6. Страницы жизни

  Жестокая судьба семьи Ивановых, раскулачивание, ссылка.
Воспоминания Ивановой - Алтурмесовой Марии Тихоновны: «Я сквозь годы оглянусь».            ……. Мой отец- Иванов Тихон Васильевич, родом с Алтайского края, родился в 1870 году,
проживал в селе Волчно- Бурлинское Крутихинского района. Ближайший город
 Камень- на- Оби. Его родители были крестьянами. Отец Тихона Васильевича не был
особо трудолюбивым , поэтому семья жила без достатка. Дед Василий любил выпить и
 погулять. Где взяться добру в доме, если хозяин такой нерадивый. В молодости Тихон   …….служил приказчиком в лавке у местного купца. После женитьбы на Елене Михайловне …….Ягуновой, Тихон Васильевич стал вести самостоятельное хозяйство, отделился от отца.
Вместе с ним жила его старшая сестра Варвара Васильевна. Женщина одинокая, она
никогда не была замужем. Всю свою жизнь отдала семье брата, была ему верной
помощницей, первые пять детей молодых родителей умерли, 
шестым ребенком в семье была Мария Тихоновна «Счастье ты .наше»,- говорили родители  Марии потому, что после нее все дети Ивановых рождались   
 живыми и здоровыми. Мария родилась в 1912 году, Нина - в 1915 году, Миша 16.12.1916, и в 1919 году родилась самая младшая сестра Агафья - Аганя.
С появлением детей, жизнь семьи Ивановых обрела новый смысл. Родители хотели их
обеспечить, а для этого много трудились. Хозяйство у них было большое и крепкое.             …….Тихон Васильевич и Елена Михайловна не знали ни отдыха, ни покоя. Трудились с темна,
до темна, до кровавых мозолей. Батраков не нанимали. Жил в их доме дальний родственник,
-деревенский сирота, который рос вместе с хозяйскими детьми и был любим. Как и все дети
был прилично одет, вскоре мальчик достиг совершеннолетия, он-то и помогал по хозяйству.
   Дом Тихон Васильевич для своей растущей семьи построил большой, чтобы было всем
места. Главной управительницей дома была сестра Тихона-Варвара Васильевна. Она
смотрела за детьми и занималась делами торговли, так как в доме постоянно купцы   …….останавливались, торговавшие в этих краях. Все торговые дела семьи были в ее
руках, семья не бедствовала.    Смотрим на старые фото, видим хорошеньких, красиво
одетых, ухоженных ребятишек, видно, что они не знали нужды.
   Крестная Марии, имевшая большую лавку с мануфактурой. Всегда дарила ей хорошие
подарки, в памяти Марии навсегда осталась большая и очень красивая кукла в дорогом
наряде. Еще отрез гипюра на платье ко дню рождения. К 1917 году Ивановы выстроили
большой дом в два этажа. Мария вспоминала,  что это был богатый дом, (больше никогда
в жизни у нее не было такого дома). В доме висели огромные зеркала, была дорогая посуда,
мебель, ковры и много всякого добра. В семье имелся запас золотых и серебряных денег,
украшения. Во время Гражданской войны от былого богатства ничего не осталось.
    В 1919 году, когда шла ожесточенная гражданская война на Алтае, как и по всей Сибири
и стране. Не дожидаясь прихода белых, Тихон Васильевич решил спрятать часть семенного
зерна подальше от дома, на своей заимке. Но не успел, белые нагрянули во двор, когда
подводы с мешками уже были готовы тронуться. Тихона Васильевича тут же взяли и
объявили, что все зерно изымается для нужд армии Колчака и заставили самого же, как
и других мужиков, везти зерно на своих подводах в соседнее село в общем обозе. Белые очень
торопились. Ушли из Волчно- Бурлинского, не задерживаясь, так как следом за ними …….шли красные. Когда в село нагрянули красные и стали допытываться, где деревенские
мужики и хлеб? Нашлись те, кто доложил, что Иванова вместе со всеми мужиками
угнали с обозом. Тогда красные, разозлившись, что им не достался хлеб, разорили
дома и все хозяйство людей. Елену Михайловну поставили под ружье к стенке, грозя
расстрелом. Маленькая Мария тогда все поняла, испугалась и лишилась чувств от сердечного приступа. Один из красных оказался соседом Ивановых и вступился за Елену Михайловну. Этот кошмар, едва не ставший расстрелом, Мария помнила всю жизнь, а спустя время, сердечные приступы стали хроническим недугом. Семью тогда выгнали из дома, мать с детьми и золовкой жили во дворе, всех домашних животных отобрали. Мужики боялись вернуться в село, так как пригрозили всех расстрелять. Иванов некоторое время скрывался на озере. После этого восстановить хозяйство не удалось. Елена Михайловна от  перенесенного потрясения стала болеть  и в 1929году в возрасте 49 лет умерла. В то время старшей из детей Ивановых,- Марии было 17 лет. Ей было некогда учиться в школе, лишь два месяца она ходила на курсы ликбеза. Научилась читать по слогам, она так и осталась практически неграмотной. Писала с большим трудом, но читала даже большие книги, обязательно вслух, проговаривая каждое слово, и очень гордилась, что смогла прочитать роман Георгия Маркова «Отец и сын», Анатолия Иванова «Вечный зов», «Даурию»
Седых и другие книги. Но все это было потом, спустя годы, в преклонном возрасте
когда она жила в городе Новосибирске, работала в одном из институтов вахтером.
   В 1930 году мужики, осилив страх, стали возвращаться домой к семьям, хозяйство у многих
пришло в упадок. А у Тихона тем более, так как умерла хозяйка, но он не умел сидеть
сложа руки, снова стал налаживать ради детей быт, заново заводить хозяйство. Ему во всем
помогали дочери и подрастающий сын. Миша был очень старательным, смышленым,
трудолюбивым мальчиком, успел окончить 4 класса церковно приходской школы.
 Жизнь налаживалось, как и у всех, кто не ленился, не пил запоем, но были и завистники.
…К моменту всеобщей коллективизации в хозяйстве у Ивановых была корова, овцы, куры,
гуси. Такие хозяйства были у многих алтайских крестьян. Обычное крестьянское хозяйство, …….нажитое тяжелым трудом. Пахали, сеяли, косили, растили хлеб, но была проблема с
мельницей. Тихон Васильевич, вместе с родственниками, купил молотилку.
Эта покупка и послужила причиной быть разоренным (уже в который раз!) и
высланным из родных мест. В ссылку попала вся семья вместе с Варварой Васильевной.
В то время ей уже было 70 лет. Только 16-летня Нина выскочила замуж, чтобы не попасть
в Нарым. Это было бегство от ссылки, от неизвестности. В те времена о Нарыме рассказы
вали страшное. Про замужество сестры Нины, Мария часто говорила: «Убежала Нина
замуж, только бы не в ссылку, за не любимого пошла. Их- Шаромовых, не трогали». Так и
осталась в селе, был у Нины любимый парень- однофамилец Саша Иванов, но и им грозили
ссылкой, а потом уж некогда было подумать. Так все разом завертелось, что и опомниться
не успели, как оказались ни с чем, среди, обездоленных, гонимых.
   Сначала гнали пешком, потом везли на подводах, потом загнали в трюмы барж, везли в
духоте, так как в баржах не было окошек. По дороге многие умерли, особенно старики и дети.
Хоронить не разрешали, их просто выкидывали в воду, эти мертвецы плыли по воде, по
течению.
Катера медленно с натугой тянули этот скорбный, причитающий груз по реке Оби…
   Но Бог Ивановых берег, доехали живыми все члены семьи. Привезли в Каргасокский
район Нарымского округа, в местечко Курунтай, что на реке Васюган. Мария Тихоновна
рассказывала: «Выгрузили под высоким яром, гора огромная над головами». Люди вели
себя по-разному. Кто упал, стал плакать до изнеможения. Кто, молчал обезумевший. А кто,
покрепче духом и телом, молча, взяли топоры, пилы, спрятанные в тряпках, полезли в гору.
Надо было устраивать ночлег. Начинать жить в этом диком краю. Рыли ямы, строили
землянки, рвали траву,- утепляли жилье.
Утром, немного оглядевшись в тайге, стали валить деревья, рубить бараки для совместного
проживания. Через два месяца от непосильной работы умерло 800 человек. Среди них и 
любимая сестра Тихона- Варвара Васильевна, она почти не ела- кормила детей. Умирали от     …….голода, холода, от болотной Васюганской коричневой воды, от нервных перегрузок.
    Горе, нужда, болезни косили людей целыми семьями, но Тихон Васильевич детей уберег
от смерти. В ссылке он не мог примириться с мыслью, что всю жизнь придется жить в этом
гиблом, болотном Нарымском крае.
В душе было страстное желание бежать из Курунтая. Но бежать всей семьей было нельзя.
Он задумал отправить из ссылки детей любой ценой. Из ближайшей деревни приехали
местные рыбаки продавать рыбу. Это был товарный обмен. Они надеялись у ссыльных
что- нибудь выменять. Хотя у спецпереселенцев ничего не было. Мария Тихоновна всю
жизнь берегла золотое венчальное кольцо матери. Это была память по рано умершей матери,
Тихон Васильевич пригляделся к приезжим, хорошие оказались мужики, добрые,
работящие люди. Местное население,- остяки жили тогда еще здесь единоличным хозяйством
и рыболовство было главным промыслом местного населения. Зимой они возили обозы
обской рыбы в Томск. Была, видимо, и у местных коренных жителей цель познакомиться
с невольными соседями, нужны были невесты в их деревни, Среди приехавших был
молодой парень - Григорий Александрович Алтурмесов 1905 года рождения, в ту пору
ему было 27 лет, Марии- 20, она только раз посмотрела на него и запомнила, а спустя         
время, перед его приездом, он ей приснился. Когда Григорий приехал свататься, отец
позвал Марию и сказал: «Маня, парень тебя сватает, и я даю тебе своё родительское
благословение, ступай, а то пропадем здесь все». Мария рассказывала, что думать времени
не было и было родительское слово. Да и сама она понимала, что жить здесь нельзя.
Согласилась ехать с Григорием в тот же день, но только с братом Мишей. Совсем одной
было страшновато в чужой дом. Да с чужим еще человеком. Почему они могли уехать без
разрешения коменданта и почему их не искали? Это загадка для нас и сегодня, но так было.
Есть документ, подтверждающий тот факт, что Мария с братом самовольно покинули
место специального поселения, то есть совершила побег. Но Григорий был хорошим
охотником, добывал пушнину, Может это и есть тайна, подтверждающая молчание
коменданта? Откупился за молчание мехом? Возможно.               
Миша потом вернулся к отцу в Курунтай, но каким-то образом отец сумел младшую из 
дочерей, Аганю отправить к старшей сестре Нине на Алтай. Сейчас никто не помнит
подробностей этого побега, но Мария вспоминала, как Аганю прятали в обозе с рыбой, везли
зимой под мерзлой рыбой на дне воза. Сделали деревянный ящик, укутали девочку в
шкуры, шубы, накрыли подушками. Боялись за нее, что она может замерзнуть или
задохнуться, так как на морозе рыба смерзлась, и не было возможности до окончания пути
освободить маленькую девочку от ее плена. Аганя вспоминала, что было очень страшно,
но она мужественно молчала, боясь выдать себя криком и подвести спасителей, которые
согласились везти такой необычный груз. Так из ссылки сбежал и Миша, шестнадцати
летний паренек тоже пробрался к сестре Нине, ( это доказывает, что у ссыльных даже
детей была огромная тяга к родным местам, где родился, где похоронена мама). Деревенские
донесли, что сбежал из Нарыма, пришлось Мише возвратиться в Нарым, но в Курунтай
он не поехал. Отметился в Парабельской комендатуре, там и остался на некоторое время,
хотя потом, будучи свободным человеком, всю жизнь прожил в Каргасокском районе,
здесь живут его дети, внуки, правнуки.               
   Сам же Тихон Васильевич, оставшись один, бросил в обласок котомку с вещами, уехал из   …….Курунтая. В Каргаске он сел на пароход и доехал до Новосибирска, на Алтай побоялся
ехать, знал, что там его ждет. До 1942 года жил и работал на железной дороге в
Новосибирске.
У Марии и Григория родилось четверо детей,- в 1933году старшая Галина. В 1935-сын Саша,
 в 1937-Зина, в 1940 Володя, а потом младший Коля. Жили дружно, любили детей, радовались
жизни. Старшая дочь - Галина вспоминала: « Отец сажал нас всех к себе на колени, гладил
по головкам, и говорил; Какие у нас хорошие ребятишки, Мария, какие мы им дали
красивые имена!»  Они много работали, до войны в Канаскино был организован колхоз
имени Калинина. Марию, как передовую телятницу в районе, хотели отправить в Москву на
ВДНХ. Это было летом 1941 года, но война изменила планы всех людей. В тот страшный год
и природа испытывала людей на прочность,- такого наводнения, как в 1941 году, давно на
Оби не было. Обь разлилась по всем низким местам, сметая все на пути. Что не могло
противостоять ее силе. Дом Алтурмесовых в Канаскино перевернуло половодьем, едва
успели спастись сами, да часть скота перевезти в безопасное место. Колхозники решили,
что надо всем миром ехать в другой колхоз. Местом переселения стала деревня Пашня, за
Павлово, что в восьми километрах от Каргаска.  Жилья на новом месте не было,
Алтурмесовых поместили в колхозную баню под крутым яром у самой реки. В июле 1941
года Григорию Александровичу пришла повестка на фронт, но он пошел в военкомат и
стал просить отсрочку до осени (то есть на два месяца). Пока не устроит свою семью в
доме,  который срочно надо построить. Он работал в деревне Пашня в колхозе «Советский
север» косил сено, ловил рыбу, убирал хлеб. А поздними вечерами строил дом. Наскоро
срубленный, с одинарными рамами, неоштукатуренный,- но это был все- таки дом.
Дом на краю колхозного поля, где не было и клочка земли для своего огорода. Успел
заготовить большой запас вяленой рыбы для семьи, который помог в голодное, военное
время выжить его детям.
   2 сентября 1941 года Григория Александровича Алтурмесова, вместе с другими
новобранцами увозили на фронт. Маленькая Зина не помнит отца, в ее памяти сохранились
отдельные картины проводов,- подводы, на которых сидели новобранцы и их жены,
провожающие мужей - слезы, крики, причитания и игра гармошки. Когда подводы тронулис
в путь, соседка с силой оторвала Марию от мужа.
   В военные годы Мария Тихоновна работала телятницей, а ещё жала хлеб, косила сено,
убирала лен, пилила в лесу дрова, как и другие женщины. Работали на совесть. Дети
помогали на ферме, ежедневно мыли и скоблили клетки для телят. Допустить падежа было
 нельзя, иначе строго накажут, даже если и нет твоей вины, припишут халатность в работе.
   В войну было трудно, но траву с опилками её дети не ели. Сначала питались заготовленной
отцом рыбой, но она была очень соленой, постоянно хотелось пить. Потом Мария
научилась рыбачить рыболовецкими сетями, давала эти снасти и другим за улов рыбы.
В малюсенькой баночке иногда приносила молозиво и обрат из телячьего рациона. Мария   …….обещала уходившему на фронт мужу, что всех детей сохранит живыми.
   А когда, совсем было нечего есть, шла за помощью к родному дяде своего мужа,- Варламу
Григорьевичу Мандракову в другое село, зимой по бездорожью. Дядя был рыбаком, получал …….за сданную рыбу хлеб, спички, керосин и другие товары. Дядя никогда не отказывал Марии,
потому, что считал своим долгом помочь жене и детям, воюющего на фронте племянника.
Знал, что помочь им больше некому. Не раз выручал он отчаявшуюся Марию,
нагружая её детские санки рыбой и мукой. Ещё давал ей эти самые рулоны,- бумагу чтобы               
отовариться в Каргаске, поближе к дому, чтобы далеко по снегу, по бездорожью не тащить
тяжелые санки.
   Всю жизнь вспоминала Мария дядю Варлама добрым словом и детям наказывала то добро
 помнить.
   Уходя на фронт, Григорий сумел  в Новосибирске отыскать своего тестя Тихона
Васильевича и попросил его приехать к Марии, просил помочь обустроить домишко. И
присмотреть за детьми. Весной 1942 года первым пароходом Тихон Васильевич опять
приехал в Нарым, только теперь не ссыльным, а по своей воле. Утеплил домишко.
Сделал загон для овец. В доме без мужика работы накопилось много. Заготовил дрова,
обустраивал домишко. Хозяйничал по- стариковски, и снохе, и внукам было веселее и
теплее рядом с родным человеком. Внуков он любил и жалел, и они тоже любили его.
А жену его новую, что приехала с ним из города, побаивались. Могла она треснуть ложкой по 
лбу, когда голодные ребятишки крутились около чугунка с едой. Чужой человек в доме,- и
внуки для неё чужие. Дед прожил в семье снохи ровно год, а весной 1943 года простыл,
болезнь свалила его за два дня. Везти его из деревни Пашня в районную больницу
Каргаска надо было по непролазной грязи на быках, но не успели. Дед, умирая, перекрестил
всех детей, Марию, простился, пожалел дочь, словно знал, что быть ей в скором времени
вдовой- солдаткой. Похоронили деда (как он и хотел) за деревней Пашня на кордоне, между
двух березок. Мария вспоминала, что березки тогда распускали клейкие листочки. Так
ушел из жизни вечный труженик, алтайский хлебороб - Иванов Тихон Васильевич,
который был  в годы коллективизации, незаслуженно обиженным, обездоленным.
   Алтурмесов Григорий Александрович воевал  в отдельном саперном батальоне, не раз был
награжден медалями. Письма от его имени писали фронтовые товарищи, Григорий совсем
не умел писать и читать. А передавал он наказы жене беречь детей: «Держись, Мария,
крепись. Бьём фашистов, скоро Победа!» - писал он в последнем письме. Пройдя почти всю
войну, погиб во время Висло - Одерской  наступательной операции 3 февраля 1945 года, не
дожив до Победы три месяца. Через два дня после похоронки, старшая дочь Галина
заметила у матери белые волосы на висках. Марии было тогда 31 год. «Это я мел толкла
в телятнике, напылила на голову», но «мел» не оттирался. Это была первая седина Марии.
Чтобы не пугать детей, в доме не причитала, не голосила, а шла на работу и по дороге
давала волю слезам. Работа и забота о детях, заставляла Марию забыть о себе, своей
вдовьей доле. Даже в маленькой деревушке, под названием Пашня, было много таких вдов-
солдаток. Картошка давала урожай плохо, так как, скормив её детям, сажали одни «глазки»-
ростки. Чтобы прокормить детей, кроме основной работы, Мария нанималась сажать и
копать огороды, косить и убирать сено, выполнять и другую работу. За это ей давали что-
нибудь покушать её детям. А придя домой, засыпала прямо за столом. Ребятишки
управлялись по дому сами, варили, что могли, и всегда оставляли матери её долю. Варил
похлёбку Саша и делил всем поровну ложками. Младшему Вовочке старались дать кусочек
лучше. Летом дети собирали ягоду, кедровые шишки, грибы, копали корешки в лесу.
   Не ходили дети Марии голыми, и босыми. От своих овец всегда была шерсть, Мария могла
вязать любую одежду, носки, рукавицы. Она сама научилась выделывать шкуры, из
сыромятной кожи шила чирочки- обувь, помнила наказ мужа, всеми силами берегла детей.
    Грела душу Марии мысль, о воюющем брате, любимом Мише, его она теперь ждала с той
страшной войны. Михаил писал письма, что воевал в стрелковой дивизии, был
артиллеристом. Много раз был ранен, лежал в госпитале, но фронтовая судьба уберегла
его, и он заканчивал войну в Германии, но после Победы сначала домой не вернулся, так
как увезли служить на Дальнем Востоке.
   Помнит Мария, как встречали Михаила в 1946 году. Он привез пакетик сахара. Сахар-
песок был желтый, крупный, вкусный, вкус его дети помнили всю жизнь. Дети и внуки
очень уважительно относились к дяде Мише. Был он очень похож на своего отца
Тихона Васильевича внешне, да и характером тоже, он оставил о себе добрую память, к
60- летию Победы его дочь Александра в районной газете «Северная правда» написала об
отце статью: «Над широкой над Обью рекой, там, где лег мой отец на покой, где гудки
теплоходов гудят, и забыть мне его не велят.»
                Семьи латышей по фамилии Кастынь и другие.
   В начале войны в Пашню Каргасокского района прибыли на спецпереселение несколько
семей из Латвии. Это были дружелюбные люди, местное население приняло их как равных.
С девочками из семьи Кастынь дружила дочь Марии,- Зина. Самой близкой подругой была
Гайда, с ней они были одноклассницами и учились пять лет вместе, а потом вместе начали
работать счетоводами в колхозной конторе. В 1956 году вся семья Кастынь уехала в Латвию.
Долгое время Зина поддерживала связь с сестрами, они ей тоже писали письма.
***После войны Мария работала в колхозе «Советский север». В протоколах заседаний
и решений Каргасокского сельсовета, есть запись, которая гласит: «Объявить
благодарность Алтурмесовой Марии Тихоновне, телятнице колхоза «Советский Север»
за доблестный труд». Прошло много лет, а хорошая память о человеке жива. До 1961 года
работала в колхозе. Сын Саша после Армии остался работать, тогда ещё на строившемся
Новосибирском Академ- городке. Получил там комнату, стал звать к себе маму с младшими
братьями. Дочери Галина и Зина были уже замужем, жили своими семьями. Обе выучились
на бухгалтеров и до самой пенсии работали по специальности. Галина Григорьевна работала
бухгалтером в редакции газеты «Северная правда».
   Собираясь в город на постоянное место жительства, Мария Тихоновна впервые в жизни
получила свой первый паспорт. Паспорт выдали на девичью фамилию - Иванова! Так как
свидетельства о браке не сохранилось. Прожив тридцать лет Алтурмесовой, имея детей
носивших отцовскую фамилию,- Алтурмесовы, она опять стала - Ивановой. Мария
Тихоновна очень переживала по этому факту. В Новосибирске Мария Тихоновна прожила 25
лет,навещала своего брата в Новоюгино и сестер на Алтае. В городе она работала уборщицей
в книжном магазине, потом устроилась вахтером в институт геологии СОАН СССР, там- то
и прочла книги. Получила трехкомнатную квартиру. Сыновья Саша и Володя женились и
имели по трехкомнатной квартире. В 1986 году, она оставила свою квартиру младшему
сыну Николаю, вернулась в Каргасок к дочерям, так как стало её подводить здоровье
хотелось в деревню, на землю.
   28 сентября 1991 года Мария Тихоновна хоронила своего младшего брата, любимого
Мишеньку -  Михаила Тихоновича. Это горе её надломило, горько причитала она над
гробом единственного брата. В мае 1995 года Мария Тихоновна умерла, не дожив четыре дня
до 50-летия Великой Победы.
   Здесь, в Нарыме, закончился её трудный жизненный путь, в конце которого в 1993 году
(за полтора года до смерти) она получила право на льготы, установленные статьей 16
Закона РСФСР  «О реабилитации жертв политических репрессий». Не поздновато ли?!
   На её любимой Алтайской земле живут дети и внуки её младших сестер Нины и Агафьи.
Здравствует еще и сама Агафья Тихоновна, когда- то тайно бежавшая (рискуя жизнью).
Сыновья Марии Тихоновны живут в Новосибирске, они на пенсии. На Алтае, совсем рядом
с тем местом, откуда была сослана семья Ивановых, живут и служат в Армии два сына-
Николая, близнецы Андрей и Алексей.
   В 2005 году умерла Агафья Тихоновна, а чуть раньше- Нина.   В 2017 году умерла старшая
дочь Марии,- Галина Григорьевна Скирневская.   В 2018- Александр.   Ушло поколение
ссыльных и их детей,- наших родителей. Время не щадит и наше поколение рожденное до
 войны и после.  В 1994 году умерла дочь Михаила Тихоновича - Валентина Михайловна
 Цейгер. В 2019 году в Каргаске умер внук Марии, сын Зинаиды - Геннадий. Очень болело
 сердце, был врожденный порок, сделали в детстве операцию на сердце, стал взрослым,
женился, родились дети, но долго жить не пришлось.
               
   Семья Ивановых. Суров Нарымский край! Туда в 1931 году сослали деда моего
 по отцовской линии - Иванова Тихона Васильевича 1870 года рождения с дочерьми
Марией, Аганей, сыном Мишей 16 декабря 1916 года рождения. Сослали и престарелую
сестру Варвару.
.  Средняя дочь,- шестнадцатилетняя Нина, спасаясь от ссылки, срочно вышла замуж и всю
жизнь прожала в родном селе. Жена Тихона Васильевича,- Елена Михайловна (Ягунова)
умерла в 1929 году от сильного нервного потрясения, когда её хотели расстрелять в
присутствии малолетних детей. Старшая Мария, от увиденного потеряла сознание, с тех пор
у неё стало сильно белеть сердце.
   Раскулачили семью за их трудолюбие, за то, что эта дружная, многодетная семья много
Работали. Пахали, сеяли, косили, выращивали хлеб, овощи. Обеспечивали свою семью
продуктами питания. Сюда очень подходит стихотворение о «кулаках», лучше и не
придумаешь: «Дед впросак попал невольно, бесстыдно лжив преступный сброд,
в колхоз писали,- добровольно, а вышло всё- наоборот. Антисоветскую заразу с утра
пришли искоренять, (тому, кто этого не видел, меня, конечно, не понять). Когда управились
с забором, несли сундук, затем,- кровать, тащили нагло, без разбора, чтоб всё пропить,
разворовать. Из- под соломенного крова, не разоренного пока, вели упрямую корову,
дубиной тыкая в бока. Портфель отважно в кур метали, петух в атаку шёл, подлец,
и перья в воздухе летали, злодей был пойман, наконец. А «кулаков» скопилось много,
одумалась хмельная рать: «Чем гнать всех в дальнюю дорогу, оставим дома умирать».
Но, знать, осилила природе, не всех угробила беда и многих их ,«врагов народа», спасла
от смерти лебеда. Неслышно догорало лето, туман клубился у реки, в колхоз под дулом
пистолета шагали с песней мужики».
   Вдумайтесь только,- как это «под дулом пистолета шагали с песней мужики»? Разве
можно петь, когда на тебя наставлено дуло пистолета? А пели, невольно запоёшь, если жить
захочешь. У Миши до преклонных лет стояла перед глазами та корова - кормилица,
корова не хотела уходить с хозяйского двора, уперлась всеми четырьмя копытами, ни взад,
ни вперед, мотает головой, дескать: «Не пойду!» Несколько мужиков тянули её веревкой за
рога, а из глаз катились крупные коровьи слезы. Палками били корову по бокам, кости трещали.  Всё это происходило под причитания хозяйки и жуткий крик и плач детей.
   Это был 1931 год,- сплошная насильственная коллективизация. В колхоз сгоняли
трудолюбивых, умных ( и как сейчас бы сказали,- предприимчивых) мужиков. Но в
государстве не было денег на развитие сельского хозяйства, на покупку животных, не было
техники, но с чего- то надо было начинать. И не придумав ничего лучшего - стали отбирать
у Хозяев дома, животных, весь хозяйственный инвентарь. Но в артель - это коллективное
хозяйство,  попали  и лентяи, алкаши - те, кто не хотел трудиться,- им не хотелось работать,
они уклонялись от работы. Коровы, кони, овцы в этих общественных дворах стояли
голодными и громким мычанием, ржанием давали своим бывшим хозяевам знать, что они
голодные, начался падеж скота. Многие бывшие хозяева, не выдержав такого отношения
к своим (хотя и бывшим) животным, со скандалом забирали обратно в свои дворы скот.
Но начальство не думало с ними шутить, отобрали, изъяли всё - животных, дом, одежду.
Даже школьный портфель - сумку сорвали с плеч, которым так гордился маленький
 Мишутка.
   Это был мой будущий отец. Раскулаченных до Камня- на- Оби везли на подводах, потом на
машинах.  Дальше в трюме баржи без единого окошка, было темно и страшно, духота, вонь,
антисанитария (оправлялись здесь же в углу). Плач перепуганных детей, стоны
умирающих от жажды и голода.  Катер медленно с натугой вез  по Оби этот скорбный воз…
Многие, особенно дети и старики, умирали, их выбрасывали в воду, иногда спешно хоронили …….на берегу. Берега рек многострадальных в те годы были усеяны Крестами. И эти Кресты, как …….немой укор, напоминали о той трагедии, что разыгралась в нашей стране, потом Кресты
сгнили, повалились, водой их унесло вниз по течению.
   Некоторых людей, совсем отощавших, высадили на берегу Оби, а остальных повезли
дальше по реке Васюган. Ивановых высадили в нескольких километрах от остяцкой деревни …….Курунтай, многих повезли дальше.
Люди рыли ямы, ломали ветки, рвали траву, приспосабливаясь жить в таёжной глухомани.
Летом выручали ягода, грибы, но не было соли. Хорошо, что на них вышли местные
коренные жители- остяки, такие же голодранцы. Не видя зла, от прибывших, остяки стали
относиться к ним доброжелательно. Делились рыбой, мясом, ягодой. Дали сети, научили …….ловить рыбу, показали ягодные места. Дали одежду, сшитую из шкур зверей. 
Помогли выкопать ямы, утеплили шкурами, на двери повесили цыновки, сплетенные из
камыша. На земляной пол настелили травы, много травы, чтобы можно было ею и
укрыться вместо одеяла. Люди надышали, и стало теплее, чем на улице. Но русские, в
отличие от остяков, привыкших спать на морозе, простывали, замерзали насмерть. Тогда …….стали строить землянки.
В них делали глинобитные печи, отапливали дровами. Достали пилу и топор, стали валить
деревья, рубить из бревен избушки. Научили остяков рубить из брёвен избушки. Теперь и
многие остяки стали жить в избушках. В них было теплее намного, чем в чуме. Ветром не
срывало не стены, ни крыши. А из окна попадал солнечный свет, стало светло. Вместо
разводимого костра, посредине чума делали глинобитные печки. Этому их научили
ссыльные. Эти два народа русские и остяки помогали друг другу выжить в тех суровых
Нарымских условиях. Роль местных таёжных людей в спасении ссыльных от голода, холода,
от неминуемой смерти велика. Но об этом никто и нигде не пишет. А почему?