Свари-ка мне кофе

Мы раньше, когда с другом встречались - всегда напивались, ржали и ходили по бабам. Такая у нас культурная программа была. Правда, если честно, до баб порой дело не доходило. Можно сказать, всего раза полтора-то и доходило. Если уж совсем откровенно, то и эти полтора раза… разговоров больше.
Да… Но зато первые два пункта - нажраться и ржать - это уж завсегда. Мы еще только по телефону о встрече договариваемся, а уже ржем. Скажем какую-нибудь глупость и ржем, как дебилы. Ну потому что мы же знаем, что скоро выпьем. И так от этого хорошо и радостно делается!
Ну вот. А потом я задумался и пить перестал. Друг не задумывался и пить продолжил. Так или иначе наша культурная программа претерпела некоторые изменения. Теперь мы встречались, ржали, друг напивался и... заводил шарманку.
В шарманке было две темы: "Спой, "свари-ка мне кофе" и "поехали к проституткам"".
Объясню. Песню, начинавшуюся словами: "Свари-ка мне кофе, ты будешь сегодня моею женою", я сочинил в 17. Навеяна она была тогдашней текущей проблематикой. 17 лет – а я еще девственник. А девушки? Как они себя ведут! Ты расстегиваешь – она застегивает. Ты стаскиваешь – она натягивает.
И разговоры, разговоры. И сигареты, сигареты. Тошно уже от этого дыма. И ссоры-примирения. И хихикает она не к месту, как дурочка. И опять… Ты стаскиваешь, она – натягивает. Расстегиваешь – она застегивает.
И так шесть часов подряд. И главное, результата никакого. Я же тогда не знал, что вся эта белиберда - это и есть суть отношений мужчины и женщины, в которых никогда не бывает точки, а только многоточие.
Но это все философия. А тогда на повестке дня стояла в высшей степени приземленная задача. Чисто-конкретная задача – отведать-таки запретного плода.
Задача-то конкретная, а плод туманный. Более загадочного предмета и не сыщешь. И с родителями не посоветуешься. В последний раз я пытался это сделать в пять лет.
Я и тогда уже знал, откуда берутся дети. Ведь я ходил в садик. И мы там обсуждали все серьезные проблемы. Кто главнее Ленин или Сталин? Что быстрее троллейбус или автобус? Кто круче Пиле или Марадона?.. А почему это девочкам все можно, а нам нет?
А с девочками мы играли в любовь. Помню, подбегала ко мне одна и все целовала. Я сначала подумал: о, как классно, буду любить ее! А она все подбегает и целует, подбегает и целует.
Мне все это дело наскучило. И я стал проявлять знаки внимание к другой, более скромной. А спал вообще с третьей. Пододвигался во время тихого часа к ней вплотную, запускал руки под ее одеяло и всяко разно ее изучал.
А она делала вид, что спит. И я делал вид, будто думаю, что она спит. Так нам было обоим удобнее.
Девочка, которую я трогал, выросла потом в девушку. И встречая ее на улице, я всегда смотрел на нее с интересом. Помнит ли?..
Любопытно, что мы даже толком и знакомы-то не были. Состыковывались вот только во время тихого часа.
Я потом всегда ее вспоминал с благодарностью. Сколько такта, сколько деликатности, понимания!..
Понимающая девочка теперь бабушка. Гуляет со своим внуком в нашем дворе. Прикрикивает на него: «Павлик, не приставай к Рите! Перестань таскать ее за волосы»…
Я был старше Павлика, когда отправился спрашивать родителей. И прекрасно понимал, что таскать девочек за волосы – это не метод. И вообще уже почти все уже понимал.
Оставались только некоторые сомнения по поводу технической стороны. Неужели правда?..
Мама смутилась. Сделалась неестественной. И сказала: «Мамы рассказывают об этом девочкам, а мальчикам рассказывают папы. Иди, спроси его».
Мама, конечно, знала, что папа сидит в своей комнате, углубившись в научные труды по органической химии – выписывает мелким почерком загадочные многогранники, цифры, латинские буквы.
У него очки, мощный лоб, высокие залысины, беспорядочные кудри. Выражение лица нездешнее. Одет в то, что под руку подвернулось. Его всегда безошибочно принимали не за забулдыгу (а одевался, он может быть и похуже забулдыг), а за Эйнштейна.
Папа больше всего на свете терпеть не мог, когда ему мешают заниматься и спать. А он всегда – либо спал, либо занимался. Ну либо ел баранину. Он утверждал, что от нее у него светлеют мозги. И мою старшую сестру заставлял есть баранину. Чтобы у нее тоже мозги просветлели.
Переадресовывая меня к папе с вопросом: «Как делаются дети?», мама мысленно отплясывала лезгинку – тай, та-та, та-та-та, та – тай, та-та, та-та-та, та.
Я пошел в соседнюю комнату к папе.
Папа поднял на меня нездешние, невидящие глаза. В его зрачках отражались химические формулы и расчеты. Поморщил лоб и сказал: «Вырастишь большой, узнаешь!».
Я понял – все… все, что рассказывают сверстники, абсолютная правда!
Надо заметить, что родители мои на тот момент расстались. Но еще не разъехались. И часто скандалили.
Маму возмущало, что папа пахнет. Пахнет сам. Пахнет его комната. И его баранина. Что он ничего не дает сверх алиментов. Судится с ней как-то вяло. Скандалит без удовольствия. А уж если откровенно, вообще избегает.
Папу возмущало, что мама привязывается к нему со всей этой ерундой.
Короче, отговориться тем, что дети берутся от любви, родители, видимо, посчитали неуместным.
Тогда бы пришлось добавлять, что любовь эта не всегда большая и не всегда вечная.
И вообще не приставай ко взрослым! Сынок, разве ты не видишь, как мы сами беспомощны в вопросах любви? А техника?.. Техника дело десятое. Не переживай - освоишь в свое время… методом тыка.
Но вот мне уже семнадцать. А воз и ныне там. А друзья-то гады уже рассказывают про свои полтора случая. И в этих рассказах все хорошо. Полный консенсус. А у меня… Я расстегиваю, она застегивает. Я стаскиваю, она – натягивает...
«О, я самый несчастный человек на свете! О, мне никто не дает!», - терзало меня чувство тоски, одиночества и несправедливости. Взял я тогда с горя гитару и стал сублимироваться.
Сразу пришла первая строчка: «Свари мне кофе, ты будешь сегодня моею женою…».
Ритм в мелодии выходил вальсовый - на три счета. Но не хватало слога. И я добавил междометие «ка». Получилось «свари-ка мне кофе».
Сюжет в песне такой. Лирический герой принимает лирическую героиню и сразу призывает не усложнять:
Пойди свое платье халатом домашним смени,//
вон тапки без задников будут как раз, а туфли поставь у двери.
И далее он пропесочивает ее по полной программе:
Мне не нужны эти глупые фразы и это кокетство твое//
Ты извини, но мне слышать все это просто смешно...
Затем все-таки смягчается:
И все же меня ты привлекаешь, раз ты сейчас здесь и со мной,
Поэтому будешь сегодня просто моею женой…
Однако на утро он уже тяготится отведанным запретным плодом. Строить серьезные отношения он очевидно не планирует.
И хит заканчивается словами:
Но утром все видишь совсем другими глазами,
Ну что ты не плачь, ничему не поможешь слезами…
Короче говоря, это были голимые юношеские фантазии. Тем ни менее в кругу моих товарищей – тех самых, которые по их рассказам щелкали запретные плоды, будто семечки – песня почему-то пользовалась большой популярностью.
Может, не так и щелкали?..
Так или иначе, но во время наших посиделок с пивом или вином меня постоянно просили: "Вася, спой "Свари-ка мне кофе". Или спой "Жену"". Или даже так: «Спой песню про тапочки...».
Прошло 30 лет. "Спой "Свари-ка мне кофе", - ноет друг. Он практически не изменился. Такой же пьяный. Только теперь ещё морщинистый, красный, седой. Пузырьки слюней на губах. Лучший друг.
Мне петь не очень хочется. Я когда сочинял, не о такой славе мечтал. Но как отвяжешься? Он гость. Я хозяин. Когда он совсем напьется, он упадет на кровать в маленькой комнате. А пока его никуда не денешь.
Я долго сопротивляюсь, но в конце концов пою: "Свари-ка мне кофе, ты будешь сегодня моею женооо-ою".
Фанаты в лице красного, старого, морщинистого, слюнявого друга в экстазе. Они приплясывают, размахивают руками, подпевают: "Мне не нужны эти глупые фразы и это кокетство твое..."
После песни, другу все не успокоится: "Семнадцать лет, семнадцать! Это же гениально! Ты мог бы собирать стадионы! Ты это понимаешь? Морда!".
Затем агрессия сменяется пьяной сентиментальностью. Друг лезет лобызаться. Красное, морщинистое, лицо со слюнями приближается... Нет, не о такой славе я мечтал. Я мечтал, что девчонки – юные, свежие, в меня влюбленные – будут плакать и обалдевать от восторга, выпрыгивать из лифчиков, рваться ко мне сквозь охрану. А тут слюни… И никакой охраны.
«ППоехали к проституткам», - неожиданно перескакивает друг. И шарманка начинает осваивать вторую тему. «Не поедешь?..», «Ну, поехали, пожалуйста». «Поедешь или нет? Друг называется!». «Последний раз спрашиваю!». «Ну, что мне для тебя сделать, чтобы ты поехал?..». «Ну поехали!»…
С утра у меня дежурная месть. Как только из маленькой комнаты раздаются слабые невнятные звуки, я захожу туда с гитарой. «О, проснулся! С добрым утром!.. Давай я тебе: «Свари-ка мне кофе» спою. Ты же хотел?
- Издеваешься? - хрипло выдыхает друг. - Бодрый, противный. Забыл, что такое похмелье? Не мучь меня!
- Не хочешь петь? Тогда может по девочкам? Прямо с утра! А? Ты же вчера кричал: «Поехали к проституткам!». Почему бы и нет?..
Словом, юмор присутствует в нашем коллективе даже, когда некоторые из нас не пьют.
Но однажды вышло так, что не пили мы оба. Я бы рассказал вам об этом, но что-то устал. В другой раз.