Жилец, 4 глава

ГЛАВА IV.

Соединительные звенья. Способность Сэнфорда подражать актерам. — Один детектив отрывается от нее, а другой занимает его место. Разум Сэнфорда часто обременялся предметом убийства. — Появляются новые улики. — Взгляд на украденные облигации. — Проницательность убийцы.

Ингем вернулся к миссис Сэнфорд только поздно вечером в день своего ареста. Когда он прибыл туда, его впустил Чарли Стоукс, полицейский, который, казалось, очень удивился, увидев его. Миссис Сэнфорд тоже была поражена и очень побледнела, увидев его. Однако вскоре они очень дружелюбно заговорили, выразив сожаление по поводу его ареста и радость по поводу его освобождения. Чарли пробыл недолго, и после того, как он ушел, миссис Сэнфорд навела всевозможные справки о способе его побега.

«Почему, миссис Сэнфорд, — ответил он, — я же говорил вам, что они не могут меня удержать. Против меня не было абсолютно никаких улик, и они боялись даже запереть меня. Я десять лет в этом бизнесе, в В Новом Орлеане и в других местах, и меня еще ни разу не поймали. Единственное, что меня озадачивает, так это объяснить, почему меня вообще арестовали!»

— Надеюсь, вы не подозреваете, что я приложил к этому руку? — спросила миссис Сэнфорд.

— О, нет! Я вам полностью доверяю, но я думаю, что одна из этих переплетчиц могла видеть меня с Адамсоном на улице. Одна из них зашла на станцию, пока я была там. , и смотрела на меня очень пристально, как бы пытаясь опознать меня. И все же я не понимаю, как она могла что-то заподозрить, если только кто-нибудь не подтолкнул ее к этому.

«Возможно, какой-нибудь бармен видел, как вы пили с ним днем, — предположила она, — и описал вас полиции».

"Ну, я хотел бы знать, кто это был," сказал он свирепо, "потому что я бы застрелил его, как собаку".

Поскольку миссис Сэнфорд сняла комнату Ингема, ему негде было остановиться, и он ушел около полуночи, сказав ей, что вернется на следующий день. Однако он не пошел туда до наступления темноты, так как был уверен, что полиция попытается «выследить» его. Он обнаружил, что миссис Сэнфорд очень беспокоится о нем, так как думала, что его снова арестовали. Он пригласил ее в театр, и по дороге домой они зашли в ресторан, чтобы поужинать поздним вечером. Поскольку для него не нашлось жилья, он был вынужден отправиться на ночь в гостиницу, но миссис Сэнфорд пообещала, что на следующий день приготовит для него кровать в немеблированной комнате. На следующий день он снова позвонил, и миссис Сэнфорд сказала, что Чарли был там и рассказал ей все об их посещении театра прошлой ночью. Она сказала, что он точно знает, где они были, что ели на ужин и сколько заплатили. Таким образом, Ингаму стало известно, что за ним наблюдают, и поэтому его положение стало очень неловким.

-- О, кстати, -- вдруг воскликнула она, -- я говорила вам, что вернула свои часы?

"Нет, как вы восстановили его?" он спросил.

«Ну, он был у этого человека Грейвса, и мне пришлось заплатить сто долларов, чтобы вернуть его».

"Это был большой позор," сказал Ingham, сочувственно, как будто он полностью верил ей.

«Да, я получила свои часы и несколько других безделушек, которые были у меня вместе в одной коробке. Вот они, — сказала она, доставая коробку.

Ингем с большим интересом посмотрел на них и среди старых пуговиц, разрозненных серег и других сломанных украшений увидел две золотые запонки, одна в форме ромба, а другая в форме звезды. Это было небольшое дело, но все же это было одно из связующих звеньев в цепи улик против нее; поскольку, судя по описанию, я был уверен, что это недостающие шпильки молодого Трафтона.

Ингем провел с ней вечер, и она была действительно очень дружелюбна, казалось, стремясь рассеять любые подозрения, которые у него могли возникнуть, что она несет ответственность за его арест. Однако она не устроила ему ночлег там, и поэтому он отправился на ночь в небольшую гостиницу. Когда на следующий день он явился ко мне в контору, я дал ему четыреста долларов наличными и велел показать их миссис Сэнфорд в качестве выручки от продажи украденных облигаций. Соответственно, когда он пришел туда днем, он пересчитал большую стопку банкнот перед ее изумленными глазами и спросил ее, не знает ли он, как заставить деньги хорошо оплачиваться.

"Почему, где вы взяли все эти деньги?" она спросила.

«Я продал те облигации, которые показывал вам прошлой ночью», — ответил он. -- Говорю вам, не всякий человек умеет распоряжаться имуществом, когда оно попадает в его руки.

"Теперь ты будешь краснеть надолго, не так ли?" она сказала, в ее самой любезной манере. — Что ты собираешься делать со всем этим?

«О! Сначала мне придется разделить с моим партнером», — ответил он.

— У вас был партнер в этом деле? она спросила. — Ты не говорил мне о нем.

"О! Да, у меня был тот же партнер, что и в другом случае," ответил Ингем. «Он держал Адамсона, и я ударил его кирпичом. Однако, прежде чем я уйду, вот подарок, — продолжал он, бросая ей на колени две десятидолларовые банкноты. — Я дам тебе еще через день или два.

Миссис Сэнфорд была очень довольна и сказала, что заботится о нем больше, чем о ком-либо другом, и что он во всем может на нее положиться. Затем Ингам оставил ее и пришел в мой офис, чтобы вернуть деньги. Вечером он повел миссис Сэнфорд и мисс Иду Масгроув в театр, и последняя, очевидно, прослышав о его улучшении состояния, отнеслась к нему с большим радушием. Они вернулись в комнаты мисс Иды после того, как театр закончился, и миссис Сэнфорд изобразила несколько прекрасных подражаний разным актерам и актрисам, что показало большую способность мимики, а также значительную драматическую силу. Было очень поздно, когда Ингем и миссис Сэнфорд вернулись домой и тут же легли спать.

На следующий день Ингам, как обычно, ушел и оставался почти до темноты. Увидев миссис Сэнфорд, он признался, что был в очень угрюмом настроении, и сказал, что весь день играл в азартные игры.

«Сначала я сразу выиграл, и я был почти на две тысячи долларов впереди, но проклятая удача изменилась, и я начал проигрывать все ставки, так что, когда я ушел, у меня было только десять долларов в кармане. из всех тех денег, которые я получил за облигации».

Ингем не мог совладать со своими чувствами, думая о своей утрате, и ругался и бредил, как сумасшедший. Миссис Сэнфорд тоже была очень разочарована, но ничего не сказала, кроме того, что он должен был знать лучше, чем играть в азартные игры. Пока он был там, входили и выходили два или три новых жильца, так что у него не было много времени поговорить с ней, и он ушел рано вечером.

Из-за ареста Ингема и его ссоры с миссис Сэнфорд я решил освободить его от этой операции и поставить на его место другого человека. Его рассказ об азартных играх был частью моего плана; а на следующий день, когда он зашел к ней, ему было приказано объявить о своем намерении покинуть город. Соответственно, он так и сделал, мотивируя это тем, что он потерял все свои деньги и что полиция так внимательно следила за ним, что он боялся предпринять еще одну попытку ограбления в Чикаго. Он сказал ей, что едет в Сент-Луис и что ему следует немедленно приехать к ней, если он когда-нибудь вернется.

Она казалась очень огорченной мыслью о том, что потеряет его, и сказала ему, что, когда она получит свои деньги, она отдаст ему столько, сколько он захочет. Она взяла с него обещание писать ей, а когда он ушел, она плакала от, казалось бы, искреннего горя.

Через три дня к миссис Сэнфорд пришел джентльмен, который сказал, что хотел бы снять меблированную комнату. Миссис Сэнфорд, похоже, понравилась его внешность, и она предложила ему маленькую заднюю комнату за небольшую плату. Решив взять его, он сказал ей, что его зовут Генри С. Мортон, недавно из Англии.

-- О! Я так рада, что вы из старой страны, -- сказала миссис Сэнфорд, -- ведь я сама из Эдинборо, а мой отец -- лорд-главный судья тамошних судов. Он очень богат и лечил меня. очень щедро с тех пор, как я ушла от мужа, ведь только на прошлой неделе он прислал мне три тысячи долларов».

В этот момент вошел мистер Брюс, владелец мебельного магазина внизу, выглядевший довольно пьяным. Миссис Сэнфорд представила двух мужчин, а мистер Брюс сказал что-то о том, что он ирландец.

— Какое странное совпадение, — сказал мистер Мортон. «Вот три человека, каждый из которых представляет одно из трех королевств Великобритании. Если бы я мог кого-нибудь послать за элем, мы бы выпили тост за Британию, благослови ее Бог!»

Поговорив некоторое время, миссис Сэнфорд и мистер Мортон прошли в гостиную, а мистер Брюс спустился в свой магазин. Тогда Мортон сказал, что оставил свой чемодан на Сток-ярдах и сейчас же пойдет за ним. По возвращении он обнаружил у двери двух грубых мужчин, пытающихся войти, но звонок не звонил, и поэтому Мортон ушел на полчаса, оставив мужчин стучать и пинать дверь. Около восьми часов он вернулся и обнаружил, что дверь открыта. Он поднялся наверх и вошел в гостиную. Миссис Сэнфорд была полна извинений за то, что заперла его, но сказала, что у нее были проблемы с одним из ее жильцов, и она решила не пускать его в дом. Пока они разговаривали, вошли двое мужчин, которых Мортон видел у двери, и между миссис Сэнфорд и младшим из них сразу же возникла ссора. Через короткое время они оба сильно разозлились и стали говорить друг другу самые оскорбительные выражения. Наконец, миссис Сэнфорд, гладившая, бросилась на молодого человека с утюгом в руке и, несомненно, серьезно ранила бы его, если бы он не убежал в свою комнату наверху лестницы. Затем она положила на стол рядом с собой тяжелую кочергу и сказала, что размозжит ему череп, если он еще раз приблизится к ней. Вскоре он снова вошел в комнату, когда она, схватив кочергу, бросилась на него, как ярость. Ему удавалось избегать ее, пока Мортон и другой мужчина не убедили ее бросить кочергу; и оба незнакомца ушли, сказав, что должны вернуться в одиннадцать часов.

После их отъезда миссис Сэнфорд опустилась в кресло и некоторое время плакала, говоря, что она никогда в жизни так себя не вела, так как никто никогда не обращался с ней так позорно. Затем она стала болтливой и откровенной, рассказав Мортону старую историю о том, что ее отец был лордом-главным судьей Шотландии, а ее муж был богатым человеком в Буффало. Она перечислила причины, по которым ушла от мужа, и сказала, что отец сначала прислал ей сто пятьдесят долларов после развода, но она посчитала такую маленькую сумму оскорблением и поэтому вернула ее. Она добавила, что он очень скоро пообещал ей три тысячи долларов и что она надеется получить их через неделю или две. От этой темы она перешла к истории смерти юного Трафтона, которую рассказала очень подробно. Она сказала, что, когда обнаружила, что он мертв, потеряла сознание и не приходила в себя почти два часа.

Пока она продолжала свой рассказ, послышался громкий шум, и она объяснила Мортону, что мистер Брюс пил весь день, пока не стал бояться идти домой, и что теперь он совсем пьян в ее комната. Она сказала, что он был очень добр к ней, предоставив ей мебель в кредит, и поэтому она хотела, чтобы ему было удобно, пока он не протрезвеет. В течение вечера она продекламировала несколько отрывков из Байрона, Скотта и Лонгфелло и даже процитировала несколько частей из пьес Шекспира с большой силой и красотой красноречия. Она также много говорила о Джеке Ингеме, бывшем постояльце ее комнаты, и, казалось, была о нем очень высокого мнения. Она сказала, что он был вынужден уехать из города, потому что полиция преследовала его из-за того, что он сделал, добавив, что, однако, ей все равно, и она никогда не отступится от друга, но будет защищать его от чего угодно. кроме убийства. Они легли спать после двух часов ночи, и, поскольку она не обустроила комнату Мортона должным образом, она приготовила для него постель на диванчике в гостиной. Поскольку мистер Брюс лежал мертвецки пьяный на ее кровати, она была вынуждена спать на полу в своей комнате.

Около четырех часов Мортона разбудила миссис Сэнфорд, которая сказала, что не может спать в своей комнате, так как Брюс так громко храпел, как Стенли Трафтон в ночь своей смерти.

"О! Это ужасно думать," сказала она, вздрагивая. «Я сойду с ума, если останусь там дольше».

Затем она легла на стол и накрылась покрывалом, которое принесла из своей комнаты. Около шести часов их разбудил громкий шум у входной двери, и миссис Сэнфорд сказала, что эти пьяные бездельники снова вернулись. Она тут же встала, взяла из своей комнаты револьвер и спустилась к двери, где велела мужчинам уйти, так как она не впустит их в это время ночи. Пока она говорила, Брюс начал двигаться и нашел дорогу в холл. Затем Мортон услышал громкий треск, словно кто-то упал с лестницы, а затем миссис Сэнфорд трагическим тоном позвала его прийти и помочь ей. Мортон вышел и обнаружил, что Брюс упал с вершины к подножию лестницы, а спустившись, обнаружил несчастного представителя Изумрудного острова, лежащего кучкой у входной двери. Двое мужчин снаружи, очевидно, испугались шума и вернулись только в восемь часов. Брюс не пострадал, за исключением пореза на руке, который Мортон перевязал, после чего снова воцарилась тишина до рассвета. Около девяти часов Мортон зашел к Брюсу, которого застал сидящим в постели. Брюс сказал, что его деньги пропали, и что накануне вечером миссис Сэнфорд накачала его наркотиками, чтобы позволить ей их украсть. Мортон позвонил миссис Сэнфорд и спросил, где деньги Брюса. Она сказала, что убрала его на хранение и, приподняв матрац, достала два бумажника и коробку с часами, безделушками и т. д. Дав Брюсу его бумажник, она вышла, и он тут же [Pg 350] пересчитал свои деньги. Он сказал, что у него должен быть восемьдесят один доллар, но она взяла десять долларов; не стоило поднимать из-за этого шума, но он сказал, что знает, что она накачала его наркотиками.

Через некоторое время вошел мистер Грейвс и побеседовал с миссис Сэнфорд наедине. Она, казалось, боялась его, в то время как он вел себя так, как будто имел какую-то власть над ней. Когда они вошли в гостиную, где разговаривали Брюс и Мортон, миссис Сэнфорд попросила Грейвза одолжить ей доллар, но он отказался.

"Тьфу! Я не хочу этого," ответила она. - Я только спросил, не одолжите ли вы его, так как у меня достаточно своего. и, говоря так, она достала свой бумажник.

Мортон видел, как она отсчитала девять десятидолларовых и девять однодолларовых купюр. Судя по тому, что она показала всего девяносто девять долларов, можно было предположить, что она только недавно поменяла одну из стодолларовых банкнот, взятых у юного Трафтона. Затем она открыла другое отделение и достала два сложенных листа бумаги кремового цвета, по-видимому, размером с два листа бумаги. Они были сложены в несколько раз, и были забиты довольно плотно.

— Ты знаешь, что это такое? она спросила.

"Нет, я не," ответил он; "кто они такие?"

Она лишь рассмеялась и закрыла бумажник, прошептав, что не хочет, чтобы Грейвс и Брюс видели ее деньги. Она сказала, что не хочет оставаться наедине с Грэйвзом, опасаясь, что он ее ограбит; поэтому Мортон попросил его выйти и сыграть в бильярд. Брюс был в большом беспокойстве, как бы его жена не спустилась в магазин, чтобы посмотреть, где он провел ночь, и остался с миссис Сэнфорд.

Мортон вернулся к миссис Сэнфорд поздно вечером и застал ее переодетой, чтобы пойти на бал. Она настояла на том, чтобы он поехал, предложив оплатить все расходы. Он сделал вид, что очень обижен ее предложением, сказав, что никогда не позволит ни одной даме платить за то, что он ее провожает. Она была одета очень со вкусом и имела очень стильный вид, так что на балу привлекла к себе много внимания. Перед отъездом она отправила Мортона в аптеку за драхмой морфия, сказав, что он должен быть у нее, так как она постоянно его употребляла.

На следующее утро они не вставали до позднего часа, и миссис Сэнфорд сказала, что чувствует себя не очень хорошо. Разговаривая вместе, они перешли к обсуждению денег. Мортон, как истинный Джон Булль, утверждал, что нет никакой безопасности, кроме как в золоте или банкнотах Банка Англии.

"Но у нас нет ни того, ни другого в этой стране," сказала миссис Сэнфорд; — А теперь предположим, что у вас есть крупная сумма денег, что бы вы с ней сделали?

— Это как раз то, что я хотел бы знать, — ответил он. «Я рассчитываю очень скоро получить сто фунтов из Англии и не знаю, где их хранить». «

Ну, я вложу свои три тысячи долларов в облигации, — сказала она. «Их можно зарегистрировать, чтобы никто не мог ими пользоваться, кроме законного владельца, а проценты выплачивались золотом».

«Я ничего не знаю об облигациях, — сказал Мортон, — особенно об этих американских облигациях, которые иногда обесцениваются очень быстро».

«О! Облигации Соединенных Штатов везде хороши, — ответила она, — и они будут продаваться за чистую монету в Англии или Канаде так же хорошо, как и здесь. намерен получить еще немного».

Во время разговора Мортон взяла открытку, лежавшую в ее рабочей корзине, и увидела, что это реклама подарочного концерта или лотереи. Она заметила его и сказала, что его оставил человек по имени Друэн, который приходил к ней. Однако она сказала, что он украл у нее пятисотдолларовую облигацию и с тех пор ни разу там не был. Вскоре после этого она снова заснула и не просыпалась до вечера, так как очень устала от действия бала. Мортон оставался в доме весь день; а когда она проснулась, он приготовил для нее ужин. Ей, казалось, очень понравилась его заботливость, и она сказала, что с тех пор, как она ушла от мужа, у нее не было никого, кто был бы так добр к ней.

«Я хочу, чтобы вы как-нибудь пошли со мной в банк, — сказала она, — так как я хочу получить проценты по некоторым своим купонам, и тогда вы увидите, какие ценные бумаги представляют собой американские облигации».

"Я буду очень рад пойти с вами," сказал Мортон; «ибо, если это действительно хорошие ценные бумаги, я вложу в них немного денег».

«О, нет ничего лучше, — ответила она, — и я покажу вам свою».
Соединительные звенья. Способность Сэнфорда подражать актерам. — Один детектив плачет.
Затем она достала бумажник, который показывала ему раньше, и развернула один
из листков бумаги. Мортон увидел, что это была пятисотдолларовая облигация 1865 года выпуска, подлежащая оплате в 1885 году, с двадцатью или тридцатью купонами. Он был так удивлен и взволнован, увидев облигацию, что не знал, что делать, и потому не заметил самого главного — числа. Однако к тому времени, когда она разорвала другую связь, он немного лучше овладел своим умом и смог вспомнить, что цифры числа были пять, семь, один, ноль и еще какая-то цифра; но он не мог точно вспомнить порядок, в котором они пришли.

— Вы можете пойти завтра в банк и обналичить купоны для меня, не так ли? — спросила она, сложив облигации.

"О! Конечно, если вы хотите, чтобы я сделал это," ответил он.

Потом она засмеялась и сказала:

«Вас арестуют, если вы отнесете эти облигации в банк».

"Как же так?" — спросил он, очевидно, в большом удивлении. "Почему я должен быть арестован?"

«Потому что облигации принадлежат мне, и вам придется дать отчет о том, как вы их получили»

. сделай все правильно».

"Да, я полагаю так," сказала она небрежно.

Ее целью, очевидно, было заставить Мортона поверить, что ему не стоит пытаться украсть облигации; ибо, хотя она доверяла ему до такой степени, что показывала ему свои деньги и ценности, она была вечно подозрительна и осторожна.

Конечно, получив отчет Мортона, я совершенно уверился в том, что две облигации, которые он видел, были частью тех, что были взяты у юного Трафтона. Тем не менее, у меня не было никаких достоверных доказательств их личности, и, по неизменной моей привычке, я не делал поспешных шагов, будучи уверенным, что мой сыщик скоро выявит все факты. Однако я написал мистеру Ричарду С. Трафтону, предлагая, чтобы он сам назначил управляющего имуществом своего сына, чтобы он мог начать разбирательство немедленно, как только я буду готов.

Прошло несколько дней, в течение которых Мортон все больше и больше завоевывал доверие миссис Сэнфорд. Однажды вечером она боялась, что он ограбит мистера Брюса, который пришел полупьяным; но Мортон сказал ей, что никогда так не работал.

«Да ведь Джек Ингем убил бы человека, чтобы вытянуть из него деньги», — сказала миссис Сэнфорд. «Джек не боялся ничего делать ради денег».

— Ну, это не в моем стиле, — презрительно сказал Мортон. -- Неужели вы думаете, что я буду драться и драться, кончаясь, может быть, убийством, когда я могу заработать в десять раз больше, немного искусно работая пером? Я не хочу, чтобы полиция нюхала ходят по пятам из-за грабежа с большой дороги и такой мелкой дичи; если я сделаю что-нибудь, чтобы натравить их на меня, то это будет по-крупному, и даже если они поймают меня, они будут очень рады пойти на компромисс. Для меня нет мелких работ, только большие негодяи могут работать безопасно».

Мортону удалось убедить ее оставить Брюса в покое, хотя она, очевидно, хотела накачать его наркотиками, так как взяла стакан пива, который налила ему, и швырнула его в раковину. Однако за вечер все они выпили много пива, и миссис Сэнфорд, приняв также большую дозу морфия, почти потеряла сознание. Увидев ее состояние, Мортон и еще один жилец подумали, что лучше уложить ее в постель; но поскольку Брюс находился в пьяном ступоре в ее комнате, Мортон решил попробовать эффект, поместив ее в комнату, где умер молодой Трафтон. Но только что положили ее на кровать, как она вскочила, огляделась на мгновение и потом с воплями бросилась из комнаты, говоря, что она не смеет там лежать и что она видела «его» лежащим подле себя. Затем ее поместили на кушетку в гостиной, где она впала в истерику. Мортон сел рядом с ней и успокаивал ее, пока она не затихла, и около полуночи она уснула.

Мортон сказал мне, делая один из своих докладов, что она часто принимает решение отказаться от морфия и спиртных напитков и вести более респектабельный образ жизни. Тогда она возбуждалась от тяги к наркотику и принимала дозу, которая успокаивала ее, делала любезной и давала ей достаточно энергии, чтобы делать что угодно; мало-помалу она снова становилась дикой и становилась почти невыносимой, пока длился эффект безумия, особенно если она принимала какие-нибудь спиртные напитки, чтобы усилить свой темперамент; наконец, влияние пройдет, оставив ее слабой, унылой и глупо-ласковой. Я видел, что она вряд ли кому-нибудь в чем-нибудь признается, и потому решил без промедления довести дело до кризиса.
**

CHAPTER IV.

Connecting Links.—Mrs. Sanford's Ability as an Imitator of Actors.—One Detective tears himself away from her, and another takes his Place.—Mrs. Sanford's mind frequently burdened with the Subject of Murder.—New Evidence appearing.—A Peep at the stolen Bonds.—The Shrewdness of the Murderess.

Ingham did not return to Mrs. Sanford's until late in the evening of the day of his arrest. On arriving there, he was admitted by Charlie Stokes, the policeman, who seemed very much surprised to see him. Mrs. Sanford was also quite astonished, and turned very pale on seeing him. However, they soon began talking in a very friendly way, expressing their regret at his arrest and their pleasure at his release. Charlie did not remain long, and after he was gone Mrs. Sanford made all kinds of inquiries as to the manner of his escape.

"Why, Mrs. Sanford," he replied, "I told you they couldn't hold me. There was absolutely no evidence against me, and they were afraid to even lock me up. I have been ten years in this business, in New Orleans and elsewhere, and I have never been caught yet. The only thing which puzzles me, is to account for my being arrested at all!"

"You don't suspect that I had any hand in it, I hope?" asked Mrs. Sanford.[Pg 341]

"Oh, no indeed! I trust you perfectly; but I think that one of those bindery girls may have seen me with Adamson on the street. One of them came into the station while I was there, and looked at me very hard, as if trying to identify me. Still, I don't see how she could have suspected anything, unless some one put her up to it."

"Perhaps some bartender may have seen you drinking with him during the afternoon," she suggested, "and he may have described you to the police."

"Well, I should like to know who it was," he said, savagely, "for I would shoot him like a dog."

As Mrs. Sanford had rented Ingham's room, there was no place for him to stay, and he went away about midnight, telling her that he would return next day. He did not go there, however, until after dark, as he felt confident that the police would try to "shadow" him. He found Mrs. Sanford quite uneasy about him, as she thought he had been arrested again. He invited her to go to the theatre, and, on their way home, they stopped at a restaurant to get a late supper. As there were no accommodations for him, he was obliged to go to a hotel for the night, but Mrs. Sanford promised to have a bed put into the unfurnished room for him the next day. The next afternoon he called again, and Mrs. Sanford said that Charlie had been there, and had told her all about their visit to the theatre the night before. She said that he knew exactly where they had[Pg 342] been, what they had had for supper, and what they had paid. Ingham was thus made aware that he was being watched, and his position, therefore, became very embarrassing.

"Oh! by the way," she exclaimed, suddenly, "did I tell you that I got back my watch?"

"No; how did you recover it?" he asked.

"Well, that man Graves had it, and I had to pay one hundred dollars to get it back."

"That was a great shame," said Ingham, sympathetically, as if he fully believed her.

"Yes, I got my watch and several other trinkets, which I had all together in one box. See, here they are," she said, producing a box.

Ingham looked at them with great interest, and, among the old sleeve-buttons, odd earrings, and other broken pieces of jewelry, he saw two gold shirt studs, one diamond-shaped, and the other star-shaped. This was a small matter, but it was one of the connecting links, nevertheless, in the chain of evidence against her; for, from the description, I felt sure that these were young Trafton's missing studs.

Ingham spent the evening with her, and she was very friendly indeed, seeming anxious to remove any suspicion he might have that she was responsible for his arrest. She had made no arrangements for him to sleep there, however, and so he went to a small hotel for the night. When he reported at my office the following day, I gave him four hundred dollars in money, and told him to show it to Mrs. Sanford as the proceeds of the[Pg 343] sale of the stolen bonds. Accordingly, when he went there in the afternoon, he counted over a large pile of bills before her astonished eyes, and asked her if he didn't know how to make things pay well.

"Why, where did you get all that money?" she asked.

"I sold those bonds which I showed you the other night," he replied. "I tell you, it isn't every man who knows how to dispose of property when it falls into his hands."

"Now you will be flush for a long time, won't you?" she said, in her most amiable manner. "What are you going to do with all that?"

"Oh! I shall have to divide with my partner first," he replied.

"Did you have a partner in this affair?" she asked. "You did not tell me about him."

"Oh! yes; I had the same partner as in the other case," Ingham replied. "He held Adamson, and I struck him with a brick. However, here is a present before I go, May," he continued, tossing two ten-dollar notes into her lap. "I will give you some more in a day or two."

Mrs. Sanford was very much gratified, and said that she cared more for him than for any one else, and he could depend upon her for anything. Ingham then left her, and came to my office to return the money. In the evening he took Mrs. Sanford and Miss Ida Musgrove to the theatre, and the latter, evidently having heard of his improved fortunes, treated him with great[Pg 344] cordiality. They returned to the rooms of Miss Ida after the theatre was out, and Mrs. Sanford gave some fine imitations of different actors and actresses, in a way which showed great powers of mimicry, as well as considerable dramatic force. It was very late when Ingham and Mrs. Sanford got home, and they immediately went to bed.

The next day, Ingham went away as usual, and stayed until nearly dark. When he saw Mrs. Sanford, he professed to be in a very sulky mood, and said that he had been gambling all day.

"At first I won right along, and I was nearly two thousand dollars ahead at one time; but the cursed luck changed, and I began to lose every bet; so that, when I left, I had only ten dollars in my pocket out of all that money I got for the bonds."

Ingham could not control his feelings as he thought of his loss, and he swore and raved like a crazy man. Mrs. Sanford was very much disappointed, also, but she did not say much, except that he ought to have known better than to gamble. There were two or three new lodgers coming in and out while he was there, so that he did not have much time to talk to her, and he went away early in the evening.

Owing to the arrest of Ingham, and his quarrel with Mrs. Sanford, I had decided to relieve him from this operation, and to put another man in his place. His story about gambling was a part of my plan; and the next day, when he called upon her, he was under instructions to announce[Pg 345] his intended departure from the city. Accordingly, he did so, giving as a reason the fact that he had lost all his money, and that the police were watching him so closely that he was afraid to attempt another robbery in Chicago. He told her that he was going to St. Louis, and that he should come to see her immediately, if he ever should return.

She appeared very much distressed at the thought of losing him, and told him that when she got her money, she would let him have as much as he wanted. She made him promise to write to her, and when he went away, she cried with seemingly genuine sorrow.

Three days later Mrs. Sanford received a visit from a gentleman who said he wished to rent a furnished room. Mrs. Sanford seemed to like his appearance, and she offered him the small back room at a low rent. Having decided to take it, he told her that his name was Henry C. Morton, recently from England.

"Oh! I am so glad you are from the old country," said Mrs. Sanford, "as I am from Edinboro' myself, and my father is Lord Chief Justice of the courts there. He is very rich, and has treated me very liberally since I left my husband; why, only last week, he sent me three thousand dollars."

Just then a Mr. Bruce, the owner of the furniture store below, came in, looking rather tipsy. Mrs. Sanford introduced the two men, and Mr. Bruce said something about being an Irishman.[Pg 346]

"Why, what a strange coincidence," said Mr. Morton. "Here are three persons, each representing one of the three kingdoms of Great Britain. If I had some one to send for some ale, we would drink a toast to Britannia, God bless her!"

After talking together for some time, Mrs. Sanford and Mr. Morton went into the sitting-room, and Mr. Bruce went down to his store. Then Morton said that he had left his valise at the Stock Yards, and that he would go for it at once. On his return, he found two rough-looking men at the door trying to get in, but the bell would not ring, and so Morton went away for half an hour, leaving the men knocking and kicking on the door. About eight o'clock, he came back and found the door open. He went upstairs and entered the sitting-room. Mrs. Sanford was full of apologies for having locked him out, but she said that she had had trouble with one of her boarders, and she had resolved to keep him out of the house. While they were talking, the two men whom Morton had seen at the door came in, and a quarrel immediately sprang up between Mrs. Sanford and the younger of the two. In a short time, they both became furiously angry, and they used the most bitterly opprobrious language toward each other. Finally, Mrs. Sanford, who was ironing, rushed at the young man with a flatiron in her hand, and she would undoubtedly have seriously injured him if he had not escaped into his own room at the[Pg 347] head of the stairs. She then laid a heavy poker on the table beside her, and said that she would mash his skull if he came near her again. In a short time, he again re;ntered the room, when, seizing the poker, she rushed at him like a fury. He succeeded in avoiding her until Morton and the other man induced her to give up the poker; and both the strangers then went away, saying that they should be back at eleven o'clock.

After their departure, Mrs. Sanford dropped into a chair and cried for a time, saying that she never had acted so before in her life, as no one had ever treated her so shamefully. Then she became loquacious and confidential, telling Morton the old story of her father being Lord Chief Justice of Scotland, and her husband a wealthy man in Buffalo. She recited the reasons she had for leaving her husband, and said that her father first sent her one hundred and fifty dollars after the separation, but that she thought so small a sum was an insult, and so she sent it back. She added that he had promised her three thousand dollars very soon, and that she expected to receive it in a week or two. From this subject, she drifted to the story of young Trafton's death, which she told with great minuteness. She said that when she found he was dead, she fainted away, and did not recover for nearly two hours.

While she was running on in her story, a loud noise was heard, and she explained to Morton that Mr. Bruce had been drinking all day, until[Pg 348] he was afraid to go home, and that now he was quite drunk in her room. She said that he had been very kind to her in letting her have furniture on credit, and so she wanted to make him comfortable until he was sobered off. During the evening she recited a number of selections from Byron, Scott, and Longfellow, and even gave several parts from Shakespeare's plays with great force and beauty of elocution. She also talked a great deal about Jack Ingham, a former lodger in her rooms, and she seemed to have a very high opinion of him. She said that he was obliged to leave town because the police were after him about something he had done, adding, that she didn't care for that, however, and she would never go back on a friend, but would shield him for anything except murder. It was after two o'clock in the morning before they retired, and as she had not fitted up Morton's room properly, she made a bed for him on the lounge in the sitting-room. As Mr. Bruce was lying dead-drunk on her bed, she was obliged to sleep on the floor of her room.

About four o'clock Morton was awakened by Mrs. Sanford, who said that she could not sleep in her room, as Bruce snored so loudly, just as Stanley Trafton did the night he died.

"Oh! it is horrible to think of," she said, shuddering. "I shall go crazy if I stay in there any longer."

She then lay down on the table and covered herself with a bedspread she had brought from[Pg 349] her own room. About six o'clock they were awakened by a loud noise at the outer door, and Mrs. Sanford said that those drunken loafers had come back again. She immediately got up, took a revolver from her room, and went down to the door, where she told the men to go away, as she would not admit them at that time of night. While she was talking Bruce began moving around, and he found his way into the hall. Then Morton heard a great crash, as if some one had fallen downstairs, followed by a call from Mrs. Sanford, in tragic tones, for him to come and help her. Morton went out and found that Bruce had fallen from the top to the foot of the stairs, and on going down he discovered the unfortunate representative of the Emerald Isle lying in a heap against the front door. The two men outside had evidently been scared away by the noise, and they did not return until eight o'clock. Bruce was not hurt, except a cut on his hand, which Morton bound up, and then quiet reigned again until after daylight. About nine o'clock Morton went in to see Bruce, whom he found sitting up in bed. Bruce said that his money was gone, and that Mrs. Sanford had drugged him the night before to enable her to steal it. Morton called Mrs. Sanford, and asked where Bruce's money was. She said she had put it away for safe keeping, and, lifting the mattress, she took out two pocket-books and a box containing her watch, trinkets, etc. Having given Bruce his pocket-book, she went out, and he then[Pg 350] counted his money. He said he ought to have eighty-one dollars, but that she had helped herself to ten dollars; it was not worth while making a fuss about it, but he said that he knew she had drugged him.

After awhile, Mr. Graves came in, and had a private interview with Mrs. Sanford. She seemed afraid of him, while he acted as if he had some hold upon her. When they came into the sitting-room, where Bruce and Morton were talking together, Mrs. Sanford asked Graves to lend her a dollar, but he refused.

"Pshaw! I don't want it," she replied. "I only asked to see whether you'd lend it, as I have quite enough of my own;" and, so saying, she took out her pocket-book.

Morton saw her count out nine ten-dollar bills and nine one-dollar bills. From the fact that she showed just ninety-nine dollars, it was probable that she had only recently changed one of the one-hundred-dollar bills taken from young Trafton. She then opened another compartment, and took out two pieces of folded paper, of a creamy tint, apparently about the size of two sheets of foolscap. They were folded several times, and were crammed in pretty tight.

"Do you know what those are?" she asked.

"No, I do not," he replied; "what are they?"

She merely laughed, and closed the pocket-book, whispering that she didn't want Graves and Bruce to see her money. She said she did not wish to be left alone with Graves, for fear he[Pg 351] should rob her; so Morton asked him to go out and play a game of billiards. Bruce was in a great state of anxiety, lest his wife should have come down to the store to see where he had spent the night, and he remained with Mrs. Sanford.

Morton did not return to Mrs. Sanford's until late in the evening, and he found her dressing to go to a ball. She insisted that he should go, offering to pay all the expenses. He pretended to be very much hurt at her suggestion, saying that he never would permit any lady to pay anything when he took her out. She was dressed very tastefully, and presented a very stylish appearance, so that she attracted a good deal of attention at the ball. Before going, she sent Morton to a drug store for a drachm of morphine, saying that she must have it, as she used it constantly.

The next morning, they did not get up until a late hour, and Mrs. Sanford said that she did not feel very well. While talking together, they drifted into a discussion about money. Morton, like a genuine John Bull, maintaining there was no safety except in gold, or Bank of England notes.

"But we don't have either in this country," said Mrs. Sanford; "and now, suppose you had a large sum of money, what would you do with it?"

"That's just what I would like to know," he replied. "I expect to receive one hundred pounds from England very soon, and I don't know where to keep it."[Pg 352]

"Well, I shall put my three thousand dollars into bonds," she said. "They can be registered, so that no one can use them except the rightful owner, and the interest is payable in gold."

"I don't know anything about bonds," said Morton, "especially these American bonds, which sometimes depreciate very fast."

"Oh! the bonds of the United States are good anywhere," she replied, "and they will sell for their face in England or Canada just as well as here. They are the best securities there are. I have some now, and I intend to get some more."

While talking, Morton picked up a card which was in her work-basket, and saw that it was an advertisement of a gift concert or lottery. She noticed it, and said that it had been left there by a man named Druen, who used to come to see her. She said that he had stolen a five-hundred-dollar bond from her, however, and he had never been there since. Soon afterward she went to sleep again, and did not awake until evening, as she was very tired from the effects of the ball. Morton remained in the house all day; and, when she woke up, he got supper for her. She seemed very much pleased at his thoughtfulness, and said that she never had had any one so kind to her since she left her husband.

"I want you to go to the bank with me some day," she said, "as I want to draw the interest on some of my coupons, and then you will see what good securities American bonds are."

"I shall be very glad to go with you," said[Pg 353] Morton; "for, if they are really good securities, I will invest some money in them."

"Oh! there is nothing better," she replied, "and I will show you mine."
Connecting Links.—Mrs. Sanford's Ability as an Imitator of Actors.—One Detective tears
She then took out the pocket-book she had shown him before, and unfolded one
of the pieces of paper. Morton saw that it was a five-hundred-dollar bond, of the issue of 1865, payable in 1885, with about twenty or thirty coupons attached. He was so surprised and excited at seeing the bond, that he could hardly tell what to do, and so he failed to notice the most important point—the number. By the time she had opened the other bond, however, he had his wits a little more under command, and he was able to remember that the figures of the number were five, seven, one, zero, and some other figure; but he could not recollect positively the order in which they came.

"You can go to the bank to-morrow and get the coupons cashed for me, can't you?" she asked, after putting away the bonds.

"Oh! certainly, if you wish me to do so," he replied.

Then she laughed, and said:

"You would be arrested if you should take these bonds to the bank."

"How so?" he asked, apparently in great surprise. "Why should I be arrested?"

"Because the bonds belong to me, and you would have to give an account of the way in which you obtained them."[Pg 354]

"Oh! well," he replied, "you could give me an order, and that would make it all right."

"Yes, I suppose so," she said, carelessly.

Her object, evidently, was to make Morton believe that it would not do for him to attempt to steal the bonds; for, though she trusted him to the extent of showing him her money and valuables, she was eternally suspicious and careful.

Of course, on receiving Morton's report, I felt quite confident that the two bonds he had seen were a part of those taken from young Trafton. Still, I had no positive proof of their identity, and, in accordance with my invariable custom, I took no hasty step, being confident that my detective would soon elicit all the facts. I wrote to Mr. Richard S. Trafton, however, suggesting that he have himself appointed administrator of his son's estate, so that he could begin proceedings instantly, the moment I was ready.

Several days passed, during which Morton gained Mrs. Sanford's confidence more and more. She was anxious one evening that he should rob Mr. Bruce, who came in half drunk; but Morton told her that he never worked that way.

"Why, Jack Ingham would have killed a man to get money out of him," said Mrs. Sanford. "Jack wasn't afraid to do anything for money."

"Well, that isn't my style," said Morton, contemptuously. "Do you suppose I am going to have a scuffle and struggle, ending perhaps in murder, when I can make ten times as much by[Pg 355] a little skillful work with my pen? I don't want the police to be snuffing 'round my heels on account of highway robbery and such small game; when I do anything to set them after me, it will be for a big stake, and even if they catch me, they will be mighty glad to compromise. Oh! no; not any little jobs for me; it is only the big rascals who can work safely."

Morton succeeded in inducing her to leave Bruce alone, though she had evidently meant to drug him, for she took a glass of beer, which she had poured out for him, and threw it into the sink. They all drank considerable beer, however, during the evening, and Mrs. Sanford, having taken also a large dose of morphine, became nearly insensible. On seeing her condition, Morton and another lodger thought they had better put her to bed; but as Bruce was in a drunken stupor in her room, Morton determined to try the effect of putting her into the room where young Trafton had died. No sooner had they laid her on the bed, however, before she sprang up, gazed around an instant, and then rushed shrieking from the room, saying that she dare not lie there, and that she had seen "him" lying beside her. She was then placed on the lounge in the sitting-room, where she became quite hysterical. Morton sat beside her, and soothed her until she became quiet, and about midnight she fell asleep.

Morton said to me, on making one of his reports, that she would often determine to give up morphine and liquor, and live more respect[Pg 356]ably. Then she would become excited from the craving for the drug, and would take a dose, which would soothe her, make her amiable, and give her energy enough to do anything; gradually she would become wild again, and would be almost unbearable, while the maddening effect lasted, especially if she took any liquor to add to her temper; finally, the influence would pass off, leaving her weak, despondent, and stupidly affectionate. I saw that she was not likely to confess anything to any one, and I therefore decided to bring the affair to a crisis without delay.