Библиотекарь. Глава 11. Пёрышкин

БИБЛИОТЕКАРЬ. Философско-художественный роман с элементами мистики и физики.

  ГЛАВА 11. ПЁРЫШКИН.

  Когда они вернулись на учёбу в университет, Николай с Юрием часто заду-
мывались, что за агент М. писал на них докладные и должен был внедриться в их
группу. Из новых знакомых с буквы М начиналась фамилия Валерия Мирошникова
да имя Миши Галуца. По совету Михеича, они не стали ходить на стихийный се-
минар, организованный самими студентами, хотя он был популярен. Собирались
студенты в комнате для занятий общежития физического факультета. Несколько
раз ребята настойчиво приглашали Николая к себе. Он порой с трудом находил
«отмазки». А вот его соседи по комнате: Шурик и Вадим несколько раз посещали
эти вечеринки, приходя, рассказывали с восторгом о том, какое там царило воль-
нодумие!
- Коля! Ты че совсем не ходишь-то?! Сам же это всё замутил на одиноковском се-
минаре, ребята из-за этого и собрались! Знаешь, как там интересно?! Ниспроверга-
ют всё… Не только Ленина и Гегеля критикуют, некоторые даже критикуют теорию
относительности Эйнштейна…

- Это что же они такого в ней криминального нашли?
- Притащил тут кто-то «антирелятивистский» сборник. Самиздат, конечно, но
авторы солидные, есть даже доктора технических наук, – с этими словами Шурик,
сосед Николая по комнате, сунул ему в руки вручную сшитую толстую тетрадь,
которая состояла из отпечатанных под копирку страниц, где текст местами плохо
просматривался. Многие формулы были вписаны от руки. – Почитай! Может, про-
никнешься, а может, найдешь просчеты? Ты же у нас голова!

   Николай взял тетрадку, и почему-то у него возникло чувство брезгливости, но
не от того, что тетрадь была затаскана, замусолена, как и положено часто и много
читаемой самиздатовской литературе, а от какого-то предчувствия плохо сварга-
ненного псевдонаучного труда. Как-то ему не хотелось изучать эту писанину, пусть
даже подписанную солидными именами технарей. Но ему показалось, что здесь
есть шанс. Если он разоблачит всю эту бредятину (а у него была уверенность, что
это так), то он раз и навсегда получит аргумент, чтобы не ходить на этот «самостий-
ный» семинар, не выдумывая каждый раз какую-то новую причину.

    Николай взялся за изучение и решил составить критическую статью с разбо-
ром основных тезисов этого сборника. Как он и предчувствовал, основные аргу-
менты оппонентов сводились к тезису знаменитому и непоколебимому, как скала
самодовольного невежества. Разоблачили этот аргумент не философы и не ученые,
а любимый наш Антон Павлович Чехов. Вот ведь за что можно любить русскую
литературу, уже хотя бы за одно это разоблачение, которое имеет в области мысли
просто гигантское значение. «Этого не может быть, потому что не может быть ни-
когда!» Всё! Гвоздь вбит в крышку гроба обоснований и разоблачений. Причём, од-
ной стороне кажется, что вбит он в чужой гроб! Хотя вбивается он с неповторимым
упорством именно в свой собственный деревянный ящик.
- «Масса не может зависеть от относительной скорости движения двух тел! По-
тому что этого не может быть никогда!» – цитировал Николай статью одного наи-
более авторитетного человека из данного сборника. – «Ведь число частиц в теле не
меняется и не зависит от относительного перемещения тел»!
- А что? Разве неправильно!? – парировал Шурик.
- Верно! Если массу связывать с числом частиц в теле, то она не должна меняться,
но ведь масса – это мера инертности тел… Да ладно. Начнем издалека. Масса у тела
одна, а вес?
- Ой, помню я, в школе наша учительница, физичка, задолбалась объяснять неко-
торым тупицам разницу между весом и массой. Вес – это сила, с которой тело давит
на опору или подвес, и измеряется он в ньютонах, а не в килограммах. Он, дей-
ствительно, при разных обстоятельствах бывает разный. Бывает даже состояние
невесомости, хотя масса при этом у тела не меняется ни на йоту. – Вадим поддержал
разговор. – Знаете, она иногда даже задыхаться начинала, когда в очередной раз
слышала от ученика на уроке: «Мой вес 60 килограмм».

- А я тут на каникулах занимался с одним приличным учеником, призер не-
скольких олимпиад по физике. Когда дошли до этой темы, и я говорю, что у одного тела
может быть одновременно несколько весов. Он на меня так посмотрел! В его взгля-
де читалось: «Дяденька, ты что, с дуба рухнул!?» Я этот вопрос считал по глазам.
И говорю, мол, повтори-ка мне определение веса. Он повторил. Я спрашиваю, а если
опор несколько, а ещё и подвес есть, то на каждый из них тело действует по-своему,
со своей силой. Он удивился этому простому выводу, но принял – человек же ум-
ный. Ну и потом как раз разобрали задачи на эту тему, – Шурик с улыбкой изложил
свою историю.
- Хорошо, давайте вернемся к «нашим баранам», - обратился Коля к друзьям, - в
чем самая суть основания специальной теории относительности?

- Скорость света самая высокая во вселенной, ее нельзя преодолеть, – выпалил
Шурик.
- Нет, это не утверждается в постулатах. Единственная добавка – это ПОСТОЯНСТВО СКОРОСТИ СВЕТА В ВАКУУМЕ относительно инерциальных систем отсчёта. А всё
остальное вытекает из этого нового постулата, которого нет в классической ньюто-
новой физике.
- Ну, да, – согласился Вадим.
- Все-таки как понимать, что «масса – мера инертности тела»? Число частиц в
теле, действительно, постоянно, а «инертность» – это что за «зверь» такой?

- Ну, тело не сразу реагирует на действие другого тела. Вот ударили мы брусок с
одной стороны, ударили по внешнему слою частиц, а остальные слои «почувству-
ют» этот удар несколько позже, причем, чем дальше слой от места удара, тем позже
он «почувствует» это воздействие. В конце концов, все тело должно быть «охваче-
но» этим изменением. А для этого нужно время.
- Верно рассуждаешь! – одобрил Вадима Николай и добавил:
- Когда скорость передачи этого взаимодействия от слоя к слою очень велика,
по сравнению со скоростями движения самих тел, то тело быстро, для наблюдателя
почти мгновенно, охватывается воздействием целиком. Я даже где-то читал, что
слово «тело» происходит от «цело» - то есть целое. Ведь как мы определяем понятие
«физическое тело»?
- А никак! Это первичное физическое понятие, – Вадим развел руками.
- А вот и зря! Меня тут приглашали провести у семиклашек несколько уроков
физики (учитель заболел, а у нас были каникулы). Я попробовал подойти к делу
серьезно. Стал перечитывать учебник седьмого класса по физике.
- До чего ты докатился! – улыбнулся Шурик.
- Ты что?! Знаешь, как интересно бывает посмотреть другими глазами на то, что
в тебя когда-то вложили и оно вошло, что называется, «без масла», легко, как само
собой разумеющееся. Но оказалось, нужно всё это пересмотреть, если хочешь
достичь чего-то нового, то сначала вернись к основам, в них корень новых идей.
- Зри в корень!
- Ага! Я и «узрел». Я подумал, что если всё-таки попробовать дать определение,
что такое «физическое тело».  оПРЕДЕЛить – значит отличить от всего другого, по-
ставить предел, очертить некой границей… Наука начинается с умения различать,
различать по основным свойствам, а не по второстепенным.

- Ну да. Это же азы философии. А ты у нас, Коля, не только физик, но, как мы по-
няли, ещё и философ, – Шурик с иронией произнес слово «философ» поставив уда-
рение на последний слог. Он не любил философию. Называл ее болтологией. На эк-
заменах по философии у него были проблемы, больше тройки он редко вытягивал.
- Зря ты так, Шурик! Мне кажется, хороший физик должен быть в душе фило-
софом.
- Да я со своим ЯМРом прекрасно и без вашей философии занимаюсь!
- Ну ладно! Вспомним кота Леопольда и пойдем дальше. Чего ты там насчет фи-
зики в седьмом классе выяснил? Это ж, наверное, на нобелевку тянет? – пошутил
Вадим.
- А выяснил я следующее. Я говорю семиклашкам, что тело – это то, что мы вос-
принимаем как единое целое, что движется и меняется для нас как единое целое,
причем, само по себе. Корень здесь в целостности. Вот рисунок на теле, на обложке
учебника тоже воспринимается как целое, но без учебника он не может двигаться
сам по себе – значит он не тело. Или мысль человека – она не может существовать
помимо него сама по себе – значит она не тело.

- Я где-то слышал такое суждение, что мысль материальна, мысль пришла, мысль
ушла… Как тебе такой поворот? – срезал Вадим.
- Ну, это из области мистики, а мы говорим о науке, не так ли?
- Ну так…
- Так вот, там еще пытаются сразу детям навязать некую философию. Это в учеб-
нике Пёрышкина, по которому мы все и учимся! Вот, мол, основное, что изучает
физика – это «материя», а разновидность материи – это «вещество».
- Ну и что ты увидел в этом криминального?
- Но там же говорится, что материя существует независимо от нашего сознания,
прямо там на этой же странице учебника…
- Так это определение Ленина: «Материя – это объективная реальность, данная
нам в ощущениях и существующая независимо от нашего мышления», - процитиро-
вал Вадим.
- А ты видел хоть раз вещество вообще? Пластилин вообще, мрамор вообще,
воду вообще…
- Вопрос, конечно, интересный!
- А я отвечу за тебя – нет, не видел! Ты мог видеть это только в виде конкретных
тел! Понятие «вещество» - это плод нашего воображения, отвлечение от конкрет-
ной реальности наблюдаемого, поэтому у вещества нет таких обязательных атрибу-
тов тел как размер, масса… Значит, «вещество» не может быть видом материи – это
вытекает из определения!
- Ну, ты накопал!
- Да, и это всё впихивают нашим семиклассникам.
- А ты хочешь вместо этого всю эту свою философию втюхать им, то есть вместо
классического проверенного годами учебника – учебник Горькова?! Звучит гордо,
но забавно.
- Нет, но всё же мне хотелось бы, чтобы в пединститутах обратили на это внима-
ние, ведь учитель должен понимать больше ученика и не путаться в элементарных
терминах.
- Э, брат, твои пожелания вряд ли в ближайшее время дойдут до соответствую-
щих чиновников.

- Ладно, я не об этом. А о том, что меня эти размышления и заставили по-иному
взглянуть на понятие массы тела как меры инертности. Если тело должно оставать-
ся целым, у него усреднённые характеристики молекул должны быть одинаковы
(точнее, в соответствии с распределением Максвелла или другим классическим).
После воздействия на тело требуется время, чтобы оно отреагировало на это воз-
действие именно как целое. Но если скорость взаимодействия ограничена скоро-
стью света, а относительная скорость тел велика, близка к скорости света, то реак-
ция тела на воздействие как целого будет требовать значительно большего времени,
а значит, инертность тела увеличится, то есть вырастет масса. Вот мы ударили тело
сбоку, пошло взаимодействие, а за это время тело и с ним следующий слой моле-
кул «убежали» от места удара значительно, взаимодействие едва успевает за ним
угнаться и всё из-за ограниченности скорости взаимодействия! Она хоть и очень
велика, но конечна. Не будь она ограничена, не было б таких проблем. Вот к таким,
примерно, размышлениям я пришёл, читая учебник физики седьмого класса.

- Мощно! Но есть возражение: размер тела, согласно СТО, уменьшается вдоль
направления движения – так что и взаимодействие вдоль движения не должно за-
висеть от скорости, – выразил сомнение Шурик.
- Ну да, а поперёк?
- Сомнительным мне кажется твое толкование, – Вадим пожал плечами, – хотя
саму попытку критически это всё осмыслить, я одобряю. Вот ты говорил о про-
тяжённом теле, а у элементарных частиц тоже есть масса, однако размеры у них
исчезающее малы. Что-то тут не вяжется. Тем более, что нам говорили на семинаре
по теоретической физике, что все частицы изначально безмассовы, а масса элемен-
тарных частиц появляется в результате спонтанного нарушения симметрии при
взаимодействии с полем бозонов, кажется, Гигса?
- Хиггса, - поправил Шурик.
- Да-да. Хиггса. Так что твоя простота здесь не очень уместна…
- Ну всё равно, вот возьмите свою самиздатовскую тетрадку и больше ко мне с
этим не приставайте. Добро?
- Ладно.
- На семинар ваш я ходить не буду! Вы уж меня простите, но как-то не очень
серьёзным мне это «сборище» кажется.
Друзья немного поджали губы. От Коли не укрылась эта их обида.
- Ну, ладно-ладно! Просто, мне, правда, курсовую надо заканчивать, зашиваюсь,
не обижайтесь!
Он подошел приобнял их за плечи, похлопал ладошками по спинам, заглянул в
глаза. Инцидент, вроде бы, был исчерпан.

Вечером того же дня Николай и Юра встретились в комнате у Юры в общежитии
философского факультета.
- Знаешь, Юрок, я вроде отбаярился от этих приставаний с семинаром. Случай,
что называется, помог. А у тебя как?
- Да я тоже, кажется, отшил их всех, тем более, они у меня всё больше про твое
участие спрашивают.
- «Меня терзают смутные сомнения!» - продолжает волновать вопрос с агентом.
И мне кажется, я вышел на след!
- Интересно!
- Тут подружка моя, в одной группе учимся, Миланой зовут, написала мне запи-
ску. Тоже, мол, почему не ходишь на семинар, причём ещё и про тот, одиноковский
спрашивает, на котором мы опять же не появляемся по совету твоего Михеича. А
она туда ходит до сих пор, ну на семинар по диамату, и ходила, заметь, с самого
начала!
- Ага.
- Так вот, что-то почерк мне её показался знакомым, или мне это грезится? Вот,
посмотри!
- Чужие письма…
- Да тут ничего личного, просто «Когда придешь? Жду с нетерпением!»
- А у вас что, с ней что-то есть? А как же Глафира?!
- Да у нас с Миланой были только глупости да недоразумения! Так, ни о чём, всё
в прошлом, хотя она чего-то прицепилась. Теперь мне только с Глафирой общаться
хочется! Юрок! Влюбился я!
- А Глаша как?
- Мне кажется, что отвечает взаимностью!
- Только смотри, без глупостей! Я эту девочку с детства знаю. На моих глазах
выросла. Нравов строгих. Ты уже это сам понял, надеюсь!
- Да ты что, Юрка! Какие глупости! Я её боготворю! Я на неё дышать боюсь! Ру-
кой случайно прикоснусь, просто в пот и дрожь одновременно бросает! Она такая..,
на вид простая и говорит часто на «о». Но в ней столько искренности и какой-то не
показной, не ученой, а настоящей мудрости. Про красоту я вообще молчу…
- Ну, у нас в Колмогорском все особенные!
- Она не просто особенная, она … одна такая… понимаешь?!

   Юра кивнул в ответ.
- Нет, ты не можешь понять! Ладно, что я тут распинаюсь! Про записку… смо-
три. Не признаешь почерк? Округлый такой, приметный, женский… Или нет?
- Ты знаешь, я не приметил, не запомнил почерк. Он мне ни о чём не говорит.
- А вот мне он бросился в глаза, как будто я его где-то уже видел! Причём видел
   у Михеича, когда он нам докладные этого стукачка показывал…
- Ты думаешь, это твоя Милана?
- Какая «моя»! Юра! Не говори больше так!
- Хорошо.
- Это как-то бы проверить!
- А как?
- Давай я скажу ей, что майор Овсиенко вызывал меня, отчитывал, показывал
докладную записку, мол, я узнал её почерк. Припру к стенке. Она признается!

- Нет, во-первых, Степан Михеич сказал, что майор всё забудет. Не надо тре-
вожить это осиное гнездо. Ведь если Милана и правда агент, то она может пойти
к нему, начать оправдываться, и он возьмет, и, не дай бог, все вспомнит! А потом,
вдруг она вовсе не агент?
- Да, план не очень. Может последить за ней?
- Ты сбрендил?! Разводишь здесь детектив! Давай никого разоблачать не будем.
Достаточно того, что Михеич отвел от нас опасность.
Парни решили пустить все на русское «авось»
         ***         ***         ***