Не взлетим

– Это конец, моя дорогая. Теперь – точно.

Дракон дышал тяжело, с надрывом, булькающие всхлипывания и мелкая дрожь в массивном чешуйчатом теле наводили ведьму на самые мрачные мысли. На Мэри не было лица: бледная, с заплаканными глазами, поджатыми дрожащими губами, она сидела рядом, положив на морду ящера маленькую ладошку и медленно раскачивалась из стороны в сторону, пустым и безжизненным взглядом уставившись в никуда.

– Неправда. На тебе всё заживает, как на собаке. Ты же дракон, они не смогут тебе сильно навредить. – Мэри говорила твердо, но голос подводил. Зверь сквозь пелену нестерпимой, жгучей нутро боли все равно безошибочно чувствовал, что за эмоции бушуют сейчас в душе у колдуньи.

– Ты только глупостей не твори, чтобы все не стало еще хуже… – Дракон замолчал, прикрывая глаза, резко и сдавленно выдохнул. На землю с неприятным звуком вылилась очередная порция горячей, густой крови.

– Не будет хуже! Не будет! – неожиданно резко выкрикнула девушка и поднялась на ноги. Воздух взметнул ярко-рыжие волосы. Мэри с бессильной злобой смотрела на Арласа, и крылатый прекрасно понимал ее.

– Сядь, – на удивление спокойно и размеренно выдохнул он. Когда девушка вернулась на место и прижалась щекой к горячей шее, Арлас продолжил говорить. – Я знаю, тебе больно осознавать это, но скоро меня не станет. – Дракон снова изверг из пасти кровь, помолчал, собираясь с силами. – С этим мы ничего не сможем поделать. Гораздо важнее, чтобы я продолжил жить здесь.

Ослабшая лапа огнедышащего монстра оторвалась от земли и с невообразимой для такого чудовища нежностью и осторожностью коснулась кончиком когтя груди ведьмы.

– Прекрати свои попытки исцелить меня, Мэри, человеческая магия на нас не действует. Береги силы.

Услышав слова дракона, ведьма повела плечами, однако зеленоватое свечение перестало окружать ее хрупкую фигурку.

– Ты и эту надежду отнимаешь. Жестокий, – всхлипнула девушка. – Мог бы хоть притвориться, что это помогает...

Мэри замолчала, ожидая ответа, но вместо него говорила тишина. Звуки дыхания прекратились, покатый бок больше не поднимался, а нутро колдуньи в одно мгновение заполнила ледяная, жуткая пустота. Будто все чувства выпили разом.

– Арлас… – почти шепотом произнесла она. – Храни тебя Богиня.

Арлас был добрым, порой – слишком добрым драконом. А ещё он был доверчивым, но на удивление мудрым, пусть эти качества и не слишком соотносились друг с другом. Для Мэри он был больше, чем друг и товарищ. Этот дракон занял место в ее сердце и прочно обосновался там пятнадцать лет назад, когда по чистой случайности спас ее из лап инквизиторов и помог избежать жуткой смерти на костре под взглядами крестьян. За это она навеки будет ему благодарна. Мэри была уверена, что действительно полюбила этого зверя, прониклась к нему уважением и ценила каждое мгновение с ним. Ведьма вспоминала, как он впервые позволил ей забраться к себе на спину и унес ввысь, позволив взглянуть на мир не взглядом птиц, но взором дракона. Она помнила, как холодными зимними ночами Арлас заботливо приподнимал крыло, позволяя своей дорогой забраться под крыло и крепко заснуть в тепле драконьего тела, пышущего первозданным пламенем на врагов. Она помнила бесчисленные беседы о жизни, совместные приключения: охоту за неудачливым некромантом, поиски шального бога прелюбодейства, спасение целой деревни от стаи древних ледяных элементалей и даже поединок-спор с другим драконом, который возомнил себя достойным его, Арласа, избранницы. Как был прекрасен ее защитник, кружась в поднебесье и дразня противника желанной победой…
А теперь он был мертв.

По огромной скалистой пещере пронесся душераздирающий крик. Крик, полный нестерпимой боли, выстраданный и безумный. Мэри не смогла справиться со всем, что ее переполняло: бессилием, гневом, ненавистью, яростью, желанием превратить в пыль тех, кто отнял у ведьмы единственную надежду и мечту, её первую и последнюю любовь.

Ненависть выжигает сердца. Распространенное в людской среде выражение. И правдивое. Поддавшись ненависти, человек уничтожает себя, все самое светлое, что сокрыто в нем, и теряет возможность вернуться обратно. Только настоящая ненависть одновременно убивает и делает сильнее.

Ненависть Ведьмы была бесконечной. Ненависть ко всему людскому роду. И те, кто приложил руку к смерти Арласа, стали первыми ее жертвами. Они умирали долго, корчились на земле в нестерпимых муках, пока их проклятая плоть пузырилась, слезая с перемолотых костей, пока обгоревшее мясо истлевало в столбах пламени. Они просили пощады, но эти просьбы тонули в криках боли, затмевающих все вокруг. Королевская гвардия таяла на глазах во всех смыслах этого слова.

Следующим стал король. Его алчность и жажда смерти, которой подпитывались гвардейцы, сыграла с ним злую шутку.

– Ты никогда не обретешь покоя, – шепнула ему Мэри, когда он лежал под ней и скулил от боли, покалеченный так сильно, как только можно, но не умирающий. Проклятие бессмертия, совмещенное с адскими пытками, творило чудеса.

Она впитывала боль человека несколько дней, прежде чем продолжить свой путь. И чем дальше шло время, тем большая ненависть пожирала девушку. Она превращала деревни и хутора в пепелища, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. Она обрушивала на города тысячи солнц, что плавили даже камни. Армии, посланные, чтобы ее остановить, были разбиты и уничтожены. Домой не вернулся никто. Это были жуткие времена, которые летописцы позднее назвали "Десять лет Алого Ужаса".

Мари молча смотрела на огонь. В ее правой ладони неподвижно лежал круглый металлический шар, раскаленный добела. В какой-то момент сфера беззвучно растеклась по руке, проливая на землю лужи железа. Он словно символизировал грань, перейдя за которую, можно полностью утратить всю свою суть и вместо идеальной формы превратиться в нечто уродливое.

– Чего ты добилась? – В голове у ведьмы на грани слышимости прозвучал голос. Это был голос, заставивший девушку вздрогнуть и замереть. Он продолжал звучать снова и снова. Не с укором, но с глубокой печалью и разочарованием. – Ты забыла все, чем я делился. В своей ненависти ты забыла даже меня.

– Это все ради тебя! – громогласно воскликнула рыжая в пустоту, а темно-карие глаза заметались из стороны в сторону, не задерживая взгляд ни на чем.

– Гибель всех, кого ты убила, не вернет меня, – без сожаления и эмоций констатировал голос. – Я сказал, что хотел бы навсегда поселиться в твоем сердце. Но теперь в нём лишь твоя злоба на весь мир. Для меня там больше нет места.

– П-постой, – вдруг на удивление жалко пискнула Мэри, упав на колени и обессиленно глядя в огонь. – Умоляю, не уходи. Не… Не оставляй меня, Арлас! Не оставляй!

Рухнув на землю, колдунья высвободила нахлынувшие эмоции и зашлась в потоке рыданий. Теперь, когда ее любимый покинул ее навсегда, надежда была потеряна окончательно.

Дрожащие руки крепко стиснули рукоятку изящного короткого клинка, висевшего на поясе девушки.