Щедрая бахча

      Этим летом на берегу Волги Семён распахал бахчу и помимо овощей насадил там арбузов и дынь. К Волге нужно было идти через всю степь и лесополосу. С целью увидеть что-нибудь интересное Алёнка с Иринкой сразу приставали к отцу:
- Ты идёшь на бахчу? Мы тоже с тобой хотим!
      И конечно же, папка брал их с собой. На степной тропке сестрёнки скидывали сандалии и босыми ногами топали по мягкой тёплой пыли. Она была похожа на вспоротую перину и это было так здорово! Ещё, хорошенько поозиравшись, можно было близко рассмотреть дикий чёрный тюльпан с непонятным запахом собачьей псины. Потереть цветущую полынь и с наслаждением нанюхаться с рук её терпкого запаха. Попробовать поймать махоньких разноцветных мотыльков и увидеть свистящего суслика.
- Глядите-ка, разверещался! – умилялась Иринка, здорово вспугнув зверька. Он мигом исчезал в траве.
- В нору влетел. Вон она, - обнаруживала Алёнка темнеющий вход на пятачке разбросанной земли.   
      Этих нор была полная степь, как и самих сусликов. А над степью, словно в небесном раю заливались трелями жаворонки. В небесной выси точками парили беркуты. На них сестрицы смотрели с большой опаской, не отставая от папки. Вдруг под босыми ногами Иринки обнаруживалась блеснувшая денежка! Это была одна копейка.
- Папка, папка, смотри - мы теперь на одну копейку богаче стали! Я её только что на дорожке нашла! – нагоняла Иринка отца и протягивала ему денежку: - На, положи её скорее к себе в карман!
- Ёлки-палки! Мы и впрямь богаче стали на целую копейку! – глотая смех, соглашался Семён, прятал денежку в карман штанов и мысленно планировал поделиться этим случаем с Машей.
- А мы скоро придём? – немного притомившись, спрашивала Алёнка.
- Когда-нибудь да и придём, - отзывался отец и неожиданно ускорял шаг, стремительно уходя от дочерей вперёд: - А если вот так прибавим шагу, придём ещё быстрее.
- Ааа, папка, ну конечно, у тебя вон какие ноги длинные, поэтому тебе и ходится быстро! – торопилась за ним Алёнка, цепляясь за руку.
- Ну-у, я так вообще сейчас упаду! – тянулась ухватиться Иринка за ручку сумки в руке отца.
- Так это мне сумку тащить, ещё и вас? – нарочито возмущаясь, быстренько убирал от неё отец сумку и неожиданно со смехом начинал от них убегать.
- Лови его! – мигом обувая сандалии, бросалась за ним Алёнка.
- Держи! -  тоже обувалась Иринка и кидалась вслед.
      Но отца догнать было непросто и, набегавшись за ним по степи, дочери кричали:
- Папка, а давай побежим вместе?
- Давайте, - живо соглашался он, брал их за руки, и они бежали втроём. Только с дочками Семён бежал уже осторожно, а не так резво. На это они не соглашались.
- Нет, папка, так неинтересно! – тормозила его Алёнка и требовала: - Ты не притворяйся, а беги по-настоящему!
- Да! Мы хотим бежать, как бегаешь ты! – требовала и Иринка.
- Да? – моргал на них отец и, пожав плечами, добренько соглашался: - Ну раз уж вы так просите, ладно, побежали.
      И, крепко схватив их за руки, он бежал с ними так, что у Алёнки и Иринки чуть не летели по воздуху ноги! В этот момент им обоим вспоминалось, как во Фрунзе Генка гонял их в игре в «кучера». Сейчас таким же озорством отец в точности напоминал брата.
- Оёёёй, сейчас упадё-ооом! – наконец вопили дочери, и бега резко заканчивались.
- Ну ладно, после такой пробежки давайте-ка перекусим, - посмеявшись над ними, предлагал папка и живо доставал из сумки холщёвое полотенце, выставляя на него двухлитровую банку домашнего кваса, спичечный коробок соли, полбуханки чёрного хлеба и пучок луковых перьев.
      Еда такой «скатерти-самобранки» Алёнке и Иринке казалось вкуснее всего на свете! Так здорово было трапезничать под свист сусликов, звон пчёл, музыкантиков и стрекотание кузнечиков среди порхающих стрекоз и мотыльков!
- Гляньте: прямо рядом с нами суслик вылез! – указывала Иринка хлебной горбушкой на показавшегося зверька в траве.
- И правда, столбиком стоит! – замечала его Алёнка и предлагала: - Иди с нами кушать!
      Они кидали ему по кусочку хлеба, но суслик испуганно тут же исчезал с глаз.
- О, пропал! Как сквозь землю провалился! – досадовали девчонки.
- Лишь бы его не занесло на нашу бахчу, - поглядывал в сторону зверька отец. - А то он там со своим семейством так «угостится», что нам с грядок нечего будет собирать.
- Да ты что?! У, какие они оказывается прожорливые! – поражались дочери и уже без особого умиления рассматривали грызуна. Он как раз в этот момент снова вылез, ещё и звонко засвистел, словно смеясь над ними.
      А перекусивший отец ложился в траву на закинутые под голову руки и, глядя в небо, затягивал песню ямщика. Она сама собой лилась из души по степному простору. Вот где было распевать во всю мощь лёгких! Даже суслики сначала смолкали, а потом друг за другом снова начинали свистеть, будто подпевая.
- Сте-епь да сте-епь круго-ооом!.. – летело над цветущими просторами.
      Алёнка и Иринка тоже растягивались в полыни и подхватывали  песню. Да рядом с таким папкой не были страшны никакие беркуты!
      Когда же на бахче созревал урожай, Семёну приходилось ездить туда на велосипеде. В этом деле ему помогал сын, отправляясь с ним на своём велосипеде.
- Возьмите с собой и нас! Мы вам помогать будем! – увидев их с мешками на багажниках, приставали Алёнка и Иринка.
- Нет. Лучше помогайте маме, - звучал отказ.
- Ну возьмите! Мы на велосипеды ваши сядем, хоть покатаемся, - преграждали девчонки путь из ворот.
- Нет, велосипеды нам для другого дела нужны! – летел категоричный отказ, и отец с Генкой быстро уезжали со двора.
      Возвращались они уже с полными мешками дынь и арбузов.
- Это вы пешком столько шли назад, а дыни и арбузы на велосипедах ехали? - таращились девчонки на урожай.
- А вы думаете, почему мы вас не взяли? – усмехался Генка.
      Но если брат уходил на рыбалку, девчонки обязательно увязывались за отцом, лисицами заглядывая в глаза и прося:
- Пап, возьми с собой и нас. Мы тоже хочем помышковать по дыни, по арбузы.
      Ну как им было отказать таким смешным и любимым? И Семён шёл пешком, ведя велосипед по тропе и по очереди катая дочек. На багажнике была прикреплена сумка с продуктами и пара мешков для урожая. Они уходили в полдень, чтобы ближе к вечеру полить бахчу и принести с собой всего, чего пожелает душа. По пути интересно было погонять огромные шары перекати-поля. Отец, как мальчишка, пересвистывался с сусликами, что никак не получалось у дочерей. В эту пору у них ещё менялись передние зубы.
      А чтобы Алёнку и Иринку путь на бахчу не утомлял, Семён, как всегда давал им передохнуть, свернув с узенькой тропинки в цветущий простор разноцветья. Велосипед укладывался в полынь, на приготовленный для дынь и арбузов чистый мешок раскладывался перекус из любимого чёрного хлеба, варёных яиц, соли, лука и кваса, и они ели с огромным аппетитом и мечтали о хорошей жизни, любуясь седыми волнами колышущихся вдалеке ковылей в мареве знойной дымки. Затем, хорошо отдохнув, отправлялись дальше и по пути заворачивали на Шаровую балку, где в это время рыбачил Генка. Отец окликал его тихим свистом, присаживался рядом на корточки и кивал на воду:
- Ну, много уже наловил? Как клюёт?
- Да нормально. Всё клюёт потихоньку, - одной рукой вытягивал Генка из воды длинный ивовый прут с нанизанными рыбками через жабры: - Вот пара щурят, четыре подлещика и два окушка.
- Для вяления очень даже пойдёт! Или кошки наши угостятся, – одобрял отец.
- А вот на ушицу и на жарёху! – с гордостью доставал Генка прут с другой стороны. На нём едва заметно подёргивали жабрами два сома приличных размеров.
- О! Вот это я понимаю – клёв! – вполголоса восхищался Семён и выставлял большой палец одобрения: - Во! Молодец!
- Ух ты, вот это ры-ыыбины! – громогласно восхищались подлетевшие девчонки и принимались расхваливать брата: - Ну молодец! Не зря по рыбу пошёл мышковать!
- Да тише вы! Сейчас всю эту рыбу распугаете! - тут же шикал на них Генка.
- Гляньте – змея плывёт! Вон, вон, прямо на нас глазищами потаращилась! - не слыша его, ахали сёстры, указывая на змеиную голову над темноватой водой. Её чёрное длинное тело извивалось зигзагами и стремительно исчезало в камышах, а сёстры в испуге повелевали брату:
- Генка, сворачивай свои удочки и тикай отсюда, пока тебя эта змеюка не пережалила! 
- Да хорош орать! – уже вполголоса возмущался он и объяснял: - Это был уж. Их тут полно, и они вообще не жалятся.
- Да-да, они неядовитые, - поддакивал отец. Но сёстры в переживаниях лезли к брату с вопросом:
- А как ты узнал, что это неядовитый уж?
- У него вот тут на голове ушки жёлтенькие были! Не видели что ли? – стучал Генка себе по темени.
- Так, не мешаем брату рыбачить! Шагаем дальше! – видя неуёмность в переживаниях шумливых дочерей, поднимался отец и уводил их от рыбачка.
      Прибыв на бахчу, он срывал им по помидору и огурцу, выбирая самые лучшие, и шёл из арыка поливать посадки. Алёнка и Иринка солили  хлеб, ели душистые овощи и разглядывали бахчевые гряды.
- Ух ты! Смотри, какой арбузище лежит! – указывала Алёнка на здоровенный круглый, полосатый арбуз под большими, резными, тёмными листьями.
- А вон глянь-ка, длинные! Я никогда таких не видела! – замечала Иринка овальные арбузы.
- Точно длинные! – даже подбегала Алёнка к арбузам и, в изумлении глядя на другие, поражалась: - Арбузы же только круглые бывают! – а нарвавшись взглядом на маленькие арбузики, с умилением произносила: - А тут глянь, какие махонькие арбузята пузатятся! 
- Наверно ещё не доросли, - с интересом рассматривала их Иринка.
      Расправившись с огурцами и помидорами, они убегали к Волге, и пока отец управлялся с поливкой, бродились в воде и кидали в волны камешки, кто дальше кинет. В воду сестрицы никогда не лезли, так как плавать не умели. Тем более что Генка частенько хвастался уловом огромных сомов, щук и окуней, а эти рыбы жили и в Волге. Лезть к ним в воду не было никакого желания. Не дай Бог, ещё схватят за ногу и утащат на дно, чтобы съесть!
      Наконец солнце совсем садилось, и знойная жара спадала, сменяясь приятным тёплым вечером. Перед тем, как уходить домой, отец набирал в сумку овощей, а в мешки дынь и арбузов. Потом на дорожку разрезал небольшие арбуз и дыньку, и Алёнка с Иринкой от души наслаждались ароматными полумесяцами бахчевых культур!
- На сегодня ещё дома скушаете по кусочку и хорош, - довольно говорил отец и предостерегал: - А то ночью в своих кроватях будете «рыбку ловить», а потом целый день придётся сушить матрасы.
      По пути домой они тоже отдыхали, но теперь уже из-за того, что отец вёл тяжёлый велосипед. Дочки даже ему помогали, с пыхтением поддерживая сбоку мешок.
      Зато дома за столом всей семьёй съедался тот самый огромный арбуз, который назывался «Астраханским». Он разрезался со звонким сочным треском и был такой сладкий и сахарный, что при укусе из-под зубов брызгался сок и по рукам стекал до локтей! Вкуснее всего была его сахарная сверкающая середина. Она была похожая на заиндевевшую розовую ёлочку и съедалась в любом случае – объевшийся был едок или нет! На следующий день съедался не менее вкусный арбуз длинный. У него даже семечки были другой формы.
      А когда елась огромная дыня «Торпеда», её аромат гулял по всему дому и долго оставался во рту медовой сладостью. В другой раз сладкое место овальной полосатой «Торпеды» занимала небольшая круглая дыня «Медовка». Она была настолько сладкая и мягкая, что не кусалась, а затекала в рот до самой тоненькой корочки!
      Все до одной семечки бахчевых культур тщательно собирались на семена следующего урожая и для птичьих кормушек на зиму. А дынные и арбузные корки с удовольствием хрумкали кролики, после них долго облизывая и намывая мордашки.
      В то лето дынь и арбузов было такое изобилие, что дыни ели, сколько хотели, а из арбузов Маша наварила патоку – арбузный мёд. Из арбузных же корок они с Семёном наделали цукатов. С этими цукатами не могла сравниться ни одна дорогая конфета! А в подвале на соломе и в ящиках приготовились к зиме разного сорта дыньки, дыни и дынищи. Такие же там лежали и арбузики, арбузы и арбузищи. Всё это была щедрая бахча и усердный труд родителей.
      Маше не просто было ходить на бахчу. Её нежная белая кожа на активном солнце сразу обгорала до пузырей. Но если Семён собирался на бахчу ближе к вечеру, когда прекращалась палящая жара, Маша с удовольствием присоединялась к нему. Алёнку и Иринку не надо было и приглашать. Иногда за ними увязывался и Генка с желанием окунуться в волны Волги. С ним сёстрам было очень весело. Пока родители трудились на грядах, Генка устраивал им разные игры. Начертив на берегу подальше от воды стартовую линию, он командовал:
- Так, игра «Черепашки»! Встали на старт на четвереньки и по моей команде ползём к финишу до воды! Кто первый приползёт, тому отвалится середина арбуза! – и взмахивал руками: - Раз, два, три - вперёд!
      Девчонки угорело неслись к воде на четвереньках, а он над ними хохотал:
- Ой черепахи! Вот уж действительно черепахи!
      Эти игры родители только одобряли, считая, что они укрепляют костную и мышечную систему. А Генка затем учил сестрёнок запускать по воде плоские камешки и говорил:
- Научитесь пускать такие камни вот так, тогда поиграем в игру «Блинчики».
      И когда у сестёр что-то получалось, он командовал:
- Игра «Блинчики»! У кого «блинчик» дальше всех пропрыгает, тот выиграл!
      Выигравшему проигравшие щелкали целую горсть семечек. А уж, когда родители заканчивали работу, и в Волгу лезли плескаться всей семьёй, дети устраивали такую игру в «Морской бой», что родители присоединялись к ним тоже! Тогда над Волгой летело их общее веселье и счастливый хохот. И это купание тоже было, благодаря их замечательной бахче! 

продолжение следует..........................