Жилец миссис Сэнфорд. 1 глава

ОТРАВИТЕЛЬ И ДЕТЕКТИВЫ.

ГЛАВА I.

Мистер Пинкертон в водолечебнице интересуется парой, одна из которых впоследствии инициирует детективную операцию, из которой написана эта история. — Богатый судовладелец и его сын. — Сын «найден мертвым». — Женщина, которая попеременно знает слишком много и слишком мало. Пинкертон решил разгадать Тайну. — Чикаго после Великого пожара.

Летом 1870 года я провел несколько недель на водолечении для пользы своего здоровья. Это место не было широко разрекламировано и малоизвестно, и число посетителей было невелико; таким образом, я немного познакомился с большинством посетителей и, по привычке, замечал их черты и особенности с большим вниманием, чем это было бы естественно при случайной встрече. Конечно, я и не подозревал, что когда-нибудь воспользуюсь своими наблюдениями, но я просто сохранял привычный надзор за всем, что меня окружало. Среди тех, кого я таким образом заметил, была дама лет сорока пяти и ее сын лет двадцати шести. Мать, миссис Р. С. Трафтон, была приятной женщиной, хорошо сохранившейся и сравнительно моложавой на вид. Она страдала ревматическим заболеванием, которое заставило ее посетить эти источники для облегчения; и ее сын сопровождал ее отчасти, чтобы позаботиться о ее комфорте, а отчасти, чтобы получить отпуск от работы. Это был высокий, крепкий молодой человек, прекрасного телосложения и крепкого телосложения, но на нем были видны следы переутомления. Я всегда стараюсь наблюдать за характером и привычками окружающих меня людей, и многолетний опыт дал мне значительную точность суждений в отношении моих знакомых, даже если я не состою в их близких отношениях. Чем больше я видел Стэнли Д. Трафтона, тем больше он меня интересовал. Его мать была предана ему, а он ей, так что их редко видели порознь.

Спрингвилль был очень тихим, унылым местом, и, если не считать посетителей-инвалидов, в обществе не было ничего, что могло бы разбавить обычное однообразие неинтересного провинциального городка; следовательно, я был брошен в основном на свои собственные ресурсы для развлечения, и мне нечего было делать, кроме как наблюдать за разными незнакомцами и размышлять о них. Среди них всех не было никого, кто дал бы мне более интересное исследование, чем молодой Трафтон, и, хотя я так и не завел знакомства с ним, я начал чувствовать, что достаточно хорошо понимаю его характер.

Он был около пяти футов десяти дюймов ростом, компактного, мускулистого телосложения, с полной грудью, крепкими конечностями и прямой осанкой. Цвет лица у него был ясный и здоровый, черты лица правильные, выражение лица умное и открытое, а манеры его были очень откровенны и привлекательны для большинства людей. В целом он был похож на интеллигентного, красивого мужчину с более чем обычными способностями и твердым характером.

Я узнал, что его отец, мистер Ричард С. Трафтон из Кливленда, был богатым судовладельцем и торговцем, и что его сын в основном занимался закупкой зерна на Западе для отправки на судах своего отца. Я пришел к выводу, что молодой Трафтон был хорошим деловым человеком, обращавшим внимание как на детали, так и на общие результаты, и, хотя он не выглядел мелочным, он не пренебрегал экономией в своих деловых делах. Он не был похож на человека, который будет тратить деньги просто на показ или эффект; тем не менее, он также не откажет себе в комфорте и роскоши, принадлежащих человеку его богатства и положения в обществе. В нем не было ничего распутного, а его преданность матери свидетельствовала о том, что он должен питать искреннее и сердечное уважение ко всему полу.

В течение нескольких недель я уехал из Спрингвилля, значительно поправившись в своем здоровье, и вскоре совершенно забыл о миссис Трафтон и ее сыне, пока последний снова не попал в мое поле зрения при очень трагических и печальных обстоятельствах.

В начале зимы следующего года я был глубоко поглощен делами, имея наготове множество дел, которые требовали моей изобретательности и энергии до предела. Поэтому я передал почти все менее важные операции в руки моего суперинтенданта, мистера Фрэнсиса Уорнера, хотя я сохранял общий контроль над каждым делом, зарегистрированным в Агентстве. Однажды утром, когда я разговаривал с мистером Уорнером, мой доверенный клерк впустил в мой кабинет двух джентльменов, которые сообщили мне, что у них есть подозрения в нечестной игре как причине смерти одного из их друзей, и они желают, чтобы обстоятельства полностью расследованы Агентством. Этими джентльменами были мистер Джон Апдайк из Кливленда и капитан Эдвард Р. Далтон, капитан корабля из Буффало. Они представились, предъявили удостоверения и рекомендации, а затем рассказали мне следующую историю.

В ноябре прошлого года мистер Стэнли Д. Трафтон из Кливленда уехал из этого города в Чикаго. Он был сыном мистера Ричарда С. Трафтона, богатого грузоотправителя из Кливленда, и отец очень хотел, чтобы его суда работали. Капитан Далтон командовал одной из шхун мистера Трафтона и рассчитывал прибыть в гавань Чикаго около 20 ноября. Соответственно, молодой Трафтон должен был встретить там судно, и, в случае, если оно не получит чартер по платной ставке, он был закупить за свой счет партию овса. Поэтому он принес значительную сумму денег и оборотные бумаги. У него было около восьмисот долларов наличными, две тысячи пятьсот долларов в американских облигациях пять-двадцать и письмо от отца, разрешающее ему получить от него большую сумму. Облигации были обычными купонными облигациями номиналом в пятьсот долларов каждая, и, к счастью, у мистера Трафтона-старшего были номера этих ценных бумаг.

Стэнли Трафтон прибыл в Чикаго 22 ноября и обнаружил, что его ждет шхуна. Он попытался снять номер в одной из гостиниц, но вскоре отказался от этого как от безнадежного дела по той причине, что в городе не было гостиницы, которая уже не была бы переполнена почти до опасной степени. Затем он поселился на борту шхуны, питаясь в ресторане. Это было совсем не приятно, и он, наконец, нашел место, где можно было сдавать меблированные комнаты возле одной из гостиниц. Поэтому он объявил капитану Далтону, что снял комнату на Вест-Мэдисон-стрит, 92. Однако они встречались каждый день, и, наконец, не увидев никакой выгоды от покупки зерна при тогдашнем состоянии рынка, мистер Трафтон сообщил капитану, что может отплыть в Кливленд в пятницу, 1 декабря. В четверг он посетил капитана и пообещал вернуться на борт в тот же вечер; Однако ему это не удалось, и на следующее утро шхуна отплыла.

Пять дней спустя капитан Далтон получил депешу, отправленную фирмой комиссионных торговцев из Чикаго, в которой сообщалось, что Стэнли Д. Трафтон был найден мертвым в своей постели. Мистер Апдайк, который был теплым другом семьи, и капитан Далтон затем посетили Чикаго, прибыв туда 8 декабря. находились в его распоряжении, когда он умер. Там были две облигации пять двадцать, одна разорвана на две части, набор бриллиантовых заклепок, небольшое количество мелочи и три стодолларовые купюры. Было проведено коронерское дознание, и был вынесен вердикт о смерти от закупорки легких.

Обстоятельства смерти молодого Трафтона, изложенные должностными лицами, ответственными за тело, вызвали серьезные подозрения в умах господ Апдайка и Далтона, которые поэтому приступили к расследованию этого дела. Во-первых, они прекрасно знали, что пропали полторы тысячи долларов в облигациях и почти пятьсот долларов наличными; во-вторых, они узнали, что Трафтон был найден мертвым в постели в пятницу утром, 1 декабря, всего через восемнадцать часов после того, как он оставил капитана Далтона в полном здравии.

Соответственно, г-н Апдайк и капитан Долтон посетили его последний приют, который содержала женщина по имени Мэй Сэнфорд.

Здание представляло собой двухэтажную каркасную резиденцию, которая, как и тысячи других после Великого пожара, была перестроена под хозяйственные нужды. Нижний этаж был занят мебельным магазином, а второй этаж также частично был занят офисами. Крытая лестница сбоку вела на верхний этаж, и, хотя спальня в передней, передняя гостиная и соседняя задняя комната использовались как кабинеты, задняя часть была занята миссис Сэнфорд, которая снимала большинство ее комнат в качестве спальных квартир.

«Он лежал в постели с пеной вокруг рта и ужасным выражением лица». — Пейдж — «Он лежал в постели с пеной вокруг рта и ужасным выражением лица». — Пейдж — При изложении их
цели во время визита двух джентльменов допустили в гостиную миссис Сэнфорд, и она рассказала об обстоятельствах, связанных со смертью юного Трафтона. Она заявила, что впервые встретила его на улице и узнала в нем старого знакомого, который был близок с ней и ее мужем, когда они жили в Буффало; что он остановился и поговорил с ней какое-то время, и, узнав, что она предоставила комнаты для сдачи внаем, сказал, что снимет одну. Он пробыл там пять дней, а на шестой, то есть в четверг, 30 ноября, пришел вечером в свою комнату и пожаловался на плохое самочувствие. Всю неделю он сильно пил, и она сказала, что сегодня вечером он был совсем пьян. Он пожаловался, что ничего не может держать в желудке, и попросил миссис Сэнфорд приготовить ему что-нибудь вкусненькое. Соответственно она сварила курицу, но он не смог ее есть, и тогда он лег спать. Вечером она услышала, как он очень громко храпит, когда проходила мимо его двери, но не придала этому значения и легла спать в одиннадцать часов. На следующее утро, около семи часов, она постучала в его дверь, но он не ответил, и она толкнула дверь, засов был очень слабым. Затем она нашла мистера Трафтона лежащим по диагонали на кровати, с опущенной головой и пеной на губах. Встревоженная его появлением, она позвала джентльмена по имени Тейлор Дж. Пратт, который занимал ее заднюю гостиную как контору по недвижимости и спальню. Г-н Пратт осмотрел тело г-на Трафтона и сказал ей, что он мертв, посоветовав ей сообщить об этом в полицию. Она немедленно закрыла комнату и пошла в ближайший полицейский участок, где сообщила об обстоятельствах смерти мистера Трафтона, насколько она их знала, и спросила, что ей делать с телом. Сержант полиции пообещал как можно скорее прислать следователя для проведения расследования, и ей было приказано оставить тело и комнату нетронутыми до прибытия следователя. В тот же вечер окружной врач провел дознание и вынес вердикт о смерти от закупорки легких. Миссис Сэнфорд представила отчет о находке денег и облигаций, который в точности совпадал с рассказом окружного врача, которому она помогала в поисках ценностей Трафтона. В одном сапоге, лежавшем у него под головой, нашли пятисотдолларовую облигацию на пятьсот долларов и половину другой, а остаток этой разорванной облигации нашли в правом кармане его брюк. В кармане его жилета были обнаружены три банкноты Соединенных Штатов по сто долларов каждая и небольшое количество мелочи. В его рубашке все еще оставался набор бриллиантовых заклепок, и, поскольку она рассказала эту историю, в этом романе не было ничего подозрительного, кроме внезапности его смерти.

Выслушав все, что миссис Сэнфорд и окружной врач сказали по этому поводу, мистер Апдайк и капитан Далтон взяли на себя заботу о теле и отправили его в Кливленд, где передали в руки четырех опытных хирургам с указанием провести тщательное и тщательное обследование для установления причины смерти. Первое, что они заметили, были следы значительного внешнего насилия на правом боку, над печенью, имелся большой кровоподтек, величиной с блюдце, по-видимому, от удара. Коагуляция крови под кожей показала, что эта травма должна была быть нанесена Трафтону при жизни, но незадолго до его смерти. Аналогичный, хотя и меньший синяк, был обнаружен на его бедре, а несколько синяков на основании шеи и горла свидетельствовали о том, что дыхательное горло должно было быть сильно сжато непосредственно перед смертью. Ни один из этих отметин не был замечен окружным врачом при патологоанатомическом осмотре, и казалось вероятным, что он сначала догадался о причине смерти, а затем провел достаточное обследование, чтобы найти какое-то подтверждение своей теории. Хирургам Кливленда было очень трудно объяснить смерть Трафтона, но они были единодушны в проверке теории смерти от закупорки легких. Они нашли тело здоровым во всех частях, кроме внешних синяков; и хотя они не носили достаточно серьезного характера, чтобы объяснить смерть такого крепкого человека, они не могли найти никакой другой причины. пятьсот долларов наличными, которые, как известно, были у Трафтона, заставили его родственников и друзей поверить в то, что он был убит из-за своих денег и что убийца был достаточно проницателен, чтобы оставить большую часть награбленного развеять подозрения. Уловка оказалась превосходной, поскольку, как впоследствии признал окружной врач, мысль о нечестной игре никогда не приходила ему в голову из-за явного отсутствия к этому побуждения; если бы на теле не было денег или была обнаружена лишь небольшая сумма, он произвел бы гораздо более тщательный осмотр; но ему даже в голову не пришло подозрение, и он действовал с поспешностью, которая характеризовала почти все операции в Чикаго в то время.

Поэтому, чтобы выяснить все обстоятельства дела и вернуть, если возможно, пропавшие деньги и облигации, мистер Трафтон-старший решил передать дело в мои руки для тщательного расследования, и мистер Опдайк и капитан Далтон обратились ко мне с этой целью.

Выслушав их заявление, я задал ряд вопросов, которые позволили получить следующую дополнительную информацию:

Вернувшись в Чикаго во второй раз, они снова посетили миссис Сэнфорд и обнаружили, что она вынесла все предметы мебели из комнаты, где Трафтон умер. Во время своего звонка они увидели полицейского, которого она назвала Чарли, с которым она, по-видимому, была очень близка. Она сказала, что Чарли был первым, кто увидел Трафтона после того, как она обнаружила его мертвым в то утро, поскольку сержант подослал его, как только она сообщила об этом факте. Эта история противоречила ее прежнему утверждению, что она первой позвала мистера Пратта в комнату; кроме того, сержант милиции сказал им, что милиционер вообще не заходил в комнату, а только взял номер дома и ушел.

Во время этой беседы миссис Сэнфорд дала им пустую силу, чтобы привлечь мистера Трафтона-старшего, сказав, что она нашла ее в изножье кровати после их предыдущего визита. Она также показала им золотую монету, которую, по ее словам, юный Трафтон подарил ей на память. Оба джентльмена узнали в этой монете ту, которую Трафтон почему-то очень высоко ценил, поскольку он отказался расстаться с ней даже перед своей матерью; казалось маловероятным, чтобы он отдал его такой случайной знакомой, как миссис Сэнфорд.

Во время этого разговора она утверждала, что одолжила мистеру Трафтону триста двадцать пять долларов, хотя не выглядела очень разочарованной, когда они отказались вернуть ей эту сумму. Однако мистер Апдайк дал ей двадцать пять долларов на оплату питания и жилья мистера Трафтона, а также в качестве компенсации за ее хлопоты. История о том, что Трафтон занял у нее деньги, была абсурдной на первый взгляд, и она вела себя так, как будто вряд ли ожидала, что ей поверят

. Баффало, запрашивая информацию о происхождении этой миссис Сэнфорд. Мистер Вернон ответил, что у нее очень плохая репутация в Буффало, поскольку она развелась с мужем за супружескую измену и в марте прошлого года была арестована за пьянство и хулиганство. В то время у нее был любовник по имени Джеймс МакСэнди, начальник полицейского участка, и предполагалось, что он уехал с ней на Запад.

Еще одно обстоятельство было замечено капитаном Дальтоном, что навело его на мысль, что Трафтон был убит в одежде, а затем раздет и уложен в постель: подошва одного из его ботинок была покрыта известью, как будто ее насильно прижимается и царапается вдоль стены. Так вот, комната, где он был найден, была заново выбелена, когда они прибыли туда, так что любые следы на стене, оставленные им в его борьбе, будут полностью стерты.

Узнав все известные моим посетителям факты, имеющие отношение к делу, я сообщил им свои условия проведения расследования такого характера и набросал набросок своего плана операции. Поскольку они уже намекнули о своих подозрениях одному из городских сыщиков, который был склонен высмеять их, я предложил им сообщить ему, что они изменили свое мнение по этому поводу, узнав от кливлендских врачей, что смерть... Pg 295], несомненно, был вызван конгестией легких. Затем они ушли, сказав, что изложат мой план мистеру Ричарду С. Трафтону, и он телеграфирует мне, следует ли мне приступать к операции. В день Рождества я получил телеграмму от мистера Трафтона с кратким указанием действовать, и мой план был немедленно приведен в действие.

Прежде чем продолжить историю моей связи с этим случаем, необходимо будет напомнить читателю об аномальном состоянии общественных и деловых дел в Чикаго в то время, о котором я пишу; ибо без какого-либо объяснения у него могут возникнуть трудности с пониманием многих вещей, связанных с этой историей.

Следует помнить, что Великий пожар в Чикаго произошел 8 и 9 октября 1871 года, и это дело было передано мне в руки примерно через девять недель после этого. В момент смерти мистера Трафтона над городом висела пелена дыма, а ночью еще тлеющие кучи угля по всему «сожженному району» светились, как вулканические трещины, отбрасывая на развалины странный фантастический свет, и освещая клубы дыма над головой румяным заревом, которое было видно за много миль. Улицы были засыпаны пылью и пеплом, а пары углекислого газа иногда почти удушали. Отваживаться в любое время на пустыню руин, которые тянулись более чем на три мили в одном направлении, через некогда самую богатую часть города, было занятием неприятным; но совершить такую прогулку ночью было сопряжено с большим риском, чем большинство миролюбивых людей согласились бы бежать. Не было ни газовых фонарей, ни тротуаров, ни уличных указателей; во многих местах груды камня и кирпича были нагромождены почти непроходимыми баррикадами с одной стороны улицы на другую; все ориентиры исчезли, и старый житель мог заблудиться так же, как и незнакомец.

К тому же город был переполнен тем, что иногда называют «плавающим населением», разновидностью коряг или отбросов, собравшихся со всех концов земного шара; действительно, большой процент, казалось, прибыл прямо из адских областей со всеми страстями и привычками, присущими длительному пребыванию там. Таким образом, работа полиции была увеличена до такой степени, что ее способности были доведены до предела, и задача защиты респектабельной части общества сводилась к тому, что от нее требовалось; вряд ли можно было ожидать, что они будут склонны подозревать нечестную игру в случае, когда у коронера не было никаких подозрений. Кроме того, не было ничего закреплено на каком-либо постоянном основании; деловые люди носились туда и сюда, где они могли лучше всего устроиться на время, и откуда люди приходили и куда они уходили, было вопросом, который ни у кого не было времени исследовать, не говоря уже о расследовании.

Разрушение тысяч деловых кварталов и жилых домов оставило город без надлежащих помещений для офисов и жилых помещений, даже для его постоянного населения; но когда наплыв незнакомцев увеличился почти на двадцать процентов, им всем едва хватило спальных мест. Тысячи жилых домов были превращены в магазины, мануфактуры и конторы, пока баснословные цены не стали предлагаться за самые простые каморки вблизи новых временных деловых центров. Каждый отель был переполнен от подвала до мансардной крыши, и опоздавшие часто были счастливы, если им удавалось получить соломенный матрац на бильярдном столе или армейскую койку в холле.

Я обращаю на это особое внимание, чтобы объяснить некоторые кажущиеся аномалии в действиях разных лиц, связанных с этой трагедией. Например: молодой джентльмен столь же богат и респектабелен, как мистер Трафтон, никогда не снял бы жалкую комнатку в мелком ночлежке, если бы мог найти любое другое место, столь же удобное для бизнеса; Окружной врач не воспринимал бы все как должное, если бы не был так усерден в работе и так не спешил из-за огромной армии дармовых пациентов, которые толпились в офисах окружного агента и Общества помощи и помощи. ; полиция не допустила бы такой небрежности, не расследовав смерть мистера Трафтона, если бы их руки не были заняты другими делами в беспрецедентном масштабе; и, наконец, когда я приступила к рассмотрению дела, у меня не было бы столько трудностей с поиском свидетелей, если бы люди не пришли и не прошли через Чикаго, как морские волны посреди города. океана, не оставляя следов, по которым их можно было бы проследить или идентифицировать.

Эти обстоятельства в сочетании с некоторыми фактами, которые появятся в ходе этого повествования, сделали поставленную передо мной задачу необычайно трудной. Мистеру Уорнеру было поручено общее ведение дела, хотя он часто советовался со мной по этому поводу; и хотя мы постоянно работали в темноте, мы никогда не отчаивались в своем конечном успехе.
success.