Арлас. Начало

В пещере царила напряженная атмосфера. Воздух вокруг ведьмы был буквально наэлектризован, а ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

Арлас только молча смотрел в никуда. Тема, которую завела Мэри, была ему понятна, но желание говорить о ней отсутствовало полностью. И дело было не в том, что это причиняло ему боль – к ней он привык за долгие тысячелетия. Дракон оказался в плену чувства, которое, как он думал много сотен лет назад, неведомо его виду. Арлас чувствовал вину и совесть.

– Я хочу услышать, – ровным тоном в очередной раз известила Мэри, но в этот раз в ее голосе звучала усталость. – Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все. На этом и строится наше доверие.

Ведьма обвела пещеру взглядом и снова посмотрела на лежащего напротив нее дракона.

– Знаю, – выдохнул Арлас. С одной стороны, он хотел сжечь треклятого архимага за слишком длинный язык, с другой – понимал, что этот разговор рано или поздно состоится. Он надеялся, что поздно, но Мэри решила брать дракона за рога.

Когда архимаг Дункан завел беседу с Арласом и назвал его странным именем, ведьма не стала расспрашивать дракона о подробностях, а после этого не увидела в глазах Арласа готовности поделиться откровением. Тогда в ее сознании завелся маленький червячок, который начал незаметно, но постоянно подтачивать спокойствие девушки. И она не выдержала.

– Почему ты не хочешь говорить об этом? – Мэри, осознав, что ее вид не особенно вызывает желание откровенничать, постаралась успокоиться и пересела, устроившись под боком огнедышащего – как делала всегда. Но даже так она чувствовала всем своим нутром напряжение Арласа.

– Потому что это не то, чем стоит гордиться, – тихо ответил дракон. Казалось, даже чешуя его поблекла, а в глазах погас привычный огонек. – Сказать честно? Я боюсь. Боюсь, что когда ты узнаешь, уже не сможешь смотреть на меня, как прежде. И относиться ко мне, как раньше, не сможешь.

– Может быть, может – нет, – честно ответила Мэри, проведя теплой ладошкой по чешуе. – А если между нами будут секреты, это ещё хуже. Не недооценивай женское умение додумывать.

Арлас, хоть и оценил попытку разрядить атмосферу, мрачнеть не перестал. Какое-то время в пещере стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь всплесками воды. Наконец, ее прервал глубокий и протяжный вздох.

– Ты права. Не уверен, что смогу держать это в себе и дальше.

Арлас задумчиво дернул хвостом, затем мрачно посмотрел на Мэри.

– Помнишь, как меня назвал Дункан?
– Величайший из жесточайших драконов Запада, Ярость Небес, – кивнула девушка.
– Хотелось бы мне, чтобы это были безумные бредни старого маразматика, но он не солгал. Меня звали так почти полтысячи лет. И очень даже за дело. Обо мне слагали легенды, но я этим не горжусь. Не сейчас. Если хочешь все узнать, мне придется рассказать тебе одну из этих легенд, самую полную. Ее знаю только я – понятно, почему. Но она тебе не понравится.

– Я выслушаю, – коротко ответила ведьма, бросив короткий взгляд на дракона. Она откинулась на драконий бок и прикрыла глаза, обращаясь в слух под тяжелый и невеселый голос Арласа...

***

Тысячу лет назад, когда человеческие царства были малы и разрозненны, колдуны и маги служили каждый себе, а магические создания ещё не знали ничего, кроме родных обиталищ, в мире царили покой и равновесие. Мелкие стычки между людьми, территориальные споры, зачатки религиозных войн – все это шло своим чередом. Шло до тех пор, пока Катараиду не настигла буря.

Западные земли захлестнула волна страшных пожарищ. Люди и звери бежали прочь, спасаясь от гнева жутких небесных созданий. Эту орду не брали ни стрелы, ни заклинания. Чудовищные монстры выжигали леса, поля, деревни и целые городишки, оставляя после себя только обугленные пепелища. Никто не ведал, откуда они появились и какую цель преследовали, но вести о безжалостных детях разгневанных богов разлетелись из уст религиозно настроенных служителей Восьми по всем землям Запада. И люди решили смилостивить богов, даруя бесчисленные дары их детям.

Сначала небесных созданий удовлетворяли сундуки, набитые златом. Никто не знал, зачем им это нужно, но предводитель пламенной орды охотно принимал золотые трофеи.

На тот момент никто не знал о бесконечной драконьей алчности и жестокости, да и о том, что "дети богов" – это драконы, – тоже. Но со временем избранным стало мало, их вечное проклятье дало знать о себе, и людям пришлось в обмен на спокойную жизнь даровать драконам не только золото, но и корм. Каждый месяц тысячи невольников отправлялись во владения крылатых господ, где их ждала незавидная участь – пламя и мучительная смерть.

Но и этого им стало мало для удовлетворения своей жажды власти. Тогда и был создан культ поклонения детям богов. Самые знатные дома отдавали в вечное служение драконам свою плоть и кровь – и юных мужей, и прекрасных дочерей. Их судьба также была незавидной: мужчины и юноши быстро переставали быть полезными и становились очередным мясом, а девушкк ждала участь куда хуже смерти...

Три столетия драконья жадность поглощала все, до чего могла дотянуться, пока, наконец, люди не устали выносить тиранию небесных созданий. Жрецы уже не могли убеждать людей в том, что драконы – дети богов, ибо если так жестоки они – то лучше погибнуть.

И люди восстали. Сначала восстание было слабым, но с каждым днем пламя ненависти к огнедышащим чудовищам росло. Ответ не заставил себя ждать: драконы начали уничтожать. Дорогие дни, недели, месяцы и годы они выжигали Западные земли, пока люди не научились воевать с ними: прятаться, охотиться, загонять, ловить и уничтожать.

Видя, как все больше братьев и сестер гибнет, вожак драконов поклялся уничтожить каждого, кто посмел усомниться в его праве на власть. Он считал людей не более, чем скотом, неразумным видом, домашними животными, что посмели укусить защищавшую их лапу.

И вновь пламя пролилось на землю. Небо стало черным от гари и копоти, вопли мужчин, женщин, детей и стариков слились в бесконечную песнь войны на уничтожение. Вожак не щадил никого, и душа его, черная от ненависти ко всему людскому, вела его к еще большей злобе.

Но даже сильнейшие однажды проигрывают. И вожак драконов столкнулся с тем, кто оказался сильнее. Старый волшебник казался хрупким и беспомощным, но не брали его ни испепеляющее пламя, ни зубы, ни когти. Бой длился много дней, пока ящер не рухнул без сил, скованный незримыми цепями. Он был готов умереть в бою, но такая смерть была бы для него позором.

Только человек не стал убивать его. Пленив предводителя драконов, маг объявил на всю Катариаду:

– Величайший из жесточайших драконов Запада, Ярость Небес, повержен и схвачен! Властью, данной мне предками, я вызываю на бой каждого, кто смеет оспорить мое слово, а иначе – требую покинуть эти земли и не возвращаться сюда во веки веков!

Несколько драконов ответили на вызов, но потерпели позорное поражение.
Остальные, глядя на поверженного вожака, поняли, что такого соперника им не одолеть, и были вынуждены принять выставленные им условия, покинув Западные земли.

Вожак, осознавая безвыходность своего положения, покорился и готов был принять от своего врага последний удар. Но маг не сделал это. Вместо того он наложил на душу дракона печать клятвы, обязывающая его сотворить столько помощи, сколько зла он причинил за триста лет тирании. Лишь тогда его душа сможет обрести покой, до тех же пор каждое сотворенное им зло будет выжигать его душу немыслимой болью.

После этого ритуала маг отпустил вожака. Задумав тотчас же отомстить, небесный упал на землю, корчась в муках. А волшебник просто исчез.

С тех самых пор и по сей день этот дракон, словно заложник собственной души, расплачивается за все беды, сотворенные им. И никто не знает, как долго ему предстоит это делать...

***

Мэри нечего было сказать. Теперь она понимала, что имел в виду Дункан, что подразумевал Арлас, и почему у нее было такое предчувствие.

– Ты делаешь это по принуждению, из-за печати? – слабым голосом спросила ведьма. Ее слегка мутный взгляд сверлил стену пещеры. Почему то ответ Арласа на заданный вопрос казался очень важным.

– Семь сотен лет минуло с того дня, как основатель первого ордена магов заклял меня творить добро, дабы вернуть себе право на покой. Вынужден ли я делать его сейчас? И да, и нет, – покачал головой Арлас. – Да, потому что эта печать по-прежнему сильна. Нет, потому что за прошедшие столетия я не остался таким же, как тогда. Впрочем, один фактор повлиял на меня сильнее прочего и заставил основательно пересмотреть взгляды на человеческую расу.

– И что за фактор? – задумчиво спросила Ведьма, рисуя в воздухе неясные символы.
– Ты.

Мэри еле заметно вздрогнула, но не перестала водить пальцами по воздуху.

– И что ты можешь сказать о том времени, обо всем, что ты делал?

Нельзя сказать, что этот вопрос не был ожидаем. Арлас был к нему готов, но озвучить ответ оказалось гораздо сложнее, чем представлялось в голове. И все-таки, Мэри имела полное право на правду.

– Я убил столько людей и пролил столько крови, и я никак не могу... и не хочу это оправдывать. Тогда я считал это правильным и верил, что это правильный путь. Мой путь. Но маг, который смог меня сразить... Это прозвучит странно, но я ему благодарен. Он не просто спустил меня с небес на землю во всех смыслах – дал мне понять, что в мире не все вертится вокруг нашего вида в целом и меня в частности.

Арлас внимательно посмотрел на Мэри и добавил:
– А ты научила меня тому, что не все можно измерить сундуками с золотом. И еще... Благодаря тебе я понял, что моя печать – это не проклятие, а то, что направило меня по правильному пути.

– Ее нет.

Молчание. Звенящая тишина, готовая вот-вот разорваться в оглушительный звон разбитого вдребезги зеркала.

– Что?
– Печати нет уже больше двадцати лет. Все это время ты был свободен от своего прошлого.

Арлас долго всматривался в глаза ведьмы. Мэри смотрела в ответ.

– Все равно, – наконец, слегка качнул дракон крыльями и положил голову на холодный камень.

– Разве ты не должен радоваться? – удивилась ведьма.
– Может быть. А может и нет.

Ответ Арласс был размытым, но Мэри все-таки смогла вздохнуть полной грудью и снова прижалась спиной к своему дракону. В прошлом он был жестоким чудовищем, это правда. Но если уж по мнению древнего волшебника он заслужил свое прощение, то кто она такая, чтобы спорить?

И если уж начистоту... Мэри прекрасно знала, что нет безгрешных ни среди драконов, ни среди людей и даже ведьм. Она и сама была готова убить кого угодно, если на кону – жизнь ее Дракона.

Но озвучивать эту мысль девушка не стала, лишь сильнее вжимаясь в теплый бок избранника.

– Спасибо, что доверился мне. Я этого не забуду.
– Знаешь... Человек – странное существо. На него нельзя полагаться в большинстве случаев. Так я думал раньше. Но ты помогла понять, как сильно я ошибался.

Арлас взглянул на Ведьму с благодарностью и нежно ткнулся в ее плечо носом. Теперь ему было легче. Гораздо легче.