвернулся к кораблю–черепахе.

—Нет!! — ужаснулся Милиус, видя, как Евгений Михайлович дёрнул вниз какой–то рычаг, закреплённый под реле генератора корабля–черепахи.

На протяжении следующих двадцати минут Евгений Михайлович и горожане смотрели на то, как через голые тела двенадцати мужчин, включая Милиуса, пропускается ток. Тела бились в судорогах, выпуская пену изо рта.

—Остановите это!! — выкрикнули из толпы горожан.
—Это самосуд! — прокричал кто–то в возмущённой толпе. 

Женя Орлов, находясь в толпе горожан, не спускал глаз с чудовищной пытки.

—Прекратите издевательства! — орали в толпе.
—Мы не в средневековье находимся, а вы не инквизитор! — крикнули вдогонку.
—Их должны судить, а не пытать! — блеснула знаниями юриспруденции девушка из первых рядов.

Голые тела, бьющиеся в судорогах, вспыхнули огнём, как спички. В толпе горожан началась истерика при виде заживо горящих мужских тел, через которые пропускался электрический ток. Евгений Михайлович не выдержал зрелища и отвернулся. Впечатлительных горожан вырвало при виде сожжённых тел, упавших замертво на землю. Генератор корабля–черепахи отключился спустя тридцать минут пыток. Орлов подошёл к сгоревшим трупам и пустил пулю из пистолета каждому в голову, произведя так называемые контрольные выстрелы. Отбросив пистолет, пожилой учёный вздохнул с облегчением и взглянул на небо.

—Машенька, Настенька, Моисей, Лёня, мама, Кристина, я за вас отомстил, — перечислил Орлов родню и перекрестился.
—Здравствуйте, Евгений Михайлович, — послышался женский голос за спиной пожилого учёного.

Орлов обернулся. Недалеко от него стояла пожилая женщина, одетая в элегантный коричневый брючный костюм. Пожилую женщину сопровождали вооружённые люди в камуфляжах, а также четверо мужчин–врачей, облачённых в белые халаты. Пожилую женщину также сопровождала некая молодая женщина лет тридцати пяти, одетая в розовый комбинезон с капюшоном, и маленькая девочка лет девяти, одетая аналогично. Молодая женщина и девочка скрывали лица под капюшонами.

—А ты ещё кто такая?! — рявкнул Евгений Михайлович и вынул из кармана плаща детонатор.
—Меня зовут Элоиз Гринберг, — мгновенно представилась та. — Я прилетела из США специально для того чтобы поговорить с вами о жителях этого древнего города. Я прилетела, чтобы найти компромисс. Вы не имеете права уничтожать жителей этого древнего города, среди которых много женщин и детей.
—Это ещё почему не имею? — напрягся Евгений Михайлович, зажимая в ладони детонатор.
—Потому что жители города принадлежат мне, — заявила Элоиз, приближаясь к Орлову вместе с сопровождающими.
—А как же Марк Семёнович? — недоумевал Орлов, не спуская глаз с женщины. — Почему Гринберг сюда не приехал?
—Я сейчас всё вам объясню, — пообещала пожилая женщина и протянула Евгению Михайловичу ладонь.  — Но для начала отдайте мне детонатор.
—С какой стати? — хмыкнул Евгений Михайлович.