4. 3. Судьба простого человека

               
      
                Очерк* 

     Данный очерк о судьбе одного из первых переселенцев в Амурскую область – о судьбе моего дедушки Головко Ивана Никоновича, уроженца Полтавской области (Украина), деревни Гречаники (район Карловка).
     Однако предысторию я начну с исторической даты – с октября 1856 года, когда под председательством брата императора России Александра ;; - Константина Николаевича прошло заседание Особого совещания с рассмотрением вопроса о заселении Амура. На совещании было предложено заселять присоединённые к России восточные земли забайкальскими казаками и добровольцами из центральных областей (губерний) России, а также ссыльными и каторжниками.
     Предложения приведённого выше совещания были утверждены Александром ;; первого ноября 1856 года. Переселенцам давались большие льготы: отдавались наделы земли в полное и вечное владение, они освобождались от рекрутской повинности, от подушной и земской повинности, им выдавалось пособие от казны. Особый расчёт делался на казаков: они должны были сами защищать уже свою землю, обрабатывать её, сами кормить себя.
     В 1857 году на укрепление восточных границ России были «двинуты» вниз по реке Амуру первые три сотни переселенцев из Забайкальского казачьего войска под названием Амурского конно-казачьего полка, которые в основном и заселили левый берег Амура. В то же время при устье реки Зея стал лагерем 14-ый линейный батальон и дивизионно -конная батарея, которые и основали Усть-Зейский пост (в дальнейшем переименован в г. Благовещенск).
     Основная активная компания по переселению семей казачества и государственных крестьян из российских губерний развернулась после подписания в мае 1858 года Айгуньского договора с Китаем и перехода всех левобережных земель вдоль Амура в состав России.
     «Вторая волна» переселения уже пришлась на 1860 – 1870–е годы. Переселенцы из Астраханской, Архангельской, Полтавской, Самарской, Томской и других губерний добирались до конечных пунктов дальнейшего жительства кто на конных повозках через всю Россию, кто частично (до Урала) поездами, а уже дальше на подводах, а кто даже водными путями и далее через Владивосток.
     Так в 1873 году отправилась в дальнюю дорогу из Украины на подводах вместе с другими семьями родители Головко Ивана Никоновича своей семьёй. Самому Ивану Никоновичу в то время только-только исполнилось семь лет. В пути «караван» с переселенцами находился около трёх лет со множеством остановок по крупным селениям с тем, чтобы что-нибудь заработать на пропитание как самих, так и лошадей. Наиболее длительная остановка была сделана перед озером Байкал, которая наиболее запомнилась Ивану Никоновичу тем, что в одну из ночей на «табор» с переселенцами напали разбойники и некоторые семьи лишились кое-какого «добра», причём в «драке» были убиты двое из мужчин- переселенцев.
     По прибытии на Дальний Восток в 1876 году (Ивану Никоновичу уже исполнилось десять лет) и посещения в Благовещенске Канцелярии Военного Губернатора Амурской области семья Головко была «причислена к крестьянскому сословию селения Песчано-Озёрское». Село на тот момент считалось уже одним из самых «людных» селений области – именно туда приехало наибольшее число переселенцев из разных мест.
     Путь до с. Песчано-Озёрское решено было «одолеть» через деревню Тамбовка, так как именно этот путь был более удобен из-за проложенных более-менее неплохих дорог.
     Здесь же, в Тамбовке, было решено сделать временную остановку, где семья и поселилась во времянке одной из богатых, как считалось по тем временам, семей. Хозяева сразу взяли Ивана в батраки, у которых он и проработал в итоге целых тринадцать лет.
     В 1883 году родители Ивана Никоновича перебрались, наконец, в село Песчано-Озёрское (Песчано-Озёрка), где и получили наделы земли, в том числе пахотные и для покоса. На земле под усадьбу, что располагалась на обрывистом берегу протекавшей через село речки Будинда (затем у речки было название Будунда, сейчас – речка Ивановка), родители построили времянку, Иван же ещё около пяти лет оставался в Тамбовке, работая и проживая в богатой семье – пахал землю, сеял, заготавливал дрова на зиму, собирал урожай и выполнял прочие работы. Вскоре отец заболел чахоткой, и Иван Никонович вернулся в семью, в село Песчано-Озёрка. С отцом и с помощью селян они построили уже для всей семьи довольно просторный и прочный дом из лиственницы.
     Ивану Никоновичу шёл уже двадцать седьмой год от роду (1893 г.), как родители подыскали для него невесту-батрачку – Устич Епистилию Леонтьевну (ей было немного более шестнадцати лет) – и по обоюдному согласию родителей с обеих сторон их сосватали. Для молодых был построен новый дом на том же участке, Иван Никонович зажил своей семьёй. Пошли дети (всего 15 человек детей, но до взрослого возраста дожили 11 детей): Ксения (1894 г.р.), Селивёрст (1896 г.р.), Зинаида (1898 г.р.), Гурий (1901 г.р.), Иван (1904 г.р.), Пелагея (среди родственников звали Полиной, 1906 г.р.), Анастасия (среди родственников звали Надей,1908 г.р.), Гликерия (среди родственников – Лилия,1913 г.р.), Георгий (1918 г.р.), Александр (1915 г.р.), Алексей (среди родственников – Леонид,1922 г.р.).
     В большой семье все работы по дому и в поле (на заимке) выполнялись всей семьёй (работников не нанимали), только при работах большой сложности, тяжёлых работах объединялись с соседями и друзьями в порядке взаимопомощи, бескорыстно (так вообще было принято у жителей сёл и деревень).
     Шло время, старшие дети стали обзаводиться своими семьями, что требовало нового «жизненного пространства», и снова пришлось строить новый большой дом рядом со старым, который стали большей частью использовать для хозяйственных нужд.
     После низложения 28 февраля 1917 года царского правительства и отречения от престола царя Николая ;;, министр Временного правительства, князь Г.Е.Львов, отдал распоряжение о временном отстранении от должности губернаторов и вице-губернаторов, возложив их обязанности на председателей земских управ и присвоив им название «Губернских комиссаров Временного правительства».
     Это коснулось и Амурской области. Последний Военный Губернатор Приамурья, генерал-майор Хагондоков передал своим приказом права по исполнению губернаторской власти Комитету Общественной безопасности, избранному в марте 1917 года в Благовещенске, а последующим за приказом распоряжением возложил указанные выше права и обязанности на Члена Амурского областного комитета по общественной безопасности Вице-Губернатора Соболева, который уже в сентябре1917 года переложил обязанности губернатора на Амурского областного Комиссара Кожевникова.
     Вся эта чехарда во власти не только в Амурской области, но и по всей России, привела жителей на местах в недоумение, к неопределённости, к панике. Стали то тут, то там возникать погромы, разорения особенно зажиточных семей и их подворий, возникают местные Советы рабочих и солдатских депутатов.
     В начале января 1918 года Благовещенский Совет рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов заявил о взятии всей полноты власти как в самом Благовещенске, так и по всей территории Амурской области. Прежние все органы власти были упразднены. Несогласие с переходом власти к Советам выразили областная, земская и городская управы, что в дальнейшем в марте 1918 года «выплеснулось» в «Гамовский мятеж»,
который был подавлен сформированной в селе Астрахановка революционной армией, а руководители земства и городской управы, казачье войсковое управление укрылись в китайском городе Сахалян.
     В конце августа 1918 года в селе Песчано-Озёрка состоялся второй съезд хлеборобов (землевладельцев), в результате которого было констатировано, что «…политика комиссаров довела всю нашу многострадальную страну до полного разрушения, …гибнут крестьяне, казаки и рабочие неизвестно для каких целей».
     С сентября 1918 года по февраль 1920 года, как известно из истории, Амурский край был под японскими интервентами и «белыми офицерами». Это было безумно тяжёлое время, среди местных жителей было немало сторонников как одной, так и другой стороны. Именно тогда произошла большая трагедия: были расстреляны и сожжены более 257 человек села Ивановка, среди которых были старики, женщины и дети. Только в марте 1920 года город Благовещенск был полностью освобождён от «беляков» и японцев партизанскими отрядами.
     Однако победившая Советская власть, как писал Член Российского географического общества Виктор Белов-Щусь в своих очерках по истории Амурского края, стала «закручивать гайки» и под её пресс в первую очередь попали более-менее зажиточные слои населения, хотя по большому счёту страдало практически всё крестьянское хозяйство». Практически непосильный продовольственный налог осенью 1923 года был повышен ещё на 25%, Дальревком потребовал выполнения планов по сбору сельхозналога любой ценой и в кратчайшие сроки, вплоть до отнимания силой «излишек» урожая. Это не могло не вызвать соответствующего отпора, чему способствовала и вспышка «Зазейского восстания». Основные кровавые события в описываемое время произошли в самом селе Песчано-Озёрка.
     «Зазейское восстание» было подавлено только к концу января – началу февраля 1924 года. Но и этим страдания сельских жителей не закончились – начались репрессии, особенно расцветшие в 1930 году (2 февраля 1930 года был издан «совершенно секретный» приказ ОГПУ «О борьбе с кулачеством», подписанный заместителем председателя ОГПУ Г. Ягодой).
     Волна «раскулачивания» стала набирать большую силу. В самом селе Песчано-Озёрка те, кто даже до этого имел равные возможности по закону, но не утруждал себя крестьянской работой, обратили взор на хозяйство Ивана Никоновича Головко (к тому времени в хозяйстве было 2 лошади, 10 коров, несколько коз, разная птица, зерно). Под лозунгом «У Головка много чего есть – пусть делится!» разорили весь дом, двор, хлев, отняли лошадей, разорили заимку.
     Что оставалось делать? Дочери, младшие дети со своими родителями стали разъезжаться по разным направлениям – в Хабаровск, в Николаевск –на-Амуре, на остров Сахалин, в нынешний город Свободный и по другим местам.
     Во время раскулачивания в 1931 году был арестован и пропал без вести сын Георгий, и Иван Никонович в начале 1932 года, бросив всё, что ещё оставалось из нажитого трудом и муками, с женой и двумя детьми (Гликерией и Алексеем) переехал вначале к старшей дочери Ксении, уже бывшей замужем за Тагильцевым Тимофеем Георгиевичем и проживающей на тот момент в Благовещенске, а затем в г. Свободный к «вовремя сбежавшему» туда со своей семьёй сыну Ивану (Иван тоже попадал в «мясорубку» репрессий, сидел в «застенках», в которых подвергался «дознаниям», но каким-то чудом ему удалось освободиться – об этом даже много лет позже он рассказывать не хотел).
     Так, с 1932 года из большой, крепкой семьи Ивана Никоновича в Песчано-Озёрке не осталось никого.
     В 1933 году жена Ивана Никоновича – Епистилия Леонтьевна - скоропостижно скончалась от сердечного приступа в пригороде Свободного – в Михайло-Чесноковском, где сын Иван успел до этого приобрести небольшой домик и куда переселилась вся семья. Похоронена Епистилия Леонтьевна на одном из кладбищ города Свободного (точного места захоронения никто из родственников не знает). Из родственников по линии Епистилии Леонтьевны, проживавших ранее в Песчано-Озёрке, считаются: Устич Епистафия Григорьевна, Алексеенко Михаил Маркович, Алексеенко Ксения Васильевна.
     После смерти жены Иван Никонович своего дома уже никогда не имел и даже не хотел его заводить. Жил он у детей, периодически навещая то одного, то другого и оставаясь у них по нескольку лет. По своему характеру Иван Никонович был добрым, глубоко верующим православным христианином. Трудолюбивый, он всегда и везде находил какое-то полезное дело: искусно мастерил деревянные бочонки и большие бочки, плёл рыболовные сети и мордуши, ловил рыбу, делал табуреты, скамейки и прочую утварь.
     В 1938 году Иван Никонович (уже без детей – Гликерия вышла замуж, а Алексей оставался в Михайло-Чесноковском на попечении старшего брата Ивана) согласился уехать со старшей дочерью Ксенией на Урал (пос. Теча под городом Кыштым) – туда переводили по партийной линии мужа Ксении – Тимофея, работавшего к тому времени в должности горного мастера на прииске «Соловьёвск». Вскоре началась война, время пришло снова трудное и голодное. Ивану Никоновичу удалось устроиться в рыболовную артель, базирующуюся в посёлке Милтино, с которой он стал ловить рыбу – его рыба, как часть заработка, очень хорошо выручала семью.
     На Урале семья дочери Ксении вместе с Иваном Никоновичем прожила до 1944 года, когда Тимофея Тагильцева вновь «по зову партии» направили на освобождённую от немецких захватчиков часть Украины для восстановления народного хозяйства. Так Иван Никонович вновь оказался на Украине, в Кировоградской области, в пос. Каменка, на сахарном заводе которого в должности главного механика стал работать Тимофей Георгиевич, сам же Иван Никонович устроился на работу сторожем в ягодно-фруктовый сад, принадлежавший тому же сахарному заводу. Местные жители относились к «кацапам» (так украинцы называли русских людей между собой) не очень дружелюбно – частенько слышалось, как в спину говорилось: «Чёрт вас принёс! Нам при немцах было жить лучше», но детей, правда, не обижали.
     Прожив на Украине около трёх лет, Иван Никонович заскучал по Дальнему Востоку, где люди, живущие на просторе, как он говорил, были более приветливые, открытые в общении, и во второй половине 1947 года Иван Никонович вернулся на Дальний Восток, в семью дочери Гликерии, проживавшей в городе Благовещенске по улице Первомайской (семья Тагильцевых – Тимофей, Ксения и их дети – оставались на Украине вплоть до 1950 года и только в этом году вернулись «домой» - в Амурскую область, на прииск «Соловьёвск»).
     В течение 1947 -1954 годов Иван Никонович несколько раз бывал у сына Ивана в городе Белогорске (бывш. Куйбышевка-Восточная, куда переехал из Михайло-Чесноковского сын Иван с семьёй) и в Хабаровске у дочери Анастасии. Уехав в очередной раз в 1954 году в Хабаровск проведать свою дочь, Иван Никонович остался в её семье до конца своих дней, похоронен на кладбище, что находится недалеко от дороги по пути в аэропорт города Хабаровск. Перед смертью Иван Никонович просил поставить на его могиле простой крест, а когда крест сгниёт или сгорит или просто куда-нибудь денется, то ничего другого на могиле не ставить.

     Сейчас на его могиле разрослась огромная ветвистая черёмуха вместо давно сгнившего креста.
__________
 *
   Очерк написан к 165-летию Амурской области. В очерке использованы некоторые
   материалы, приведённые в труде исследователя Амурского края В.Н.Белова-Щусь
    «Песчаноозёрка и песчаноозёрцы», г.Елабуга,2020.

                ________________________

                _____________________________