Пернатый опекун

      Как-то Алёнка и Иринка торопились на огород и увидели, что сорочонок сидит на полу веранды.
- Упал бедненький! Упал из коробки! – запричитала над ним Иринка.
- Генка, сорочонок на пол упал! Опять, наверно, ушибся сильно! – скорее стала звать Алёнка брата.
      Генка прибежал на зов, подхватил длиннохвостика и стал внимательно осматривать его, приговаривая:
- Ну что ж ты кувыркнулся-то? Эх, беда прямо с тобой! – и он посадил его в коробку и попросил: - Больше не падай, а то так никогда не вылечишься.
      Но когда все разошлись по своим делам, белобокий опять оказался на полу. Он просто сам потихоньку выбирался из коробки, слетал вниз и, постукивая коготками по полу, тихо шарился по веранде. За ним зорко и неотступно семенил Солька. Сорочонок оправлялся большими белыми пятаками помёта и начинал его склёвывать. Солька, было, попробовал помёт, но подержал его в клюве и выплюнул. 
- Видно он своим помётом лечится и не надо его трогать, - посмотрев на длиннохвостика, предположила Маша.
      Из-за этого веранду стали вымывать только вечером, когда сорочонок совсем затихал в коробке на ночной сон. Неожиданно он пошёл на поправку. При кормёжке с готовностью стал приподнимать крылышки и молча открывал рот, безропотно съедая всё, что туда попадало. Пачкаться он тоже перестал, а наоборот начал чистить оперение. Наконец оно заблестело ярко-синими сорочинными красками, а подросший хвостик заиграл бензиновой радугой. Теперь возле коробки Генка поставил сорочонку глубокую баночку и наполнял её рублеными варёными яйцами, творогом или какой-нибудь кашей.
- Красавчик! Молодец, справился со своими недугами! – ласково поглаживая притихшего птенца ладошкой, радовался он его выздоровлению.
      Очень интересно было и то, что Солька никогда не объедал больного малыша. Скорее всего, он научил его есть из баночки, пару раз взяв из неё в клюв крошку, немного подержав её и проглотив. Глядя на его действия, сорочонок стал ковыряться в банке клювом и что-то съедал.
      Так же все заметили, что с выздоровлением сорочонка Солька повеселел и начал, как прежде, озорничать. Теперь в коробке длиннохвостика можно было обнаружить то припрятанный гвоздь, то денежку, то какую-нибудь другую штучку.
      А однажды ранним утром всех подняли громкие гортанные вопли на веранде. Решив, что туда влезла Муниська и душит сорочонка, Генка пулей выскочил из спальни и в изумлении застыл на пороге! Сорочонок сидел рядом с коробкой и требовательно тряс крылышками, широко подставляя орущий рот Сольке. А тот, словно мать-сорочиха, толкал ему в глотку червяков, набранных спозаранок в саду полный клюв. Таким чудесным образом, почти избавив Генку от труда с кормёжкой, Солька сам собирал сорочонку червяков и всяких мух. Гости дома, друзья Генки и его сестрёнок, а также соседи приходили в неописуемое изумление, увидев настоящее шефство галки над белобоким малышом!
- Подумать только! Среди людей-то порой внимания не сыщешь, а тут обыкновенная галка такое вытворяет! – поражался каждый, своими глазами увидев галкино опекунство. И, покидая гостеприимный дом с пернатыми жильцами, уходящие призадумывались над своей собственной жизнью и отношением друг к другу.
      А сорочонку вскоре дали имя – Яшка. Над этим совпадением Алёнка и Иринка смеялись, вспоминая Яшку ёжика:
- О, у нас опять Яшка!
- Только не колючий, а в перьях! 
      Сорочонок же очень быстро привык к своему имени и смешно отзывался на него:
- А? Кр!
      А Солька вообще повеселел от выздоровления малыша и всё время крутился вокруг него, чуть не приплясывая от радости. Ведь пока Яшка тяжело болел, сидя возле него, Солька вспоминал, как сам сидел в этой коробке маленький, больной и беспомощный. Эта беда и счастливое избавление от неё словно сплотило двух пернатых, и они превратились в неразлучных друзей. Теперь они неизменно вместе ночевали на краю коробки, тесно прижавшись друг к другу бочком.
- Смотрите, они теперь тоже неразлучные, как и мы! – смеялись Алёнка и Иринка, брались под ручку и с улыбочками уходили в свою спальню готовиться ко сну.
      А рано утром Солька улетал в открытую форточку веранды и возвращался с полным клювом червяков, чтобы досыта накормить горланящего малыша. Так продолжалось изо дня в день.
- Ну вы посмотрите! Натуральный опекун! – поражались родители.
      Когда же Яшка совсем окреп, Генка стал подумывать учить его летать. Но к изумлению всех Солька взялся учить летать Яшку сам. И не мешая птицам, Генка только наблюдал за этими учениями со стороны и вспоминал, как учил летать галчонка. Если сестрёнки были дома, он звал и их:
- Алёнка, Иринка, идите быстрее смотреть! Вы такого ещё не видели!
      Сестрицы мигом бросали свои дела и прибегали на зов. Как же интересно было наблюдать, когда Солька садился то на край коробки, то на стол и, покрикивая, подпрыгивая и подлетая на одном месте, звал Яшку всё это повторить, взмывая затем под потолок! Сделав пару кругов, он садился возле малыша и начинал ворковать ему на ухо, уговаривая:
- Ну ты только попробуй! У тебя получится, вот увидишь! Я так же не умел летать и учился.
      Наконец длиннохвостик взлетел! Он со стрекотом запорхал по веранде огромной стрекозой, а рядом с ним полетел довольный Солька, словно поддерживая его под крыло. Через два денька таких учений Яшка уже полетел по-настоящему, уверенно и смело. Теперь полёты его не пугали, а наоборот завораживали, и он стал вылетать за Солькой в открытую форточку.

продолжение следует.......................