Аре Ваерланд В котле болезней 14. Как были очищены

 XIV

КАК БЫЛИ ОЧИЩЕНЫ ЕВРОПЕЙСКИЕ КОНЮШНИ


Помощник приходит на помощь тогда, когда появляется наибольшая в нем нужда.

Тридцать лет скапливалась грязь в конюшнях царя Авгия, так что в конце концов его лошади и крупный рогатый скот не могли ни войти туда, ни выйти оттуда. Грязь в Европе накапливалась столетия, и даже больше в высоких замках, великолепных дворцах и богатых городах, нежели в скромных домишках, так что, подтверждая сравнение, люди не могли ни войти туда, ни выйти оттуда. Грязь была повсюду, а грязнейшие из всех были, возможно, сами люди со своими немытыми, грязными, но густо нарумяненными руками и лицами, а также с волосами и кроватями, полными паразитов. В их многочисленных церквях были статуи и изображения, посвященные различным святым — божественным помощникам против всевозможных бед, кроме одного — богини чистоты или гигиены. Однако же эта недостающая богиня была бы единственной во всем сонме, кто избавил бы Европу от эпидемий чумы. Но никто не думал о ней, и никто не интересовался ею. Те, кто стали ее служителями и в конечном счете уничтожили эпидемии чумы были, в общих словах, непритязательными людьми, которые не знали ее и очень мало заботились о спасении своих душ. Но они делали ее работу.

Одним из них был «водных дел мастер» мэтр Ханс. Именно он построил первую водопроводную станцию в Дании, а так облагодетельствованным городом стал никакой иной, а наш любимый Эльсинор, который выслал голландца Бернта за то, что тот очистил свой двор от грязи.

Замок Кроноборг всегда был зеницей ока датских королей. Его господствующее положение в самой узкой части пролива Орезунд делало его в те времена ключом столицы и одним из главных оборонительных укреплений королевства.

В 1570 году Фредерик II попытался убедить граждан Эльсинора построить водопроводную станцию, в значительной степени ради своих собственных интересов, ибо ему было очень нужно водоснабжение своего горячо любимого замка. Но граждане отклонили предложение Короля, особенно ввиду того, что он обложил их тяжелыми налогами. И лишь в 1576 году, когда Король пообещал освободить их от налогов, они наконец уступили, а Бургомистр, Хенрик Могенсен, и члены Городского правления согласились участвовать в этом предприятии, которое должно было снабжать их город и замок Кроноборг неограниченным количеством свежей воды.

А водных дел мастеру, мэтру Хансу, были доверено проведение работ. И вот! В один прекрасный день свежая вода, хорошая и безопасная для питья, а также весьма превосходная для приготовления пищи, пивоварения и мытья, начала течь из родника «Хестекилден», или «Лошадиного источника», в лесу, через систему труб в город-деревню, где прямо посредине рынка фонтан с краником снабжал всякого этой драгоценной жидкостью. Восемь из самых выдающихся граждан получили привилегию на прокладку особых труб-отводков от магистрального трубопровода в свои дворы.

Какое это, должно быть, было зрелище — видеть, как вода, чистая вода, живительная вода из леса течет в город! Какое странное чувство это, должно быть, пробудило у всех граждан! Первый результат проявился в более частой стирке их одежды. Чистая рубашка всегда была безошибочным мерилом достоинства. Люди начали все чаще и чаще менять свое белье на чистое. Этот обычай распространился от людей высокого социального положения до людей низкого социального положения. Но рубашку нельзя поддерживать в чистом состоянии, если грязны шея и руки, поэтому вслед за собой это новшество привело к очищению шеи и рук: чистые же руки и чистая шея заставляли лицо краснеть от стыда даже через румяны, и таким образом вода постепенно прокладывала себе дорогу вплоть до верхней части головы, крестя людей высокого и низкого социального положения от имени этой новой богини, пока наконец не появились ванны для погружения даже всего тела.

Вместо легендарного Геракла мэтр Ханс Ганс и его товарищи по ремеслу принесли реку богини чистоты в средневековые европейские конюшни, где она была разделена на ручейки во дворах, проникая в дома, образуя настоящие озерки в ваннах, в тазах для умывания в спальнях, а также в ведрах и кадках на кухнях. Служанки приносили ее в бутылках, кружках и кувшинах в каждую часть дома, где она наконец-то утолила столетнюю жажду и, промывая систему человеческого организма, открыла ее выпускные каналы и заставила человека бессознательно сделать первые шаги к очищению «Авгиевых конюшен» внутри самих себя.

Это была вода, которая покончила с болезнетворными кучами грязи, касаться которой считали ниже своего достоинства святые так же, как должностные лица и члены Городского правления славного старого города Эльсинора, боясь запачкать свои пальцы. Это была европейская водопроводная станция, построенная людьми, которые не были ни врачами, ни святыми, но которые открыли для подвергшегося тяжкому испытанию человечества врата нового храма — Храма здоровья.

Эти люди мало верили в Церковь, но много — в здравый смысл и в еще неизвестного бога, который проявляется не только в легендах и теориях, созданных воображением человека, но, прежде всего, в великой книге Природы, той самой Природы, на которую люди в средневековые времена смотрели свысока и пытались уйти от нее, и которую на Востоке все еще считают тюрьмой, из которой душу нужно любой ценой вызволить.

Мне всегда казалось нелепым наделять Творца Вселенной всеми видами таких превосходных качеств как всемогущество, всеведение, бесконечная любовь и бесконечная доброта, но в то же самое время презирать и смотреть свысока на Его творение как на полную неудачу. Как может Творец, всемогущий и всезнающий, потерпеть такое фиаско, как, похоже, думали средневековые верующие, судя по тому, как они презирали и оскорбляли Природу?

Но, тем не менее, именно родники и озера этой «проклятой Природы» спасли европейские народы от эпидемий чумы и всех их последствий.

Ну, а как же врачи? Если священнослужителям доверено спасать души и отпускать человеческие грехи, то разве задача врача не состоит несомненно в том, чтобы спасать тело и избавлять человека от его болезней?

Но врачи, как и духовенство, всегда были детьми своего времени, со всеми суевериями и всеми ошибками обыкновенного человека. Если верно то, что у нас власть, которой мы заслуживаем, то верно и то, что у нас и врачи, которых мы заслуживаем. Знания и миссия врача до сих пор подчинялись мыслительным привычкам, характерным для его времени.

В поисках старых документов, иллюстрирующих высказанную выше точку зрения, я нашел в журнале известного английского исследователя, капитана Джеймса Кука, за октябрь 1769 г., следующее интересное описание обычаев туземцев залива Толаго, Новая Зеландия, в сравнении с европейскими обычаями того времени. Хотя прошли почти двести лет с тех пор, когда мэтр Ханс построил первую водопроводную станцию в Дании, интересные наблюдения капитана Кука показывают состояние дел в одной из передовых европейских столиц, подобное тому, которое было в Эльсиноре в шестнадцатом веке. Мы обнаруживаем, что врачи как сословно-корпоративная организация, не только поддерживают и защищают эту ситуацию, но и фактически противостоят любой попытке преобразования, предпринимаемой таким высокопоставленным человеком, как сам король.

Описывая обычаи туземцев залива Толаго, капитан Кук пишет:

- У каждого дома или у каждой группки из трех или четырех домов была уборная, так что земля была повсюду чистая. Отходы от их пищи и другой мусор также регулярно складывались в навозные кучи, которые они вероятно использовали в надлежащее время в качестве удобрения.

- По этому скромному пункту гражданской экономики они опережали один из самых значительных народов Европы; ибо у меня есть достоверная информация о том, что до 1760 года в Мадриде — столице Испании не было такого сооружения как уборная, хотя она в изобилии снабжается водой. До этого времени существовал всеобщий обычай выбрасывать отбросы из окон ночью на улицу, где нанималось большое количество людей для их удаления с помощью лопат из верхних частей города в нижние, где они лежали, пока не высыхали, а затем вывозились в телегах и складывались за пределами улиц. Его нынешнее Католическое Величество, решив избавить свою столицу от такого дурного обычая, издал указ, в котором распорядился, чтобы владельцы каждого дома построили уборную, и чтобы сточные и дренажные трубы, а также канализационные трубы общего пользования были проложены за счет государства. Испанцы, хотя и давно привыкшие к деспотическому правлению, весьма возмутились этим указом, расценив его как покушение на общие права человека, и вступили в энергичную борьбу против его претворения в жизнь. Каждое сословие придумало какое-нибудь возражение на него, но врачи превзошли всех, пытаясь заинтересовать короля в сохранении древних привилегий его народа; ибо они аргументировали, что, если бы грязь не выбрасывалась, как обычно, на улицы, то за этим вероятно последовала бы смертоносная болезнь, потому что гниющие частицы воздуха, которые притягивала такая грязь, впитывались бы тогда человеческим телом. Но и этот аргумент, как и все другие, до которых можно было только додуматься, оказался безуспешным; а народное недовольство тогда поднялось так высоко, что чуть было не вылилось в мятеж; однако Его Величество, в конце концов, взяло верх, и Мадрид теперь так же чист, как и большинство крупных городов в Европе. (Cook's Voyages of Discovery, edited by John Barrow, F.R.S., F.S.A., London 1893, page 85-86.)

Здесь мы фактически видим, как врачи восемнадцатого века безуспешно боролись за сохранение преобладавших тогда антисанитарных условий против попыток их реформирования, предпринятых не кем иным как абсолютным монархом в одной из самых старых и самых знаменитых столиц Европы. «Если бы грязь не выбрасывалась, как обычно, на улицы, то за этим вероятно последовала бы смертельная болезнь»! - врачи как сословно-корпоративная организация будут использовать точно такую же фразу, облеченную в более современную терминологию, для срыва всякой попытки изменить любую из наших современных цивилизованных привычек, которые являются настоящими причинами токсемии и «внутренней грязи», вызывая в свою очередь множество болезней и современных бедствий как, например, рак. Врачи защищают мясоедство, кофепитие и чаепитие, а также табакокурение; сон с закрытыми окнами зимой и летом в Скандинавии, где все так спят, и сон с открытыми окнами, в Англии, где большинство людей так спят; потребление спиртных напитков там, где люди любят спиртные напитки, и полное воздержание там, где большинство их пациентов — совершенные трезвенники, и так далее. И они будут выдвигать всевозможные мефистофельские гипотезы и теории для защиты этих привычек точно так же, как врачи в Мадриде в качестве оправдания грязи на улицах выдвинули нелепую идею о том, что она притягивает «гниющие частицы воздуха, которые, будучи впитанными человеческим телом, вызвали бы смертоносную болезнь».

Ученость опасна в руках дураков!

Но давайте вернемся из этого отклонения в восемнадцатый век к исследованию методов, которыми врачи шестнадцатого века пытались избавить страждущее человечество от его недугов.

Во-первых, врачи шестнадцатого века были точно так же чисты или точно так же грязны, как и их пациенты. Они редко мыли свои руки и еще реже свои лица, которые были покрыты слоем румян и украшены «мушками». Когда их волосы кишели паразитами — обычное дело, то они, как и их пациенты, не знали лучшего средства избавиться от паразитов, чем выщипать волосы или побрить голову. Они не мыли своих тел, веря вместе со своими пациентами в то, что мытье водой лица или тела является причиной многих бед. Зато они очень верили в стирку своего белья, и их единственный отличительный признак в качестве врачей состоял, пожалуй, в том, что их белье стиралось чаще, нежели белье простых людей.

Во-вторых, их рецепты целиком и полностью соответствовали общей тенденции мысли и верованиям того времени. д-р Христиан Педерсен (Christian Pedersen), врач, практиковавший в середине шестнадцатого века в Копенгагене, опубликовал книгу о том, как лечить болезни, изданную в Мальмё в 1533 г. Для острой боли в боку он дает следующий рецепт: «Возьмите навоз всех видов, т.е., от коров, лошадей, собак, кошек, куриц, голубей, овец и людей. Смешайте все это с уксусом и старым пивом и подогрейте; примите в нем ванну, пока основательно не разогреетесь».

Возможно, что посещение аптеки дало бы нам лучшее понимание тех средств, которыми пытались лечиться не только врачи, но и те из их пациентов, которые не совсем верили, что все болезни приходят либо от Бога, либо от чертей. Во Франции во время правления Генриха IV предполагалось, что в каждой аптеке прежде всего должны быть в наличии следующие «лекарства»: целые испанские мухи, мокрицы, свиные вши, многоножки, садовые черви, ящерицы, муравьи, гадюки, скорпионы, жабы, омары, пиявки и большой ассортимент товаров подобного же рода. Врачи думали, что различные части этих животных обладают различными целебными свойствами. Особой силой обладает, при правильном применении, череп непохороненного мертвеца, воткнутая в сердце оленя кость, воробьиные или заячьи мозги, зубы белых поросят и слонов, лягушечьи сердца, лисьи легкие, волчий кишечник и змеиная кожа.

Все виды жиров животного происхождения, в особенности, жир, взятый из человеческих трупов, человеческой крови, а также голубиный и бараний жир, копыта лосей и буйволов, сперма и раковины всевозможных улиток пользовались большим спросом.

Но наихудшим из всего было то, что предполагалось, что каждый аптекарь обязан иметь в наличии экскременты или фекалии овец, собак, аистов, павлинов и голубей в качестве особенно полезных при некоторых болезнях.

В Китае экскременты до сих пор прикладываются к ранам для изгнания злых духов, которые, как предполагается, являются причиной раны и препятствуют ее исцелению, если их не изгнать этим ужасным средством.

В работе Пьера Поме (Pierre Pomet) Общая история лекарственных средств, 1694 г., том II, стр. 7-8, которую цитирует Франклин, приведена следующая информация об английских аптеках в Лондоне: «Они продают черепа мертвецов, на которых имеется тонкий зеленоватый слой мха, который называется «Уснея» из-за своего сходства с лишайником, который растет на дубах. Но череп недавно казненного преступника, хорошо вымытый, высушенный и, конечно же, соскобленный, считался гораздо сильнее».

Жир человеческих трупов считался превосходным профилактическим средством от ревматизма. Следующее рекламное объявление французской аптеки обеспечивает нам поразительное проникновение в идеи того времени: «Мы продаем жир человеческих трупов, которые мы добываем разными способами. Но так как известно, что генеральный палач в Париже продает такой материал всякому, кому он нужен, то в результате у нас, аптекарей, очень мало шансов его продать. Поэтому, позвольте нам указать на то, что человеческий жир, который есть у нас в наличии, и который мы приготавливаем со всевозможными ароматическими травами, непременно должен во всех отношениях превосходить жир, предлагаемый генеральным палачом».

Чистая моча, «особенно добытая от молодых людей, пивших вино», считалась превосходным профилактическим средством от апоплексии и спазмов; она также использовалось в качестве известного и хорошо зарекомендовавшего себя лекарства для приема внутрь при метеоризме. Знаменитая Мадам де Севиньи (Sevigny) дает своей дочери даже 13 июня 1685 г. следующий совет: «Для своих газов (метеоризма) я принимаю восемь капель мочи...».

Нильс Миккельсен (Niels Mikkelsen) из Альборга рекомендует при апоплексии лечебное средство, которое он называет «Совет Короля Христиана III против апоплексии», и которое делается по следующему рецепту: «Возьмите кость из черепа человека, который не умер от какой-либо болезни, а предпочтительно — повешенного вора, потому что считается, что у него самые сильные свойства. Положите череп в горячую духовку и поддерживайте высокую температуру, пока череп не станет совершенно белым. Затем растолките его в порошок, возьмите один квинтин этого порошка, или столько же, сколько весит венгерский гульден, и три хорошо растолченных зернышка груши и дайте это больному выпить на пустой желудок утром в лавандовой воде или в подогретом вине, и отдайте его судьбу в Божьи руки».

Как очень хорошее средство для лечение кровотечения из носа рекомендуется следующее: «Пусть больной держит кость человеческого трупа в руке, пока в руке не появится ощущение теплоты, затем положите некоторое количество мха, который растет на черепе, в ноздрю, и кровотечение прекратится».

У людей того времени было повальное увлечение попытками вылечиться экстрактами той самой грязи, в которой они погрязли. Грязь очевидно притягивает грязь.

Но были также другие, менее отвратительные, средства. д-р Йохан Мегабахус (Johan Megabachus), знаменитый немец, обнаружил в 1545 году, что сделанное из янтаря масло — удивительное средство лечения болезней. Всего лишь несколько капель в чаше вина производили самое необычное действие почти на все недуги, но оно было очень дорогим, ибо один лот (13,3 грамма) стоил не меньше гинеи. Однако стоимость этого лекарства была пустяковой по сравнению с некоторыми другими, как, напр., настойка жемчуга и аметистовая вода, которые стоили дороже 10 фунтов стерлингов за лот. Когда Папа Римский Клеменс VII сильно заболел в 1534 году, то врачи, так как казалось, что ничто не помогает, согласились, что нужно попробовать самое дорогое лекарство — алмазный порошок. Через несколько дней Папе Римскому скормили измельченных алмазов на сумму в 600 фунтов стерлингов, после чего он умер.

* * *

Да, так было 400 лет тому назад, а теперь мы просвещеннее. Поэтому нас могут шокировать наши предки того времени, и мы можем ужасаться ими или смеяться над ними. Но что если наши потомки через 400 лет по какой-нибудь причине будут испытывать подобные же чувства по отношению к нам? Мы сразу же отвергаем любую такую возможность как немыслимую, но так же сделали бы и наши предки 400 лет тому назад, если кто-нибудь рискнул бы предположить, что их потомки 400 лет спустя будут ужасаться ими и смеяться над ними из-за их омерзительного образа жизни. И все же есть большая вероятность того, что через несколько поколений наше положение будет напоминать ихнее, и что на нас будут смотреть как на подобных же чудовищ, имея в виду наш образ жизни и наше лечение болезней. Ибо, если мы преуспели в очищении Авгиевых конюшен наших предков шестнадцатого века, то Авгиевы конюшни двадцатого века все еще остаются нетронутыми, созданными внутри нас, где из-за нашего безрассудного образа жизни толстая или ободочная кишка образует настоящий сточный колодец, который отравляет всю систему организма со всеми ее миллиардами клеток и различные органы, в значительной степени так же, как сточные колодцы средневековых замков отравляли всех, кто жил в их стенах. Оказалось, что современная пищевая гигиена при своем претворении в жизнь уже имеет огромнейшее значение в обеспечении здоровья и в предотвращении и искоренении многих из тех болезней, которые могут теперь считаться результатом внутренней грязи, точно так же, как средневековые эпидемии чумы были результатом внешней грязи.

«Внутренняя гигиена» — новая наука, которая только-только начинает утверждаться. Но однажды утвердившись, окажется, что она в основном — результат усилий дилетантов, борющихся за свое собственное здоровье и реализацию этого великого идеала наперекор постоянному и упорному сопротивлению со стороны большинства врачей, которые уже относятся с презрением к первыми шагам, сделанным в этом направлении, и которые ни перед чем не остановятся, чтобы найти средства для дискредитации всего движения, как только они осознают все последствия, которыми оно чревато. Ибо большинство нынешних врачей — точно такие же дети нашего образа жизни, какими были врачи шестнадцатого века по своим взглядам и рецептам — дети всей грязи и мерзости того времени. Для избавления от своих бедствий человечество в то время никак не могло рассчитывать на них больше, чем на священнослужителей.

Время течет медленно.

В знаменитой книге Дж. Эллиса Баркера, Хронический Запор, опубликованной в 1927 году от Р.Х., мы читаем на странице 22 следующую оценку, опровергнуть которую не смог ни один врач до самого сегодняшнего дня: «Медицинская братия в целом выступала в течение многих лет против использования антисептики, анестезии, дезинфицирующих средств и даже общей чистоты. Послеродовой сепсис убивал в прошлом огромное количество рожениц в общественных учреждениях в значительной степени потому, что врачи вводили свои грязные руки в терзаемые внутренности рожениц. Студентам-медикам, приходившим прямо из морга и прозекторской, где они работали с разлагающимися трупами, разрешали делать то же самое. Между октябрем 1841 года и маем 1843 года из 5139 рожениц в родильном отделении, где работал д-р Земмельвайс (Semmelweiss), умерли 829, что дало жуткий показатель смертности в 16 процентов, не считая пациенток, переведенных в другие отделения. Матери часто умирали целыми рядами, в то время как в других рядах кроватей не было послеродовых смертей. Молодой Земмельвайс скоро обнаружил, что этих несчастных женщин убивает медицинская грязь. Пораженный тем фактом, что послеродовой сепсис имеет характер «эпидемии» в больницах и общественных учреждениях, но редко встречается в других местах, он ясно доказал в 1847 году, чем вызывается эта болезнь, и был с позором изгнан из Вены два года спустя разгневанными реакционными врачами, на которых он рискнул возложить вину. Он умер от горя и нищеты в сумасшедшем доме, доведенный до безумия своими медицинскими противниками, в 1865 году в возрасте всего лишь 47 лет, но спустя 41 год ему был воздвигнут памятник. Первооткрыватели в медицине и хирургии что-то слишком часто бывали не только мучениками науки, но также и мучениками медицинской братии».

Эта цитата касается середины девятнадцатого века, а не шестнадцатого. Врачи, с позором изгнавшие несчастного Земмельвайса из Вены, считали себя чистыми так же, как и их коллеги в шестнадцатом веке. Хотя Земмельвайс смог доказать, что простым методом тщательной очистки своих рук он способен уменьшить показатель смертности рожениц, его открытие, основанное лишь на наблюдении и экспериментах, не имело никакого значения для врачей, чей утвердившийся метод обращения с роженицами продолжал «катиться» по той же самой грязной «колее», как будто Земмельвайса никогда и не было.

Мы можем вывести в качестве правила, которым руководствуется большинство врачей, то, что они одержимы утвердившимися жизненными привычками и обычаями своей профессии до такой степени, что они будут не только игнорировать любого человека, предлагающего усовершенствования, подкрепленные экспериментами на самом себе или на других людях, но и основательно ненавидеть его, особенно если он не будет принадлежать к когорте медицинской братии. Его по возможности с позором изгоняли бы из одной страны в другую, если бы этому не мешали общественное мнение, современные суды, но больше всего — современная пресса.

Я снова цитирую того же самого автора:

- Представители практической медицины и медицинской науки часто рассказывают нам о

«чудесах», творимых современной медициной и хирургией, и они с гордостью указывают на поразительное сокращение смертности, как будто врачи и хирурги одни и добились этого. В действительности это большее спасение человеческих жизней — заслуга не медицинской братии, а презираемых и преследуемых аутсайдеров, которые выполнили всю первопроходческую работу в санитарии. Это обусловлено не лечением, а санитарией. Научная санитария была введена «аутсайдерами», дилетантами наперекор ярой враждебности медицинской братии, которая увидела угрозу своим интересам.

Любой, кому захочется подтвердить это утверждение, найдет уйму доказательств при изучении истории медицины. Факты нельзя опровергнуть. Они в таком изобилии и так хорошо известны, что даже главный санитарный инспектор Министерства здравоохранения Англии, сэр Джордж Ньюмен, заявил в своем президентском обращении, перепечатанном в журнале Королевского санитарного института в августовском номере 1926 года, следующее:

- Именно

Джереми Бентам, 1748-1832 гг.,

Уильям Коббетт, 1762-1835 гг.,

Роберт Оуэн, 1771-1858 гг.,

Эдвин Чедвик, 1800-1890 гг., и

Лорд Шафтсбери 1800-1890 гг.

были теми людьми, которые побудили Англию осуществить санитарную реформу. Ни один из них не был врачом.

Коснувшись в том же самом обращении прогресса в медицине, сэр Джордж указал на то, что и в медицине важнейшие открытия, изобретения и реформы были сделаны не медиками:

- Существенная характерная черта прогресса в медицине, про которую мы склонны забывать, заключается в выдающемся вкладе, который был сделан в этот прогресс научными работниками, которые не были врачами. Когда Гиппократ умер в 377 до Р.Х., то Аристотелю было семь лет. Он вырос, став первопроходцем в философии и

биологии, описанный Данте в Божественной Комедии в качестве «главы сведущих людей». Он стал учеником Платона в Афинах, а впоследствии наставником Александра Великого. Его влияние на медицину оставалось решающим в течение многих столетий. Затем, в тринадцатом веке, Роджер Бэкон — английский монах-францисканец, родившийся в Ильчестере, заложил фундамент экспериментального метода науки и дал медицине свой величайший метод исследования. Галилей, в течение своих удивительных восемнадцати лет, проведенных в Падуе, ввел в медицину законы физики. Бойль, в семнадцатом столетии, и Блэк в восемнадцатом, связали химию с медициной и пролили новый свет на весь вопрос о дыхании. И действительно, хорошо сказано, что «Развитие физиологии дыхания почти исключительно было работой трех математиков, двух физиков и пяти химиков.

- Два известных художника, Альбрехт Дюрер и Леонардо да Винчи, сделали вклад в прогресс анатомии и даже патологии своими точными изображениями, что было делом особого значения в то время, когда вскрытие человеческого тела было редкостью, а другие великие живописцы последовали их примеру. Чарльз Дарвин, как и Аристотель, вышел из семьи ученых и, хотя он никогда не стал врачом, изменил все биологические воззрения медицины своего поколения... Последний и наилучший из всех других пример — Луи Пастер, французский химик, который обнаружил источник брожения, изобрел ряд процедур и создал новый «центр тяжести» медицинской науки... Я говорил лишь о великих мыслителях и выдающихся деятелях, которые изменили медицинскую науку. Из не имевших медицинского образования мужчин и женщин, которые сделали весомый вклад в это искусство в течение прошлого столетия, мне достаточно только упомянуть в качестве примеров сэра Гемфри Дэви, Майкла Фарадея, Джона Дальтона, Дюма — французского химика, а также Кювье и Гайжана (Gaygen), сэра Уильяма Рамсея, сэра Уильяма Перкина, Эрлиха и Мадам Кюри. Многие из их изобретений и открытий, как в социальной, так и в физической сфере, революционизировали медицинское искусство, как великие мыслители и исследователи определяли принципы этой науки.

Для врача признать все это и поведать своим собственным коллегам правду, которую они не желают слышать и хотят забыть — очень смелый поступок.

- Хотя приверженцы лабораторного ума нам ежедневно твердят, - говорит Дж. Эллис Баркер, - что только с помощью лабораторного исследования мы можем надеяться победить рак, грипп и многие другие болезни, все же нужно акцентировать, что все величайшие медицинские открытия были сделаны не учеными-исследователями, а наблюдательными простыми людьми в отдаленном прошлом, у которых была наблюдательность высокой степени, которая гораздо ценнее, нежели вся сложная техника современной лаборатории. Тысячи лет тому назад китайцы, индусы и другие примитивные народы обнаружили, что многие переносные болезни, напр., оспу, можно предотвратить или излечить прививкой и вакцинацией. Примитивные дикари, а вовсе не Пастер и его последователи, разработали серологическое лечение. Примитивные дикари открыли хинин — замечательное специфическое средство от малярии; хаульмугровое масло — замечательное специфическое средство от проказы; ртуть — замечательное специфическое средство от сифилиса, которое использовалось с очень давних времен; кокаин и многие другие из наших самых ценных лекарств. Древние египтяне и

индусы защищали себя от малярийных москитов противомоскитной сеткой; туберкулез древние греки и римляне лечили самым что ни на есть научным способом — свежим воздухом, солнечными ваннами и молочной диетой. Все дикари лечат психопатологию.

Роджер Бэкон заложил основы экспериментального метода науки по результатам научного наблюдения. «Все медицинское искусство заключается в наблюдении». Наблюдение — это всеобщее достояние, но большинство врачей думают, что никому нельзя позволить наблюдать, экспериментировать и думать, кроме их самих, если речь идет о здоровье человека. И все же, здоровье — это наше самое ценное достояние. Мое здоровье — это мое собственное здоровье, и если его однажды потерять, то никакие врачи всего мира не смогут его вернуть.

Остается факт, и его невозможно опровергнуть, что грязь шестнадцатого века и все бедствия, которые были ею обусловлены, были устранены не врачами, ибо они погрязли в грязи точно так же, как и все другие, но обыкновенными людьми, не имевшими медицинского или религиозного образования, людьми, которые наблюдали и страстно желали чистоты и здоровья... людьми, которых не заботило, пришла ли болезнь с небес или из ада, но которые потихоньку начали очищать жуткие Авгиевы конюшни наших предков. Эта чистка все еще не закончена. Она ведется ежедневно. И все же, самая грандиозная задача, как мы увидим дальше, все еще остается нерешенной.