Алька

           Весть,  о том, что с противоположного  берега  реки Витим, на наш, переправилось  вплавь  стадо оленей,  разлетелась  по посёлку  мгновенно. Вели стадо три оленевода.  Расположились они табором  в трёх километрах от посёлка, что бы дать оленям отдохнуть, перед длительным переходом в малоснежные места на зимовку. Дело было в конце августа. Экспедиции геологов часто нанимали оленей с проводниками на летний сезон, для перевозки грузов по тайге. Да и знание местности проводниками – каюрами, очень помогало в работе геологов.

          Визиты сельчан с водкой, в гости к каюрам, и ради интереса, и корысти ради, стали регулярными. Сложилась такса, пять бутылок водки за оленя. Кому - то нужны были рога, за водку якуты отпиливали и их! Другими словами стадо оленей редело на глазах, но тронуться с места оленеводы не могли, так как оставались ещё олени и не выпитая водка в магазинах посёлка Витимский.
           Только ленивый не заглянул в гости к ним, и в конечном итоге сосед и меня уговорил приобрести оленя на мясо. Утром следующего дня на  мотоцикле с коляской,  закупив пять бутылок «Московской» в сельпо, мы были  радостно встречены хозяевами оленей. Олени с отпиленными рогами производили печальное зрелище, а  метнувшаяся от гостей, молодая оленуха, с длинными  ушами и большими печальными глазами, с любопытством наблюдала за нами из – за ельника.
           Приглашённые к костру выпить чаю, изложили цель приезда, о котором они и сами догадывались. Но процедура торгов была осуществлена честно. Один из каюров, переглянувшись со вторым, перебросившись несколькими фразами, из чего я услышал только одно непонятное мне слово Алька, удалился в ельник. Что меня поразило, так это то, что двое из каюров были русскими, научившись этому ремеслу у якутов. Третий же каюр - якут, лежал поодаль от костра связанным, дико вращая глазами и скрипя зубами. На вопрос, почему так, каюр ответил, что иначе нельзя. Выпив, малость водки, он мгновенно превращался  в одичавшее животное, хватался за нож, ружье. Организм якутов, детей Тайги, не мог переносить алкоголь. И так вот действовал на эти детские здоровые умы и души. А трезвый, говорили о нём каюры, добрейший и интересный человек, с многовековыми знаниями природы. 
            Появившееся чувство вины за происходящее, омрачило визит. Желание подняться и уехать было вполне закономерным. Но из-за ельника волоком на шкуре разделанного оленя, подоспело мясо, то, зачем, мы и приехали. Это и была та оленуха Алька. То, что настроение испортилось совсем, ничего не сказать. Сосед тащил мясо до мотоцикла один. Молча доехав домой, я наотрез отказался от оленины, и даже затаил злость на соседа.  Она прошла, конечно, но то чувство, что возникло тогда, преследовало меня долгие годы. Эти огромные глаза оленухи,  доверившейся людям, забыть невозможно. Как и поступки людей, вроде как, в обиходе, и не носят злого умысла.  Но по факту являются таковыми. Может быть потому, за всё время моей таёжной жизни, мною не добыто ни одного, даже дикого оленя.

П. Витимский, Мамско - Чуйского района, Иркутской области.
( Восточная Сибирь)