глава 9

    В начале июля в село Яготино приехала автолавка с промышленными товарами. Она остановилась на центральной  площади.  Из  кабины  вылез   шофёр-продавец.  Надел белый  фартук. Открыл заднюю дверь фургона.  Из  кабины достал плакат, свёрнутый в рулон. Развернул его, и прикрепил кнопками на тыльную сторону двери фургона. Это был список товаров детской одежды и одежды для взрослых людей: - кофточки, юбки, платья, обувь, брюки, рубашки. Напротив количество и цена. Сверху крупным планом надпись: «Товары повышенного спроса»
    Это было событие, ни  кем не слыханное. В колхоз  автолавка с подобными товарами раньше никогда не приезжала. Всё приходилось приобретать на осенней ярмарке в районном центре. В колхозе был свой магазин. Но это был скорее склад, чем магазин. Кроме конской упряжи и керосина там ничего другого  не имелось. А тут, - такие товары. Настоящий дефицит. Не на всякой ярмарке такое встретишь.
    Первой к автолавке подошла жена Степана Данильченко, Глаша, полная, в годах женщина. Она была одета в юбку тёмного цвета. Кофта, потерявшая свой первоначальный цвет, плотно облегала её крутые плечи. На босых ногах, серым чулком лежала дорожная пыль.
   -Ой! Чё это у нас такое? - всплеснула руками  Глаша.
   -Не видишь, что ли, - автолавка с промышленными товарами к вам в колхоз приехала. - сказал продавец, - Вон и список на дверях товаров висит. Выбирай только, что твоей душе будет угодно.
   -Так, я не грамотная. Читать не умею.
   -А ты скажи мне, - чего желаешь? То и подам.
   -Вишь, на мне кофта старая, и юбка, - латка на латках. На праздники и в будни так хожу.
    Продавец крюком придвинул к себе вешалку с женской одеждой. Окинул взглядом стоящую рядом женщину. Достал нужных размеров черную, на резинках юбку, и сиреневую, с блестящими пуговицами кофту,
   -Принимай, товар. - сказал продавец, и подал в руки женщине кофту с юбкой, - Носи на здоровье.
    Глаша приняла товар. Невольно воскликнула:
   -Ой! Это, наверное, больших денег стоит?
   -Не волнуйся, женщина, если нет денег, можно в и долг взять. Под запись.
   -Как это?
   -За тебя колхоз по осени рассчитается. Есть такое положение. Не хочешь, так не бери
   -Не, я возьму. А что надо?
   -Назови свою фамилию, имя. Я запишу в ведомость, вот и всё.
    Глаша прижала обнову к груди. Обласкала её рукой. О такой одежде было только мечтать.
   -Записывай, - Глафира Павловна Данильченко.
    Продавец записал фамилию женщины в свою ведомость. Указал купленный ею товар, цену и количество.
    Женщина осталась довольная приобретённой ею покупкой. В глубине автолавки лежало и висело множество дефицитных  вещей. Было глаз не оторвать. Такое обилия женской и мужской одежды она видела впервые за все послевоенные годы. Особенно ей приглянулось летнее девичье платье в зелёный горошек. Оно висело на жердочке у входа в автолавку. Ещё красные лакированные босоножки. Она прикинула на взгляд их размер, посмотрела на свои босые ноги, подумала, что эти  босоножки будут как раз впору её дочери Вальки. С весны босиком ходит.
   -А можно, я ещё это платье возьму? - попросила Дарья, - И вон те, красные босоножки?
   -У нас всё можно. - сказал продавец.
    Он снял с вешалки указанное ему платье. Достал с полки красные, покрытые лаком босоножки. Подал вещи  женщине.
   -Вот обрадуется-то, Валька! -  воскликнула Глаша, принимая из рук в руки вещи.
   -Как я понимаю, платье и босоножки, - это для  дочери, - сказал продавец. обратившись к покупательнице, - Кофта  и юбка,-  себе. А что мужу? Есть у тебя муж?
   -Есть! Есть!
   -Ну, так что-нибудь и ему возьми.
   -А можно?
   -Можно, можно. Ты только выбирай. У нас на всех товара хватит.
    Глаша выбрала мужу сапоги. Старые у него давно прохудились. Ещё до войны были куплены.
    К автолавке подошло ещё несколько женщин. Затем ещё. И ещё. Бабий телефон быстро разнёс по селу необычную новость. Вскоре товар был разобран. Женское население, наконец, небогато, но хоть как-то приодело себя, своих мужей, и детей. И радость была безмерной.
    Председатель колхоза с самого начала и до конца всё это видел. Он стоял на крыльце колхозной конторы, курил. В его голове вертелась думка, что народ, за подобное мероприятие, скорее всего будет благодарен ему, как председателю колхоза, решившему в кои века приодеть своих сограждан. А он и слухом не слышал о том. Всё было организовано без его участия. Помимо его воли. И было организовано так, что комар носа не подточит. Было ясно как днём, что за его спиной ведётся нехорошая игра. И за товар, раскупленный народом, надо будет осенью сверх положено плана сдать еще какое-то количество урожая. А в этом году суховей пожог поля. План бы осилить.
   -Да, задача. - сказал сам себе Сидор Прокопьевич, - Не вовремя это всё. Ох, не вовремя! Кто-то спит и видит, как разорить наш колхоз.
    Он, конечно, мог прекратить торговлю. Мог отправить автолавку с товарами обратно в район. И это было в его власти. Но подумал, что люди его решение приняли бы  однозначно в штыки. Он же не слепой, своими глазами видел, как в глазах женщин блистали слёзы счастья, были радостны их лица в момент, когда они на себе примеряли, ту или иную одежду. Ведь соскучились люди по добру и ласке.  Хотелось им жить сегодня и сейчас. А он лучшую жизнь только и мог,  что обещать. И не стал вмешиваться
    К нему  подошёл Николай Шевченко.
   -Что думаешь, Николай, по данному поводу? - спросил председатель его, глядя, как автолавка проехала мимо них.
   -А, что думать. Всё ясно и так. Решили нас взять за  самое больное место. Вроде бы с добрыми намерениями. А долговая яма на лицо.
   -Вот, вот. И я о том же. Хотя, могу заверить, на бюро райкома партии этот вопрос не подымался. Решение было принято партийным руководством за нашими спинами. В том числе и моей.
   -Но, Сидор Прокопьевич, мы должны были прежде всего сами до этого додуматься. - сказал, чуть погодя, Шевченко, - И, найти средства, что бы хоть как-то  порадовать своих людей. А не нашли. Бедность заела. Одни только обещания, как в том старом анекдоте.
   -В каком?
   -У одного мужика среди зимы кончилось сено. Нечем стало кормить корову, единственную кормилицу. Она у него есть просит, мычит, а он её обещаниями кормит: - мол, потерпи коровка, осталось немного. Придёт весна, травка в поле вырастит, наешься досыта. Коровка терпела, терпела, пришла весна, а её нет, -  издохла!
   -Согласен с тобой, Николай, - одними обещаниями сыт не будешь. Но как тут быть? Что делать? Страна ещё в руинах. Ей нужен хлеб. Мы пашем землю всё ещё старым методом, на быках и лошадях. Но есть план, который мы должны, безоговорочно выполнять.  И  только, что останется, то и наше. А это крохи. И ты, не хуже меня знаешь, во что обошёлся колхозу трактор «Унвесал-2». который мы приобрели у государства под урожай. Едва-едва рассчитались. А взяли бы ещё комбайн, вообще в долги залезли. Такая вот цена у государства на сельскохозяйственную технику.
    -Знаю, Сидор Прокопьевич, знаю. Сам этот трактор я с М.Т.С. забирал. И цену ему знаю, И помню, как народ такому событию радовался. Как ты радовался.  Понятно было, - стальной конь не лошадь, в разы сильнее. Веселее будет с ним в поле. И люди поверили, что с таким помощником обязательно наступит счастливое завтра, - если не своё, то, хотя бы своих детей. А я взял, и отнял сегодня это счастье у своей жены, запретил брать товары в долг. Она  меня послушала, не пришла. А людям, как было запретить? Босиком многие ходят.
   -Я тоже своей жене запретил.- сказал Сидор Прокопьевич, - А приду домой, будет неловко в глаза смотреть.