Дружба дружбой, а

Дружба дружбой, а…
(в стиле А.П. Чехова)

Ветер глумился, хлестал его по лицу, задувал за воротник и швырялся снегом в роговые очки. Человек уже ничего не видел в белой сгустившейся пелене и передвигался наощупь по пустынной набережной, нелепо размахивая руками. Ноги подкашивались под мощным порывистым натиском, худощавое тело сотрясалось от дрожи. Но упрямец продвигался вперед, наперекор разбушевавшейся стихии, обессиливший и словно опустошенный изнутри.
Вдруг его ладони уперлись во что-то твердое, монолитное, надежное, как постамент.
- Ну ты! Полегче! - раздался над ухом недовольный голос, который показался смутно знакомым. – Смотри, куда прешь! Протри окуляры! Размажу!
- Ну, это мы еще посмотрим, кто кого?
- Ой, хлипак?! Цыфиркин? Ты что ли? Ишь ты… Все такой же – «кто кого»?
Услышав школьное прозвище, обледеневший человек сдернул заиндевевшие очки и близоруко сощурился.
- Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены.
- Серега, родной, нашу встречу в многомиллионной Москве надо отметить.
- Не, Глыба, в институт, на лекцию опаздываю. В другой раз как-нибудь.
- Че? До сих пор не доучился, Цыфиркин?
- Вроде того…
- Пойдем, пойдем, пока с моста не сдуло – я угощаю. Никуда не денется твой институт, зубрила.
Глыба огромной ручищей схватил низкорослого товарища за шиворот и потащил в близлежащее кафе. Сопротивление было бесполезно.

На стенах безвкусно оформленного зала ресторана теснились современные фотографии, эстампы и лубочные картинки в русском стиле. Потолок был задрапирован чем-то темным, чтобы было похоже на пещеру. Сверху свисал венецианский фонарь и нещадно слепил одноклассникам глаза. Пахло прокисшими щами, подгоревшей бараниной или уткой.
- А помнишь, как я у тебя математику списывал? – весело грохотал толстяк. - Ты меня на всех экзаменах просто спасал… Людочка! Давай-ка, нам триста коньячку для начала, с лимончиком. И стерляжьей ушицы. Очкарику согреться нужно. И икорки черной зернистой, по такому приятному случаю.
- Хм. Хм. А ты, я вижу, Глыба, прочно стоишь на ногах… В столицу перебрался.
- Да куда там! Кручусь в бизнесе, как белка в колесе, едва концы с концами свожу.  Дачу на Канарах купил – сущая развалюха оказалась. Покупаю товар за 100 рублей, продаю - за 200, вот, на эти жалкие 2 процента и живу, ремонтирую…
- Хм. Хм.  Да…, у тебя с ненавистными «подружками», то бишь, алгеброй и арифметикой, по-прежнему не очень…. Как в этом анекдоте, с бородой.
- И не говори…, дружище. Все кувырком. Жена – официантка, сын – оболтус.
- Людочка?!
- Она. Она самая. Не узнал?  Это ж - Людка Петрова, твоя бывшая ... Разъелась, понимаешь, на дармовых-то харчах… Не ревнуешь?
- Признаться, нет. То есть… не узнал… Кто бы мог подумать…. Да и тебя бы тоже… Посолиднел, заматерел. Одним словом – Глыба. Во всех смыслах этого слова.
Толстяк в ответ засмеялся и с удовольствием похлопал себя по колыхающемуся животу.
- Ну а, ты-то как? Тоже, вижу, здесь осел. Женат на какой-нибудь сушеной «геометрии»? С московской пропиской?
- Да нет. Супругой не обзавелся пока. Да и на какие шиши семью-то заводить?  Живу пока в студенческом общежитии, как простой аспирант...
- А ты что - защитился? Уже доцент?
- Бери выше.
- Профессор?! Зав…этого… как его… кафедрой?!
- Угу. И одновременно проректор.
- КААК?! Людочка – водки! Ты кушай икорку-то, кушай, дорогой. Не стесняйся.
- Да…, я, пожалуй, пойду. Спасибо. Рад был повидаться.
Худощавый привстал и вознамерился попрощаться, но толстяк цепко ухватил школьного друга за рукав.
- Куда?! Студенты с их двойками подождут, - жарко зашептал Глыба, дыша перегаром приятелю в лицо. - Тут такое дело… Людочка! Куда ты запропастилась? Водки! Графин! Ты, Цыфиркин, присядь, присядь. Кушай икорку-то, кушай.
- Спасибо. Я сыт.
- Да погоди ты… Тут такое дело… такое дело… Не мог бы ты…, ну, моего… оболтуса к себе в институт пристроить? На кафедру… Диплом я, понимаешь, ему купил… И этот… Как его… Эм-Би-Эй. Годится? Тебе в трех лицах-то тяжело, наверное… 
- ЧТО?!
- Ну, а я само собой…, понимаешь. Не обижу… Хочешь дачку тебе уступлю? Море! Воздух! Витамины! А ты такой худенький! В чем только душа теплится…? И кругом тоже… ни души! Самое место - для одинокого холостяка. Век коротать. Потолок вот только в домике протекает. Но с твоими математическими мозгами… Мне самому… и рабочим туземцам никак не справиться.
- ЧТО?!
- Молчу-молчу. Не хочешь дачку? Квартирку однокомнатную…, в Подмосковье, в деревне Заку… Заку-Закудыкино. Опять же воздух! Витамины! Не до седых же волос тебе в общаге маяться?

Профессор выхватил графин из рук подоспевшей официантки и выплеснул содержимое на пол.
Все трое – Глыба, Людочка и опустевший штоф – были ошеломлены.