Жилец миссис сэнфорд, 5 глава. конец

ГЛАВА V.

Состоятельный молодой техасец становится одним из жильцов миссис Сэнфорд. Облигации видны, и детективы снимают их номера. Сэнфорд арестована. — Внезапная и проницательная защита со стороны заключенного. — Она признана виновной в «непредумышленном убийстве» и приговорена к пяти годам заключения в исправительном учреждении Иллинойса. — Неверно направленная благотворительность и ее вознаграждение. Теория Пинкертона о том, как был убит Трафтон.

Обсудив свой план с моим суперинтендантом, мистером Ф. Уорнером, я послал за одним из моих самых молодых людей по имени Томас Барлоу и дал ему четкие инструкции относительно курса, который он должен был проводить в связи с миссис Сэнфорд. 357]

Итак, в первый день февраля около пяти часов пополудни к миссис Сэнфорд зашел молодой человек и спросил, не может ли она снять какую-нибудь комнату. Она была очень вежлива с ним и предложила ему комнату в верхней части лестницы за три доллара в неделю. Пока она показывала ему комнаты, она задала ему несколько вопросов о нем самом; а так как это был гладкий и невинный на вид молодой человек, то он рассказал ей все о своих делах. Он сказал, что его зовут Томас Барлоу, он из Техаса, где его отец был крупным скотоводом; он привел в город несколько сотен голов крупного рогатого скота и продал их дорого; он собирался остаться в Чикаго на короткое время, а затем ранней весной отправиться вверх по Красной реке на севере, чтобы заняться торговлей мехом, так как он считал, что там можно заработать много денег. любым с достаточным капиталом; Однако сначала он намеревался хорошо провести время в Чикаго.

Как только миссис Сэнфорд узнала, что у него с собой деньги, она стала очень нежной, сказав ему, что она сделает его более удобным, чем он мог бы быть где-либо еще, и что она будет обращаться с ним как с принцем. Она представила Мортона как своего брата и сказала, что они все вместе пойдут в театр. Сначала Барлоу отказывался, но она так настойчиво настаивала, что в конце концов он согласился ехать. Он ушел на час за своим чемоданом, а когда вернулся, миссис Сэнфорд была одета в свой самый стильный наряд, словно намереваясь произвести на него как можно лучшее впечатление. Он был очень добродушным и мальчишеским, видимо, верил всему, что она ему говорила, и смеялся над всеми ее попытками пошутить. Выйдя из театра, она узнала, что у одного из ее старых знакомых должно быть «торжественное открытие» в новом салоне, и она упрямо стремилась найти это место. Походив около часа, она позвала извозчика и предложила ему пять долларов за то, чтобы он отыскал этот новый салон, где ей не терпелось выпить, как она сказала, «на счастье и старых знакомых». Покатавшись до полуночи, она узнала, что открытие переносится, и тогда они пошли в ресторан рядом с ее домом, чтобы поужинать. Было уже два часа, прежде чем они легли спать, но прежде чем уйти, миссис Сэнфорд узнала, что Барлоу должен получить свою плату за скот чеком на сумму более четырех тысяч долларов. Она поговорила с ним о риске носить с собой деньги и сказала ему, что он должен купить облигации, так как тогда они не будут потеряны, даже если их украдут. Он согласился с ней и сказал, что попытается купить облигации, когда получит свой чек.

На следующее утро они позавтракали с миссис Сэнфорд, так как она, казалось, очень хотела, чтобы Барлоу оставался с ней как можно дольше. Было заметно, что она ничего не сказала, как обычно делала во всех предыдущих случаях, о молодом Трафтоне, который умер в ее доме, «с восемнадцатью тысячами долларов облигаций в ботинках».

Она сказала Барлоу, что у нее есть облигации, и ему было бы неплохо получить такие же. достаточно хороши для меня. Какие они? Я никогда не видел.

"Я покажу вам мой," сказала миссис Сэнфорд. «Я собираюсь продать один из них в ближайшее время, так как срок аренды истекает в конце месяца, и я хочу купить дом».

Затем она ушла в свою спальню, закрыла дверь и оставалась там несколько минут. Когда она вышла, в руке у нее была толстая записная книжка, и она вынула из нее два сложенных листа бумаги, которые показывала Мортону. Открыв их, она разложила их, и Барлоу, и Мортон ясно увидели числа, когда посмотрели через ее плечо.

«Вот эти маленькие билеты — купоны», — объяснила она Барлоу; "и каждые шесть месяцев я могу получить пятнадцать долларов золотом, срезав по одному с каждой облигации".

— Ты сказал, что хочешь продать одну? — спросил Мортон. — Если да, возможно, вы могли бы продать его мистеру Барлоу как образец, который он хочет получить.

"Да, это было бы хорошей идеей," сказал Барлоу; «тогда они не смогут обмануть меня никаким другим, когда я пойду покупать».

"Ну, я думаю, я сделаю это," сказала миссис Сэнфорд; "во всяком случае, вы можете поговорить со мной об этом, прежде чем вы идете, чтобы купить свой."

Затем она снова положила облигации в бумажник и пошла в свою спальню. Когда она вернулась, Барлоу сказал ей, что ему нужно съездить в город, чтобы получить деньги за свой скот, и попросил Мортона пойти с ним. Соответственно, двое мужчин ушли около полудня, но миссис Сэнфорд через минуту перезвонила Мортону, чтобы сказать ему, чтобы он остался с Барлоу на весь день.

"Не теряйте его из виду ни на минуту," сказала она; "и привести его сюда со всеми его деньгами."

Они вернулись только после четырех часов, и Барлоу сказал ей, что ему пришлось пойти на скотный двор, чтобы получить деньги. Затем он на несколько минут ушел в свою комнату, и миссис Сэнфорд спросила Мортона, есть ли у Барлоу деньги.

-- Да, ему дали чек на эту сумму, но было слишком поздно, чтобы получить его наличными, и ему придется ждать до завтра.

«Не могли бы мы забрать его у него и подделать к нему его имя?» она спросила. «Мы могли бы обналичить его первым делом утром».

«Это было бы слишком рискованно, — ответил он, — потому что его, вероятно, знают в банке, и нас следует немедленно арестовать. Но вы можете предложить пойти с ним утром в банк, а он такой мягкий, что вам не составит труда получить от него крупную сумму».

Вечером миссис Сэнфорд была очень привязана к Барлоу и узнала о нем все. Он рассказал свою историю таким образом, что она приняла его за невинного деревенского мальчика из Техаса, чей самый опасный опыт до сих пор сводился к побегам быков и быков. Он показал ей чек Первого национального банка на сумму около четырех тысяч долларов и сказал, что, когда утром получит по нему наличные, сделает ей хороший подарок. Тогда было решено, что она должна пойти с ним в банк на следующий день. Вечер прошел за чтением вслух и пением, и все они легли спать гораздо раньше обычного.

Когда Мортон и Барлоу ушли от миссис Сэнфорд в полдень, они, конечно же, пришли в мой офис, чтобы сообщить об обнаружении украденных облигаций. Теперь уже не было возможности ошибиться, так как они видели две облигации серии А под номерами 57 109 и 87 656. Поэтому я поручил мистеру Уорнеру получить ордер на ее арест и ордер на обыск ее дома, которые должны быть вручены на следующее утро до часа, назначенного для похода в банк с Барлоу. Все было подготовлено заранее, для ареста был нанят надежный констебль, а мистеру Р. С. Трафтону в Кливленд была отправлена телеграмма с просьбой немедленно прибыть в Чикаго. На следующее утро был получен ответ, что он уехал вечерним поездом.

Около одиннадцати часов в субботу, 3 февраля, мистер Уорнер и констебль прибыли в комнату миссис Сэнфорд. Когда они постучали в дверь гостиной, их впустил Мортон, который спросил, что им нужно.

«Я хотел бы снять комнаты, если есть какие-то для аренды», — сказал мистер Уорнер.

«Я поговорю с хозяйкой», — сказал Мортон, подходя к двери ее комнаты.

"Скажите джентльмену , чтобы позвонить снова," сказала миссис Сэнфорд; — Я не одет и не могу его видеть.

«Я хочу увидеть ее всего на несколько минут», — ответил мистер Уорнер, обращаясь к Мортону достаточно громко, чтобы его услышала миссис Сэнфорд, дверь которой была слегка приоткрыта.

"Ну, я не могу видеть джентльмена до полудня," ответила она.

"У меня есть важное дело, и я должен заняться им сейчас," ответил мистер Уорнер, просовывая ногу в отверстие и толкая дверь плечом; затем он продолжил, обращаясь к констеблю: «Это миссис Сэнфорд, и вы можете арестовать ее прямо сейчас».

Констебль немедленно взял ее на себя, и ей разрешили закончить свой туалет, хотя мистер Уорнер сначала обыскал ее платье, прежде чем позволить ей надеть его. Затем он провел тщательный обыск в спальне, во время которого миссис Сэнфорд была очень шумной и беспокойной, плакала и несколько раз притворялась, что впадает в истерику. Однажды, когда мистер Уорнер очень внимательно просматривал ее сундук, она сказала ему очень трагическим тоном:

«По тому, как вы ведете себя, можно подумать, что вы ищете убитого человека».

«Ну, может быть, если бы мы пришли немного раньше, мы могли бы найти его,» быстро ответил он, бросив на нее острый взгляд.

Так как ни ей, ни кому-либо еще не было сказано ничего ни о каком обвинении, кроме обвинения в воровстве, это замечание имело большое значение; и на суде это, несомненно, имело большое значение для присяжных.

Мистер Уорнер вскоре нашел бумажник с облигациями под матрацем ее кровати и, изучив их достаточно, чтобы опознать их, отдал их констеблю. Затем миссис Сэнфорд отвели в мой кабинет, и, поскольку мистер Трафтон прибыл из Кливленда, мы попытались поговорить с ее родственником о смерти юного Трафтона. Однако она была слишком хитра и делала вид, что впадает в истерику всякий раз, когда мы начинали расспрашивать ее.

Тем временем ее сопровождали Мортон и Барлоу, и Мортон предложил ей нанять адвоката, чтобы тот дал ей совет. Она была ему очень благодарна и говорила, что он ее единственный друг. Вскоре он пригласил адвоката, хорошо разбирающегося в защите преступников, и вся компания отправилась в зал суда. По окончании допроса ее держали в ожидании решения Большого жюри, и за неуплату залога в две тысячи долларов ее отправили в окружную тюрьму. Она сказала Мортону, что ее адвокат не может солгать наполовину и что она не должна платить ему ни цента. Она встала, когда было объявлено решение судьи, и произнесла целую речь; и врожденная хитрость женщины никогда не проявлялась так ясно, как в этом доводе, который, несомненно, был придуман под влиянием момента. Она утверждала, что юный Трафтон дал ей облигации, чтобы содержать ее ребенка, чьим отцом он был, и она говорила с такой силой и хитростью, что многие люди поверили ее утверждению. Таким образом, без консультаций и советов юриста, она в одно мгновение изобрела самую сильную защиту от обвинения в краже — тогда еще не было предъявлено обвинение в убийстве.

Когда ее перевели в тюрьму, она дала Мортону ключи от своих комнат, сказав ему взять на себя все там и найти покупателя на ее мебель. Поэтому он сообщил двум молодым людям, которые жили там, что миссис Сэнфорд арестована и что они должны найти другие комнаты, так как он намеревался распродать мебель. Когда они ушли, он прибрался в доме, упаковал чемоданы миссис Сэнфорд и привел все в порядок. Пока она ожидала суда, он каждый день навещал ее и давал ей разные лакомства, чтобы улучшить тюремное питание. Однажды он притворился, что заложил свое пальто за пять долларов, чтобы достать ей лимонов, чая и сахара. Она была очень тронута и дала ему пять долларов, чтобы он вернул ему пальто; но это действие было вызвано мгновенным импульсом. У нее было много денег, и она могла получить все, что хотела; но ее желание сохранить свои деньги было больше, чем ее желание хорошей еды. В самом деле, она едва не поставила под угрозу свое дело, отказавшись платить нанятому ею адвокату, но в конце концов она дала ему гонорар в размере пятидесяти долларов.

Ей очень хотелось узнать, кто были сыщики, работавшие над этим делом, и сказала, что, по ее мнению, Барлоу имел какое-то отношение к ее аресту. Мортон согласился с ней, и, поскольку в газетах сообщалось, что этим делом занимаются трое, он предположил, что, возможно, двое мужчин, которых она выгнала на улицу, тоже были детективами. Она ни на мгновение не заподозрила ни Ингема, ни Мортона; и когда Ингем зашел к ней в тюрьму, она была рада его видеть. Она пыталась добиться залога от двух братьев по имени Пратт, которые занимали одну из ее комнат, так как один из них был с ней очень близок; но они боялись запутаться в ее трудностях и поэтому отказались помочь ей получить залог. Она также попросила Ингэма поклясться в ряде ложных сведений о ее близости с Трафтоном, и когда он отказался это сделать, опасаясь, что его будут судить за лжесвидетельство, она сказала, что может заставить «своего Билли» поклясться в чем угодно. Этот «Билли» оказался неким Уильямом Симпсоном, барменом и ее бывшим любовником. Некоторое время его выслеживали мои сыщики, но он внезапно исчез, и больше его не видели до суда над ней за воровство, когда, как она сказала, он был готов клясться во всем. Затем он снова исчез, но я не проявлял особого интереса к его преследованию, так как знал, что он не посмеет повторить свое лжесвидетельство, когда должен состояться суд по делу об убийстве. Его показания сводились к тому, что он подслушал разговор между миссис Сэнфорд и юным Трафтоном, в котором последний признался, что он отец ребенка миссис Сэнфорд, и что он был с ней в близких отношениях в Буффало около восемнадцати месяцев. до. Между ними обсуждался вопрос о содержании ребенка, и Трафтон сказал, что даст ей полторы тысячи или две тысячи долларов в виде облигаций, чтобы она могла в комфорте воспитывать его ребенка. Свидетель также показал, что Трафтон и миссис Сэнфорд были очень близки друг с другом, часто вместе занимая одну комнату; что миссис Сэнфорд часто говорила о своей прежней близости с ним; и что он сделал вывод из их разговора, что Трафтон был причиной ее разлуки с мужем. Это свидетельство было очень искусно изготовлено и художественно оформлено, чтобы представить Трафтона в свете распутника и распутника, а миссис Сэнфорд - доверчивой жены, сбитой с пути хитростью вероломного человека. Несмотря на дурной характер и внешний вид Симпсона, его показания имели достаточно веса для некоторых присяжных, чтобы вызвать разногласия, и миссис Сэнфорд была заключена в тюрьму.

Г-н Роберт С. Трафтон очень хотел наказать ее, так как был уверен, что она стала причиной смерти его сына. Обстоятельства дела вызвали значительную задержку, и только 27 января 1873 г., почти через год после ее ареста, состоялся суд по обвинению в убийстве.

Свидетельские показания на этом процессе были очень интересными во многих отношениях. Врач округа, который провел первое вскрытие останков и назвал причиной смерти застой в легких, заявил, что нашел покойного мертвым в комнате миссис Сэнфорд и что он взял на себя ответственность за найденное в его владении имущество. Он заявил, что ему следовало бы провести тщательный осмотр, если бы он не нашел облигации и деньги; но он не подозревал нечестной игры, и поэтому сделал только поспешное расследование.

По показаниям двух или трех свидетелей было показано, что в ночь смерти Трафтона миссис Сэнфорд около полуночи зашла в два салуна, спрашивая «своего Билли», имея в виду человека Симпсона, благодаря показаниям которого она избежала осуждения по обвинению в краже. , тогда он жил на ее щедрость. В поисках его она была очень взволнована и возбуждена, ее одежда была в беспорядке, а цепочка от часов порвалась. Одному свидетелю она сказала, что хотела бы, чтобы Билли пришел к ней домой, чтобы посмотреть на «самый красивый труп, который она когда-либо видела». Один свидетель показал, что она вернулась в его салон около пяти или шести часов утра и уговорила его подняться в ее комнаты, чтобы посмотреть на тело; он так и сделал и нашел тело мужчины, лежащее в постели, частично прикрытое. В бумажнике у нее была большая пачка денег и бумаги.

Был вызван хирург с самой высокой репутацией в Кливленде, и он дал свои показания самым прямым и убедительным образом, как человек, который прекрасно знал, о чем говорил, и не угадывал ни одного факта. как заявлено им. Он заявил, что смерть наступила в результате удара по правому боку, которому способствовало насилие в области горла и шеи. Был очень легкий застой в мозге и легких, но он был уверен, что смерть не была результатом ни того, ни другого; действительно, не принимая во внимание следы внешнего насилия, он сказал, что не должен был быть в состоянии объяснить смерть мистера Трафтона. По завершении повторного допроса он сказал, что смерть могла быть вызвана сильным ударом кулака, за которым последовало удушье, и готов поклясться, что смерть Трафтона была вызвана насилием. Показания этого свидетеля были подтверждены показаниями нескольких других хирургов с хорошей репутацией, а затем сенсацию произвел вызов Джона Ингэма для обвинения.

Когда миссис Сэнфорд увидела, что ее всеми любимый друг Джек выступил и признал себя одним из ужасных детективов Пинкертона, она не выдержала и горько заплакала. Ингхэм рассказал историю своей связи с этим делом, изложив различные истории, которые миссис Сэнфорд рассказывала о смерти Трафтона, а также ее страх перед входом в комнату, где он умер. Затем он рассказал внутреннюю историю своего ареста за предполагаемое ограбление Адамсона, показывая, что я заранее спланировал это, чтобы убедить миссис Сэнфорд выразить ему свое доверие. После ее ареста за воровство он навестил ее в тюрьме, и она пыталась заставить его поклясться, что он слышал, как Трафтон обещал дать ей залог, чтобы содержать ее ребенка. Когда он возразил на том основании, что его могут арестовать за лжесвидетельство, она сказала ему, что «ее Билли», имея в виду Уильяма Симпсона, все равно поклянется в этом.

Показания мистера Уорнера относительно нахождения облигаций во владении миссис Сэнфорд были подтверждены показаниями констебля; они также повторили замечание миссис Сэнфорд, сделанное во время обыска, еще до того, как было выдвинуто какое-либо обвинение в убийстве: «Судя по тому, как вы ведете себя, я должен думать, что вы искали убитого человека».

Когда показания обвинения были собраны, настала очередь защиты, и они вызвали столько медицинских экспертов, чтобы доказать, что Трафтон не умер от насилия, сколько другая сторона должна была доказать, что он не умер естественной смертью; действительно, на основании данных медицинских показаний могли возникнуть серьезные сомнения относительно того, имел ли он вообще какое-либо значение для смерти, поскольку, по мнению обеих сторон, не было обнаружено никакой надлежащей причины смерти. Несколько свидетелей показали, что, по их мнению, незадолго до смерти он был в загуле, но вскоре это было опровергнуто столь же заслуживающими доверия свидетелями обвинения.

Подводя итог, адвокат народа представил весьма правдоподобную версию того, каким образом было совершено убийство, и потребовал вынесения вердикта на следующих основаниях: Юный Трафтон,

как показывают показания его отца и других, посетил Чикаго, чтобы купить хлеба, и поэтому он был вынужден носить с собой крупную сумму денег. Не имея возможности снять номер ни в одной удобной для бизнеса гостинице, он, вероятно, вошел в первое место, где увидел вывеску. , «Комнаты в аренду», и занял спальню, питаясь в соседней гостинице. Живя у миссис Сэнфорд, он пытался купить зерно по выгодной цене и ежедневно советовался с капитаном Далтоном, который командовал одной из шхун его отца. Обнаружив, что при существующем состоянии зернового рынка он не может получить какую-либо выгоду, он отправил шхуну обратно в Кливленд в последний день ноября, чтобы она не попала в лед в проливе в конце ноября. навигация. Затем он был готов вернуться сам и, несомненно, идя к себе на квартиру, сообщил об этом миссис Сэнфорд. Поскольку он не скрывал причины своего визита в Чикаго, она, вероятно, была хорошо осведомлена о его цели, а также о том, что у него с собой большая сумма денег. Видя его неосторожность, ей пришла в голову мысль ограбить его, и, имея в виду его ожидаемый отъезд, она знала, что у нее будет только еще один случай осуществить свой замысел.

Поэтому по возвращении в тот же вечер, только что расставшись с капитаном Далтоном в полном здравии и трезвости, он был приглашен отужинать с ней. Ничего не подозревая, он сел и плотно поужинал. Каким-то образом то ли в еде, то ли в питье ему дали дозу морфия, и вскоре он крепко заснул. У женщины был удобный случай, и вся природная жажда денег, которая отличала ее, обрушилась на нее с полной силой, побуждая и подстрекая ее на все, что необходимо для достижения ее цели. Уложив его на кровать, она стала обшаривать его карманы исподтишка опытной руки. Сначала не найдя ничего, что могло бы вознаградить ее поиски, она стянула с него один из ботинок и обнаружила облигации Соединенных Штатов, которые он там спрятал. Но насилие, необходимое для снятия сапога, заставило его частично пробудиться от наркотического сна, и он смутно осознал, что кто-то пытается его ограбить. Однако, все еще в сонном, сбитом с толку состоянии, он не мог ничего сделать, кроме как сесть и яростно вцепиться в нападавшего; схватив одну из уз, он цеплялся за нее, пока та не разорвалась на две части, причем обрывки ясно показывали, как они были разорваны в тисках двух решительных рук — убийцы и ее жертвы. Но вскоре она обнаружила, что он слишком быстро приходит в себя и что ее попытка ограбления будет сорвана; поэтому, со всякой ослепляющей страстью, ее жадность и страх одинаково побуждали ее к действию, она нанесла ему сильный удар в бедро и другой, более сильный, в бок. Частично оглушенный сотрясением мозга, он упал, и тогда она схватила его за горло. Ее круглые пухлые руки, хотя и достаточно сильные, чтобы задушить его, оставили на коже лишь легкие следы ссадины, и через несколько минут все было кончено. Его имущество было в ее власти, и она не думала о теле своей жертвы, пока не конфисковала все ценные бумаги, которыми он владел.

Но ее положение было опасным, и, несколько остыв, она поняла, что нужно что-то сделать, чтобы устранить всякое проявление нечестной игры. Как это можно сделать наиболее эффективно? Очевидно, не давая никаких видимых оснований подозревать, что у нее была какая-то цель в его смерти; и нет ничего более действенного, чем оставить в его владении такое количество имущества, что посторонние люди поверят, что ничего из этого не было взято. Можно легко себе представить, что это была ее самая трудная задача; ибо отказаться от денег было для нее, вероятно, большим испытанием, чем для некоторых людей отказаться от жизни. Тем не менее, никогда нельзя подвергаться риску быть обвиненным в убийстве; так что, неохотно, она положила одну связь в его карман, и, нечаянно приложив к нему половину разорванной связи, другая половина положила ему под голову, в сапог, из которого она была взята. Затем она раздела тело, естественно положила его в постель и отправилась искать «своего Билли», своего любовника и сводника в пороке.

Такова была история преступления, как ее представляло обвинение; и все ее действия после той роковой ночи согласовывались с такой теорией. Ее утверждения о близости с молодым Трафтоном не были подтверждены, за исключением показаний этого Уильяма Симпсона, ее любовника. Примечательно, что, хотя этот человек свидетельствовал на суде по делу о краже, что он слышал признание мистера Трафтона в том, что он является отцом ребенка миссис Сэнфорд, на суде по делу об убийстве его не просили давать никаких таких показаний. , а на существование такого ребенка защита даже не намекала. Адвокаты миссис Сэнфорд прекрасно знали, что у нее никогда не было детей и что этот факт можно было бы доказать в случае необходимости. Обнаружив также, что Джек Ингем был детективом Пинкертона, а не лучшим другом миссис Сэнфорд, они увидели другие причины, по которым было бы нецелесообразно снова заставлять мистера Уильяма Симпсона лжесвидетельствовать.

Защита удовлетворилась утверждением, что не было достаточных доказательств того, что мистер Трафтон вообще умер насильственной смертью, и что не было никаких доказательств того, что, даже если нечестная игра имела место, миссис Сэнфорд была убийцей. виновный человек. Это заявление было умело представлено адвокатом, и затем судья кратко обвинил присяжных в отношении закона и формы их вердикта. В начале судебного процесса миссис Сэнфорд вела себя очень плохо, часто вслух противоречила свидетелям и делала много громких замечаний присяжным и суду; однако после того, как начались показания защиты, она очень мало внимания уделяла процессу, часто дремала и спала в своем кресле. Эта привычка, несомненно, была связана с употреблением морфия, которого она употребляла в больших количествах.

Присяжные удалились в три часа, и при первом голосовании их было девять за обвинительный приговор и три за оправдательный. После более чем четырехчасового обсуждения показаний был достигнут компромисс, и судья, уведомленный о согласии присяжных с вердиктом, был доставлен для заслушивания заключенного.

Все наготове, писарь зачитал приговор следующим образом:

«Мы, присяжные, признаем подсудимую виновной в непредумышленном убийстве и назначаем ей срок заключения в пять лет каторжных работ».

При слове «виновен» миссис Сэнфорд вздрогнула; но, когда была прочитана остальная часть находки, она, казалось, была приятно удивлена. Она попросила стакан воды тихим голосом, сильно побледнела и потеряла сознание, прежде чем ей подали воду.

Затем ее перевели в тюрьму, чтобы дождаться обсуждения ходатайства о новом судебном разбирательстве. Находясь там, она дала одно из самых убедительных доказательств своей господствующей страсти — жадности. Она пользовалась большим сочувствием среди определенного класса сентименталистов, и количество сочувствия, потраченного на нее, было поразительно для тех, кто знал ее настоящий характер и привычки; но о вкусах не спорят, и поэтому к миссис Сэнфорд относились с большим вниманием множество благонамеренных, но неискушенных людей. Среди добрых самаритян, которые проявляли к ней наибольший интерес, была дама по имени миссис Джонс, и эта дама довольно часто навещала ее в ее камере, принося ей книги и бумаги.

Однажды утром миссис Джонс пожаловалась на плохое самочувствие, и миссис Сэнфорд тут же дала ей стакан воды. Вскоре после того, как она выпила его, миссис Джонс стала очень сонливой, и через несколько минут она погрузилась в крепкий сон. Этот эффект, конечно, был произведен дозой морфия в воде, и тогда миссис Сэнфорд приступила к ограблению миссис Джонс всех ее ценностей. Миссис Джонс жила в скромных условиях, и ее кошелек был недостаточно набит, чтобы удовлетворить жадного демона миссис Сэнфорд; следовательно, она тщательно искала другую добычу. Случилось так, что миссис Джонс, потеряв все свои верхние зубы, заменила их искусственными зубами, закрепленными на пластине из цельного золота. Поэтому, не удовлетворившись ограблением своей благодетельницы в других отношениях, миссис Сэнфорд фактически вырвала зубы изо рта миссис Джонс и спрятала их в своем собственном сундуке.

Конечно, проснувшись, у миссис Джонс не было зубов, и она обвинила миссис Сэнфорд в их краже. Последний отрицал, что сделал это, ругал и ругал миссис Джонс и пытался помешать полицейским обыскать камеру. Зубы и другие предметы, украденные у миссис Джонс, были найдены на дне сундука миссис Сэнфорд, и миссис Джонс вышла из тюрьмы под сильным впечатлением от убеждения, что у благотворительности есть свои трудности, а также награды.

Ходатайство о новом судебном разбирательстве было отклонено, приговор был вынесен в соответствии с вердиктом присяжных, и миссис Сэнфорд была отправлена в тюрьму штата Иллинойс в Джолиет.

Относительно того, каким образом был убит молодой Трафтон, у меня всегда была собственная версия; и, хотя я, конечно, не претендую на какое-либо хирургическое образование, я даю его по заслугам, однако предваряя его замечанием, что несколько выдающихся врачей согласны с моим мнением или, по крайней мере, допускают его большую вероятность.

Следует помнить, что миссис Сэнфорд постоянно употребляла морфин и что она хвасталась своей способностью вводить его в такой пропорции, чтобы ее жертвы засыпали крепким сном. По всей вероятности, как предположил прокурор штата, она дала юному Трафтону дозу за ужином; но возможно также, что действие было недостаточным, и что, когда она попыталась ограбить его, он слегка ожил, заборолся и, схватив одну из уз в судорожной хватке, разорвал ее надвое.

До сих пор теории идентичны, но мне не удалось увидеть достаточную причину смерти в легком ударе и легком удушье, тем более, что легкие не представляли условий, которые возникли бы, если бы смерть наступила в результате удушения или асфиксии. При обыске комнат миссис Сэнфорд мистер Уорнер нашел два или три маленьких шприца, предназначенных для подкожных инъекций, и это навело меня на мысль, что она стала причиной смерти Трафтона только от морфия. Моя идея заключалась в следующем:

когда она обнаружила, что Трафтон был недостаточно накачан наркотиками, чтобы позволить ей безопасно ограбить его, она, вероятно, оставила его в покое, и наркотик снова подействовал до такой степени, что он усыпил его. Затем она прибегла к подкожной инъекции морфия, зная, что снотворное действие этого лекарства будет более быстрым и сильным. Эта операция производилась на боку, а затем вблизи крупных вен голени, чем и вызывались кажущиеся кровоподтеки, наполненные экстравазацией крови. Итак, действие морфия сильно варьируется в зависимости от конституции, темперамента и привычек людей, которым его дают; но комбинированным результатом внутренних и внешних доз почти всегда является смерть.

Поэтому мне кажется вполне вероятным, что именно таким образом Трафтон и умер, и что следы морфия в ранах, как и в желудке, полностью испарились до того, как кливлендские хирурги провели осмотр, через двенадцать дней после смерти.

Однако, какими бы ни были средства, не может быть никаких сомнений в том, что было совершено самое гнусное убийство и что миссис Сэнфорд вполне заслужила более серьезное наказание, чем было назначено ей. Был ли у нее сообщник, никогда не будет известно, но вполне вероятно, что у нее в доме был кто-то, кто знал об убийстве после того, как оно было совершено, если не раньше. Этим можно объяснить отсутствие пятой облигации, которая так и не была найдена, но которую впоследствии проследили от министерства финансов, когда она была представлена туда, к какой-то неизвестной женщине, которая продала ее в Милуоки. Эта женщина, очевидно, не была миссис Сэнфорд, но установить ее личность не удалось, и поэтому все следы были утеряны.
*
КОНЕЦ.