Глава шестая

Внимание! Мотор! Начали!

Рязанов вместе с художниками Ефимовым и Гроссе по-новому подошли к организации съёмочного пространства. К тому времени «Карнавальную ночь» снимал уже другой маститый и опытный оператор Аркадий Кальцатый. Предыдущего с работы над фильмом сняли, потому  как на кинопробах он исказил внешность не только Гурченко, но и ряда других,  вполне киногеничных актрис.
   
«Карнавальная ночь» была первой цветной лентой, которую снимали в помещении. Было лето, театры уже разъехались на гастроли и большая часть интерьерных съёмок проходила в душных павильонах Центрального академического театра Советской армии. Для съёмок фильма в цвете требовалось очень много освещения. Но осветительные приборы не были предназначены для обычных интерьеров. Их использовали на открытом воздухе или в специально оборудованных павильонах. В помещении они так сильно  нагревались, что от жары и духоты некоторые актёры даже падали в обморок.

«Когда начались съёмки, — пишет в своих воспоминаниях Рязанов, — Пырьев еженедельно смотрел отснятый материал и тут же вызывал меня для очередной нахлобучки или разноса. Если же эпизод ему нравился, он не боялся похвалить и не считал это непедагогичным. Постепенно я стал применять и к Пырьеву свою излюбленную тактику. Когда он директивно советовал то, что мне приходилось не по нутру, я делал вид, что соглашаюсь. Возражать не решался — страшился Пырьева. Потом уходил в павильон или монтажную и делал по-своему. Но Иван Александрович был не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Он вскоре раскусил мои маневры и, обзывая меня «тихим упрямцем», продолжал упорствовать и добивался своего. Во время постановки «Карнавальной ночи» если кто и проявлял режиссёрский характер, то в первую очередь директор студии, а уж потом режиссёр-постановщик».

Картину снимали в рекордно короткие для того времени сроки. Приступили к работе летом и должны были завершить к концу года. Причём много сцен приходилось переснимать, так как  постановка фильма для молодого режиссёра была одновременно и первой практической школой кинематографии. В результате возник перерасход сметы и отставание от сроков. 

Ситуация с картиной сложилась тревожная. Эти причины побудили худсовет студии собраться для определения дальнейшей судьбы фильма. Отснятую и смонтированную часть картины показали худсовету, в который входили многие известные режиссёры. В газете «Советская культура» даже появилась заметка о том, что на «Мосфильме» по отвратительному сценарию молодой режиссёр снимает пошлую комедию.

«Я показал маститым мастерам отрывки из «Карнавальной ночи», — пишет в своей книге Рязанов, — составляющие примерно половину картины. Среди членов художественного совета, к сожалению, не обнаружилось никого, кто в своей жизни поставил хотя бы одну комедию. Надо отдать должное уважаемым режиссёрам — они были единодушны в оценке: снятый и подмонтированный материал сочли серым, скучным и бездарным. В частности, Сергей Иосифович Юткевич печально констатировал, что положение с фильмом — безнадежное: ведь половина уже отснята, а оставшиеся деньги на исходе. Ему было ясно, что актёров менять поздно, а выгонять режиссёра бессмысленно. Никто из уважающих себя художников не возьмётся за доработку. Вывод художественного совета оказался таков: единственное, что остается, — закончить скорее съёмки и забыть об этом фильме как о кошмарном сне. «Благословив» меня таким образом, члены художественного совета разошлись с чувством исполненного долга. А я, убежденный высокими авторитетами в собственном ничтожестве, вернулся в павильон, чтобы продолжать съёмки весёлой картины».

В отличие от мнения худсовета директор киностудии Иван Пырьев верил в успех фильма.  Он показал отснятые части режиссёру Михаилу Ромму, лауреату пяти Сталинских премий, к позиции которого в то время прислушивались все кинематографисты  Советского Союза. Михаил Ильич очень смеялся и встал на защиту ленты и Эльдара Рязанова. У режиссёра известных фильмов  «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», был такой авторитет, что впоследствии «Карнавальную ночь» утвердили без единого замечания.

Работа над картиной была практически завершена, когда  Рязанов решил, что не хватает ещё одной песни в финале. Поэт Владимир Лифшиц, написавший слова к песням  фильма, куда-то уехал. Тогда Рязанов обратился к драматургу и поэту Вадиму Коростылёву с просьбой написать стихи и сформулировал задачу, чтобы в песне обязательно были слова «хорошее настроение». Готовый текст отправили поездом в Ригу композитору Анатолию Лепину, который за ночь сочинил мелодию и также поездом возвратил в Москву ноты готовой песни.

Песню утвердили, и Гурченко срочно начала её разучивать. «Вот такой резиновый наушник. Мне двадцать лет, — вспоминает  Людмила Гурченко, — я ничего не понимаю, а в окошко вижу Рознера с оркестром. И тут — «Если вы нахмурясь…».

«Открывается занавес. На сцене – городской зимний пейзаж. Луна. Мерцают звёзды. Группа девушек и юношей в спортивных костюмах имитирует движения конькобежцев.
На сцену выходит Лена. В чёрном платье, с белой муфточкой в руках, она особенно хороша сейчас.
Лена поёт:
Если вы, нахмурясь, выйдете из дома,
Если вам не в радость солнечный денёк,
Пусть вам улыбнется, как своей знакомой,
С вами вовсе не знакомый встречный паренёк. 

И улыбка, без сомненья,
Вдруг коснётся ваших глаз,
И хорошее настроение
Не покинет больше вас.
...
Аплодисменты.
(Киносценарий)

Сцены из «Карнавальной ночи», где все сидят за столиками и смотрят концерт, дали толчок возникновению  традиции «Новогодних огоньков» на телевидении.

29 декабря 1956 года, без объявлений о скорой премьере, музыкальная комедия «Карнавальная ночь» вышла на экраны страны. Фильм даже не рекламировали, тем не менее он стал лидером проката, собрав около 50 млн зрителей. Согласно опросу журнала "Советский экран", «Карнавальная ночь» была признана лучшим фильмом 1957 года.