Полёт Кондора

 Исповедь младшему сыну
--------------------------

Несмотря на мерзкую погоду, ОН шёл на вылет в приподнятом настроении. Сегодня ЕГО экипаж выполнял рейс в Бангкок, а значит, можно было сбежать из осенней дождливой Москвы хотя бы на пару дней. Кроме того, сегодня в бригаде бортпроводников летела ОНА… Красивая, с внешностью фотомодели, неожиданно умная, говорящая на пяти языках и всегда вкусно пахнущая парфюмом, напоминающим о ЕГО школьной первой любви. ОНА недавно пришла в авиакомпанию, переехав из Прибалтики после мучительного развода с придурком мужем, который мог приревновать ЕЁ даже к телеграфному столбу. К счастью, детьми обзавестись они не успели. Плодить будущую безотцовщину было бы непростительной ошибкой! В первом совместном рейсе ОН поздоровался с НЕЙ и перекинулся парой фраз на латышском. Сам когда-то работал в Прибалтике и был женат на коренной рижанке… в то время уже или ещё третьим браком, прекрасно знавшей латышский язык. Старый бродяга знал, как заинтриговать женщину. И ОН, и ОНА сразу почувствовали искру, проскочившую между НИМИ.Начало было положено!

Выдержав первый натиск и ухаживания лётного состава, ОНА, с не свойственной женщине логикой, но чутьём волчицы, выбрала ЕГО, невзирая на разницу в возрасте почти в два раза, и на то, что сам ОН был женат четырежды. «И каждый раз счастливо! Иначе зачем жениться? Из-за женского любопытства или мужской усталости?» — отшучивался ОН, когда в разговорах затрагивалась тема семьи и брака. ОНА и ЕГО старшая дочь были ровесницами. Сколько раз ОН говорил другим, что «лучше с женой брата, чем из аппарата», но СЕБЯ не смог уберечь от искушения. Да и как можно было отказать СЕБЕ в удовольствии смотреть на ЕЁ лицо в обрамлении тёмно-рыжих волос, классическую фигуру, руки с длинными пальцами… Как можно было не смотреть в ЕЁ глаза изумрудно-зелёного цвета. Поначалу ОНА здо;рово всполошила женскую половину службы бортпроводников, да и мужскую тоже. Благо ребята быстро поняли, что это не их поля ягода, отстали и между собой стали называть ЕЁ Сиамкой. За кошачьи глаза и независимый нрав.

ОН шёл и думал о предстоящих двух днях и ночах на тёплом курорте с этой девочкой, неожиданно ворвавшейся в ЕГО жизнь. О ЕЁ дне рождения, совпавшим с эстафетой в Бангкоке, о подарке, который ОН уже заказал, позвонив знакомому тайцу — хозяину ювелирного магазинчика.

Тем временем пошёл сильный дождь и разбушевалась гроза, предвещая задержку рейса. Взлетать в ливневых осадках нельзя, тем более в грозу, когда вероятность попадания молнии в самолёт возрастает многократно, когда в облаках болтает так, что не видно приборной доски и по лобовым стёклам ползут огненные змейки электризации… Опасность подстерегает и на земле. ОН усвоил это ещё будучи молодым вторым пилотом. Однажды, взлетая в несильный дождь, им пришлось прекращать взлёт из-за отказа двигателя. До скорости принятия решения было ещё далеко, но коварный мокрый бетон сделал своё скользское дело. Физику никто не отменял! Из-за отсутствия контакта резины с бетоном возник эффект аквапланирования, самолёт начал глиссировать, тормоза стали неэффективны, а реверс работающих двигателей только поднял вихрь воды вокруг самолёта. Они чудом удержали направление пробега, остановились и не выкатились за пределы ВПП (взлётно-посадочная полоса). До конца бетона тогда осталось полметра. Выкатись они на сантиметр дальше конца полосы, т. е на грунт, была бы предпосылка к авиационному происшествию, а значит, нарвались бы на расследование события. В советское время с этим было очень строго! Неприятно — не то слово! Могли «вырезать» или погасить талон нарушений в пилотском свидетельстве, сделать что-то типа «дырки» в водительских правах и перевести командира во вторые пилоты. Самым «безобидным» было назначение дополнительного тренажёра, сдача зачётов по матчасти и инструкторская проверка в рейсовых условиях. А ведь были случаи, когда выкатывались, ломали стойки шасси и сгорали дотла, имея полные баки керосина…

Тогда ОН впервые услышал фразу, ставшую ЕГО девизом на много лет вперёд — нельзя оставлять торможение на конец полосы, а любовь на старость!



Но сейчас не хотелось думать об этом! Аэропорт встретил ЕГО привычной суетой. Экипаж уже находился в АДП (аэродромно — диспетчерский пункт), готовился к вылету и «плавно» проходил предполетный медосмотр. ИХ глаза встретились, и стало понятно, что не ОН один в этот день думал о ласковом море, белом песке на пляже и морской кухне… ОН внутренне улыбнулся и одёрнул СЕБЯ: «О работе надо думать!»



Начав летать в авиакомпании и почти сразу завязав отношения с НИМ, ОНА быстро поняла, что ЕЙ не грозят никакие кривотолки и пересуды. ЕГО авторитет был непререкаем. ЕГО побаивались, в хорошем смысле слова, опасаясь нарваться на обоснованные разборки за непрофессионализм, и по настоящему уважали за знание дела, которому ОН отдал бо;льшую половину жизни.

Вот и сейчас ОН летел в качестве инструктора, проверяя командира воздушного судна (КВС) на допуск к самостоятельным полётам. Заканчивая так называемую программу «заплечных полётов», когда проверяющий находится в кабине, не занимая рабочего места за штурвалом. Налетав более восемнадцати тысяч часов, ОН прекрасно понимал, как изнутри устроена авиационная «кухня». За это время судьба сводила ЕГО с пилотами разной квалификации, грамотными и не очень… С людьми разными по характеру и по отношению к делу. ОН всегда говорил, что хороший парень — не специальность! ОН не учил своих подопечных тому, что можно было прочитать в книжках, не учил их летать, ОН учил их тому, как НЕ надо летать! Просто брал глыбу и отсекал лишнее. САМ же не старался летать лучше других, старался летать лучше СЕБЯ!
 

Предстоял долгий перелёт, минимум девять часов. ОН осторожно подгонял время, боясь спугнуть приятные мысли.

ОНИ были вместе уже около полугода, но жили раздельно, продлевая конфетно-букетный период. Видимо, кто понял жизнь, тот не торопится! ЕГО радовало, что ОНА не предлагала съехаться и не говорила, проснувшись:

— А этот шкаф мы поставим ближе к окну.

Как ветеран брако-разводного процесса, головой ОН понимал, что скорее всего из этого «…обычно не выходит ни тортик и ни пряник, дай бог, чтоб всё утихло и не стряслось беды…», — как правильно заметил Митяев. Но сердцу не прикажешь. Так было, есть и будет!

Вместе ОНИ не смотрелись, как отец и дочь. Несмотря на то, что ЕГО шевелюра уже серьёзно подёрнулась сединой, ОН выглядел моложе своих лет. Может быть ещё и потому, что после пятидесяти пяти ОН  в каждый свой новый день рождения не прибавлял год, а отнимал... На шутки друзей, что так и до молодости можно дотянуть, ОН смеялся:
     - Главное, не до младенчества... с памперсами и отсутствием зубов!   
ЕМУ была присуща спортивная подтянутость. Буквально седина в бороду, бес торчком! В свои годы ОН мог спокойно отжаться от пола пару десятков раз… на одной руке. Ещё в молодости ОН достиг неплохих результатов в боксе и мог бы стать профессиональным спортсменом, но любовь к небу перевесила чашу весов. Да и опасность получить по голове на тренировках или соревнованиях никак не сочеталась с полётами. Пить и курить ОН так и не научился, а при случае шутил: «А теперь уже поздно!»

Где-то подспудно ОН понимал, что это ЕГО лебединая песня, как бы дальше не сложились отношения.Жена имела небольшой, но устойчивый бизнес в Европе и жила там на Лазурном берегу, в небольшом уютном городке ближе к границе с Италией, с тех самых пор, как однажды «на пару недель» приехала погостить к подруге детства. Верно говорят:

— Нет ничего более постоянного, чем временное!

ОНА всегда мечтала жить во Франции. Ещё в юности начала изучать французскую литературу, живопись… Была без ума от кинематографа — помнила все фильмы с участием Алена Делона, смотрела их в подлиннике. Очень прилично говорила на французском языке… И, как только подвернулся шанс, не упустила возможность воплотить мечту в жизнь! Сначала ОН отнёсся к этому, как к женской забаве, но быстро понял, что это серьёзно! Конечно, красивая женщина в любом возрасте не останется без внимания мужчин. Так было и с НЕЙ. ОН «чувствовал это кожей», но «бросить всё» и начать бороться за ЕЁ возвращение не мог, а позже уже и не хотел… ОНИ были не разведены, но чувствовали СЕБЯ свободными.

Каждая из дочерей уже давно жила своей жизнью. Отец у сестёр был один. Только матери разные, которых ОН в шутку называл «чётные мои». ОН не жалел ни о чём в жизни и прожил бы её также, будь шанс прожить заново. Ну, может быть, немного по — другому, попытавшись договориться с судьбой на каких-то поворотах жизни. ЕГО правилом всегда было утверждение:

— Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть, что не попробовал!



После проверки документов на полёт, оценки погоды по маршруту и на аэродроме назначения уточнили заправку топливом и выдвинулись на самолёт. К сожалению, прогноз погоды в Бангкоке не радовал. И не потому, что мог сорваться двухдневный отдых, а потому, что можно было угодить на запасной. ОН любил предполётную подготовку. Это был первый шаг к успешному выполнению рейса. Ведь правильно говорят:

— Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!



Самолёт в окружении спецмашин обслуживания и электрокаров перевозки багажа встретил экипаж на мокрой стоянке, как старый добрый товарищ. Помимо бортового номера и имени, каждый лайнер имел своё «лицо», характер, индивидуальные особенности, наконец, свои «болячки», как любой живой организм. ОН всегда относился к самолёту, словно к живому существу. Выполняя внешний осмотр, гладил его, похлопывал «по плечу», «разговаривал» с ним, спрашивал о «самочувствии» и даже делился своими радостями и огорчениями… Похожий «ритуал» выполняют все лётчики в той или иной манере перед каждым взлётом. Это не «клиническая шизофрения», это любовь и уважение равного к равному! В грузовой авиации существовал и существует, наверное, по сей день ещё один «обычай» — pardon те за интимные подробности, помочиться на колесо для успешного выполнения рейса! Такое вполне возможно где-нибудь на дальней стоянке, где обычно «паркуются самосвалы», вдали от посторонних глаз.



Подготовка шла своим чередом, задерживалась только заправка топливом. В грозу заправляться запрещено! Так прописано в документах и недаром! Конечно, в истории авиации были случаи преступного головотяпства, когда некоторые торопыги пытались заправиться под всполохи молний, но кончалось это в подавляющем большинстве случаев всегда одинаково — в течение десяти минут самолёт сгорал, если присутствовала малейшая банальная проблема с заземлением топливозаправщика или воздушного судна… Дело в том, что при заправке от трения частиц топлива о металл накапливается статическое электричество (да и в полете из-за трения о воздух конструкция способна накопить весьма внушительный заряд статики). Этот заряд очень опасен, так как может вызвать взрыв паров топлива или воспламенение даже смеси воздуха с пылью! И, наконец, статический заряд может повредить электронное оборудование самолёта



Достаточно вспомнить, почему сгорел дирижабль «Гинденбург», гордость Германии, и не один он — виновницей была коварная статика. На поверхности дирижабля скопился заряд более ста киловольт. Между воздушным кораблём и причальной мачтой проскочила искра статического электричества, когда расстояние между ними было менее десяти метров. Этого хватило с головой, чтобы прожечь обшивку корпуса и воспламенить горючий водород. Причаливание происходило в предгрозовой период, что и придало корпусу дирижабля больший, чем обычно, потенциал заряда. В те времена никто толком не знал, как опасна статика на воздушном судне и каких больших величин может достигать разряд, делая посадку смертельно опасной.



Гроза прошла быстро. Можно было прощаться с Москвой… Они достаточно быстро пробили недружелюбную облачность. Казавшееся холодным на земле осеннее солнце светило за облаками достаточно по — летнему, как бы подготавливая пассажиров к предстоящему отдыху на море. Они развернулись, солнце перестало слепить, оставшись где-то на юго-западе. «Скоро закат, восток уже спит, значит, вся ночь на ногах, прибытие под утро по местному времени… Надо бы перекусить и вздремнуть», — ОН мысленно планировал следующий день. За много лет лётной работы ОН привык к недосыпам, мог спать в немыслимых позах, условиях и местах, не обращая внимания на шумы и неудобства… Минут по пятнадцать, двадцать в несколько заходов. Лучше не доесть, но доспать. Это ОН впитал с молоком матери.     Всё, что ОН помнил из своей дошкольной  жизни, были пейзажи, пролетавшие за окном поезда или междугороднего автобуса. ЕГО мать, рано овдовев, металась по стране от Калининграда до Владивостока, как раненая тигрица, пытаясь переменой мест заглушить незатихающую боль потери мужа, лётчика - испытателя, погибшего при попытке посадить практически неуправляемый истребитель, уводя его от жилых кварталов.  Курила  без перерывов, уничтожая по пачке сигарет в день. Сынишка был кусочком её недолгого женского счастья, поэтому, прикусив детёныша за шкирку, она везде таскала его за собой, не выпуская из поля зрения ни на секунду... Гораздо позже, уже повзрослев, он поймёт, что такому поведению матери была ещё одна причина... В жилах их семьи текла  цыганская, грузинская и только потом уже русская кровь. Нвмешано было очень прилично!
     Матушка не гнушалась никакой работы... Трудилась то проводницей на железной дороге, то кондуктором междугороднего автобуса, то мастером по разделке рыбы на плавучем заводе, то экспедитором каких-то грузов... Лишь бы не сидеть на месте!  Так они кочевали несколько лет, пока сыну не подошло время идти в школу.
     ОН остался жить в Сибири у бабушки. Поначалу скулил, как брошенный щенок, но быстро понял, что обрёл тепло настоящего  дома и заботу не хуже материнской, что постепенно успокоило его. Бабушка или попросту Буся, в то время уже пенсионерка, целиком и полностью посвятила себя воспитанию внука. Она была фронтовичкой,  в одиночку поднявшей двоих детей. Тоже рано потеряла мужа,  тоже лётчика, решившего не покидать горящий самолёт над территорией врага.  В начале войны Буся летала в полку лёгких ночных бомбардировщиков, в простонародии "этажерок", а Победу встретила капитаном Военно-воздушных сил, летая уже на легендарных "Пешках", пикирующих бомбардировщиках Пе-2 в полку Марины Расковой. Имея такой жизненный опыт, ей было совершенно несложно держать внука в ежовых руковицах, но такие радикальные меры не понадобились! Будучи очень коммуникабельным человеком и замечательной рассказчицей, она быстро завоевала доверие и уважение молодого организма. Нельзя сказать, что абсолютно всё было безоблачно в их отношениях с точки зрения воспитания, но в основном они ладили. В большинстве случаев она не давила на НЕГО , принуждая что-то сделать, а добивались своего через игру. Как Багира с Маугли, она учила ЕГО всему тому, что знала сама, предостерегала от ошибок, но иногда специально позволяла "промахиваться" без фатальных последствий, чтобы помнил о "граблях"... Несмотря на отсутствие в доме мужчины, пацан рос совсем не рукожопым. Бабуля научила его держать в руках и ножовку, и молоток, и много ещё чего... Ей достаточно было рассказать внуку историю о том, как однажды она ремонтировала подломленную стойку шасси после посадки в партизанском отряде за линией фронта... И мальчишка остервенело начинал ремонтировать в доме табуретки, представляя, что только  от НЕГО одного теперь зависит переброска "нашего разведчика с секретными документами" на Большую Землю!  А таких рассказов за четыре года войны у Буси накопилось на целую книгу... Кстати, именно она приучила внука к правильным книгам, не уставая повторять ЕМУ , что образование и образованность понятия разные. Буся "заставляла" его рассказывать вслух выученные уроки по литературе, истории, биологии... "для постановки речи и развития навыков формулировать мысли",- как любила она говорить.
     Со временем ОН занялся авиамоделированием, участвовал в соревнованиях, делал модели самолётов времён Второй мировой войны, клеил дефицитные ГДРовские пассажирских авиалайнеров... Вообщем, будущая профессия начала вырисовываться уже тогда. Да по-другому и быть не могло! Дед - "Сталинский сокол", бабка - "Ночная ведьма", если верить немцам, отец из той же "стаи"... Поэтому и учился мальчишка прилежно, стараясь не упасть в грязь лицом перед памятью своих предков! Любимыми были конечно же точные науки. Забегая вперёд, надо сказать, что восьмилетку этот парень закончит с тремя четвёрками. По литературе, русскому и английскому языкам. "Русачка"  вообще не знала про оценку "пять", а "англичанка" просто не знала предмет, который преподавала.
     Мать никак не могла обрести покой! Попыталась как-то осесть на Урале, сорвала с насиженного места и Бусю, и сына,  но хватило её запала не очень надолго. К радости "и старого, и малого"  через год они вернулись на Родину своих предков, начиная со времён ссыльных каторжан. Сначала конокрадов, картёжников, а потом и революционеров! Мать продолжила кочевать. Всё вернулось "на круги своя". Из этого внезапного перемещения в пространстве ОН неожиданно для себя привёз увлечение шахматами, а Буся ещё пару прядок седых волос. Надо сказать, что в шахматы ОН шутя "доиграется"  до кандидата в мастера спорта, что позже позволит ЕМУ зарабатывать деньги игрой в парках и клубах с любителями, не подозревающими, с кем связались. Когда карманы, с позволения сказать, шахматистов из Нью Васюков, опустошались и назревал конфликт, редко, но метко, пригождалось владение боевыми искусствами.  Казалось, что Высоцкий писал о нём :
Я вышел ростом и лицом -
Спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу, не понукал, не помыкал,
Спины не гнул, прямым ходил,
Я в ус не дул, и жил, как жил,
И голове своей руками помогал.
     Только вот про ноги забыл.
     По возвращении  в Сибирь пришлось идти в новую школу, по новому месту жительства. Процесс вживания в устоявшийся коллектив пошёл тяжело. Пацаны из класса попытались "прописать" ЕГО к себе через банальный мордобой, но нарвались по полной... И до крови! К тому времени ОН уже несколько лет занимался боксом, а последний год новомодным тогда каратэ и мог постоять за СЕБЯ и руками, и ногами не только перед сверсниками, но даже и перед старшеклассниками! Школу пришлось поменять ещё раз! Кстати сказать, с одним из зачинщиков школьной драки судьба свела ЕГО на татами через несколько лет. Именно тогда, отметелив соперника, как "Бог черепаху" и  отправив ЕГО в нокаут, ОН понял, что не умеет прощать! 
     Ещё ОН успел поиграть в хоккей, но роль "тафгая" (tough guy - задира, жёсткий парень, полицейский) ему быстро наскучила, хватало занятий каратэ. Да и такое количество увлечений уже начинало мешать, надо было определяться, что брать с собой в большую жизнь
     Корявый поначалу почерк внука бабуля исправила за несколько месяцев, не пуская его на тренировки, пока не будет исписана тетрадь в двенадцать листов правильными буквами. Буся умела быть и жёсткой!
     Мать приезжала не часто, в лучшем случае пару - тройку раз в год и столько же раз звонила соседям, поздравляя родных на Новый год и в их дни рождения. Мобильные тогда ещё не придумали, а на установку  телефона в квартире надо было "отстоять" безразмерную очередь даже ветерану Великой Отечественной войны. Потом эти "набеги" матери стали раздражать, так как во время её присутствия матриархат усиливался кратно! Помимо этого Буся каждый раз пыталась вернуть дочь к оседлой жизни, что приводило к скандалам. Так продолжалось до тех пор, пока жизнь не распорядилась по-своему. У матери начались проблемы с печенью, нужно было соблюдать диету, ходить по  врачам, регулярно принимать лекарства... Она почти бросила курить и только иногда протягивала тайком. Они начали жить втроём. Мать устроилась  работать в Отдел вневедомственной охраны, чтобы иметь хотя бы бесплатный проезд на общественном транспорте, униформу и какие-то льготы. Ведь жили бедно! Жировать было не с чего, временами еле - еле сводили концы с концами. Иногда на завтрак обходились бутербродами с Докторской колбасой, на обед жареной картошкой с молоком, а на  ужин  драниками  со сметаной. В их доме не только хлеб был "всему голова!" И мать, и Буся знали несметное количество рецептов приготовления картошки - от простого пюре под сырной корочкой и запеканки с фаршем до литовских цеппелинов и бедорусского Медведя! ОН с детства научился уважительно относиться к деньгам, а вернее, к их отсутствию, к личным вещам, умело перештопанным Бусей, к уходу за  обувью, начищенной всегда до блеска. На семейном совете было принято решение о ЕГО поступлении в техникум после окончания восьмого класса, чтобы быстрее обрести собственный кусок хлеба, а дальше видно будет... У Буси был уже достаточно преклонный возраст и начинали серьёзно тревожить старые фронтовые раны, у матушки прогрессировала болезнь... Были, конечно, ещё дядька, двоюродный брат и тётка, но там своя семья и жили они в другом городе, так что рассчитывать надо было только на СЕБЯ!
     ОН был напуган и огорчён. Во-первых, состоянием здоровья самых близких ему людей и вероятной возможностью остаться в этом мире сиротой. Во-вторых, отсутствием перспективы поступления в лётное училище при таких раскладах.
    Тогда же ОН попробовал спиртное и сигареты матери в надежде, что  она не унюхает. Унюхала,  но скандала не было. Мать доходчиво объяснила ЕМУ, что в лёгких молодого организма могут появиться дырки под названием каверны, и ОН не пройдёт лётную медкомиссию, а значит, не станет лётчиком. Отрубило на всю оставшуюся жизнь. Больше всего пугало непонятное слово каверны. Со спиртным было  проще, ЕМУ не нравилась потеря контроля над телом  и тем более над головой. Уже будучи в зрелом возрасте и похоронив матушку, ОН поймал СЕБЯ на мысли:
          - Любой человек остаётся ребёнком, пока живы  родители или хотя бы один из них!


Чуть больше, чем через час после взлёта в кабину пришла ОНА, узнать, что будет есть экипаж. ОН выбрал рыбу, командир воздушного судна (КВС) мясо, второй пилот (ВП) курицу. Это была не столько дань вкусам, сколько условие безопасности. Однажды, в далёкие пятидесятые прошлого века один из рейсов чудом не закончился трагедией. Все члены экипажа заказали одинаковые блюда, стейки из лосося, и дружно отравились, да так серьёзно, что потеряли сознание. Самолёт летел на автопилоте. Благо на борту среди пассажиров оказался бывший лётчик — истребитель, воевавший во время второй мировой войны, и врач. Первый посадил тяжёлый самолёт по командам инструктора с земли, второй спас людей. Ведь отравился не только экипаж, но и почти половина пассажиров. Этот случай лёг в основу романа Артура Хэйли и Джона Кастла «Flight into Danger» (русскоязычное название «Опасный полёт»), который позже был неоднократно экранизирован.



Ещё через пару часов сработала сигнализация открытого положения створки отсека шасси. В этот момент ОНА снова была в кабине, принесла чай, кофе, напитки…

Ситуация не сложная, но неприятная, как любая нештатная, требующая дополнительных телодвижений. На такой скорости створку могло просто оторвать, а куда она полетит было известно только Господу Богу. Надо было гасить скорость до значения, позволяющего попытаться её закрыть, а значит снижаться, хотя и временно. Самолёт был ещё достаточно тяжёлым и на меньших скоростях можно было безопасно держаться только снизившись в более плотный воздух. В который раз в ЕГО жизни наступил момент истины. Момент, когда начинаешь думать не о том, как обсохнешь, а о том, как выплывешь. Не понимая всех тонкостей происходящего, ОНА с ужасом посмотрела на НЕГО. В ЕЁ красивых глазах звучал немой вопрос: «Мы возвращаемся!?» Для НЕЁ это красное табло на приборной панели было крахом женского счастья на ближайшие два дня. Впервые ОНА боялась услышать ЕГО голос, услышать «приговор».

ОН знал, что нарушать лётные законы, написанные кровью, нельзя. Но в этот момент, глядя ЕЙ в глаза, ОН был готов нарушить любое руководство по лётной эксплуатации (РЛЭ). С ним случалось такое не раз, особенно на войне, когда ОН летал ещё на «грузовиках». Когда цель оправдывала средства. Но то война! Лётная работа изначально предусматривает, мягко говоря, некоторую степень риска и опасности.



Однажды в Судане на разгрузке в Джубе, аэродром обстреляли из миномётов. Выгрузить успели только половину. Когда мины стали ложиться в опасной близости от самолёта, а полоса уже была усеяна воронками, ОН принял решение взлетать по рулёжке, короткой и узкой, с мешками и коробками, оставшимися впереди грузовой кабины, практически с предельно — передней центровкой… На рулении первый слой триплекса остекления штурманской кабины был посечён осколками. Грузолюк закрывали уже на разбеге, оторвались с последних плит, еле-еле хватило хода штурвала… Тянули, что называется, «до пупа». Им крупно повезло, что по курсу взлёта не было высоких деревьев, построек и линий электропередач, хотя откуда в этой глухомани взяться электричеству. Коровы в ближайших деревнях пару месяцев не давали молока. Сынишка вождя местного племени остался заикой. Сдули несколько глиняных хибар. Так низко прошли. Благо, что ничего не зацепили колёсами! В таких «гонках по вертикали» всё решают секунды, граммы, миллиметры! Потом в полёте всем экипажем перекидывали назад мешки с мукой, чтобы обеспечить себе на посадке нормальную центровку. Перекидав порядка двадцати тонн, упахались, как портовые грузчики. Отдышались только на земле! После посадки в Хартуме выяснили, что миротворческие войска ООН (Организация объединённых наций) по непонятным причинам перестали обеспечивать восемнадцатимильную зону безопасности. Это и позволило местным аборигенам засесть на ближайших горах с миномётами. Надо сказать, что они обычно интенсивно обстреливали аэродром, когда доставлялось оружие. При доставке продуктов всё было тихо. В этот раз оказалось, что на подлёте был Боинг, который привозил в Джубу только оружие! Наши лётчики называли его «Джулико Бандитто». Самолёт не имел опознавательных знаков, был выкрашен просто в белый цвет, а в районе носа «заляпан» или «украшен» кроваво — красными отпечатками ладоней. На разгрузке экипаж не покидал кабины, так как не выключал один из двигателей и в любой момент был готов «сорваться с места». А может, у него просто не работала ВСУ (вспомогательная силовая установка) и работающий двигатель обеспечивал самолёт электричеством и воздухом, необходимым для запуска маршевых двигателей. Зачем «вкладываться», если завтра могут сбить или уничтожить на земле! Что нужно для полёта — исправное управление, шасси и тяга, а летать с севера на юг и обратно можно и без навигации, ориентируясь по Нилу, если погода, конечно, позволяет.

В этот раз альбинос «Джулико Бандитто» не смог сесть. Полоса была повреждена. На некоторое время полёты пришлось прекратить. Во-первых, из-за ремонта ВПП, во-вторых, из-за опасности обстрелов. Экипаж из Самары, работавший на того же «буржуя», что и ЕГО, наотрез отказался летать и угодил в зинда;н — традиционную арабскую тюрьму. В знак солидарности и ЕГО экипаж отказался работать. Попали, правда, только под домашний арест, но есть стало нечего — «начальник» срезал паёк, а то, что предлагалось, не пожелаешь и врагу! К счастью, к тому времени уже сложились дружеские отношения с обслугой — простыми арабами из близлежащих селений, которые тайком покупали им приличные продукты. Конфликт закончился примерно через неделю, когда ОН, по согласованию с экипажем, решил отработать невыполненные самарцами рейсы.
За долгую лётную карьеру ОН прожил не одну жизнь, каждая из которых часто измерялась мгновениями. В этом фрахте "обнулилась" его третья жизнь! Радовало только наличие оставшихся шести...
Непонятная гражданская война между мусульманским севером и христианским югом. Правильно сказал Махатма Ганди: "Око за око и весь мир ослепнет!" Именно тогда ОН понял, если боишься умереть, хотя бы не бойся жить!



Сегодня за спиной было более четырёхсот человеческих жизней. ОН успокоил ЕЁ: «Рано волноваться, может быть ложное срабатывание сигнализации, кулоны где-то „заблудились“ в недрах лайнера… Всё устраним. Потеряем максимум минут пятнадцать, потом по прогнозу попутный ветер более ста километров в час, нагоним». ОНИ вышли в пассажирский салон. «Улыбайся, улыбайся!» — ОН вспомнил кадры из фильма «Экипаж». ЕМУ надо было пройтись вдоль рядов кресел и в районе отсеков шасси послушать не «шумит» ли открывшаяся створка. Пассажиры «гудели», как пчелиный рой, перемещались также хаотично по самолёту, стояли в очередях в туалеты, выпрашивали что-то у бортпроводников на кухнях, смотрели кино…, абсолютно не обращая внимания на появившуюся пару. Ну и хорошо! Если хочешь ночью остаться незамеченным, встань под фонарём! ОНИ дошли до кухни в хвосте, на пару минут остановившись под надуманным предлогом там, где должны были появиться шумы. Тишина! На обратном пути ОН ещё раз прислушался к звукам. Ничего нового! Вот уж правда — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! ОНИ вернулись в кабину экипажа. Похоже действительно «дурил концевик»… (микровыключатель открытого-закрытого положения створки).



ОН увидел неподдельную радость в ЕЁ глазах и неожиданно почувствовал себя в этот момент отцом, однажды испытавшим уже похожую тревогу за судьбу младшей дочери.


     Как-то давно, можно сказать в другой жизни, ОН полетел отдыхать с четвёртой тогда уже женой и младшей дочкой, в ту пору ещё школьницей. Экипаж не мог отказать  ЕМУ, да и не хотел, в просьбе посмотреть дочке взлёт, а потом и посадку, из кабины пилотов. Вернувшись в салон к родителям после взлёта, она ошарашила их, сказав , что будет поступать в лётное училище. ОН был  против. Мать в шоке. Слава Богу, дочери хватило разума, хотя и не сразу, внять  словам родителей.
     Прежде ОН много рассказывал ей о своей работе, о боевом пути ЕГО любимой бабули. Он бережно хранил награды и капитанские погоны Буси, несколько её фотографий, потерявших цвет от времени, одну из которых ОН увеличил, чтобы пройти в строю Бессмертного полка  на День Победы.
 
Ситуации, подобные «сорвавшейся» с замков створки, ОН называл «мелкими пакостями». Они отрабатываются на тренажёре каждые полгода, поэтому решить «головоломку» экипажу не составило труда. Современные тренажёры, так называемые FFS (Full Flight Simulator - полноценный авиасимулятор 6DOF - 6 degrees of freedom), обладающие шестью степенями свободы и полной визуализацией не только всех этапов полёта, но даже руления в любом аэропорту мира,  позволяют практически со стопроцентной достоверностью и реалистичностью имитировать отказы и неисправности как в "воздухе" , так и на "земле". В своё время использование таких симуляторов сэкономило немало денег авикомпаниям и позволило им уйти от аэродромных тренировок после переучивания пилотов на новый тип воздушного судна. Стало возможным сразу приступать к выполнению рейсовых полётов, хотя и с инструктором. Что не говори, а у капитализма есть, чему поучиться!



ОНА незаметно прикоснулась к ЕГО руке в знак благодарности. Первый в их совместной жизни, с позволения сказать, «отпуск» был спасён. Впервые после развода ОНА чувствовала себя защищённой. И в воздухе, и на земле, и, Бог даст, на море… ЕЙ многое хотелось рассказать ЕМУ… О родителях, старшей сестре, племяннике — ЕГО тёзке, подругах… Даже о бывшем… Несмотря на короткое знакомство, ОНА сразу прониклась доверием к НЕМУ, сама не понимая почему. Может быть потому, что ЕЁ отец, бывший полковник артиллерии, волевой мужик, был не намного старше ЕГО. Похож в суждениях и поступках. Одно поколение, поймала ОНА себя на мысли, когда уловила сходство. ОН же никогда не понимал старородящих родителей. Всегда смеялся над ними, вспоминая слова Жванецкого: «Одно неловкое движение и вы отец». Очевидно потому, что не представлял СЕБЯ в роли молодого папаши на пенсии.



Тем временем девчонки второй раз начали кормить пассажиров. Экипаж отказался, заменив обед чаепитием с ЕГО любимым овсяным печеньем, пачку которого ОН всегда прихватывал с собой.



ОН прекрасно знал трудности работы бортпроводниц. Знал, как страдает женский организм от перегрузок, как порой им приходится летать во время месячных, как вены на ногах страдают от варикоза, как потом не могут забеременеть от всей этой «красоты и романтики»… Как подвыпившие пассажиры с сальными глазами распускают руки… Поэтому ОН и не хотел, чтобы ЕГО младшая летала… Даже пилотом. Пусть лучше внук «подхватит флаг» и продолжит династию!



ЕГО вторая жена была стюардессой и матерью ЕГО старшей дочери. ОНИ были красивой парой. ОНА уже летала, ОН заканчивал лётное училище. Форма сидела на них идеально. Люди оборачивались ИМ вслед. Почти ровесники. Оба бредили небом. Наверное, поэтому и разбежались. ОНА не хотела рожать, боялась потерять любимую работу. Уже готова была сделать аборт, но, как всегда, вмешался его Величество случай. ЕЁ экипаж полетел куда-то на Север забрасывать нефтяников на вахту. Из-за какой — то неисправности они застряли, потом вмешалась непогода — не взлететь, не сесть, время было упущено. После рождения дочери ОНА перестала летать.

ЕГО же захлестнула работа. ОН дорвался до любимого дела и готов был летать без отдыха, что называется, за «харчи». Закончив училище с отличием, ОН получил очень приличное распределение и быстро переучился на тяжёлый «грузовик», о котором недавний выпускник мог только мечтать.

А «грузовики» в то время летали по горячим точкам… Афганистан, Судан, Ангола, Мозамбик… ОНИ жили в разных измерениях и часовых поясах, в разных городах, на разных материках… Какая тут к чертям собачьим совместная жизнь! ОН даже не заметил, как однажды улетев «на минуточку» из Союза, вернулся в Россию, и ОНИ оказались в разных государствах. Не заметил, как после «перестройки» страну «всПУТЧило», и началась «перестрелка». Правильно гласит старинная китайская пословица: «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен!»

Говоря по совести, лётчики всегда ставили во главу угла профессию и старались поменьше «копаться» в политическом дерьме. Так было всегда на протяжении всей истории авиации!

Но самое главное, ЕГО гложили сомнения по поводу отцовства. ОН знал о ЕЁ романе с одним из командиров в отряде, где ОНА летала, который, кстати сказать, глупо погиб много лет спустя, выйдя из заглохшего в луже автомобиля… В луже валялся оголённый провод.

На ЕГО прямые вопросы ОНА предпочла не отвечать. ОН предпочёл не разбираться, сказав, что через восемнадцать лет будет видно… У обоих гордость через край, теперь то ОН знает, это была глупость. Дочь оказалась ЕГО. Но копию своего лица и походки ОН увидел только через десять лет.

Десять лет пролетели со скоростью полёта самолёта. ОН учился и переучивался, пересел из кресла второго пилота в командирское, стал инструктором… Облетел полмира. Несколько раз подолгу работал в Африке, горел и садился на «брюхо», взлетал под обстрелом с обычной грунтовой дороги, летал под флагом ООН, десантировал продовольствие и бочки с топливом с предельно малых высот, перевозил раненых и груз 200, танки и оружие… Даже получил допуск на слив воды для тушения пожаров, отлетав программу с испытателями. С такими же, как ОН, НЕБОНУТЫМИ, в самом лучшем смысле слова.



ЕМУ нравилась такая работа. Экипаж не опасался бестолковых проверок и инспекций. Летали раскованно, с куражом, по принципу — если не написано, что нельзя, значит можно. ОН педантично изучал лётные документы и самолёт, требовал того же от всех членов экипажа, а потом уже, много позже, став шеф-пилотом, и от всего лётного состава авиакомпании. Безжалостно отстранял от полётов разгильдяев и лодырей до сдачи зачётов и полного устранения пробелов в знаниях.

С родиной их связывало только прохождение медкомиссий и продление пилотских свидетельств, а также тренажёр раз в квартал и курсы повышения квалификации, к слову сказать, никому не нужные, лишь «выбивающие из седла» на пару недель. Поэтому старались по возможности совместить приятное с бесполезным и неприятное с необходимым. Продление документов для подтверждения права на продолжение полётов всегда вызывало у НЕГО тёплые чувства. Один из чиновников от авиационных властей, старый давно списанный «пилотяга», благоволил ЕМУ. При первом знакомстве «начальник», увидев ЕГО фамилию в пилотском свидетельстве, учинил настоящий допрос: «Где родился, крестился, учился, женился… Кто родители?» Оказалось, что когда-то в молодости он попал на «химию» — опылял поля, летая где-то «у чёрта на куличках». Там же «замутил» любовь с местной девчонкой… ЕГО однофамилицей! Роман, видимо, имел какое-то продолжение с последствиями, но родственниками мужчины точно не были, что, однако, не помешало им впоследствии относиться друг к другу с симпатией. Как бы там ни было, но теперь каждое посещение Росавиации называлось «походом к Бате!»



Работая в Африке, жили обычно на какой-нибудь вилле, которую для них снимал фрахтователь. Хорошо, если с бассейном и кондиционерами. Отсутствие бассейна ещё как-то можно было пережить, но отсутствие «кондёра» или его поломка даже на пару часов приводили к настоящему коллапсу. Для того чтобы уснуть, нагишом накрывались простынями, которые предварительно на полчаса закладывали в морозилку холодильника. На засыпание отводилось минимум времени — не успел, повторяешь процедуру с морозилкой. К утру уже ничего не помогало. Простынь либо валялась на полу, либо немыслимым образом обвивала тело, обнажая интимные места. Кто-то спал, что называется «кверху попой». Ребята смеялись: «Спит не опасаясь, значит доверяет!» В ответ тут же прилетало: «Пошли вон, охальники! Никто уже не спит!» Несколько раз пытались спать на крыше, надеясь хоть на какой-то ветерок, но прекратили эту практику, проснувшись однажды под пристальными взглядами двух грифов.

В Африке даже ночью бывает под тридцать жары, правда не везде и не всегда. К примеру, в Найроби, столице Кении, среднегодовая температура двадцать четыре градуса, а ночью может опуститься до плюс десяти. Поэтому, где бы они не летали, на борту всегда были «ДС» -ки (демисезонные лётные куртки). Бог знает, куда к вечеру занесёт!

Как-то именно в Найроби разгрузились на военном перроне, а вечером надо было перебраться на гражданский для заправки. Предстояло пересекать взлётно-посадочную полосу. Поехали вдвоём с бортинженером. Но запустить двигатели и перерулить на собственной тяге не разрешили власти аэропорта, прислали тягач для буксировки. Благополучно миновали ВПП, свернули на магистральную рулёжку и встали. У тягача лопнуло колесо. Всё, приехали! «Кина не будет!» Тягач перекосило, он упёрся корпусом в бетон. В Киншасе при похожих обстоятельствах хватило пары сотен местных «закопчённых чертей», которые просто «врукопашную затолкали» самолёт туда, куда надо! Но Африка Африке рознь. В этот раз «проколупались» всю ночь. Ждали новое колесо, подъёмник, бригаду «отмороженных» технарей… Всё это одновременно массаи почему-то привезти не могли. Потом ещё заправлялись… В ту африканскую ночь было холодно, как осенью в Подмосковье. Тогда «ДС» -ки очень их выручили. Вернулись в отель ранним утром, голодные и злые после бессонной ночи и от вездесущего бардака. Злость мгновенно улетучилась и превратилась в истерический хохот, как только они услышали раскатистый храп и увидели в приоткрытую дверь одного из номеров кровать, накрытую простынёй, из-под которой торчали три пары ног. Две чёрных, с контрастными подошвами и одна светлокожая. Похоже, вечер у экипажа удался, да и ночь тоже! Ну, а Pourquoi, собственно, не pas (почему бы и нет), как говорят французы!
   

В большинстве случаев старались взлетать по «холодку», до первых лучей восходящего солнца или в ночь. В принципе любой взлёт в жару представляет реальную опасность. Самолёт очень неохотно уходит от раскалённого бетона. В приземном слое температура воздуха поднимается ещё градусов на пять — восемь минимум по сравнению с земной, значительно отнимая тягу двигателей. Вертикальная скорость набора падает до нуля! И не дай Бог забыть про эту особенность при подготовке к взлёту, тем более в условиях высокогорья! Горные аэродромы опасны ещё и порывистыми ветрами, характеризующимися непостоянством скорости и направления, так называемым «сдвигом ветра». Похоже, что именно при таком сочетании атмосферных явлений, как температурная инверсия и «сдвиг», погибли ЕГО друзья в танзанийской Мванзе… Самолёт продержался в воздухе всего двадцать секунд и упал в озеро Виктория, кишащее крокодилами и бегемотами в прибрежных водах. Тела лётчиков так и не нашли. Официальной версией катастрофы был признан перегруз. В общем правильно — чем выше температура наружного воздуха, тем меньше должен быть взлётный вес, а по сути всё гораздо сложнее. К сожалению, это не единственный случай!



Много позже, тренируя экипажи авиакомпании на тренажёре, ОН досконально показывал и рассказывал молодым пилотам, как «выжить» при попадании в «сдвиг ветра», когда самолёт подбрасывает восходящим порывом воздуха или, что ещё хуже, когда на взлёте или посадке «невидимая рука Природы» безжалостно прижимает его к Земле нисходящим потоком:

— Не меняйте конфигурацию самолёта — не убирайте шасси и механизацию крыла. И если столкновение с землёй неизбежно, смело выключайте электронное управление двигателями, это добавит тяги!



На стоянке самолёт прогревался до температуры сауны. Было достаточно всего лишь подняться в кабину, чтобы промокнуть до трусов. Крепкий запах мужского пота пытались облагородить дезодорантами, называя такую процедуру латинос — shower («мексиканский душ»). Так и взлетали, включив систему кондиционирования воздуха (СКВ) «на холод» до появления инея, что в принципе недопустимо, так как выпадавшая влага могла повредить электронику в блоках. Как только у радиста, имеющего волосяной покров по всему телу, «шерсть» на спине становилась дыбом, делали потеплее. Шутка Жванецкого скрашивала трудности бытия: «Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!» Ребята и сами могли «подлить масла в огонь»: «Лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма, а ошпаренных меньше, чем обмороженных…»



Больше всего самолёт страдал от мелкого песка, похожего на взвесь и забивавшегося на земле во все щели. В воздухе песчаная буря, сродни вулканическому пеплу, могла легко заглушить двигатели. Одно слово Саха;ра — матушка.



К подбору экипажа ОН относился очень скрупулёзно. Основными критериями отбора были отсутствие тяги к спиртному и профессионализм. Главным было и то, и другое. ОН терпеть не мог бесхребетных и пресмыкающихся людей. Ведь опереться можно только на то, что сопротивляется!

Второй пилот — красавец и балагур, король розыгрышей. Летая в Средней Азии, оформил своему бортмеханику, узбеку по национальности, годовую подписку на журнал «Свиноводство». Раз в месяц кишлак стоял на ушах и плевал вслед почтальону, который нёс «подписчику» очередной номер, держа его двумя пальцами за уголок.

Он давно уже был готов к вводу в строй в командиры. Грамотный и уверенный в себе, к тому же имеющий командирский налёт на предыдущем типе воздушного судна. Сильно отличающийся от современных вторых пилотов двухчленных экипажей.

Штурман — интеллигент и умница, гений преферанса, который мог проложить маршрут, что называется, по пачке папирос «Беломорканал». Считал в уме не хуже калькулятора. ОН в шутку называл его «Сусаниным». Кстати сказать, в старые добрые советские времена залогом роста по карьерной лестнице было вступление в ряды КПСС (Коммунистическая Партия Советского Союза). Штурману это сделать было значительно сложнее, нежели другому члену экипажа. С лёгкой руки какого-то партийного бонзы штурманов ("как отродье хамское" по мнению Петра Первого) отнесли к интеллигенции, а коллег по кабине к рабочему классу, имеющему приоритет при вступлении в Партию... Очевидно потому, что рабочими инструментами умственного труда штурмана всегда были карандаш и НЛка (НЛ-10 навигационная линейка, очень напоминающая логарифмическую), а "тягать" бездумно штурвал на себя - от себя было уделом пролетариата, читай пилотов, приравненых к рабочим и колхозникам! Интересно с каким Серпом и Молотом летали бортинженер и радист... Вот такая "смехопанорама" имела место быть!

Бортинженер, бывший военный, знавший самолёт лучше многих специалистов ОКБ (опытно-конструкторское бюро). Запросто мог подготовить кабину к запуску двигателей… с закрытыми глазами в прямом смысле слова. Немало полетавший в ВТА (Военно-транспортная авиация) по горячим точкам, очень хорошо знал цену жизни и смерти, настоящей мужской дружбы и предательства.

Бортрадист — ходячая энциклопедия анекдотов, помимо английского, мог вести связь на языке страны, над которой проходил маршрут. Сам он не помнил, а скорее всего, лукавил, сколько знает языков, а мужики, начиная считать, сбивались… Любимыми были русский и матерный. Матерился душевно и всегда к месту и по делу. Он не ругался матом, он просто на нём разговаривал! В Африке его ночной "антималярийный" храп, как шутили мужики, пугал не только обслугу виллы, где жил экипаж, но и всякую мелкую живность типа ящериц, жуков, насекомых... И те, и другие сторонились его комнаты! Когда-то он летал в экипаже Горбачёва Михаила Сергеевича — первого и последнего президента СССР (Союза Советских Социалистических Республик). С гордостью хранил служебный загранпаспорт тех времён, на первой странице которого красовался вензель «Crew of Gorbachev» (Экипаж Горбачёва). Смеялся, что когда-нибудь поменяет его на Мерседес.

Два бортоператора, которым под силу было загрузить в грузовую кабину тяжёлый танк с зазорами от бортов в размер спичечного коробка. Этих парней ОН называл «Ювелирами».

Системы самолёта и двигатели обслуживали два наземных инженера,на авиационном жаргоне "слон" и "спец". Первый отвечал за "железо", второй за бортовое авиационное и электрооборудование. Два «деда Русской авиации», два «домовых», вернее, «самолётных», которые могли разобрать и собрать самолёт «в поле на коленке», как детское лего. Для них самолёт был «крестом нательным». Один из них так красиво «a capella» пел народные песни на русском и украинском языках, что местные аборигены, не понимая ни слова, аплодировали стоя.

С такой командой не страшны были никакие трудности. Случайные люди мгновенно «засвечивались» и не задерживались в экипаже.

Перед тем, как покинуть Родину, собирали техаптечку — наиболее дефицитные приборы, блоки, агрегаты… И обязательно запасные колеса, пару-тройку основных и одно носовое. Понятно, что со всем эти «приданым невесты» вес самолёта увеличивался, но как говорится — будем жениться, всё пригодится! Своя ноша ру;ки не тянет! Работали автономно, как подводники в дальнем походе. Даже соблюдали что-то похожее на морские традиции по «употреблению» забортной воды при первом погружении — обливали водой впервые пересекающего экватор.

Обязательно делали прививки от жёлтой лихорадки. Помимо этого, брали с собой метакельфин, лекарство, если верить бедуинам, спасающее от лихорадки, но убивающее напрочь печень. Поэтому сразу решили, что в случае заболевания, будут лечиться джином и терпким лаймом, как советовали местные. К счастью, ЕГО экипаж эта беда обошла стороной.



Давным-давно в советское время существовало понятие закрепленного или штатного экипажа. Поменять кого — то одного, например, из-за болезни, было невозможно, менялся весь экипаж на резервный. Экипажи слётывались годами и в полёте лётчики понимали друг друга даже по кивку головы или короткому жесту, привыкали к интонациям и тембру голоса. Многие даже дружили семьями!

Это была старая Аэрофлотовская система. Она во многом оправдывала себя, особенно на взлёте и посадке, когда шёл плотный радиообмен в эфире и тем более во время отказов, когда права на ошибку не было. Каждый мог ошибиться, но только не экипаж в целом! Потом появились обучающие программы для подготовки пилотов к выполнению полётов в незакрепленном составе экипажа. Так уже давно летал весь мир, в основном на самолётах с двухчленным экипажем. В больших авиакомпаниях командир и второй пилот могли вообще не знать друг друга, никогда не летать вместе и познакомиться только на предполетном брифинге, а в следующий раз опять полететь тем же составом, скажем, только через полгода!!! Вот уж воистину — мы с вами странно встретились и странно разошлись. Слётанность заменили строгим выполнением «стандартных операционных процедур». (SOP — standard operational procedure). К этому добавили «человеческий фактор» или «ресурсы кабины» (CRM — crew resource management), а в простонародье, умение вести себя по — человечески по отношению к другим. И периодически лётчики становились на несколько дней студентами, подтверждая этот навык. Не напоминает модное западное веяние регулярного посещения психолога!? Ладно бы преподавателями CRM были действующие или списанные пилоты, но обычно эта дисциплина доверялась барышням после пединститута или психфака какого-нибудь университета, которые на самолёте летали только в качестве пассажиров. Это была не их вина, это была общая беда! Как говорил Виктор Степанович Черномырдин, в своё время председатель Правительства Российской Федерации: «Отродясь такого не было, и вот опять! Хотели как лучше, а получилось как всегда!»

CRM экипажа из двух человек, мягко говоря, несколько отличается от CRM экипажа из четырёх или девяти. ЕГО ребята смеялись:

— Что за экипаж такой? Два человека! А если один из пилотов ещё и баба!? Не выпить, не закусить, не подраться…

Чиновники ИКАО — Международной Организации Гражданской Авиации (ICAO — International Civil Aviation Organization) каким-то способом, известным только им одним, установили, что в кабине четыре степени опасности:

— Должностные барьеры.

— Межличностные отношения.

— Напряжение ожидания.

— Неправильное понимание.

Интересно, какие межличностные отношения они имели в виду, если два незнакомых человека впервые встречаются в кабине!?? А почему бы не включить в этот список банальную ссору с женой или «близким другом» накануне вылета…? Или они именно про это? Очевидно, можно было бы придраться и к остальным пунктам результатов этого научного изыскания. Как бы там не было, перестройка и ветер перемен «зацепили» авиацию, как и всё вокруг, и натворили такого… Но это будет позже, а сейчас…

Сейчас весь экипаж работал на результат, стараясь оправдать доверие командира. ОН всегда советовался с мужиками, если были сомнения по поводу благополучного выполнения задания или степень риска зашкаливала. Учитывался голос каждого, но решение оставалось за НИМ. ОН часто повторял, что решение наполовину неправильное, если его нельзя поменять. Были полёты, когда ОН оставлял на земле инженеров и бортовых операторов, стараясь не рисковать хоть кем-то из экипажа. Была даже пара перелётов втроём — командир, штурман, бортинженер. С точки зрения авиационных законов это не нарушение… это преступление! Но где тот закон, а где жизнь!? Риск — оправданная необходимость, но это научное определение. В реальных условиях чаще всего бывает по-другому.

ОН вёл дневник, записывая даже самые мелкие эпизоды. Ведь лучшая память это карандаш и бумага! Уже тогда думал, что когда-нибудь напишет книгу.

Зарабатывали они по тем временам очень прилично. Действующий в экипаже сухой закон не позволял расслабляться. Они могли быстро собраться и в течение пары часов вылететь в любую точку планеты. Годы «тренировок» научили ЕГО обходиться ма;лым. В "тревожном чемодане" на постоянной основе прописались предметы первой необходимости (essential of life), армейские галеты, горький шоколад с миндалём и бутылка воды...
Не фляжка, не термос, а именно бутылка, прозрачная и наполненная изначально на две трети! В один прекрасный момент нехитрая конструкция из шнурка, жвачки и такой бутылки помогла ЕМУ пилотировать самолёт в облаках при отказе всех авиагоризонтов! Вода в лежащей бутылке показывала уровень, шнурок, прикреплённый жвачкой к верхней части  арматуры кабины, показывал вертикаль... Так и пробили облачность, после чего зашли уже визуально... Этому трюку ЕГО когда-то научили друзья - испытатели... 
С личными документами ОН расставался только дома, пряча их в несгораемый сейф. Порядок облегчает жизнь!

Однажды "по тревоге" был выполнен «золотой» рейс, когда какому-то шейху из Арабских Эмиратов срочно понадобилось перевезти в Австралию породистых скакунов для участия в охоте и «конкурсе красоты». Это был первый ЕГО опыт перевозки животных, да ещё и таких баснословно дорогих! Самолёт был застрахован на сумму, равную годовому бюджету небольшой европейской страны. Обеспечение рейса, разрешения на пролёт территорий, заправка топливом, бортовое питание экипажа и сопровождающих… всё было организованно на правительственном уровне! Каждый в экипаже почувствовал себя на «мгновение» родственником шейха. Недельный отдых в роскошном отеле пролетел незаметно. Правильно говорят, деньги творят чудеса, а большие деньги управляют миром. Хотя… Генри Форд, в своё время, как-то сказал:

— Если изъять деньги у пятидесяти богатейших еврейских семей, то прекратятся войны и революции.

После возвращения «табуна» на родину мужики смеялись:

— Ну что, командир, теперь опять «в окопы, вшей кормить?»

«Отсидки», похожие на австралийскую, были большой редкостью. Их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Чаще радовались маленьким «радостям» в виде посылок, состоящих из пары банок селёдки и чёрного хлеба или шматка; солёного сала, доставленных попутным бортом из России, Украины, Белоруссии. Расслабиться экипаж мог позволить себе только после тяжёлых рейсов с отказами, требующих снятия стресса, в случае дня рождения кого-то из команды, ну и наконец, на Новый год, который никто не отменял. Но всё это было, что называется, пригубить. Как говорили ребята:

— Дури в нас и так хватает, а для запаха и пробки хватит понюхать.

Хватало места и курьёзам… Выполняли рейс из Гётеборга в Буэнос Айрес, перевозили двигатели для грузовиков Volvo. Садились в Лиссабоне, на островах Зелёного мыса, в бразильском Ресифи, где задержались на пару дней отдохнуть, хотя летели усиленным экипажем. Почти вся команда отдыхала у бассейна в отеле, когда открылись двери лифта и из него вышли два бортоператора ростом под два метра каждый и второй командир… по пояс им. На нём были синие шорты и жёлтая футболка с надписью Russian Mafia. Небритые гренадеры взъерошенного вида с голым торсом стояли по бокам, напоминая охрану. У каждого из троицы на шее красовался серебряный «цепо;к» толщиной в палец. В Португалии, где тоже был отдых, случайно попали на распродажу серебра и накупили «пиратских» драгоценностей на всю оставшуюся жизнь! Отдыхающие начали освобождать шезлонги и перебежками заторопились к выходу! Через пять минут у бассейна остались только «братки». Руководству отеля стоило немалых трудов успокоить немцев, голландцев, англичан… Европа была наслышана про малиновые пиджаки, золотые цепи на шее и шестисотые Мерседесы! Знали бы эти горе — туристы, что испугались полковника в отставке, заслуженного лётчика — испытателя, одного из лучших штопористов Союза, да и просто замечательного человека, а вовсе не крёстного отца русской мафии!

К великому сожалению эта троица очень быстро покинула наш  бренный мир… Командир умер дома, во сне от сердечного приступа, один из операторов сорвался со скалы на экскурсии в конголезском заповеднике, второй погиб в танзанийской катастрофе. У каждого свой путь! Именно тогда, потеряв одного за другим троих друзей, ОН неожиданно для себя осознал  простую вещь - не важно сколько людей придёт на твои похороны, важно сколько придёт в дождь...


Примерно в те же времена под эгидой ООН выполняли целую серию рейсов в Демократическую Республику Конго (бывший Заир). Садились в Гоме. Чтобы понимать, что это за место, достаточно открыть NOTAM (Notice To Air Missions или Notice To Airmen) - сборник извещений для авиаторов, где указывается любая информация об аэродроме, его аэронавигационном оборудовании, обслуживании, времени работы, правилах безопасности... Короче, всё, что требует обязательного внимания и выполнения! В NOTAMах Гомы публиковалось предупреждение о возможных появлениях на ВПП  людей и животных!  Мало того, что заход  был совсем «не подарочный»-  максимальный посадочный вес, рядом граница с Руандой, приличное превышение над уровнем моря, жара, в нескольких километрах к северу расположен действующий вулкан... Так ещё и «народные гуляния» по полосе! Селения располагались в шаговой доступности. Частенько домашних животных специально выгоняли на ВПП, думая только об одном... Забить на мясо, к примеру, корову было непозволительной роскошью. Другое дело, если это произойдёт «по воле господа Бога!» Для местных жителей аэродром был и местом пропитания, и возможностью что-то заработать на жизнь, и центром опасных развлечений. Мальчишки пристраивались за самолётом  на исполнительном старте, «ловили» струи выходящих газов двигателей и... отрывались от земли при установке взлётного режима. На просьбы экипажей разогнать бестолковых экпериментаторов, власти просто не реагировали. Зато первое, что слышал экипаж после открытия дверей:
     Who will pay money?
     (Кто будет платить?)
И кроме человека с «котлетой» наличных долларов их уже ничто больше не волновало! Даже доставленный груз!
Как-то однажды во время разгрузки увидели танцующую процессию под громкую ритмичную и очень красивую музыку. Решили «приобщиться к дискотеке», но оказались на похоронах... Так сородичи провожали умерших, радуясь за их избавление от мирских забот, болезней, голода... Под колёсами взлетающих и садящихся самолётов погибали не только коровы! Такой нищеты и безысходности не встречалось больше нигде на планете!




В многомесячных фрахтах ОН больше всего  боялся «родительских дней» (РД). Так назывался день отдыха, когда для связи с семьями использовалась бортовая радиостанция дальней связи и каждый мог минут пять — десять поговорить с женой, детьми, которых заранее предупреждало руководство авиакомпании. Они приезжали в аэропорт, поднимались в кабину аналогичного самолёта, занимали кресла пилотов и через гарнитуру слышали родные голоса, искажённые помехами и заглушаемые каким-то чёртом, без устали повторявшим:

— Товарищ, shut up, товарищ, shut up (заткнись)…

РД был плавающий, но раз в две недели общались обязательно! Потом делились между собой радостями и печалями. Хорошо, если радостями… Порой кого — то приходилось «собирать в кучу». «Замполитами и капелланами» в экипаже были умудрённые жизненным опытом наземные инженеры, по совместительству ещё и инженеры человеческих душ. Иногда жёны не приходили. Работа, дом, больные дети, сама приболела… Да мало ли. Однажды не пришла и ЕГО, третья тогда уже. Не пришла и на следующий сеанс…

С третьей женой ОН познакомился в Юрмале, на конкурсном концерте молодых исполнителей советской эстрадной песни. Роман развивался очень бурно. Достаточно сказать, что с первого же вечера ИХ знакомства ОНИ стали жить вместе. Как говорят французы, самая опасная ночь — вторая! Чувство новизны уже прошло, а чувство близости ещё не пришло. В ИХ случае сразу «сошлись и серия, и номер лотерейного билета». ОН был старше ЕЁ на десять лет, примерно настолько же, может чуть больше, ЕЁ родители были старше ЕГО. И мать, и отец очень обрадовались выбору дочери, так как предыдущие ЕЁ избранники, мягко говоря, не вписывались в их представление о зяте. Неизвестно, что хуже, женщина без прошлого или мужчина без будущего. ЕГО сразу приняла и ЕЁ младшая сестрёнка, смышлёная и очень общительная девчушка дошкольного возраста с невероятно красивыми глазами цвета горного озера. ОНИ часто гуляли втроём, ходили в цирк, кино, на аттракционы в парк, хотя родители очень ревностно относились к таким походам. И никогда отец не разрешал младшей ночевать у старшей! ОН не понимал этого, хотя объяснения звучали убедительно — ребёнок должен спать дома, режим нарушать нельзя, да и к школе надо готовиться… А мелкая тянулась к НИМ всей своей сущностью, бессознательно распознавая рядом с НИМИ состояние праздника.

Однажды рано утром раздался звонок телефона и женский голос доброжелательно намекнул, что младшая сестра совсем не сестра, а дочь!

ЕГО эта новость не обрадовала и не огорчила. У всех в жизни свои заморочки. ОН не стал терзать себя тайной и за утренним кофе рассказал ЕЙ о звонке. На удивление ОНА отнеслась к этому спокойно — шила в мешке не утаишь. Будучи фанаткой хоккея, ОНА, ещё молодой девчонкой, «залетела» от какого-то заезжего хоккеиста. Скрывала беременность от родителей практически до последнего, побоялась делать аборт на ранних сроках, родила и… отказалась в роддоме от ребёнка! Дура! Отец, узнав об этом, решил удочерить внучку! Чудны дела твои, Господи!

ОН, помня о своей дочери от второго брака, тут же предложил забрать дочку — сестричку! Не тут — то было! Отец жёстко ограждал младшую от старшей, защищая её от правды, и никогда не согласился бы на это. ОНА сама рассказала родителям о том, что тайна превратилась в секрет Полишинеля. Мужчины долго беседовали с глазу на глаз, и отец взял с НЕГО чуть ли не подписку о неразглашении. ЕЁ мать, милая интеллигентная женщина, не могла поднять глаз на НЕГО, чувствуя за собой какую-то мнимую вину. Потихоньку всё улеглось, но для родителей ОН стал ещё одним потенциально опасным человеком, способным причинить отложенную боль их маленькой «дочке».

В тот родительский день, когда жена не вышла на связь второй раз, ОН понял — женитьба не была событием, событием будет развод! Возвращаться было некуда. Казалось, Митяев подсматривал за НИМ:

Он сойдёт на безлюдный перрон,

Hа прощанье кивнув проводнице.

Оживятся вокзальные птицы,

По походке узнав — это он.



Сколько раз через этот вокзал

Он опять к суете возвращался,

Сколько раз там же шумно прощался

И в вечерних огнях отбывал.



Hо сегодня никто нас не ждёт,

В лужах лёд, и пока не светает,

И никто на планете не знает

Где он нынче гостит и живёт.

Время от времени судьба укладывает людей на лопатки. Видимо для того, чтобы они увидели, какое над ними красивое голубое небо! Но ОН не привык глядеть в небо, лёжа на спине, ЕМУ было привычнее растворяться в нём! В который раз работа «легла бальзамом на душу». "Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолёт взлетает против ветра!" , как в своё время заметил Генри Форд.
 



ЕГО по- настоящему уважали за профессионализм. ЕМУ многое было по силам в смысле авиационного мастерства. ОН мог уменьшить режим работы двигателей на эшелоне до малого газа, зайти и сесть на аэродром с ограниченными воздушными подходами, добавив тяги только у самой земли, не разбудив шумом двигателей местные кишлаки. Военные лётчики называли такие посадки «с заходом по градиенту». Так летали везде, где была опасность быть сбитыми. Стингеры доставали до трёх, максимум трёх с половиной тысяч метров, нельзя было сбрасывать со счетов и стрелковое оружие на малых высотах. Попробуй потом найди пулевое отверстие в фюзеляже, а ведь были попадания и в двигатели, и в топливные баки, и в кабину пилотов… Помимо всего прочего, расход топлива на такой заход был минимальным. А керосин в те времена был «жидкой валютой». Удивительно, но ведро этой жидкости в ХХ веке в некоторых странах было символом достатка и даже богатства.

ОН называл такие заходы «полётом Кондора». Кондор — самая большая летающая птица Западного полушария, обитающая в Андах и на тихоокеанском побережье Южной Америки. Мощный и красивый орёл с контрастным черно-белым оперением и белым пуховым воротником, способный немыслимо долго держаться в воздухе, раскинув крылья и ловя восходящие потоки воздуха. А ещё ОН очень любил одноимённую мелодию Лео Рохаса. Мог слушать её бесконечно, каждый раз находя в ней новые звуки. А в шутку смеялся:

— Вы видели, как ворона с разворота на помойку заходит!?

Как-то раз, выполняя посадку на американо-иракской военно-воздушной базе Балад, расположенной в семидесяти километрах от Багдада, на заходе подверглись ракетному обстрелу. Вертолёты, поднятые в воздух заранее, выполняли функции боевого охранения и «висели» парами в районах торцов ВПП. «Вертушки» заметили на земле вспышки запусков ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс) и тут же «кинулись перепахивать» окрестности и уничтожать ракеты, отстреливая ЛТЦ (ложная тепловая цель) — высокотемпературный «фейерверк», способный «заморочить» инфракрасную «головёшку» ракеты и увести её от основной цели. Суета в непосредственной близости от полосы не позволила сесть с первого раза, ушли на второй круг. Повторный заход выполнили по «градиенту». Красиво, «накоротке», не «размазывая схему»! После посадки диспетчер, наблюдавший «полёт Кондора» с вышки, американец судя по произношению, поинтересовался:

— Как долго летаете на этом типе?

Радист не расслышал, поэтому и не понял смысл вопроса:

— Два с половиной часа… Из Шарджи пришли!

Позже «америкосы» в знак уважения подарили ЕМУ видеозапись последних «приключений» в районе аэродрома. Пока разгружались, выяснилось, что несколько бойцов американского спецназа надо «забросить» в Багдад. Согласовали незапланированный перелёт и вылетели уже в ночь. Лететь предстояло недолго и недалеко, но достаточно низко, а значит со строгим соблюдением мер безопасности… без аэронавигационных огней, проблесковых маяков, без использования фар на заходе и по возможности без шума. Провожали, как родных! Зашли точно в створ полосы, огни которой службы аэропорта включили для них всего лишь на несколько минут для ориентировки перед касанием и пробега. После посадки коммандос покинули самолёт прямо на ВПП и растворились в темноте… слишком был велик риск заруливать на перрон «в свете софитов». Фраза «в Багдаде всё спокойно» приобрела тогда новый смысл.

ЕГО экипаж благополучно вернулся в Эмираты, откуда позже выполнил ещё несколько «деликатных» рейсов, десантируя продовольствие в отдалённые районы Ирака… Квартира, которую ОН купил старшей дочери по завершении этой работы, в шутку получила название Багдадской.



ОНА вошла и кабина тут же наполнилась тонким ароматом ЕЁ духов, опять напомнив ЕМУ о школьных годах. Воспоминания об одном из любимейших фильмов «Scent of a woman» («Запах женщины») с Аль Пачино заставили ЕГО улыбнуться. Это был запах первой любви, периодически то пропадающий, то возникающий вновь на протяжении всей ЕГО жизни…



Как — то раз ОН летел пассажиром в Эфиопию, чтобы перегнать из Аддис-Абебы в Шарджу самолёт с отказавшим двигателем. Такое бывает. В Эмиратах находилась мощная авиационно — техническая база по обслуживанию советской техники, где можно было не только двигатель поменять, но даже выполнить регламентные работы или сложный ремонт. К тому же работали там свои мужики, соотечественники, которым можно было доверять. Хотя однажды пришлось гнать самолёт в Россию, что напоминало поездку Москва — Владивосток на поезде.

Доставлять новый двигатель на аэродром, где «застрял» самолёт, и бригаду технарей за тридевять земель дорого и долго. Надо искать подходящий попутный борт, решать логистические задачи, снаряжать целую техническую экспедицию: везти двигатель, оснастку, инструмент, масло, гидравлическую жидкость… и всё равно, что-нибудь забудешь. Размещать народ в отеле, решать бытовые проблемы… Проще было получить разрешение властей и минимальным составом экипажа перегнать «подраненную птицу». Конечно, порожняком. ОН делал такое не раз. Да, рейс в этом случае предстоял совсем не «подарочный». Надо было считать каждый килограмм взлётного веса, учитывать каждый градус температуры наружного воздуха, особенности взлёта, посадки, полёта по маршруту, погоду… Но всё равно так было значительно быстрее вернуть самолёт в строй..



Лицо одного из бортпроводников показалось ЕМУ знакомым. Судя по манерам и акценту, явно русский, хотя и трудился в зарубежной авиакомпании. Уже больше часа прошло после взлёта, а ЕГО всё ещё напрягало отсутствие ответа. Это напоминало раздражающие поиски потерянной вещи. ОН, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, никак не мог вспомнить кто же это, пока к НЕМУ не обратились по имени с вопросом в интонации. Теперь память не подвела. Это был человек, которого ОН хотел убить, будучи восемнадцатилетним мальчишкой. Изрядно постаревший и потрёпанный жизнью за время, что они не виделись, но всё — таки оставшийся узнаваемым. Эта история жила своей жизнью где-то на задворках или в подвалах ЕГО памяти, и уже многие детали стёрлись, как говорится, за сроком давности.

Они вышли на кухню, как старые добрые друзья, не видевшиеся много лет и вот случайно встретившиеся на перепутье дорог. Но говорить было не о чем, кроме одного… Это был муж ЕГО первой школьной любви. Стараясь не затягивать неприятный разговор, ОН быстро узнал, что хотел. ОНА свободна, у НЕЁ дочь, живёт там же… ОН вспомнил, как много лет назад в порыве юношеской безысходности припёрся на свадьбу с каким-то самопальным обрезом, устроив серьёзную панику среди гостей, после чего матери невесты пришлось вызывать скорую…



Неожиданно перед глазами пронеслись кадры одного из ЕГО любимых фильмов «Неподсуден» с Олегом Стриженовым в главной роли.

Бывший рассказывал какие-то небылицы о причинах развода, зачем-то извинялся, подобострастно улыбаясь, а в конце попросил денег взаймы, якобы для дочери… Как был козлом… ОН сразу понял, пьянка всему виной! Не бухал этот парень только во время выполнения полётов, чтобы не выгнали с работы. И точно, через несколько лет цирроз печени не оставил бедолаге шансов.

ЕМУ захотелось умыться, а вернее сказать, отмыться. ОН всматривался в туалетное зеркало и думал, как быстрее вернуться в Россию. Если бы ОН сейчас был за штурвалом… Остаток полёта ОН с ужасом думал, как бы сложилась ЕГО судьба, если бы тогда на свадьбе не сумел сдержать СЕБЯ, нажав на курок и совершив вселенскую глупость. ЕЁ ведь никто не тащил замуж насильно.

И всё — таки без глупостей не обошлось. На первом курсе училища в отместку ЕЙ ОН женился на первой приглянувшейся на дискотеке девчонке, чуть не испортив жизнь не только СЕБЕ и ЕЙ, но и ЕЁ младшей сестре — старшекласснице, влюбившейся в НЕГО по «ходу пьесы». Первый брак рухнул, не продержавшись и года. Жить с «гаремом» было не для НЕГО!

Воспоминания о переполохе на свадьбе напомнили ЕМУ, как однажды в Гамбурге ОН провел ночь в камере полицейского участка. Это Рождество ОН и его бортинженер запомнили на всю жизнь. Гуляя по распродажам красиво украшенного портового города и услышав родную речь, они познакомились в каком-то магазине с нашими моряками. Поболтали, как водится, за жизнь. Попрощались. Уходя, мариманы что-то спёрли, не понимая или по слабоумию, как работает система безопасности, и на выходе устроили «дискотеку», проскочив через рамки. Лётчиков арестовала полиция. На разборки ушла вся ночь. Пока ждали переводчика, сидели в разных камерах. Долго. Вечер. Праздник… Чтобы не замёрзнуть, декабрь, неотапливаемый подвал, ОН разделся по пояс и начал отжиматься от пола. А заметив под потолком над дверью маленький глаз видеокамеры, ещё и устроил бой с тенью. Смотрите, сатрапы, русские не сдаются! Уже за полночь привезли подвыпившую переводчицу. Насмотревшись бесплатного видео, стражи порядка не стали рисковать и привели ЕГО в наручниках. Именно тогда ОН поймал себя на мысли, что русский человек ещё долго будет вжимать голову в плечи, услышав за спиной немецкую речь. Допрашивали по одному. Полицейский, проводивший допрос, поняв, что переводчице и на родном — то языке трудно говорить, отпустил её с миром и продолжил на английском… ОН тоже прилично говорил по-английски, но в этот раз пришлось вспомнить слова, о существовании которых в СВОЕЙ голове даже не подозревал. Всё — таки авиационный английский здо;рово отличается от разговорного. Это сленг, который должен звучать точно и кратко, как выстрел, чтобы не засорять эфир. Понятно, что разговаривать на темы гинекологии или ядерной физики было бы проблематично, но жизнь заставит — заговоришь. Они «мило» проболтали с полицейским капитаном до рассвета, что не помешало, однако, дежурному наряду ночью сделать обыск в их гостиничных номерах. На всякий случай! Полицейские, поняв, что искать украденное надо не в отеле, где остановились лётчики, а в порту, на одном из кораблей, отпустили их. Расставаясь, капитан предложил выпить пива вечером. В знак примирения что ли. «Обойдёшься! — подумал ОН. — После обеда уже вылет». На крыльце участка стоял весь экипаж.

— Почему не соблюдаем предполётный отдых!?

— Соскучились!

ОН был несказанно рад видеть своих мужиков!



После посадки в Аддис-Абебе ОН сделал всё возможное, чтобы покинуть самолёт не попрощавшись. И только добравшись до отеля, смог набрать номер телефона, который помнил наизусть. Мобильные тогда были роскошью. ОН даже не сообразил, что у НЕЁ была глубокая ночь…

Новый год ОНИ встречали вместе. ОН впервые за много лет взял короткий отпуск, по окончании которого опять должен был улететь на полгода. Контракт надо было отработать до конца. ОНИ даже успели слетать в Египет, где провели свою медовую неделю. Куплю, люблю, поедем — главные слова, которые хочет слышать любая женщина из уст своего мужчины, звучали, как мантра, на протяжении всего отпуска! ОН обещал вернуться и забрать их, ЕЁ и дочь. И опять Митяев угадал с сюжетом:

Самолёт на Африку отчалил,

Где сливово-чёрные зулусы.

Я тебя, конечно, опечалил,

Но какие я купил здесь бусы!



А ещё изящных два браслета

Из камней дешёвых, но красивых,

Ну и шляпу для тебя на лето

Со шнурком, какую ты просила.



Не скучай! Не скучай!

И в окно не гляди часами,

Ведь февраль — он короткий самый!

Ну а в марте меня встречай.

Только вот про март ошибся…

За полгода ОН смог позвонить дважды. Через полгода ОНА вышла замуж за сослуживца, предпочтя синицу в руках журавлю в небе, видимо, не представляя себя женой лётчика или просто не поверив обещаниям. Мобильные тогда всё ещё были роскошью. В этот раз ОН не собирался никого убивать. Взаимных претензий не было, да и не могло быть. ОНИ опять потеряли друг друга на годы, но сохранили добрые отношения. Жизнь продолжалась — взлёты и посадки, встречи и расставания, потери и находки…

ОН вновь с головой ушёл в работу и позвонил, когда ОНА была замужем уже четвёртый раз. По мобильному. Но это уже совсем другая история…



ОНА всё ещё оставалась в кабине. Пассажиры в большинстве своём спали, те же, кто развлекался фильмами, не в счёт, можно расслабиться. ОН уступил ЕЙ своё кресло, расположенное по центру и чуть позади кресел командира и второго пилота, зная, что ОНА любит смотреть на небо из кабины. Обзор через лобовые стёкла значительно интереснее от выглядывания в иллюминатор. ОН сам мог часами смотреть на закат или восход солнца, когда грань чёрно-синего или оранжево-жёлтого цветов медленно расползается или сужается, провожая старый или встречая новый день. Звёздное небо завораживало ЕГО не меньше. А чего стоила красота полёта по верхней кромке облаков или полярное сияние в северных и южных широтах… Красота северного сияния, играющего в основном зеленоватым спектром, отличается от южного, в котором присутствуют все цвета радуги. Разница между ними такая же, как между летними рассветами и зимними закатами, как между Канадой и Австралией, Исландией и Антарктидой, где их можно наблюдать. Однажды в Австралии ОН увидел эту красоту и влюбился в её неземной свет на всю оставшуюся жизнь.

Сияние возникает, когда Солнце гонит солнечный ветер от себя. Частицы высокой энергии воздействуют на магнитное поле Земли. При столкновении с кислородом в атмосфере Земли, они окрашивают небосвод в красный или зеленый свет, при столкновении с азотом свет становится зеленым и фиолетовым. Это происходит с марта по сентябрь, то есть зимой для Южного полушария. Несмотря на понимание физических процессов, есть в этом какая-то божественная тайна, возможность приобщиться к далёкому космосу, находясь на Земле. Астрономические явления интересовали ЕГО не только с познавательной, но и с практической точки зрения. Магнитные бури, циклоны, солнечные затмения, полнолуния и новолуния требовали, по ЕГО мнению, более серьёзной подготовки к полётам. Например, в полнолуние, когда гравитационное поле Земли усиливается, самолёт как бы становится тяжелее… хуже набирает высоту, расходует больше топлива на одном и том же перелёте. Достаточно покопаться в истории авиации и станет понятно, Луна совсем не союзница полётов. Количество авиакатастроф в полнолуние просто пугающее. Ведь Луна воздействует не только на технику, но и на людей. За всё время существования человечества, люди так и не придумали, как использовать единицу измерения гравитации, названную «этвёш», в честь венгерского физика Лоранда Этвёша, который ещё в девятнадцатом веке установил, что вес тел на движущихся объектах зависит от скорости и направления движения из-за вращения Земли. Кстати, позже Альберт Эйнштейн использовал исследования Этвёша для создания теории относительности. Конечно, в те времена все исследования сводились к личной заинтересованности и увлечённости учёного и вряд ли носили прикладной характер. Печально, что количество накопленных человечеством знаний не всегда помогает избежать трагедий, в авиации в том числе… Теорию относительности ОН, конечно, в шутку объяснял просто:

— Пассажиры сидят в креслах, бортпроводницы «бегают» по салону, а вместе они летят…



ОН положил ЕЙ руки на плечи, стоя позади кресла, и улыбнулся — нет первой любви, нет последней, есть настоящая. Кому — кому, а ЕМУ — то хорошо было известно, любовь кончается, когда пропадает желание прикасаться друг к другу.

Встречный борт приветственно моргнул светом фар. Они ответили. После расхождения запросили эшелон повыше. Там температура ниже, да и попутный ветер сильнее. Уже бо;льшая часть пути за спиной. Внизу огнями городов светилась Индия. ОН хорошо знал этот регион полётов. Позади Средняя Азия, справа Пакистан и многострадальный Афганистан. С каждой страной было связано много интересного, грустного, радостного и, конечно, курьёзного…

Слева простирался Великий Китай. В конце 90-х, начале нулевых ОН летал сюда по два, а то и по три раза в неделю. Вылетали из Москвы, гружёными под завязку в основном продуктами и стройматериалами, куда-нибудь в Норильск, Магадан, Якутск, Анадырь или Петропавловск — Камчатский, где зимой не раз нарывались на экстремальную погоду с дикими холодами, порывистыми ветрами, снежными зарядами... Что, кстати сказать, было очень неплохой школой для оттачивания навыков при выполнении посадок «врукопашную». Возвращались «порожняком» в Иркутск, реже в Улан — Удэ для дозаправки и перелетали в Китай за ширпотребом. Опять взлетали гружёными под завязку и через Братск, Новосибирск возвращались домой. ОН любил летать через Сибирь. Это была ЕГО малая родина, где прошло детство и юность, где случилась первая любовь, где остались лучшие друзья и могилы родителей... В Новосибирске к встрече ЕГО самолёта готовились все службы! Примерно, как лицеистки из "Безымянной звезды" к встрече дизель-электропоезда Бухарест - Синая! Освобождали лучшую стоянку, расположенную ближе других к зданию аэровокзала, на которую можно было зарулить, используя собственную тягу и не тратить время на буксировку,  обеспечивали приоритетную заправку топливом, "таможню - границу"... После заруливания на стоянку к  самолёту начинали тянуться "ходоки" за "колониальными" товарами... Практически во всех службах аэропорта работали ЕГО одноклассники и одноклассницы!  Выполнить чей-то заказ было не сложно и приятно! 
 Иногда в Иркутске попадали на долгие «отсидки», ожидая входа в Китай, авиационные власти которого вводили для грузовых авиакомпаний непонятные ограничения на количество входов в день, в неделю… Кто-то из этих «отсидок» привозил «праворульную японку», кто-то молодую жену, кто-то какую-нибудь «болячку»… Бардак того времени коснулся всех и вся!

Порой самолёт взлетал за «счёт кривизны Земли». Китайцы обманывали и пытались запихать груз, по весу превышающий допустимый, не понимая или рискуя наудачу экипажем, самолётом, собственным грузом и людьми на земле. Удача улыбалась не всем! В эти годы ОН потерял столько друзей, сколько не потерял за всю жизнь! Самолёты разбивались из-за перегруза и сопутствующих отказов с пугающей регулярностью. Временами китайцам всё же удавалось «впихнуть невпихуемое». Не будешь же перевешивать каждую коробку с обувью или каждый мешок с джинсами. А мешки они утрамбовывали мастерски, ломая даже иногда декоративные панели, закрывающие электрооборудование в грузовой кабине. Самолёт ходил ходуном от ударов грузчиков по мешкам. Носовая стойка двигалась то вверх, то вниз, пытаясь оторваться от бетона. Дай им волю, самолёт превратился бы в беременного тюленя. Наши грузчики прилагали титанические усилия, чтобы вычленить из этой однородной массы хотя бы один баул, чтобы хоть как-то начать разгрузку. Для того, чтобы обезопасить себя от перегруза, ОН вместе с экипажем разработал целую систему определения реального веса и центровки самолёта по обжатию амортизаторов носовой и основных стоек шасси. Экстремальные полёты лишний раз подтверждали, насколько крепко и с каким запасом сделана советская техника! Так летали все, молясь, чтобы на взлёте не «чихнул» двигатель!

Однажды на погрузке китайцы порвали коробку с обувью, что случалось крайне редко, и принесли её экипажу, как «отчёт о проделанной работе». Хозяева груза могли наказать грузчиков! Каково же было удивление, когда обнаружилось, что в коробке туфли только на левую ногу! Так китайские предприниматели боролись с воровством, которое каралось и карается в Китае по сей день очень жёстко, вплоть до смертной казни! По местному телевидению не раз демонстрировали показательные расстрелы за различные преступления! Коррупция, некачественный товар, продукты, повлекшие смерть или просто ухудшение здоровья… В полуторамиллиардной стране надо было поддерживать порядок! Потом родственники казнённого получали счёт на два юаня… за использованную пулю!

Ширпотреб, до неприличия дешёвый, пусть и не всегда качественный, потёк в новую Россию. Китайцы очень быстро реагировали на изменения в моде. Достаточно было показать образец или даже просто фото и следующим рейсом, будьте любезны, забирайте желаемый товар… с этикетками на любой вкус и цвет, как закажешь. Удивительно, но товар с ярлыком Made in Italy или Germany выглядел менее «фирменным», чем Made in China. Стоимость и качество китайского барахла того времени можно коротко описать словами Леонида Ярмольника:«Брали недорого, делали быстро, получалось полное говно!» Но уже примерно через год трудолюбивые китайцы подняли качество товаров в разы, не тронув цены!

Каждое ЕГО возвращение из Поднебесной сопровождалось привозом двух, трёх огромных «челночных» клетчатых сумок и обязательным показом мод. Младшая дочь не ложилась спать без дефиле, не перемерив всё до последней футболки. Конечно, что-то не подходило или не нравилось… большевато, маловато… Но к чести китайцев, надо сказать, они всегда меняли товар или возвращали деньги за неподошедшие вещи. Младшая лет до десяти носила только китайские вещи. И это касалось не только тряпок. Ведь привезти можно было всё, что угодно... от музыкального центра и надувной лодки до мопеда и мебели из красного дерева! ЕГО слабостью всегда были наручные часы, причём и мужские, и женские, дорогие и не очень… Часы должны показывать время, а не стоимость! Язык не поворачивался назвать их подделкой. Постепенно часов накопилось на два алюминиевых кейса, купленных там же в Китае.

Как-то однажды ОН купил механические часы с автоподзаводом Omega Sea Master, выпущенные ограниченной серией к Пекинской олимпиаде, с символикой, в фирменной коробке с документами и… с картой, типа кредитки, на пожизненное гарантийное обслуживание! «Ну, карта это уже перебор» — подумал ОН. Каково же было удивление коллег и ЕГО самого, когда в Нидерландах, по этой самой карте в фирменном магазине Omega бесплатно отремонтировали кнопку перевода стрелок и календаря! Чудеса, да и только!

Ещё одной ЕГО слабостью были китайские вазы, настольные лампы в том же стиле, холодное оружие Востока, статуэтки буддийских богов, странников… шахматные комплекты с фигурками в виде средневековых рыцарей, «сражающихся» на чёрно-белом инкрустированном «поле боя». Эти предметы были своеобразными тотемами и действовали на НЕГО успокаивающе! В собственном доме, квартирах дочерей, родственников, друзей… везде, где ОН бывал, пространство заполнялось любимыми артефактами.



ОН очень любил своих дочерей, но младшей повезло больше. Вся нерастраченная отцовская любовь досталась ей. Многомесячные фрахты к тому времени закончились, появилась какая — то регулярность в рейсах. ЕМУ нравилось гулять с дочкой, держа её за руку, разговаривать с ней, отвечать на её вопросы, объяснять необъяснимое, видеть, как она радуется, научившись кататься на велике или побеждая дракона в компьютерной игре. В три года она свободно разбиралась в марках авто, удивляя ЕГО друзей. Второй страстью были лошади. Кукол в доме не было. Когда подросла, перепробовала всё, от фигурного катания и бокса, до плавания и танцев живота. Школу закончила с двумя золотыми медалями — одна за 100 баллов по русскому языку на ЕГЭ (Единый Государственный Экзамен), другая за аттестат с отличием, в котором не нашлось места ни одной четвёрке! Было в кого! Результаты экзаменов по обществознанию и истории были оспорены в апелляционной комиссии, что добавило некоторое количество баллов в общую копилку. Как говорится: «Курочка по зёрнышку, весь двор в дерьме!» С этой суммой можно было поступить в любой престижный ВУЗ страны. Эмоции зашкаливали, как при сдаче экзаменов в гимназии, так и при выборе института. Пару раз ЕМУ даже пришлось приводить дочь в чувства, от избытка которых порой случались девичьи истерики с рыданиями. Документы были поданы в МГУ (Московский Государственный Университет), «Вышку» (Национальный Исследовательский Университет «Высшая Школа Экономики»), «Финашку» (Финансовый Университет при правительстве РФ), «Плешку» (Российский Экономический Университет им Г. В. Плеханова) и МГИМО (Московский Государственный Институт Международных Отношений). Перед выбором ОН посоветовал дочери, во-первых, стараться поступить на бюджет из уважения к заработанным родителями деньгам, потому как учат сейчас везде плохо, во — вторых, не превращать учёбу в катание по городу из корпуса в корпус. Дочь поступила в МГУ, на бюджет, в пяти остановках метро от дома, выбрав специализацию по языкам стран Азии и Африки… Видимо, хотела получше узнать регион, где так долго пропадал отец. После всего этого дурдома они всей семьёй улетели отдыхать в Италию. Привезли оттуда массу впечатлений от посещения Ватикана, Колизея, Пантеона, собора Святого Петра, Везувия… и штраф за превышение скорости на арендованном авто.

Учёба в университете была в радость. За это время были и победы в олимпиадах, и поездки за рубеж по программе обмена студентами, и масса предложений по работе… Нью-Йорк, Иерусалим, Будапешт, Шарджа, Стокгольм, Копенгаген… Просто табло с расписанием рейсов! Американскую визу дочь получала в посольстве США в Таллинне, когда начались «заморочки» в дипломатических отношениях России и Штатов. ОН поддерживал все начинания младшенькой. Единственным советом с ЕГО стороны по выбору работы была фраза:

— Выбирай способ зарабатывания денег, который будет «кормить» тебя без пенсионных накоплений и позволит в пятницу идти в офис, прихватив с собой загранпаспорт!

Младшая прислушалась и после окончания университета занялась карьерой переводчика — синхрониста. Много путешествовала по миру. Летала не меньше, чем ОН в молодости.

Старшая жила в другой стране. По молодости гоняла на мотоциклах с байкерами, не по-женски водила автомобиль, могла «ввернуть крутое словечко», что, однако, не помешало ей закончить музыкальное училище с отличием по классу скрипки. В дворовых тусовка всегда была заводилой и драчуньей. Могла постоять за себя независимо от количества «персонажей» перед ней! Просто сорвиголова в юбке! Закончив институт, очень быстро вышла замуж и родила сына, а ещё через пару лет открыла свой счёт бракам и разводам… Повзрослев и набравшись жизненного опыта, в неизвестно каком по счёту браке родила двух замечательных дочек, сделав ЕГО трижды дедом. ОН был рад этому и смеялся:

— Вот и настало то время, когда надо любить внуков, в надежде, что они отомстят вашим детям!

ЕМУ было приятно помогать дочери в выборе имён для внуков. ОН говорил, что имя и отчество должны звучать, как стихи в песне… Всегда приводил пример — у одной ЕГО знакомой отца звали Вольфганг, соответственно отчество женщины было Вольфганговна! Родители её отца, похоже, совсем не думали о внуках! ОН посоветовал ей укоротить «безобразие» до Вольфовны.
А ещё один из ЕГО коллег, армянин по национальности, страшно бесился, когда к нему обращались по имени - отчеству и не мудрено! Отца звали Вагинак!

Виделись нечасто, пару раз в год. Близкими подругами сёстры так и не стали, хотя ОН не раз пытался это изменить, даже брал их с собой отдыхать вместе. Как ни странно, «подругами» стали младшая дочь и бывшая жена, мать старшей. Бывшая относилась к ЕГО младшенькой, как к родной дочери. Конечно, ЕМУ стоило немалых трудов наладить эти «высокие отношения» из Покровских ворот, но потом всё утряслось. ОН даже подружился с мужем своей бывшей!



Пришла свежая погода Бангкока. Подходил циклон, по прогнозу не сильный, но как положено, с ветром, дождём и грозой… Пусть скользом, но всё равно зацепит. Как говорят лётчики:

— Погода хорошая, синоптики бы не испортили!

Вроде сезон дождей уже кончился, а вот на тебе! Запросили погоду запасных. По ходу движения были Рангун, Мандалай, Вьентьян. Ближе всех, конечно, Утапао, но его уже накрыла непогода, идущая с юго-запада. В Бангкоке два аэропорта: новый и старый, расположенные слишком близко друг к другу, чтобы на каком-то из них погода была лучше. К счастью, топлива в Москве предусмотрительно «плеснули» побольше после анализа погоды в регионе посадки и его вполне хватало и для ухода на любой запасной, и для полёта в зоне ожидания. Можно было даже «посоревноваться» с циклоном, увеличив скорость, и попытаться долететь до Бангкока, быстрее его неизбежного закрытия. Когда есть топливо, никакая непогода не страшна!

ОНА насторожилась, слушая разговор лётчиков. Проливные дожди никак не входили в ЕЁ планы, да и в ЕГО тоже. Слишком утомительно уходить на запасной, независимо от того, далеко он или близко, сидеть там неизвестно сколько, пережидая непогоду, потом перелетать, доставляя пассажиров в пункт назначения… Представителям авиакомпании надо как-то размещать экипаж, пассажиров, кормить их… И хорошо ещё, если на запасном есть представительство авиакомпании. Для всех это головная боль. Но если другого выхода нет…

В памяти промелькнул случай, когда ЕГО экипаж перевозил пару контейнеров свежевыловленных тигровых креветок из Ресифи в Бордо. Рейс с самого начала пошёл коряво. Летели с раздельной герметизацией кабин. Бортоператоры и техсостав разместились в кабине экипажа, так как по просьбе отправителя в грузовой надо было держать небольшой плюс, чтобы сохранить свежесть креветок. Перед вылетом операторы набили полные кипятильники членистоногих в грузовой кабине, чтобы сварить их и побаловать экипаж… и вспомнили об этом только в наборе, когда межкабинная дверь была уже заблокирована перепадом давления! Пришлось снижаться, выравнивать перепад, забирать из грузовой готовый ужин, опять набирать высоту… Потеряли и время, и топливо.

Уже на подлёте к Бордо стало понятно, что нужно думать о запасном аэродроме, погода была fifty — fifty («так себе»), но проверяющий ЕГО инспектор из высших авиационных властей решил сам зайти, показать, так сказать, мастерство, хотя было понятно, что это ненужный риск. Шли издалека, над океаном трясло, «как на булыжной мостовой», меняли эшелоны, топлива оставалось впритык… На заходе тоже была дикая болтанка и практически нулевая видимость. Инспектор тупо продолжал снижаться, не желая признавать свою ошибку. Уже на посадочной прямой ОН, окончательно убедившись в неверном решении инспектора, взял управление на себя и ушёл в Тулузу, где сели с аварийным остатком топлива, как говорится, на «красных лампах». Конечно, после посадки был разбор полётов, но к чести инспектора, надо сказать, тот оказался не злопамятным и не стал раздувать скандал, а может быть, просто побоялся… Экипаж был на стороне своего командира.



Всё-таки полёты на «грузовиках» сильно отличаются от работы на пассажирских самолётах, тем более на импортных. Даже в части, касающейся, pardon за интимные подробности, туалетов. На наших «самосвалах» понятие туалет часто подменялось простым ведром с крышкой, выносил которое тот, кто последним пользовался им, или первым, в зависимости от того, как было заведено в разных экипажах. И не дай Бог пролить это «добро» в самолёте! Когда-то Чкалов в шутку сказал, что «авиация перестанет быть уделом отважных, как только на самолёте сделают туалет». Легендарный лётчик ошибся, не предполагая об «удобствах» в виде ведра. Только мужественные люди могут «усидеть» на такой «конструкции» в болтанку! Это напоминало хохму про «ненецкий унитаз», состоящий из двух лыжных палок… Одну надо воткнуть в снег и держаться за неё, чтобы ветром не унесло, а второй волков отгонять.



Было много сомнений, когда ЕМУ предложили переучиться на пассажирский лайнер. «Американец», конечно, был мечтой всех лётчиков мира! Но необходимость изменения привычного образа жизни и расставание с друзьями, которых ОН знал не один год, очень тяготило ЕГО. Этот жирный минус занимал почти всю правую половину листа бумаги, который ОН разделил вертикальной линией пополам, взвешивая все ЗА и ПРОТИВ. Правильно говорят, что самая сложная проблема это проблема выбора! Тем более, что на тот момент ОН был, что называется, при делах, выполняя полёты из Арабских Эмиратов в неспокойный Ирак, вечно воюющий Афганистан, Марокко, разрушенное землетрясением… Касабланка вошла в ЕГО жизнь не только любимой песней… Особенно интересными были дальнобойные полёты в австралийский Перт. Дозаправлялись на одной из самых загадочных военных баз США Диего-Гарсия — самом большом острове архипелага Чагос в Индийском океане, местное население которого было полностью выселено и депортировано на Сейшельские острова и Маврикий. Диего называют «чёрной дырой» ЦРУ (Центральное Разведывательное Управление). Это остров, на который никогда не ступала нога ни одного гражданского журналиста. ВПП этой базы внесена в список полос, пригодных для аварийной посадки космического челнока Шаттл. Этот остров и в наши дни покрыт тайной за семью печатями, особенно после непонятной пропажи малазийского лайнера над Индийским океаном в 2014 году.

На стоянке всегда кто-нибудь из «америкосов» просился посмотреть самолёт, узнать технические характеристики, посидеть в кабине, потрогать руками «русское железо», просто поговорить… Происходило, что называется, братание на позициях… обмен сувенирами, форменными знаками отличия, эмблемами, даже тельняшками! Случалось и спорили! Однажды ОН «в пух и прах» разнёс какого-то майора, задавшего вопрос с подвохом о национальных интересах русских в этой части Света. Ответ был коротким и точным, как выстрел — если Запад такой белый и пушистый, то почему почти вся Африка говорит на французском, Южная Америка на испанском… Не потому ли, что все эти страны когда-то были колониями Франции, Испании… Почему в Индии, на Мальте, Кипре, той же Австралии, да и ещё много где, левостороннее движение автомобилей!? Не потому ли, что это наследие Великобритании. Даже Диего — Гарсия взят в аренду американцами у англичан!

Летали усиленным экипажем, так как общее время в воздухе превышало четырнадцать часов. На Зелёном континенте оззи обязательно планировался отдых на несколько дней. Ещё один плюс полётов на «грузовиках»… Можно и позагорать, и окунуться в океан, и порадовать себя подводными красотами. Посмотреть город без спешки, приобщиться к местной кухне — попробовать блюда из кенгуру и крокодила, сходить на концерт местных аборигенов, так сказать, прикоснуться к местной культуре. Посетить хотя бы один из более пяти сотен национальных парков или съездить на горнолыжный курорт. Да мало ли… Отоспаться, наконец!



Если решиться на переучивание, со всем этим придётся распрощаться. И что ещё немаловажно, придётся переходить работать в новую авиакомпанию. Решение пересесть на новый тип воздушного судна, летающего быстрее, выше, дальше… это всегда ступенька в карьерной лестнице, а карьера, как известно, понятие нравственное, в отличие от карьеризма!



Учёба во Франкфурте началась тяжело. Достаточно сказать, что нужно было привыкать к новым единицам измерения: скорость не в километрах в час, а в узлах, расстояния не в километрах, а в милях, причём в воздухе и на воде в морских, а на суше в статутных, давление не в килограммах на сантиметр квадратный, а в фунтах на квадратный дюйм (psi — pound on square inch), высота не в привычных метрах, а в футах… Было реально трудно, когда немец русскому на английском объяснял, как летает американский самолёт! Долго не пропадало ощущение, что до этого ОН летал совсем в другом небе. Ко всему этому добавлялась немецкая педантичность и порядок, иногда раздражавшие по полной… Порой хотелось спросить, чего же вы во второй мировой не победили, если у вас всё так по полочкам разложено!? Хотя, может поэтому и не победили... Тем более, что одному из инструкторов, кстати говоря, очень грамотному, было в районе семидесяти пяти «плюс» и не один раз хотелось задать вопрос этому немцу:

— А где вы были в сорок пятом!?

Время от времени инструкторы, сидя в кабине тренажёра за спиной обучаемых, перекидывались фразами на немецком и ЕГО память тут же включала забытое чувство опасности, как когда-то в истории с арестом в Гамбурге, камерой и допросом… Наши парни тоже не «стеснялись» и временами позволяли себе непечатные выражения на русском, за которые одного из «студентов» отчислили и отправили домой. Оказывается немцы, не зная русского языка, очень качественно разбирались в русском мате!

Надо сказать, что все документы — описания систем самолёта, ограничения, стандартные и аварийные процедуры были на английском языке. Но одно дело читать на нём, другое — говорить и думать! Временами приходилось в голове переводить с английского на русский, осмысливать, переводить назад и только потом «выдавать» фразу. Именно тогда ОН поймал СЕБЯ на мысли, кто-бы не летал на этом красивом американском самолёте, русский, француз, китаец, саудит, японец… в безвыходной ситуации каждый будет молиться своему Богу и кричать слово Мама на родном языке. Как наша радистка Кэт при родах в «Семнадцати мгновениях весны».

Самолёт восхищал характеристиками — скоростью, дальностью, высотой полёта, бортовым оборудованием… Сделан был, что называется, однажды и на века! Недаром президенты США уже более тридцати лет летают на этом типе воздушного судна!



В течение трех месяцев предстояло пройти наземную подготовку (ground school), изучить самолёт, сдать экзамены, отлетать тренажёр, аэродромную тренировку, а потом ещё и программу ввода в строй в рейсовых условиях в составе экипажей Люфтганзы.

Кстати сказать, часть экипажей вновь созданной авиакомпании, переучивалась в американском Денвере, но без отлёта аэродромной тренировки и программы ввода в строй в рейсовых условиях. В США последствия 11 сентября 2001 года были ещё очень свежи в памяти. Власти не доверяли никому! Хотя, как может стрекоза, пусть даже и не одна, свалить слона, врезавшись в него…!? По окончании переучивания инструкторы — американцы, среди которых встречались бывшие пилоты Air Force One (борт номер один ВВС — самолет президента США), прилетели в Россию и уже здесь в рейсовых условиях давали допуска к самостоятельной работе своим подопечным. Таким образом, лётчики авиакомпании впоследствии разделились на «немцев» и «американцев» по месту переучивания. Чья школа была лучше? «Американских ковбоев» или «немецких бюргеров»? Всё зависело от человека, от желания научиться чему — то новому, но ЕМУ больше пришлась по вкусу немецкая система подготовки.

Именно немцы первыми внесли в карты контрольных проверок перед запуском двигателей обязательный пункт «Mobile Off» (выключение мобильных телефонов), после того, как однажды случайно «напоролись» на закрытие выпускных клапанов системы автоматического регулирования давления (САРД) в кабинах и получили «неприятный» перепад, прилично «долбанувший» по ушам. Оказалось, что совпадали частоты работы некоторых телефонов и блоков управления выпускными клапанами САРД! То, что понятно лётчикам, может быть страшно пассажирам!

Именно немцы ввели нестандартные методы занятий по CRM, «помещавших студентов» то под развалины дома после землетрясения, то на погибающий Титаник… В первом случае надо было выстраивать приоритеты в последовательности действий, во втором определить и оценить перечень причин трагедии, причём не только явных. Впервые в жизни ЕМУ было интересно на курсе CRM.

Полёты под флагом Люфтганзы добавили немало опыта в копилку знаний и были реально интересными, как с точки зрения работы, так и на бытовом уровне. Во время многочасового нахождения в кабине, что называется бок о бок, надо было о чём — то разговаривать… Когда рассказы про полёты, отказы, курьёзы, мистику и про то, кто что видел и где успел побывать, заканчивались, на смену приходили жёны, дети, собаки, кошки, а на десерт — автомобили, мотоциклы, катера, инструмент… Ведь мужики те же дети, только игрушки подороже. Экипажи и инструкторы менялись, разговоры оставались. Уже в третьем рейсе ЕМУ стало смешно — проверяют что ли на знание «легенды», вдруг что-то не совпадёт… Один из ЕГО инструкторов в молодости служил радистом на подводной лодке и похоже так и остался фанатом моря и дайвинга. Другой был помешан на спортивных болидах и при любой возможности старался поучаствовать в гонках. Третий так любил свою молодую жену, что в каждый рейс брал с собой пустой чемодан для подарков… Люди везде одинаковы!

Жили экипажи Люфтганзы всегда в шикарных отелях: Sheraton, HYATT, Marriott, Hilton, Radisson… При заселении у стойки Reception сразу оговаривалось меню бортового питания каждого члена экипажа на следующий перелёт! Гостеприимство «Люфтов» давало ЕМУ право выбора первым! Все заказывали разные блюда. Практически во всех отелях немцы снимали дополнительный номер и превращали его в своеобразную кают — компанию, где можно было приватно пообщаться с другими экипажами Люфтганзы, тоже отдыхающими на эстафете. Работал проверенный принцип — если хочешь жить в уюте, пиво пей в чужой каюте! Но больше всего ЕГО поразил отель Leela Palace в индийском Бангалоре! Это был маленький город в городе с территорией почти три гектара. С садами и водопадами, с бесконечным количеством ресторанов различной кухни и всяческими магазинами, предлагавшими широчайший ассортимент товаров от индийского текстиля до ювелирных изделий, с медицинскими центрами и спортивными залами на любой вкус и, конечно же, со студией йоги… И всё это работало круглосуточно! Можно было вообще не покидать территорию отеля до вылета, тем более, что ОН ранее бывал в Индии и прекрасно знал, что творится на улицах городов со свободно гуляющими коровами, с толпами изувеченных попрошаек и вездесущих воришек, с чистильщиками обуви, которые на отказ привести обувь в порядок, могли «случайно» измазать гуталином даже белые кроссовки… Жара за сорок, грязь, вонь, совсем не Bollywood! В номере же было прохладно, пахло ненавязчивыми благовониями, звучал ситар, на столе стояла огромная корзина со свежими фруктами, которую, кстати, меняли каждый день… шевелиться не хотелось! Тем более что надо было готовиться к обратному рейсу. Инструктор пообещал ЕМУ сократить программу ввода в строй, если следующий перелёт пройдёт без «сучка и задоринки».

После первой посадки в Карачи их ждал неприятный сюрприз — на пилоне одного из двигателей выбило небольшой лючок. Проблема легко устранимая, если есть обученный техсостав, инструмент и самое главное, как оказалось, высокая стремянка. Но это Пакистан… Ремонтировать лючок было некому и нечем, подходящая стремянка поломана… Отчётливо вырисовывалась задержка рейса до утра. Немцы были в растерянности и уже собирались идти в гостиницу, когда ОН заметил неподалёку ленточный транспортёр для погрузки — выгрузки багажа, совершенно не приспособленный для выполнения такого рода работ, но способный «дотянуться» до злополучного лючка. Немцы были в шоке от ЕГО предложения. Больше всего их пугала перспектива свалиться на бетон. Тут же заговорили о страховке, об отсутствии допуска у экипажа на проведение техобслуживания, о том, что нельзя использовать несертифицированный подъёмник… В течение получаса вопрос был решён. ОН закрыл лючок, проклеил его металлизированной лентой, так называемой HST (High Speed Tape), напоминающей обыкновенный скотч, но с гораздо более клейкими свойствами. В Африке и не такое «лечили»! Железяка, она и есть железяка, будь то наша техника или импортная. Весь полёт до Шарджи немцы «пытали» ЕГО расспросами про работу до переучивания. За два с небольшим часа полёта ОН так заинтриговал их своими рассказами, что было единогласно принято решение продолжить «посиделки» где-нибудь в баре отеля.

Отель Intercontinental встретил экипаж Люфтганзы фотографиями знаменитостей, которые когда — либо останавливались здесь. Сильвестр Сталлоне, Брюс Виллис, Деми Мур, Николь Кидман, Ричард Никсон… «Интересно, а моё фото может появиться здесь когда — нибудь?» — промелькнула шальная мысль. ОН попал в номер Ричарда Гира. В этом ОН увидел определённый знак. Гир больше половины жизни исповедовал и практиковал буддизм. ОН приобщился к этой религии будучи ещё молодым человеком, начав заниматься восточными единоборствами, после того, как оставил бокс. Попасть на этаж, где отдыхали экипажи, можно было только «предъявив» в лифте специальную карточку. Было неожиданно и одновременно приятно, когда горничная пришла забрать ЕГО форму. Оказалось, отель, в качестве бонуса для лётчиков Люфтганзы, приводил в порядок их костюмы и рубашки, отправляя их в химчистку. Казалось бы, мелочь, а приятно! Немецкие коллеги забыли предупредить, несмотря на то, что сами старались попасть на этот рейс хотя бы раз в месяц — не везде по миру так качественно и быстро работает «служба быта», да ещё и «на халяву»! Безопасности, имиджу и заботе об отдыхе лётного состава в Люфтганзе придавалось первостепенное значение!

Здесь же в отеле ОН встретил своего коллегу по переучиванию, экипаж которого тоже отдыхал перед перелётом во Франкфурт. На следующие сутки оба борта с небольшим интервалом отправились «домой». Уже над Чёрным морем, войдя в Симферопольскую зону, и ОН, и ЕГО коллега «по предварительному сговору» дружно пошутили над диспетчером, поздравив того с Праздником Победы… от имени Люфтганзы. На календаре было девятое мая!

Программу ЕМУ всё-таки сократили. ОН на целых две недели раньше увиделся с семьёй. Прилетел аккурат под день рождения дочки! Начиналась новая жизнь!

Через год ОН вернулся во Франкфурт, чтобы получить в Люфтганзе инструкторский допуск для работы на тренажёре. Так начался ЕГО преподавательский марафон длиною в несколько лет по переподготовке экипажей авиакомпании, количество которых со временем перевалило за сорок…

Самым запоминающимся было первое переучивание, когда ЕМУ удалось взять с собой в Германию семью.

Пока ОН «инструкторил» на тренажёре, девчонки готовились к школе. Мать учила дочь плавать в гостиничном бассейне, играть в настольный теннис в спортзале… На близлежащей к отелю детской площадке дочка очень быстро подружилась с местными ребятишками и вскоре понемногу начала понимать и говорить по-немецки. Учить язык всегда проще либо в песочнице, либо в постели… Если снятся сны на иностранном языке, надо спать с переводчицей! В свободные от работы дни на прокатной машине колесили по Европе… Франция, Австрия, Нидерланды, Германия… Париж, Зальцбург, Амстердам, Мюнхен, Гармиш — Партенкирхен, Баден — Баден… Удивительно, но для дочери самым незабываемым событием было не посещение Диснейленда под Парижем, а служба в Соборе Парижской Богоматери и подъём на Эйфелеву башню. Наверное, потому что развлечений по миру много, а Notre — Dame de Paris и tour Eiffel в единственном экземпляре!

Ровно через год Париж войдёт в ЕГО жизнь, как ещё одно место тренажёрной подготовки. ОН получит инструкторский допуск в Air France и станет тренировать экипажи в Париже, когда тренажёр во Франкфурте будет перегружен или остановлен для проведения регламентных работ. Ещё через несколько лет также в ЕГО жизнь войдёт и Гонконг…

Надо сказать, что поездки того времени по Европе привили дочери правильный вкус к путешествиям, истории и изучению мира. Посещения достопримечательностей, будь то Версаль или Лувр, музей Моцарта в Зальцбурге или место казни Жанны д'Арк в Руане, музей восковых фигур мадам Тюссо в Амстердаме или любимая пивнушка Гитлера в Мюнхене… вызывали у неё неподдельный интерес и желание бесконечно копаться в интернете, чтобы узнать побольше о том, к чему прикоснулась. Юный возраст не помешал ей заинтересоваться даже разведшколой в Гармиш — Партенкирхине, речь о которой шла в известном советском фильме «Судьба резидента». ЕМУ нравилось, что дочь впитывает «инфу», как губка. Однажды это должно «выстрелить» успехом! Ведь самый большой успех в жизни родителей это успех их детей!



Тем временем подошли к рубежу начала снижения для захода в Бангкоке. Погода уже была на пределе, но если сесть сходу, а не «крутить» схему, можно было успеть. С сожалением расставаясь с лучами восходящего солнца, нырнули в облака. Чем ниже снижались, тем сильнее становилась болтанка. Молнии периодически подсвечивали темноту кучево-дождевых облаков. Используя локатор, обошли несколько опасных «засветок». Пошёл сильный дождь с градом. Для полного счастья не хватало только обледенения. Современная техника позволяет садиться в «сложняке», используя автопилот. Конечно, есть ограничения по боковому ветру, коэффициенту сцепления на полосе, по интенсивности осадков… Можно было бы давно уйти от «человеческого фактора», возложив всю работу на автоматику. Ведь слетал же советский луноход на Луну, и вернулся Буран из космоса, совершив посадку в автоматическом режиме. Но… лётчики на борту ; заложники! Потому что в случае аварийной ситуации пилоты будут спасать и себя, и заодно уже всех тех, кто за спиной! И ни один пассажир, по крайней мере, в ближайшем будущем, не поднимется на борт без экипажа. Это вам не беспилотное такси!

ОН вспомнил любимую фразу своего немецкого инструктора: «Заходишь — готовься к уходу на второй круг, взлетаешь — будь готов прекратить взлёт!»

Тут же обговорили схемы ухода. Эфир был наполнен потрескивающей радиосвязью. За этим шумом и интенсивным радиообменом экипаж не сразу распознал непонятное шипение в кабине… Источником оказалась шаровая молния, всплывшая из нагромождения электронных блоков управления системами самолёта и километров электропроводки. Небольшая, размером чуть меньше шарика для пинг-понга, переливающаяся ярким жёлто — оранжевым светом, она зависла над козырьком приборной доски. Оказалось, что первобытный страх огня жив в людях и поныне! На несколько секунд пилоты потеряли дар речи и как загипнотизированные смотрели на этот огненный глаз, затаив дыхание. Однажды у НЕГО уже было такое! Тогда эта непрошеная гостья появилась в грузовой кабине и, медленно пролетев вдоль ящиков, мешков и коробок, взорвалась со звуком гранаты в хвостовой части самолёта, наделав в фюзеляже несколько мелких отверстий. Тогда обошлось. Инженерный состав залатал отверстия на земле с помощью подручных средств и «какой-то матери», герметичность восстановили…

Если рванёт в кабине экипажа, мало не покажется! Шар смотрел на лётчиков, как удав на кроликов. Из ступора их вывел голос диспетчера, разрешившего дальнейшее снижение. Они доложили о проблеме, предупредив, что в случае взрыва могут остаться без связи и ещё неизвестно без чего… Кабина наполнилась запахом озона, как после сильной летней грозы. Тем временем огненная сфера, демонстрируя завораживающее свечение, начала обследование кабины и медленно поплыла в сторону двери. ОН, сидя по центру, инстинктивно убрал голову, хотя почти все очевидцы рассказывали, да и ЕМУ это было известно, что шаровая молния летает с огибанием препятствий и на её движение не влияют воздушные потоки. Казалось, в кабине присутствует ещё один разум. Природный, искусственный, внеземной живой организм… движущийся, подмигивающий, источающий приятный запах и совершенно непредсказуемый! ОН вспомнил, как американские инструкторы называли загадочные явления, происходящие на самолёте — PFM (Pure Fucking Magic) — в литературном переводе Чистой Воды Волшебство. В основном это относилось к «соплям» в электропитании, когда проблема решалась простым постукиванием пальца или кулака по прибору или блоку соответственно.

Молния зависла в районе двери, не проявляя агрессии. Но как только снаружи появились вспышки «сварки», зашипела и со злобным треском ушла в бортовую розетку, неприлично испортив воздух. Благо без взрыва. На этот раз запахло серой. Дьявол — пронеслась мысль! Всё как в жизни — Господь строит храм, а чёрт пристраивает часовенку… Но этот запах был лучше запаха горелой электропроводки, который пилоты старались уловить после ухода непрошеной гостьи. Проверили оборудование, автоматы защиты сети… Сравнили показания приборов слева и справа. На большее времени не было. Самолёты ещё взлетали и садились, но погода неумолимо ухудшалась… Закрытие Бангкока было вопросом времени. Неожиданно ОН подумал, что провести несколько дней в номере отеля было бы тоже неплохо. Бог с ним с этим морем, солнцем, пляжем. Видели... и не раз! Как ни странно, эта мысль успокоила ЕГО и придала уверенности — успеем!

Несмотря на опасения, связанные с влиянием молнии на оборудование, автоматика не подвела, завела и посадила на пять с плюсом! После их посадки Бангкок закрылся. Разверзлись «хляби небесныя». Циклон оказался сильнее прогнозируемого и по скорости перемещения, и по интенсивности осадков. Непогода «обещала» задержаться на неделю, несказанно обрадовав и ЕЁ, и ЕГО, даже несмотря на потерянную возможность искупаться и позагорать. Стыдно быть в этой жизни несчастливым, тем более что она одна!



Отель встретил экипаж мягким светом софитов и тихой музыкой. Снаружи бушевала стихия. Многие из команды были огорчены тем, что весь отдых до обратного вылета придётся провести в отеле, но только не ОНИ. Часовые пояса, дни, ночи, завтраки, обеды и ужины слились в единое целое, позволив ИМ не наблюдать за временем! Шторы были постоянно задёрнуты, и только раскаты грома время от времени напоминали ИМ о существовании другого мира. На ручке входной двери, естественно, висела табличка Don’t disturb (Не беспокоить), и признаки жизни в этом номере определялись только по подносам с использованной посудой на полу коридора. ОНИ даже не заметили, когда в отеле ненадолго пропал свет. Земля просто замедлила скорость своего вращения! За всё время «заточения» ОНИ один раз ненадолго спустились в ресторан только для того, чтобы тихо отпраздновать ЕЁ день рождения. Дата не круглая, но всё же требующая внимания. ОН подарил ЕЙ платиновый комплект «Тайский тигр» — кулон, серьги и кольцо, заказанный ещё в Москве и ожидавший своего часа на Reception. Так долго вместе ОНИ ещё не жили никогда. ИМ было, что рассказать и показать друг другу. У каждого на компьютере хранились тысячи фотографий из прошлой жизни. ОН показывал фото экспедиции в Антарктиду и  Шаолиньского монастыря в Китае, ОНА — студенческие снимки и фото путешествий по Европе. ОН — своих дочерей и внуков, ОНА — своих родителей, старшей сестры, племянника… Неожиданно ЕГО бросило в жар, как будто вернулась шаровая молния. ОНА, не заметив изменений в ЕГО взгляде, продолжала щебетать, как ни в чём не бывало. ОН, глядя на экран ноутбука, уже не слышал ЕЁ голоса. С фотографии смотрела ЕГО третья жена в окружении родителей, старшая сестра с ЕЁ слов! Не много ли для одного, ещё не оконченного, рейса!? Только сейчас ОН понял, откуда ЕМУ так знакомы ЕЁ бездонные глаза. Тренированный мозг тут же начал просчитывать варианты, как будто в полёте произошёл серьёзный отказ или пожар. Только один вопрос терзал ЕГО в этот момент — знает ли ОНА правду!? ОН не узнал своего голоса, когда произнёс имена родителей и сестры. Пришла ЕЁ очередь обалдеть от услышанного. Невидимая пружина отбросила ЕЁ от НЕГО. ОНА стояла рядом с кроватью, и неподдельный испуг в прищуренных глазах требовал объяснений! ОН молчал, давая ЕЙ возможность покопаться в собственной памяти… Потом начал напевать песенку из ЕЁ любимого в детстве мультика. ОНА осторожно и неуверенно, почти шёпотом произнесла имя, которым ОН позволял называть СЕБЯ только третьей жене. Кубик Рубика сложился! ОНИ будто познакомились заново. Вот уж воистину, чудны дела твои, Господи!



ОН снова вспомнил отсутствие жены на «родительском дне», болезненный развод после возвращения в Ригу. Измучившись друг от друга за время ЕГО отпуска, ОНИ разбежались. ОН не смог простить измену, да и работать дальше с мутными мыслями, постоянно «оглядываясь», было бы невмоготу. Всё было кончено! ЕГО ждала новая работа в Москве, ЕЁ — родительское порицание, новое замужество, переезд в российскую глубинку, рождение сына, которого ОНА, кстати, назвала ЕГО именем, новый развод… Всё это ОН узнал от общих друзей уже много позже.



ОН протянул ЕЙ руку и улыбнулся. Пора было возвращаться к жизни! Они проговорили всю ночь или день, вспоминая случайные эпизоды из ИХ прошлой совместной жизни. Парк, аттракционы, мороженое… ОНА снова стала на время маленькой девчушкой со смешными косичками. ОН вздохнул полной грудью только после того, как выяснил, что ОНА в курсе, кто есть кто — старшая сестра по факту ЕЁ мать, а родители, по сути, дед и бабушка. ОНА узнала правду уже в начальных классах школы. Опять подсуетились доброжелатели. По ЕЁ воспоминаниям, правду ОНА восприняла с детской непосредственностью, обрадовавшись, что теперь у НЕЁ две мамы! Только повзрослев, ОНА поняла, что не сможет простить матери предательство. В принципе, как и ОН полжизни назад. ОНА рассмеялась незнакомым смехом, блеснув холодным взглядом:

— Ну, вот МЫ и отомщены!

ОН представил, что будет с ЕЁ семейством, когда всплывёт правда об ИХ отношениях. Поделился этой мыслью с НЕЙ. Ничего! «Родители» поймут и, скорее всего, порадуются за НЕЁ. Что будет с биологической матерью, ЕЁ не волновало. С каждой минутой этого вечера или утра ОН открывал ЕЁ для себя заново. Жизнь приобретала новые краски и оттенки. Теперь, о чём бы ОНИ не говорили, что бы не делали, всё сводилось к одной теме. ОН грешным делом подумал, что пора бы уже разорвать эту петлю Мёбиуса, пора бы уже и домой. И только теперь вдруг вспомнил, что забыл позвонить младшей дочери и предупредить  о задержке рейса из-за циклона, хотя сам всегда ругал её за похожую забывчивость.

Звонок мобильного вырвал ЕГО из плена размышлений. Младшая потеряла отца, который должен был вернуться уже день назад. Просто теория ноосферы профессора Вернадского в действии — два человека на разных концах Земли думают одновременно друг о друге! ОН с извинениями и радостью отвлёкся от действительности на разговор с ней. Не в обиду будет сказано, женщины приходят и уходят, а дети остаются! Час разговора по телефону пролетел незаметно. ЕМУ очень хотелось поделиться с дочерью последними событиями, тем более, что она была посвящена в предыдущие хитросплетения судьбы отца, но ОН решил оставить это до возвращения. ЕМУ вдруг нестерпимо захотелось домой… В Подмосковье. В небольшой уютный дом у озера в окружении вековых сосен, к своим любимым собакам — двум огромным алабаям, к рыжему коту — умнейшему и ласковому созданию… Дом был построен по ЕГО собственному проекту, чем ОН очень гордился в душе. Там у камина ОН мог часами сидеть за шахматной доской  или "мурлыкать" что-нибудь СЕБЕ под нос, играя на гитаре...отключив мобильный. Мир подождёт, счастье любит тишину! Там в тишине ОН готовился к полётам, к работе на тренажёре, отдыхал и набирался сил, как нигде в другом месте, радовался маленьким и большим успехам, зализывал раны, собирался с мыслями, строил планы — Amat Victoria Curam (победа любит подготовку)! ОН любил это состояние умиротворения и покоя. Ведь покой — самое устойчивое состояние любой системы! А жизнь, к сожалению, так часто напоминает суету, ведущую короткими перебежками от роддома до кладбища. Это был ЕГО Эрмитаж — место уединения или хижина отшельника (в переводе с французского). ЕГО место силы! Митяев как — будто подсматривал за НИМ:

Из окна — лес, за лесом — поле,

Падает снег на озёрную гладь,

И еле слышен звон колоколен,

И воскресенье, и благодать!

Надо было как-то отвлечься, хотя бы выйти из номера и сменить обстановку. Кроме ресторана, бара, фитнесзала, массажного и спасалона, бассейна и пары магазинчиков идти было некуда. Снаружи всё ещё свирепствовал циклон! ОНИ решили спуститься в бар. Встретили там экипаж. Как говорится — место встречи изменить нельзя! Оказалось, шаровая молния, появившаяся в кабине на снижении, исчезла не безобидно… При выполнении техобслуживания была обнаружена пара отверстий в фюзеляже, так что задержка была обеспечена при любой погоде. Предстоял ремонт. Это не удивило и не огорчило ЕГО, бывало и похуже… Когда только силами экипажа приходилось ремонтироваться "чёрти в каких" условиях!



В памяти всплыли далёкие картины Антарктической экспедиции, в которой ОН когда-то принимал участие. По прошествии стольких лет было неожиданно приятно окунуться в ту далёкую атмосферу. Стараясь не растерять детали, ОН начал рассказывать коллегам о злоключениях полярников. О том, как готовили самолёт, как перелетали из Москвы во французский Шатору, чтобы взять на борт спонсора экспедиции — французского бизнесмена с командой. Как через острова Зелёного Мыса и Бразилию добрались до чилийского Пунта-Аренаса, откуда и должны были стартовать в сторону Южного Полюса при наличии подходящей погоды на ледовом аэродроме Пэтриот-Хиллз (Patriot Hills). Моряки говорят, что ниже сороковой широты нет Закона, а ниже пятидесятой уже нет и Бога! К сожалению, ожидание погоды затянулось надолго. Настолько, что за это время  успели привыкнуть к солнцу, движущемуся справа налево, встретить Новый год, посетить национальный парк Торрес-дель-Рейн в Пуэрто-Наталес и сделать рейс в Ушуайю, самый южный город планеты, небольшой курорт на острове Огненная Земля. Французам было скучно сидеть на одном месте.

На заходе в Ушуайе диспетчер принципиально вёл связь на испанском языке, напоминая всему миру о несогласии принадлежности Фолклендских (Мальвинских) островов Великобритании, об уязвлённой гордости Аргентины и оставшихся претензиях после десятинедельной войны между этими странами в 1982 году. А как садиться? Не возвращаться же назад… К счастью, базирование в Пунта-Аренасе не прошло даром, уже успели приобщиться к испанскому и смогли объяснить «мальчику на пальцах», что зовут его, очевидно, Хулио, а экипаж заходящего на посадку самолёта не виноват в том, что международный авиационный язык английский. Тогда, правда, было не до смеха!

Наконец ожидание «погоды у моря» было вознаграждено! Преодолев три тысячи километров над бескрайней водной гладью с айсбергами и торосами Антарктики, без малого через четыре с половиной часа полёта сели на ледник аэродрома Пэтриот-Хиллз. Коварный голубой лёд требовал уважения к себе и не прощал ошибок, тормозить на нём было нельзя… Он совсем не напоминал гладкий ровный каток на ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства) или в парке Горького, скорее панцирь какого-то животного или слегка волнующееся море, замороженное в одно мгновение. Острые пики «волн» и представляли главную опасность. Останавливаться приходилось, используя только реверс тяги, к тому же несимметричной в конце пробега, из-за того, что «полоса» имела уклон в сторону гор, вдоль которых и лежала. Практически все ледовые аэродромы в Антарктиде расположены вдоль подножия гор, так как голубой лёд, по плотности пригодный для посадки, образуется под действием сильнейших ветров, срывающихся с вершин.

Первым рейсом доставили и выгрузили самолёт Ан-3 в разобранном виде, бригаду заводских инженеров и техников для сборки, руководителя экспедиции прославленного полярника Артура Николаевича Чилингарова с помощниками, французского спонсора всей этой затеи и ещё десяток сумасшедших туристов или авантюристов, заплативших бешеные деньги за авиабилеты. Летом, с декабря по февраль, южные оконечности Австралии, ЮАР (Южно-Африканская Республика) и Чили кишмя кишат любителями острых ощущений, мечтающих побывать на шестом континенте планеты. К слову сказать, в апреле такое же количество туристов «кучкуется» в российской Хатанге или на острове Шпицберген, мечтая побывать на Северном полюсе. Пару раз ЕМУ доводилось десантировать экстремалов на станцию Борнео. Попадались знакомые лица по Южному полюсу… Вот неймётся людям!

Именно Ан-3, оборудованный новым экономичным турбовинтовым двигателем, прототип нашего прославленного «кукурузника» Ан-2, преодолев порядка тысячи двухсот километров, должен был доставить команду из четырнадцати человек на американскую полярную станцию Амундсен — Скотт на Южном полюсе. Россия после долгого отсутствия возвращалась в Антарктиду — кладовую неприкосновенного запаса земных недр, где запрещено вести разработку полезных ископаемых и строить военные объекты по Международному договору 1959 года.

До Полюса долетели без происшествий. К сожалению, завершение экспедиции пошло не по плану. При подготовке к обратному перелёту двигатель Ан-3 не запустился. Нашим полярникам пришлось возвращаться на американских Геркулесах, вывозивших мусор, уже через Австралию. Почти через три года наша новая экспедиция доставила исправный двигатель для «Аннушки», что позволило перелететь на аэродром американской станции Мак-Мердо, расположенный на побережье, преодолев почти полторы тысячи вёрст. Уже отсюда наш многострадальный «кукурузник», опять — таки в разобранном виде, был эвакуирован на Родину… через Австралию, Новую Зеландию, Дальний Восток… Но это уже совсем другая история.

Многие бармены из Пунта-Аренаса предлагали любые деньги за глыбу голубого льда, вырезанную бензопилами из ледового массива. Ведь коктейли с его кусочками становились дороже на порядок! Так лётчики стали самыми желанными посетителями городских баров. К чести авиаторов надо сказать, они не злоупотребляли гостеприимством и угощением за счёт заведений.

Во втором рейсе погода преподнесла неожиданный и довольно неприятный сюрприз. Снежная буря налетела и накрыла Пэтриот-Хиллз минут за десять… Надо было срочно взлетать, иначе можно было остаться в этом снежном плену навсегда!

Куда ни глянь — кругом пятьсот,

А к ночи точно занесёт,

Так заровняет, что не надо хоронить!

Всё в тему песни Высоцкого…

Часть экспедиции не успела добраться до самолёта и осталась в ледовом лагере ждать следующего рейса. Снег и ветер не оставили полярникам ни малейшего шанса преодолеть на снегоходах казалось бы небольшое расстояние. Всё случилось внезапно и молниеносно, как нападение дикого зверя!

Взлетали практически при нулевой видимости, выдерживая направление разбега и ориентируясь по чёрным пластиковым мешкам с мусором, расположенным вдоль полосы… Благо ВПП была километров восемь длиной и два шириной. Пилот чилийских ВВС, выступавший в роли сталкера и находившийся во время взлёта в пилотской кабине, долго потом жал руки экипажу и говорил, что, по его мнению, остаться было бы менее страшно…

В Антарктике даже в хорошую погоду приходилось летать по приборам. Визуальный полёт на малых высотах практически невозможен — снег и небо сливаются воедино, и линии горизонта нет… На высотах порядка трёх-четырёх километров появляются цветные облака. В Северном полушарии они были бы просто радугой. Здесь же мёрзлая влага раскрашивала всё облако целиком. Издалека очень красиво! Но не дай Бог влететь в эту красоту — опаснейшее обледенение тут же набрасывалось на самолёт!

Антарктида — самый высокий континент Земли, средняя высота поверхности составляет более двух тысяч метров над уровнем моря, а самая высокая точка материка гора Винсон — 4892 метра, расположенная в массиве гор Элсуорт, кстати, недалеко от аэродрома Пэтриот-Хиллз. Взлёты и посадки на аэродромах Антарктиды значительно отличаются от стандартных. Это связано с пониженным давлением высокогорья, порывистыми ветрами, температурой, которая даже летом не поднимается выше минус пятнадцати градусов, и конечно покрытием взлётно-посадочных полос. Высокогорные аэродромы опасны и сами по себе, без вышеперечисленных «прекрас». Горы вокруг многих из них стали могилами пугающего количества экипажей!

ОН хорошо помнил, как в далёком 1988-м, будучи молодым вторым пилотом, доставляя грузы в разрушенный землетрясением Ленинакан (ныне Гюмри), испытал настоящий шок от гибели однотипного военно-транспортного самолёта, заходившего впереди них… Не спавший вторые сутки экипаж ошибся при установке давления на высотомерах, «накрутив» на 100 мм рт столба больше фактического давления аэродрома посадки. В результате ошибка в высоте составила порядка 1100 метров… Усталость, ночь, отсутствие видимых ориентиров усугубили ситуацию. Обречённый самолёт шёл ниже пиков вершин… Столкновение с горами было неизбежно! Погибли все находящиеся на борту… и экипаж, и спасатели. Вернее почти все. Один из водителей спал в кузове грузовика, "закопавшись" в матрасы... Во время удара и разрушения самолёта парня просто  выбросило из фюзеляжа в этом мягком "сэндвиче", что и спасло ему жизнь! Чудо! Переломы, ссадины, ушибы не в счёт... Видимо, зачем-то он был ещё нужен Господу на Земле! Слова ЕГО матушки тогда опять звучали в голове, как пророчество — лучше не доесть, но доспать!

Третьим рейсом забрали всех и всё, что не успели во втором. Было грустно оттого, что экспедиция раскололась… Предстоял долгий путь домой. Возвращались практически тем же маршрутом, что летели в Пунта-Аренас, за исключением ещё одной посадки в Буэнос-Айресе.



ОНИ поднялись в номер отеля и всё, что случилось с НИМИ несколько часов назад, вновь обрушилось на НИХ с новой силой. Ещё полночи ушло на разговоры и просмотр оставшихся фотографий на ЕЁ компьютере. Как говорится, если, проявляя в тёмной комнате фотоплёнку и печатая фотоснимки, вы случайно выпили проявитель, доведите дело до конца, выпейте и закрепитель!



ИХ разбудили яркие и долгожданные лучи солнца. Циклон, натворивший немало бед, ушёл к всеобщей радости. Всё когда-нибудь кончается! В который раз предстоял долгий путь домой. Было опять и грустно, и радостно. В принципе, как всегда!

Грустно ещё и потому, что по возвращении в мокрую осеннюю Москву ЕМУ предстояло пройти годовую ВЛЭК (врачебно-лётная экспертная комиссия). Получить медсправку о допуске к полётам — «хлебную карточку», как называли её лётчики. На протяжении многих лет ОН делал это именно осенью. И не потому, что цыплят по осени считают, а потому, что старался совместить это время года с неприятными процедурами и бестолковыми анализами. ЕГО друг, врач авиакомпании, будучи неунывающим оптимистом по натуре, даже о серьёзных болезнях рассуждал в шутливом тоне:

         - Паркинсон лучше Альцгеймера... Потому что лучше расплескать полстакана водки, чем забыть, куда спрятал целую бутылку!

     А своим пациентам всегда «рекомендовал» есть манную кашу с винегретом...
Каша выходит мягко, а винегрет красиво! Иначе придётся делать клизму на полведра скипидара с патефонными иголками!


     По молодости Док служил на подлодке. Пару раз участвовал в кругосветках, ходил подо льдами Арктики, горел, аварийно всплывал, покидал субмарину через отсек торпедных аппаратов, был и хирургом, и стоматологом... С этим парнем можно было смело идти в разведку! В общем, друзьям было чем поделиться друг с другом  "за рюмкой чая" где-нибудь в Пекине или Гонконге, когда Айболит летал оценить бытовые условия проживания экипажей в отелях или решить вопрос о реабилитации лётчиков в каком-нибудь центре акупунктуры!

Подготавливая документы лётного состава для прохождения ВЛЭК, доктор всегда шутил при случае:

— Нет абсолютно здоровых людей, есть недообследованные!

А как известно, в каждой шутке только доля шутки!


Сколько было случаев, когда лётчик, получив вожделенный клочок бумаги, умирал на пороге поликлиники! Уверенность в бестолковости навязанного «ЗдравоЗахоронения» укрепилась в НЁМ после полётов в Люфтганзе и общения с немецкими коллегами на эту тему. Там всё было отдано на откуп здравому смыслу! За время полётов с «Люфтами» ОН даже ни разу не проходил предполётный медосмотр. Каждый член экипажа сам заботился о своём, а значит и общем, здоровье и не лез в кабину с похмелья или с соплями. Принцип был стар, как мир — не навреди себе и другим! ЕМУ это очень напоминало работу в Африке. Грустно было ещё и потому, что в ЕГО возрасте надо было уже ложиться в стационар, проходить расширенные обследования. В общей сложности это отнимало две, а то и три недели жизни, выбивало из привычного графика. И дай Бог, чтобы какой-нибудь эскулап не прицепился к «закорючке» на кардиограмме или цифрам в анализах! Тогда удовольствие полежать на казённой кровати могло продлеваться до бесконечности. Могли залечить, что называется, до смерти! Потому как в большинстве случаев лечили следствие, а не причину. Ну, какой смысл бороться с холестериновыми бляшками, если зашкаливает гомоцистеин!



К сожалению, иногда попадались врачи, открыто вымогавшие деньги за положительное заключение в надуманной медицинской проблеме. Как не вспомнить современный Китай со средневековыми законами, где это приравнивалось к воровству и каралось казнью. В «лучшем случае» могли отрубить руку!

Чтобы не бояться сюрпризов на ВЛЭК, ОН всегда заранее сдавал расширенные анализы в каком-нибудь независимом медцентре. Во-первых, это успокаивало, во-вторых, давало более полную картину о состоянии здоровья. Десятилетия общения с докторами научили ЕГО неплохо разбираться в анализах крови, и в общем, и в биохимическом. ЕМУ даже под силу было разобраться в том, что не так с кардиограммой! Ещё одной ЕГО фишкой было «меню» перед «велосипедом» — прохождением велоэргометрического исследования работы сердца под нагрузкой. Накануне, перед сном ОН выпивал пятьдесят граммов выдержанного коньяка, съедал сто граммов сыра, столько же жирного творога и апельсин. Этим секретом с НИМ поделился ЕГО первый в жизни инструктор. Работало безотказно!



Всё это ждало ЕГО в Москве, а сейчас… сейчас надо было выбираться из потрёпанного циклоном Бангкока, все аварийные службы которого работали в авральном режиме, стараясь как можно быстрее устранить последствия стихии. Аэропорт тоже потихоньку оживал, возвращаясь к размеренному ритму, начиная принимать и выпускать самолёты. Через несколько часов затишья взлетели и они, присматриваясь, прислушиваясь и принюхиваясь к «залатанному» лайнеру, не очень доверяя тайскому ремонту. Хуже бы не сделали!

Несколько раз в Сингапуре и Тель-Авиве ЕМУ приходилось облётывать самолёты после капитального ремонта. Чудеса выползали из всех щелей, даже несмотря на то, что в Израиле наполовину бывший наш народ, прошедший советскую школу инженерной подготовки, а в Сингапуре «командовал парадом целый японец». И это были авиазаводы с необходимой оснасткой и оборудованием. И всё равно облётывали по два, а то и по три раза до полного устранения «косяков», хотя заводчане старались «вытолкнуть» самолёт любой ценой, как можно быстрее, «вывалив» все «недоделки» на инженерную службу авиакомпании. С НИМ такое не проходило! «Технари» всегда радовались, когда именно ОН забирал самолёт после любого технического обслуживания. Для НЕГО не существовало понятия «работоспособного, но неисправного» самолёта, когда лайнер выпускался в рейс с «кучей» отложенных дефектов, перекрёстное сочетание которых при возникновении новых отказов могло «неизвестно как» повлиять на исход полёта. К чести Люфтганзы, немцы первыми в мире начали анализировать такие ситуации. ОН же не уставал повторять:

— Однажды плохо забитый гвоздь обязательно воткнётся вам в задницу!

Но коммерция в этом мире правит всем, даже безопасностью полётов. Самолёт должен зарабатывать деньги! Кстати сказать, в доброе старое советское время самолёту с неисправностью разрешалось лететь только до базы, если невозможно было отремонтироваться на промежуточном аэродроме.



За облаками ничего не изменилось. Яркое ласковое солнце и бескрайний простор! Предстоял ещё более долгий перелёт, чем предыдущий. Попутный ранее ветер стал встречным. Так устроена Матушка — Земля, вращающаяся против часовой стрелки относительно своей оси, наклонённой под углом примерно двадцать три градуса. Так что в некотором смысле, все земляне «ходят под градусом». При полётах в восточном направлении ветер помогает, в западном — дует в лоб. Бывают, правда, исключения, но крайне редко.

Только после занятия эшелона и уменьшения режима работы двигателей ОН позволил себе ненадолго расслабиться. В наборе высоты ЕГО тревожила работа системы регулирования давления воздуха в кабинах. Не хотелось связывать это с выполненным тайцами техобслуживанием. За время стоянки в экстремальных условиях самолёт мог запросто «протечь» и ему просто надо было «просохнуть». За много лет работы ОН каким-то шестым чувством научился улавливать «начинающуюся болезнь» самолёта и всегда старался предугадать, и опередить развитие событий хотя бы на полшага. Но после установки крейсерского режима работы двигателей система заработала устойчивее. Такое бывает! Понемногу полёт вошёл в обычное русло — со сменой диспетчерского контроля, ступенчатым набором высоты по мере выработки топлива, спрямлениями маршрута по возможности…

И снова, как в прошлом рейсе и ещё многих других, ОНА зашла в кабину узнать «кулинарные предпочтения» пилотов, снова накормила их и принесла напитки. Напитки! ОН вспомнил, как однажды, ещё в «грузовой» жизни, выполняя рейс из Брно в Москву по перевозке отработанных ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов), а по сути топлива для активной зоны ядерного реактора атомной электростанции, экипаж обнаружил в бортовом питании «чекушки» красного вина. Летать «пьяным» легче, чем водить автомобиль в том же состоянии. А спиртное — хоть какой-то «барьер» от излучения! Надо сказать, многие авиакомпании мира таким образом пытаются защитить лётчиков от солнечной радиации, которая была и остаётся особенно опасной при полётах через Северный и Южный полюса. Кстати, полярные сияния тоже сопровождаются повышенным космическим изучением. Вот уж воистину «красота — страшная сила!»

Через несколько часов полёта облачность расступилась, обнажив землю, раскрашенную пёстрыми цветами. Красно — жёлто — зелёное лоскутное покрывало долин сменялось горами с заснеженными верхушками. Озёра, реки и извилистые речушки вносили в нарядную палитру вкрапления холодного синего цвета. ОН не удержался и сделал несколько снимков для своего друга, тоже лётчика, с детства увлекающегося фотографией и готовившего к выпуску фотоальбом под названием «Взгляд из иллюминатора».

Внизу лежал индийский «муравейник», по численности соизмеримый с китайским. ОН много раз летал в Дели, Мумбай (бывший Бомбей), Хайдарабад… Даже застал то время, когда Индия запрещала пролёт своей территории для грузовых самолётов, имеющих техническую возможность открывать в полёте грузолюк и десантировать груз… Западная Бенгалия получила таким способом оружие, чтобы «протестовать» против введения прямого президентского правления. Правда, только один раз. Второй рейс был перехвачен индийскими истребителями. Лётчики, кстати сказать, «русские латыши», были арестованы и приговорены к пожизненному заключению, но через пять лет амнистированы. К сожалению, одна из многих похожих историй, таких же, что случились в афганском Кандагаре, ангольской Лузамбе, либерийской Монровии… И это только видимая часть айсберга. В лихие девяностые, чтобы прокормить семью и заработать на жизнь, авиаспециалисты, как гражданские, так и военные, из России, Украины, Белоруссии, Молдовы… сотнями, если не тысячами, уезжали туристами в Африку и оставались там в поисках нелегального заработка. Лётчики порой даже не становились на консульский учёт в посольстве России. Знали, что не получат одобрения. Предстояло ведь не просто летать, а воевать! Государство не хотело взваливать на себя проблемы, которые рано или поздно должны были возникнуть у его граждан на чужбине.

Доходило до того, что какой-нибудь командир, как капитан пиратского судна, набирал себе экипаж по кабакам и хостелам. Вот это был CRM!

Зачастую летали на «убитых» самолётах, отживших свой век, с просроченным ресурсом двигателей, агрегатов, с неисправным оборудованием… Техсостав, как мог, «подшаманивал» матчасть. Лепил, что называется, из дерьма конфетку. Вот такая русская рулетка имела место быть!

В одной только Анголе за несколько лет погибло и пропало без вести семнадцать экипажей! Вечного полёта Вам, мужики!

Затяжная война между правительственными войсками и оппозиционной вооружённой группировкой УНИТА (UNITA) — в переводе с португальского Национальный союз за полную независимость Анголы, которая контролировала треть территории страны, делала полёты смертельно опасными! Алмазные копи и нефтяные месторождения очень хорошо «подкармливали» этот бесконечный бардак.

Повстанцы безжалостно сбивали и гражданские, и военные самолёты. Выживших лётчиков либо расстреливали, либо брали в заложники с целью получения выкупа или обмена на своих боевиков. И неизвестно ещё кому «повезло» больше, погибшим при крушении или попавшим в плен! Некоторые не доживали до обмена, умирая от ран, болезней, голода…

Не миновала похожая беда и ЕГО экипаж. На одном из перелётов снаряд ПЗРК (переносной зенитный ракетный комплекс) попал в двигатель, от чего тот разлетелся в хлам и повредил рядом работающий, проводку управления и много ещё чего… Высота была небольшая, сели перед собой на «брюхо» в джунглях. Растительность смягчила удар и даже частично сбила пламя. Ещё с воздуха заметили, как в сторону падения самолёта понеслись джипы боевиков. Быстро покинули горящий борт. К счастью, всё обошлось ссадинами, порезами и ушибами. И только после того, как один из несущихся к ним джипов неожиданно взорвался, почувствовали себя в безопасности… между ними и головорезами было минное поле. Вот, блин, «присели, так присели!» В бессильной злобе унитовцы начали озверело «шмалять» куда ни попадя! Абсолютно  не понимая, что только "при низкой температуре окружающей среды скорость пули сильно зависит от свойств мишени"... Как однажды заметил Бродский похожей фразой! Внезапно раздались выстрелы совсем рядом. Бортоператоры прихватили несколько «калашей» и цинков с патронами из перевозимого груза. Не пропадать же добру! Решили ответить, чтобы остудить пыл преследователей. Дней через пять «путешествия» по джунглям кто-то из них посетовал: «Лучше бы рюкзак со жратвой взял!»

Через неделю их нашли правительственные войска. Один из них закончил летать и через полгода стал священником.За время этих событий у НЕГО «обнулилась» как минимум пара жизней... К сожалению, в таких историях очень немногим удавалось «приземлиться на лапы», сорвавшись с высоты!



В своё время полёты «грузовиков» из Дели в Москву выполнялись с промежуточной посадкой для дозаправки в Красноводске (ныне Туркменбаши), расположенном на побережье Каспийского моря. Эти рейсы назывались «гастрономическими», потому как практически всегда сопровождались привозом чёрной икры. «Таможня давала… и брала добро!» Да, было время!

Над Средней Азией никак нельзя было «не посмотреть» в сторону Афганистана. Кабул, Баграм, Кандагар… Незатухающая боль более пятнадцати тысяч матерей Советского Союза! Сложности захода на любом афганском аэродроме просто меркли перед психологической тяжестью, давящей на экипаж, при перевозке погибших пацанов на Родину. ОН всегда старался «увернуться» от возможности поработать «Чёрным тюльпаном».

Однажды в Кабуле после посадки, уже на пробеге по полосе, что называется, «разулись» — лопнуло одно из основных колёс, которое давно дышало на ладан, демонстрируя добрую половину своих кордов и «намекая» на необходимость замены. Высокогорье, жара, повышенная скорость касания сделали своё дело. «Тёртые» колёса использовали по максимуму. Летать по «помойкам» — не в смысле мусора или пренебрежительного отношения к стране и аэродрому, а в смысле «боевых заходов» — было жалко на хорошей резине.

Разгрузились быстро. Замена колеса плёвое дело! С собой всегда возили «медвежонка и клыки». «Клыками» называли мощные кронштейны, за которые приподнимали одну сторону самолёта, предварительно прикрепив их к стойкам шасси. «Медвежонком» ласково нарекли гидроподъёмник — металлический куб с ручкой «дружбы» для создания давления, агрегат типа автомобильного домкрата. Ситуация усугублялась тем, что ожидался обстрел аэродрома и надо было срочно уходить. Разводить «канитель» с нормальной заменой колеса не было времени. Взяли простую железнодорожную шпалу, скошенную с торцов, положили её перед соседним целым колесом, «дали по газам» и на собственной тяге заехали на импровизированную эстакаду, вывесив «больное» колесо… На всё про всё ушло пятнадцать минут! Просто Формула — 1! Шпалу так и окрестили. Взлетали, когда ду;хи уже начали обстрел…



Только над Казахстаном по изменению цвета земли стало заметно, как осень плавно вступает в свои права. Вот и до границы рукой подать! Они пытались догнать уходящий день. В голове вертелась мелодия известной песни:

Осень! Ты на грусть мою похожа, осень!

Не люблю тебя! Но всё же, осень,

Осень! Вместе будем до зимы!

Осень для НЕГО имела ещё один привкус грусти. Каждый октябрь они всей семьёй, а в последние годы, к сожалению, только вдвоём с дочерью, ездили в монастырь, где в местном храме настоятелем был ЕГО друг! Тот самый, с кем садились на «брюхо», с кем «хлебнули» по полной до краёв… после чего и пришло решение принять сан священника, сменив мирскую суету на смирение и посвятить оставшуюся жизнь служению Богу. Видимо, до «определённого» момента этот путь был занят рутиной и тайно вызревал в душе. Прозрение пришло в одночасье, выбелив голову сединой! Тот случай друзья никогда не вспоминали при встречах… Людям, скорее всего никогда не познать Божий промысел!

Давным-давно батюшка крестил ЕГО младшенькую и был её крёстным отцом.

Посещая монастырь, они обязательно окунались в купель при храме, следуя христианской традиции очищения. Селились на пару дней в гостинице для паломников, чтобы не стеснять многодетную семью друга, ходили на службу, питались простой монастырской едой… В этот момент ЕГО всегда одолевали вопросы — почему католикам позволительно сидеть во время службы, а христианам только стоять, порой всю ночь напролёт…!? Почему католики   молятся на мысленный образ Бога или святых и им не нужны иконы...!? Почему православные священники могут иметь семью, а католические - нет...!? Если Бог внутри человека, зачем нужен посредник в виде церкви для обращения...!? Почему, наконец, верующие даже крестятся по-разному!? Почему в буддизме  обряды поклонения заменены на почитание, и молитва направлена на достижение духовных устремлений и раскрытие потенциала человека, а не на обращение к Богу...!? Почему буддизм, пропитанный восточными боевыми искусствами - самая миролюбивая религия...!? Почему иудеям нельзя пропускать молитву ни под каким предлогом...!? Почему у мусульман для правильного совершения намаза одной молитвы недостаточно...!?   Наверное, время ответов ещё не пришло! Но даже задавая СЕБЕ серьёзные вопросы, ОН всегда находил возможность пошутить: "В Раю наверное хорошо, но в Аду друзей больше..."



Встречный ветер не на шутку усилился. Немного впереди и выше шёл однотипный китаец из Тайбэя в Вену. Запросили у него скорость и направление ветра, температуру. Условия полёта были лучше, но необходимого интервала между самолётами не было. Значит, набор не дадут. Спросили, когда китаец «полезет» выше и освободит для них эшелон. Не раньше, чем через полчаса. Ещё тяжёлый. Хуже нет — ждать и догонять! Да и не факт, что диспетчер сразу разрешит «чайнику» набор по первому запросу. Выше, на встречном эшелоне тоже мог кто-то лететь. И тоже могло не быть интервала. В общем, надо было запастись терпением. Очень не хотелось прилететь в Москву за полночь и добраться домой аж под утро. Хотя долгая «отсидка» в Бангкоке с разницей в четыре часовых пояса напрочь «сломала» все биоритмы, и «ночь» наступит тогда, когда захочется спать, независимо от наличия луны или солнца за окном.

Примерно через полчаса обеим бортам дали набор. После установки двигателям режима, необходимого для набора, опять «проснулась» система регулирования давления воздуха в кабинах. Видимо не «просохла». Можно было бы попытаться найти источник возмущения — перевести систему на ручное управление, проследить за её параметрами, увеличивая и уменьшая режим работы каждого двигателя… Но не с пассажирами! Тем более, что история повторилась — после занятия эшелона и уменьшения тяги работа системы восстановилась. Решили по прилёту обязательно записать дефект в бортжурнал. Помимо этого, самолёт и так должен был подвергнуться нестандартному техобслуживанию после посещения шаровой молнии и на предмет изучения, что там «наваяли тайские умельцы».

На этой высоте стало «повеселее» — температура пониже, расход топлива поменьше, ветер ослаб… Вызов внутрисамолётной связи нарушил рабочую обстановку кабины. Бортпроводники не могли справиться с группой молодых людей, изрядно «откушавших» горячительных напитков из Duty Free Shop (магазин беспошлинной торговли в аэропорту). ОН вышел в салон, погружённый в послеобеденную дрёму. Подошёл к нарушителям спокойствия и первым же вопросом ввёл их в ступор, спросив, остались ли у них ещё деньги после бурного отдыха в Таиланде. Выдержав паузу, уточнил, достаточное количество денежных знаков для того, чтобы продолжить «гулять» где-нибудь в Средней Азии или Казахстане. Далее предложил им на выбор несколько стран и городов, где можно было экстренно сесть «за недорого» и расстаться… К всеобщей радости пассажиров и стюардесс ЕГО «гипноз» подействовал на дебоширов. Уходя, ОН сказал девчонкам выдать им пледы. Может, уснут быстрее.

Вернувшись в кабину и рассказав мужикам о результатах «похода в народ», ОН подумал, что на грузовиках такой нервотрёпки не было, даже когда перевозили людей.

Вспомнился рейс в Джибути, «государство одного города», бывшую колонию Франции, одно из самых жарких мест на планете, где летом бывает за пятьдесят при стопроцентной влажности и сильнейшем ветре с Аравийского полуострова, перемещавшим в пространстве огромные массы мелкого песка. Место, которое моряки недаром прозвали «сучий угол».

Доставили груз и уже собирались перелетать в Эмираты, когда по дипломатическим каналам через представительство Аэрофлота пришла команда, взять на борт жён и детей сотрудников Российского посольства в Йемене. Там опять начались боевые действия между правительственными войсками и повстанцами, требующими независимости юга страны. Конфликт на протяжении многих лет периодически то затухал, то вспыхивал. На этот раз дело дошло до ракетных обстрелов. ЕГО самолёт оказался ближе всех к месту боевых действий, но сесть в Адене, где изначально планировалось забрать наших беженцев, было невозможно из-за повреждения полосы. "Стреляли!", - как сказал бы Саид из Белого солнца пустыни. На помощь пришли Французские легионеры, среди которых, кстати, ОН встретил своего знакомого, с кем когда-то в Риге «сражался» в одном спортзале. В Легионе парень «зарабатывал» французское гражданство «по праву пролитой крови». У каждого своя судьба! Легионеры морем доставили наших соотечественников в Джибути, среди которых помимо «посольских» было ещё два эстафетных экипажа Аэрофлота. В общей сложности человек двести. Грузовую кабину целиком выложили матрасами. Женщины и дети, не спавшие к тому времени уже больше суток, позасыпали вповалку ещё до взлёта. Аэрофлотовские лётчики вместе с бортоператорами загружали багаж, бортпроводники помогали принимать питание. Грузовая напоминала поле боя. До Москвы долетели без приключений. Питание так и не понадобилось. Пассажиры спали, как убитые до самой посадки. Так ЕГО экипаж поработал под флагом «Министерства Чё Случилось» (МЧС — Министерство по чрезвычайным ситуациям).



ОНА пришла в кабину доложить об обстановке в салоне. Персонажи, взявшие на абордаж Free Shop на вылете из Бангкока, крепко спали. ОН усадил ЕЁ на своё место. Китаец, летевший выше и впереди, был ещё хорошо виден, несмотря на сгущающиеся сумерки. Внезапно ОНА испуганно вскрикнула, прикрыв одной рукой рот, а второй показывая на попутный борт. Причиной была огненная вспышка и шлейф чёрного дыма за ним. В ту же секунду в эфире прозвучал доклад о пожаре двигателя. Земля ответила мгновенно. Ещё через минуту аварийный борт доложил о ликвидации пожара. Начался радиобмен с выяснением ситуации на борту, необходимостью занять эшелон пониже и продолжать полёт до пункта назначения или произвести посадку на ближайшем аэродроме… Вес позволял держаться на текущем эшелоне. Пилоты China Airlines взяли паузу. Служба технической поддержки любой авиакомпании работает круглосуточно! ОН очень хорошо представлял СЕБЕ содержание переговоров. САМ «попадал» не раз в подобные ситуации.



Давным-давно на перелёте из бразильской Куритибы в столицу Экваториальной Гвинеи Малабо начала расти температура масла одного из двигателей. На борту дорогостоящий вертолёт бизнес — класса, под «ногами» Атлантический океан… По пути следования всего лишь один вулканический клочок земли, пригодный для посадки. На всём одиннадцатичасовом протяжении маршрута! Остров Вознесения, принадлежащий Великобритании, для посещения которого требовалось письменное разрешение Королевы, несмотря на то, что аэродромом командовали ВВС США! Полоса острова Вознесения могла использоваться для посадки американского космического челнока Шаттл, отсюда специалисты NASA (National Aeronautics and Space Administration — Национальное Аэрокосмическое Агентство США) наблюдали за посадкой на Луне космического корабля «Аполлон», если, конечно, этот полёт имел место быть… Отсюда же наблюдает за запуском ракет в космос ESA (European Space Agency — Европейское космическое агентство). Кстати сказать, изначально британский гарнизон появился на острове Вознесения для того, чтобы французы не пытались спасти Наполеона, сосланного на остров Святой Елены, расположенный юго-восточнее. В общем, сесть на этой базе было нереально! Ну, может быть, только объявив сигнал бедствия!

«В те времена далёкие, теперь почти былинные» никакой службы техподдержки и в помине не было. Помощи ждать было неоткуда. Даже советом. Ну, разве что можно было позвонить в авиакомпанию через «Стокгольм — радио», используя станцию дальней связи, и рассказать о своих «злоключениях и превратностях судьбы». Экипаж принял решение выключить двигатель, а после понижения температуры масла снова запустить его. «Процедуру» пришлось повторять несколько раз. Так и долетели. После посадки выяснилось, что отказал датчик температуры масла. Отказ крайне маловероятный, но имеющий право на существование, как и многие другие. Пока лётчики отдыхали, инженеры поменяли неисправный девайс на новый из техаптечки. Повезло, что был в наличии! Перелёт до Баку и отдых в лучшем столичном отеле прошёл без приключений.

ОН любил этот город с тех самых времён, как в далёком 1995 — м работал из Азербайджана на Грецию. Несмотря на волнения в стране, комендантский час в столице, восточный менталитет таможни и границы, воспоминания об этом фрахте всегда приятно бередили душу.



Китаец решил следовать до Вены, по крайней мере, пока. Понятно, что все Центры УВД (управление воздушным движением) по маршруту следования вплоть до Австрии уже были предупреждены об аварийной ситуации на борту и, конечно, были готовы по его первому требованию «расчистить» воздушное пространство под ним для экстренного снижения и посадки в ближайшем аэропорту в случае ухудшения условий полёта. Также оповещались и военные. Бывает, беда не приходит одна. К счастью, по трассе хватало подходящих аэропортов для посадки. Для всех диспетчеров теперь это был приоритетный борт.



Пожар двигателя серьёзный, но не смертельный отказ, если он не сопровождается локальным разрушением. Например, на взлёте в случае «простого» пожара двигатель можно не выключать сразу же. Он горит, но создаёт тягу, позволяя быстрее уйти от земли и набрать безопасную высоту. Главное, не сжечь закрылки. При разрушении же двигателя металлические элементы хаотично разлетаются со скоростью осколков разорвавшейся гранаты, повреждая всё на своём пути — топливные баки, механизацию крыла, шасси, фюзеляж… и тогда сочетание отказов требует немедленной посадки, если, конечно, есть, где садиться. К сожалению, история авиации знает немало случаев ложного срабатывания датчиков противопожарной системы (ППС), когда экипаж выключал исправный двигатель, а иногда и не один… Совсем плохо было, когда паника и спешка в аварийной ситуации приводили к путанице и выключению нормально работающего двигателя. Бывали случаи, когда ППС при пожаре не реагировала никак. Случалось, что после ликвидации пожара через некоторое время он начинался снова, а тушить уже было нечем. Вариантов, как говорится, на любой вкус!

Для «грузовика» фатальным является не пожар двигателя, а смещение груза, особенно на взлёте, когда ни перекладки стабилизатора, ни хода руля высоты не хватает из-за задней центровки и самолёт становится неуправляемым и не способным держаться в воздухе. Впрочем, потеря управляемости страшна для любого самолёта.



Если китаец принял решение продолжать полёт, значит, всё было не так уж плохо, по крайней мере, на данный момент… Наверняка, все службы China Airlines уже «стояли на ушах», решая логистическую задачу по доставке нового двигателя в Вену или куда-то в Европу поближе к Австрии с попутным бортом. Перегоны порожняком с одним отказавшим двигателем постепенно уходили в прошлое. Обширная сеть единого техобслуживания по всему миру позволяла не рисковать лишний раз. Ведь никто не застрахован от отказа ещё одного двигателя на взлёте, например, из-за столкновения с птицами.

Конечно, каждые полгода экипажи «до слёз» отрабатывали различные отказы двигателя, в том числе и самые сложные, но одно дело тренировка на земле, другое дело реальная ситуация в воздухе. Психологию ещё никто не отменял! ОН знал немало случаев, когда «тренажёрный отличник» напрочь забывал всё в воздухе, попросту испугавшись… не убирал шасси после взлёта, не мог сбалансировать самолёт, включить автопилот в помощь себе, увеличить тягу работающего двигателя и, в конце концов, «плюхался», как коровий кизяк, в лопухи. Дай, Бог, если без человеческих жертв! Ведь страх самое сильное человеческое чувство. Кого-то он губит, вгоняя в ступор, кого-то спасает, придавая нереальную силу! Рассказы старых техников, «копавшихся» под самолётом где-нибудь на Севере и услышавших дыхание белого медведя за спиной, полны историй о том, как человек спасался, запрыгнув на крыло, расположенное выше собственного роста!



ОН хорошо помнил свой первый командирский отказ… Африка, жарища, максимальный взлётный вес, практически сразу после отрыва, только — только успели убрать шасси, появилась сильнейшая вибрация двигателя сначала по ощущениям «пятой точки», а потом и по сигнализации в кабине. Двигатель выключили. Несколько часов вырабатывали топливо, облегчая самолёт до максимально разрешённого посадочного веса. Слив топлива в воздухе технически не предусмотрен на этом типе воздушного судна. На заходе попали в неожиданно налетевшую песчаную бурю, еле — еле «блинчиком» ушли на второй круг. Температура наружного воздуха в африканский полдень здо;рово отнимала тягу. Но нет худа без добра — за счёт этого ещё хоть на чуть-чуть, но уменьшили вес. Зашли повторно. На пробеге выплавили все термосвидетели — плавкие вставки на ребордах колёс, сигнализирующие о перегреве тормозов, которые «дымили не по — детски!» В конце полосы их ждали кареты скорой помощи и пожарные машины. После посадки, осматривая, «обнюхивая» и «ощупывая» отказавший двигатель, обнаружили заклинивший ротор. Если бы не выключили вовремя, секунд через пять — шесть начали бы гореть, двигатель однозначно развалился бы. Конечно, за долгую лётную жизнь были и другие отказы, но этот не забыть никогда! ОН впервые в жизни отвечал за безопасный исход полёта в аварийной ситуации в качестве командира воздушного судна!



ОНА, наблюдая за китайцем, переживала не меньше, как если бы отказ произошёл у них. ОН просто и понятно объяснил ЕЙ, что после потери двигателя возникают проблемы с соответствующей гидросистемой. Закрывается отбор воздуха от него, выключается генератор переменного тока, «висящий» на нём, необходимо следить за симметричной выработкой топлива из крыльевых баков… Когда понимаешь, что происходит и чем это грозит, становится легче жить! ЕЙ было интересно это ещё и потому, что во многих авиакомпаниях бортпроводников обучают чтению карт контрольных проверок и сборника аварийных ситуаций. Это делается на тот случай, если в двухчленном экипаже один из пилотов вдруг окажется недееспособным по какой — либо причине. Потеряет сознание, подхватит диарею, отравится… Умрёт, не дай Бог! Как правильно сказал Булгаковский Воланд:

— Человек смертен, а иногда внезапно смертен!

Если к этому «счастью» добавить ещё и какой-нибудь отказ, то остаться в одиночестве за штурвалом будет совсем грустно. Помимо выполнения аварийных процедур, на одного человека лавиной сваливается ещё и fly, navigate, communicate — пилотирование, навигация, связь, не говоря уже об ответственности за жизни пассажиров. Всё лучше, когда бортпроводник читает Check List (карты контрольных проверок) или QRH (Quick Reference Handbook) — сборник аварийных ситуаций, а пилот выполняет озвученные действия и процедуры! Да и в кабине не так грустно!



Многолетняя привычка анализировать отказы не давала ЕМУ покоя. С чего ради «на ровном месте» загорелся двигатель!? Экипаж не заметил изменения в параметрах работы и не выключил его раньше, не доводя до пожара!? Всегда есть возможность сравнить обороты, температуру газов, вибрацию, расход и давление топлива, масла и ещё кучу «всяких всякостей» работающих двигателей между собой и заметить неладное! В камере сгорания современного авиационного двигателя идёт управляемое горение с температурами, легко превышающими тысячу градусов. Просто доменная печь! Прогар, конечно, возможен, но вот так, «без объявления войны»… На земле при выполнении технического обслуживания изменения в газовоздушном тракте также не остались бы незамеченными. Расшифровка параметрических самописцев, так называемых «чёрных ящиков», производится в обязательном порядке после каждого полёта и служба объективного контроля вряд ли «проморгала» бы предвестники отказа. Но инфаркт и инсульт тоже никто не отменял! Внезапный пожар или помпаж мог возникнуть при попадании постороннего предмета в двигатель, но на такой высоте… А если неуправляемый метеозонд с оборудованием или птицы!? Гуси, обладающие уникальной дыхательной системой, доставшейся им от далёких предков — птеродактилей, могут накапливать воздух в лёгких, воздушных мешках, даже в полых костях и на вдохе, и на выдохе! Во время периодов миграции они летают очень высоко. Вес взрослой особи достигает десяти, а то и больше, килограммов и столкновение с такой массой, помноженной на квадрат скорости, смертельно опасно! Известен случай, когда полёт гусей был зафиксирован на высоте более двенадцати километров! Перемахнуть через Эверест для них обычное дело. Природа научила их летать с огибанием рельефа местности, подлавливая нисходящие и восходящие потоки воздуха! ОН сам однажды «словил» какую-то птицу на восьми километрах, после чего двигатель разнесло в хлам, а кабина наполнилась ароматом свежеприготовленного жарко;го. Тряхнуло тогда очень прилично! И хорошо, что так! Иногда птицы пробивают остекление кабины, нанося пилотам порой серьёзные, если не смертельные, травмы. А это уже разгерметизация со всеми вытекающими последствиями! Беда ещё в том, что работать в таких условиях экипажу становится практически невозможно — в кабину врывается смерч с оглушительным рёвом, поднимая и закручивая кабинную пыль и всё, что плохо лежит и не закреплено. Да и просто чертовски холодно!



Стало совсем темно. Китаец шёл также впереди, помаргивая проблесковыми маяками и стробами. Диспетчер, озвучил ему частоту нового центра УВД по маршруту, попрощался и пожелал удачи. Китаец, уже практически находясь на границе зон ответственности, не ответил. С волнением в голосе диспетчер дважды повторил позывной китайца. Ответа не было, в эфире повисла жуткая тишина. Такое бывает…

Современные авиалайнеры обычно оборудованы тремя ультракоротковолновыми (УКВ) радиостанциями, работающими в зоне прямой радиовидимости, на дальностях до нескольких сотен километров в зависимости от высоты полёта. На одной всегда установлена аварийная частота, две другие используются для связи с землёй, другими самолётами, может быть, с кораблями. Иногда мощности приёмо-передатчика банально не хватает, например, при удалении от центра УВД, атмосфера и земля могут влиять на распространение радиоволн, наконец, при грозе могут быть провалы радиосвязи… Помимо этого есть коротковолновые (КВ) станции дальней связи, название которых само говорит за их назначение.



Уже другой голос с земли, видимо, принадлежавший старшему смены, попросил российский борт отработать ретранслятором, связавшись с попутчиком. ЕГО экипаж вышел на связь с китайцем, но тот продолжал молчать. Вторая и третья попытка так же были неудачными. Подошло время и им выходить из зоны. Попрощавшись и перейдя на новую частоту, они тут же услышали, как новый диспетчер пытается «докричаться» до китайца.



Однажды, «сто лет назад», на заходе в Бендер-Аббасе, где находится база подводных лодок Иранского ВМФ (военно-морской флот), у НЕГО случилась похожая ситуация. Пропала связь с землёй и «отказала» навигация. Не сразу, но разобрались, что проблемы на земле, а не с оборудованием самолёта. К счастью, «глухими, немыми и слепыми» они оставались недолго. Было, мягко говоря, неожиданно, когда слева и справа от кабины появилась «из неоткуда» пара истребителей «Фантом» в камуфляжной раскраске и полной боевой выкладке с ракетами наизготовку… на расстоянии «вытянутой руки»! Довольно древние F-4 американского производства верой и правдой продолжали служить Корпусу Стражей Исламской Революции (КСИР). Они подошли так близко, что можно было посчитать заклёпки на их фюзеляжах и разглядеть трёхдневную щетину на лицах иранских пилотов! Мужики через немногочисленные иллюминаторы грузовой кабины фотографировали этот эскорт «со всей пролетарской ненавистью», не жалея кадров.

Обычная процедура, когда перехватчики подходят максимально близко, чтобы визуально оценить обстановку, убедиться, жив ли экипаж самолёта — нарушителя и попробовать пообщаться с ним, хотя бы на пальцах, в прямом смысле слова. Хорошо, если это происходит днём.

Известны случаи, когда взрывная разгерметизация мгновенно убивала всех находящихся на борту, включая членов экипажа, и самолёт превращался в бомбу замедленного действия! Судьба людей, к сожалению, в этом случае уже предрешена. Властям же страны, над которой произошла беда, надо срочно решать проблему минимизации последствий предстоящей катастрофы. Ждать, пока двигатели выработают топливо, и самолёт просто упадёт, никто бы не стал. «Мёртвый» лайнер сбили бы над безлюдным районом, взять курс, на который ему помогли бы, «подталкивая» крылом перехватчика! Такова, к сожалению, суровая правда жизни! Из двух зол всегда выбирают меньшее… или то, которого ещё не было.



В этот раз такое уважение и внимание в виде эскорта истребителей были оказаны «гостю» неслучайно. Иранцы давно ждали блоки и запчасти для своих подводных лодок, построенных ещё в Советском Союзе… Была установлена связь с ведущим пары, и он, покачав плоскостями, как собака — поводырь, повёл их на аэродром. Ведомый шёл слева, в зоне видимости экипажа «перехваченного» самолёта, параллельным курсом. Связь с землёй так и не появилась. Ко всему прочему на земле не работали и средства навигации. Садиться пришлось визуально, что не составило труда. Всегда приятно полетать «на руках» в хорошую погоду! После посадки выяснилось, что всё оборудование аэропорта было выведено из строя в результате теракта на электростанции. Резервные дизель — генераторы в аэропорту запустить сразу не удалось. Ирано-иракский конфликт за нефтяные территории и первенство в Персидском заливе затухал и вспыхивал с непредсказуемой периодичностью.



По факту, над засыпающим и не подозревающим об опасности Казахстаном, с его многомиллионными городами, электростанциями, военными объектами, химическими заводами… безмолвно «висела» многотонная машина, приближающаяся к границам России… с приличным запасом топлива, управляемая автопилотом и следовавшая по маршруту, введённому человеком в навигационную систему…

Радиолокационный контроль позволяет земле «видеть» метку самолёта с номером рейса, его курсом, высотой и скоростью полёта, остатком топлива… Но в подобной ситуации этого мало! В случае необходимости лётчики могут, даже не выходя в эфир, проинформировать землю об аварии, потери радиосвязи, нападении на экипаж, всего лишь набрав определённую комбинацию цифр на пульте самолётного ответчика. Помимо этого, современные лайнеры оборудованы системой адресных сообщений большого объёма, например, таких, как план полёта, метеоинформация, списки пассажиров… и возможностью распечатать всё это на принтере прямо в полёте! В зависимости от настройки системы можно даже передавать автоматические сообщения о неисправностях и отказах, возникающих в полёте, что позволяет заранее организовать правильное техобслуживание и подготовить запчасти, а значит, уменьшить простой самолёта на земле. Как говорится в известной шутке:

— До чего же техника дошла — ты в Москву, я из Москвы и в одном вагоне едем!

«Вишенкой на торте» является технология обмена сообщениями между экипажем и землёй без использования голосовой связи! Китаец наверняка воспользовался бы «вишенкой», если бы эта функция адресной системы работала повсеместно.



Неожиданно всё Северное полушарие от Западной Сибири до Восточной Европы выдохнуло с облегчением — китаец вышел на связь на аварийной частоте! Жив курилка! Видимо, отказ двигателя и выполнение аварийных процедур всё — таки внесли определённый «коэффициент обалдения» и нервозность в работу экипажа China Airlines. От ошибок никто не застрахован! Слава Богу, нашли способ вернуться в эфир, пусть даже так!

ОНА, будучи участницей событий последних минут, не смогла сдержать слёз. ОН приобнял ЕЁ, успокаивая и отвлекая от пережитого стресса, пошутил, что летать совсем не страшно… ну, разве что, первые лет двадцать, двадцать пять.

Весь экипаж заметно оживился и, как ЕМУ показалось, даже повеселел, сбросив напряжение последних минут, в течение которых переживал за попутный борт, как за себя. Нормально было бы заесть и запить это событие. ОНА, приведя себя в порядок, «побежала» на кухню. И, конечно, не смогла не поделиться с девчонками тем, что «там творится у мужиков». Через некоторое время вернулась в кабину с подносами полными еды и странным чувством, что это пилоты именно ЕЁ экипажа только что победили огонь, восстановили связь и спасли самолёт полный народа… После ужина ОН снова усадил ЕЁ в кресло. Встал позади, привычно положив руки на плечи. К НЕЙ вновь вернулось ощущение спокойствия и защищённости, как было не раз в подобных случаях. Это передалось и ЕМУ. Любить — значит чувствовать за двоих! ОН подумал, что неплохо было бы слетать куда-нибудь в Европу на время рождественских и новогодних праздников. Втроём, если, конечно, у дочери нет своих планов на это время. ЕМУ очень хотелось, чтобы барышни поладили. А может быть даже вчетвером, включив в «команду» молодого человека дочки, и перезнакомиться уже всем сразу одним махом. ОН доверял выбору младшей, но помня о семейных проблемах старшей, не хотел опять «прикупить туза на мизере», а тем более двух. Первыми критериями оценки мужчин, с которыми ЕМУ приходилось знакомиться, были рукопожатие и взгляд. Открытая сильная ладонь, не «перехватывающая дыхание» безумным нажатием, а передающая ощущение поддержки, готовности прийти на помощь и прямой неускользающий взгляд сразу располагали ЕГО к общению. ОН терпеть не мог «ватных» рук, как бы разрешающих доступ к телу или позволяющих прикоснуться к «царственной» персоне. Ещё хуже это было в сочетании с бегающими глазами, неспособными «прицелиться». Брезгливые воспоминания о знакомстве с первым мужем старшей дочери жили в ЕГО памяти — «жидкая», потная ладонь и полное отсутствие взгляда… ОН сразу тогда подумал, что эта канитель ненадолго, и оказался прав. Разговор с «избранником» только укрепил ЕГО мнение в совершаемой ошибке. И куда бабы смотрят? Ну, да ладно… Младшая разбиралась в людях получше, хотя тоже время от времени притаскивала в дом «шелудивых» котов. Благо, быстро разбиралась, кто есть кто. Хватало пары месяцев. Нынешний «персонаж» задержался дольше обычного. Пора было уже пожать друг другу руки.



Тем временем пришла погода МВЗ (Московская воздушная зона) — Шереметьево, Внуково, Домодедово. Практически везде ко времени прилёта ожидался «плюс — минус ноль», полный штиль и густой туман, местами клочьями. Ничего необычного для осени. С природой не поспоришь! Так было, есть и будет всегда! Вся европейская часть России, Белоруссия, Прибалтика тоже не радовали прогнозами. В Вене было не лучше. Атлантика и Балтийское море плавно входили в зиму, распространяя своё влияние на Европу и не только. ОН мысленно пожелал китайцу «ни пуха, ни пера» на посадке.

В Москве предстоял категорированный автоматический заход в условиях ограниченной видимости. Оборудование многих аэропортов мира, в том числе и столицы, не позволяет сажать самолёты при нулевой видимости. А может быть оно и не надо!? Любой аэропорт это коммерческое детище и вкладываться в его дорогостоящее оборудование, которое по статистике или теории вероятности может пригодиться пару раз в году, непозволительная роскошь. Да и оборудование не всех самолётов даёт возможность производить посадки в полном «молоке». К тому же, не каждый экипаж, да, да именно экипаж, а не кто-то один, командир или второй пилот, мог быть оттренирован и иметь допуск для посадок «ноль на ноль», то есть при отсутствии, как вертикальной, так и горизонтальной видимости. Реакция и натренированность экипажа в случае «промаха» автоматики приобретали жизненно-важное значение, потому как ошибку можно было заметить и исправить только у самой земли, увидев импульсные огни приближения. Таким образом, при существующих в природе трёх минимумах — самолёта, экипажа и аэропорта, посадка в реальных условиях фактической погоды выполняется по худшему из них.   
 Несколько раз в жизни ЕМУ приходилось садиться ниже минимума, но все эти случаи были из серии "когда деваться больше некуда".

За последние десятилетия возможности авиатехники в части касающейся посадок «вслепую» шагнули далеко вперёд. Наличие двух, а то и трёх автопилотов, позволяет не только зайти, посадить самолёт и выдержать направление пробега, но и уйти на второй круг «в автомате» на любом этапе, и даже после касания полосы, одним нажатием кнопки! Правда, пилотам при этом всё таки надо «поучаствовать» — на пробеге включить реверс тяги двигателей, а на уходе — прибрать закрыли из посадочного во взлётное положение и убрать шасси.

Обнимая небо крепкими руками,

Лётчик набирает высоту…

Знаменитая песня перестала быть актуальной. Руки теперь можно было держать не на штурвале, а «на коленях». Когда наши лётчики пересаживались с родной техники на импортную, поначалу это здо;рово «шокировало психику советского человека». Это было, как пересесть с Жигулей на Мерседес! Но к хорошему привыкаешь очень быстро. Теперь ведь люди и  представить себе не могут жизнь без пульта от телевизора! А когда-то переключали каналы пассатижами..

Позже политика авиакомпаний на использование инструментальных заходов «прописалась» в Руководстве по производству полётов настолько, что «требовала» выполнять заходы в «автомате» даже при видимости «миллион на миллион», если был долгий перелёт, тем более, в течение всей биологической ночи! Так авиакомпании начали уходить от ненужных рисков, связанных с человеческим фактором. И это правильно! Ведь автопилот не устаёт! Но у медали, как всегда, две стороны. Лётный состав стал потихоньку забывать, что такое полёты «на руках». И это была не его вина, это была его беда! Исчезающие навыки ручного пилотирования бросались в глаза, особенно при выполнении тренажёрных тренировок. Потом, конечно, нашли баланс между посадками «врукопашную» и в «автомате», но это потребовало времени.



Китаец решил не испытывать судьбу и сесть в Самаре, где была сухая морозная погода с отличной видимостью и почти без ветра. Видимо, после анализа прогноза в Вене или «по совету старших товарищей». Ну и правильно! Вот он, тот случай, когда решение наполовину неверно, если его невозможно поменять! Рисковать людьми и самолётом не было смысла. Пассажиры перетерпят это «приключение», дождутся новый самолёт и часов через двенадцать — пятнадцать окажутся там, где надо. Если транзитные пассажиры опоздают на стыковочные рейсы, их тоже не бросят! Зато будет потом что вспомнить и рассказать друзьям в новогоднюю ночь. С грузом на земле в таких ситуациях сложнее. Народ зашёл, вышел, опять зашёл… Перегружать груз целая история! Таможня, граница, хранение… ветеринарный контроль при перевозке животных, карантинная служба при перевозке цветов! Везли как — то слона из Индии в московский зоопарк. Неизвестно, кто больше натерпелся: экипаж, слон, которого весь рейс «угощали» спиртным, или самолёт, обгаженный от носа до хвоста… Короче, «геморрой и свой контролёр» в зависимости от характера груза. Дай Бог, чтобы это были не скоропортящиеся продукты или медикаменты, требующие определённой температуры. Хорошо, если на замену быстро прилетит новый самолёт и можно будет перекинуть груз с борта на борт, обойдясь без складов и бюрократических процедур… А говорят, что Packages are not complained — «ящики» не жалуются и не требуют к себе внимания. Ещё как требуют!



ОН вспомнил, как однажды, ещё в лихие девяностые под Новый год из Ташкента в Анадырь везли полный самолёт овощей и фруктов. Сели в Забайкалье на военный аэродром для дозаправки и застряли там на три дня… при минус тридцати! У сопровождающего груз не хватило денег на топливо, которое подорожало в два раза в одночасье. За керосин и «взлёт — посадку» в то время рассчитывались «наличкой». Коммерсанты «правили бал», определяя, сколько грузить, где садиться, у кого заправляться, кому платить… Банковских карт тогда ещё не было. В ожидании денег заправили сколько смогли и три дня грели самолёт с фруктами, используя бортовую вспомогательную силовую установку (ВСУ). Бортинженер и техсостав всё это время жили на самолёте, «посменно» контролируя режимы работы и отдыха ВСУ. Фруктов и овощей тогда наелись на всю оставшуюся жизнь! Атмосферу тех дней скрашивал анекдот о том, как израильские учёные скрестили мандарин с персиком и ломали голову над тем, как назвать новый фрукт — пердарин или мандасик!

К чести организаторов рейса, экипаж был щедро вознаграждён «за героический труд по спасению груза и причинённые неудобства»! На обратном пути удалось ещё загрузить самолёт «праворульными японками» и даже успеть вернуться в Москву… тридцать первого декабря. «С чувством исполненного долга и глубокого удовлетворения!» Под новый год мы  все немножечко Волхвы!



Они заняли эшелон, освобождённый китайцем, который через полчаса благополучно сел в Самаре. Конечно, обсудили с экипажем его решение, и пришли к единому мнению — поступили бы также. Лететь ещё несколько часов навстречу плохой погоде, находясь в постоянном напряжении, было совсем ни к чему! Для молодого командира, заканчивавшего программу ввода в строй, это был хороший урок. ОН всегда старался использовать подобные ситуации для обучения лётного состава, рассказывая что-то из личного опыта и имея возможность послушать, чем «дышит» подопечный. ОН не навязывал своего мнения, ОН рекомендовал, подводя обучаемого к принятию правильного решения. В своих учениках ОН старался развивать не карму послушания, а карму сознания! Когда-то ЕМУ посчастливилось повстречать мудрого учителя, который учил именно так.

По мере приближения к европейской части России землю начали затягивать облака. Время от времени это белое покрывало подсвечивалось снизу огнями городов по трассе и снова тускнело по мере удаления от них. Они как — будто ступали по сугробам, под которыми была спрятана новогодняя иллюминация. Наблюдая за этой красотой, ОН поделился с НЕЙ идеей о рождественской поездке в Европу. Неподдельная радость озарила ЕЁ и без того красивые глаза! ЕМУ самому хотелось «по-человечески» встретить именно этот Новый год! Восемнадцать тысяч часов налёта — это семьсот пятьдесят дней… больше двух лет жизни он просто отсутствовал не Земле! Пора было навёрстывать! Время от времени ОН думал о том, что однажды придёт конец «цыганской» жизни. ОН не боялся этого и всегда говорил, что уходить надо вовремя, как в спорте, а не доводить до момента, когда другим лётчикам станет страшно летать с тобой! Один из ЕГО любимых анекдотов веселил тем, что делил лётчиков на лысых и седых. Лысые были бестолковыми и с ними даже собственные волосы не дружили. А седые становились таковыми, летая с лысыми! Шутка конечно же, не более того!

Работы на земле хватит и лысым, и седым. Можно преподавать, заниматься документами в лётно-методическом отделе, работать инструктором тренажёра… Да мало ли! И всё равно каждый лётчик старается оттянуть свой уход! Не каждому удаётся после завершения лётной карьеры, сидя в офисе с девяти до восемнадцати, «составить из букв ЖПОА слово СЧАСТЬЕ!»



Встречный ветер сменился на боковой, скорость снова подросла. Однажды, по неоправдавшемуся прогнозу, ЕМУ «повезло словить» ветер в лоб за двести километров в час! Было ощущение, что самолёт просто «машет» крыльями, зависнув на месте… и так пять часов! «Валидольный» рейс закончился благополучно только благодаря тому, что за два часа до посадки на аэродроме назначения ветер вот также поменял направление! Природа иногда преподносит приятные сюрпризы!

Вновь пришла свежая погода Москвы. Ничего нового, кроме того, что в Шереметьево работала только одна ВПП. Польский экипаж ошибся на заходе, «просвистел» половину полосы, «плюхнулся» ближе к середине и выкатился на мёрзлый грунт, слава Богу, без тяжёлых последствий. Всем службам был обеспечен «коммунистический субботник» на всю ночь, как минимум. Надо было облегчить самолёт. Снять с борта пассажиров и багаж, а может быть и слить топливо. После этого готовить лайнер к буксировке тягачами на бетон. Всё это в условиях ограниченной видимости из-за тумана. Диспетчеры тоже, наверняка, «сходили с ума». Кого-то, кто шёл издалека, надо было сажать первым, кого-то ставить в зону ожидания, кого-то отправлять на запасной… Не говоря уже о том, что кому-то надо было взлетать, если позволяют условия. На заходе в таких случаях выстраивается «этажерка» из самолётов, идущих друг за другом. В том и удобство наличия двух ВПП — одна работает на приём, вторая на выпуск. Заход предстоял «весёлый».

До рубежа начала снижения оставалось меньше получаса, поэтому пора было оговорить процедуры захода в «автомате» и ухода на второй круг. Фары решили не включать, чтобы не создавать слепящий экипаж световой ореол. Вскоре и Москва обозначилась в пространстве огнями, рассеянно пробивающимися сквозь облака. Курс посадки позволял зайти «сходу», не «выкручивая» схему. Эфир был плотно забит радиообменом. Им повезло на заходе «нырнуть во временное окно», образовавшееся после того, как пара бортов ушла на запасные из-за неподходящего минимума и невозможности произвести посадку. Автоматика опять не подвела! Завела и посадила уверенно, точно и надёжно. В конце пробега освободили полосу, и оказалось, что заходить в тумане было легче, чем рулить на минимальной скорости за машиной сопровождения, о присутствии которой впереди напоминал только оранжевый проблесковый маячок. Выдохнули только после остановки у телетрапа. Всё, дома! Самолёт цел, экипаж доволен своей работой, пассажиры живы и здоровы, доставлены вовремя и, что немаловажно, туда, куда хотели! Послеполётный разбор прошёл без замечаний. ОН поздравил «новоиспечённого» молодого командира с успешным завершением программы ввода в строй!



После рейса ОНИ решили разъехаться по домам, каждый к себе… События последних дней и часов располагали к некоторым размышлениям в одиночестве. Надо уметь отдыхать друг от друга! ОНА не хотела мешать ЕМУ готовиться к прохождению ВЛЭК и на время ЕГО вынужденного лежания в клинике собиралась взять небольшой отпуск, чтобы навестить родителей, живущих ныне в Сочи. Уехала и… пропала! Сначала ОН нешуточно обеспокоился, собирался обратиться за помощью к друзьям из силовых структур, даже хотел САМ полететь разыскивать ЕЁ, забросив медицину... Писал письма на «мыло», звонил на мобильный по тысячи раз в день, проклиная фразу: «Абонент временно недоступен», а позже и… «В сети не зарегистрирован». ОН много раз мысленно возвращался в номер отеля в Бангкоке, в кабину, где ОНИ вместе любовались звёздным небом, стараясь понять, что не так… Может быть, несчастный случай или внезапно заболела!? Может быть «родители» или «старшая сестра» как-то повлияли на НЕЁ, узнав об ИХ отношениях!? Пока вдруг не понял, что родственники ни при чём и это ЕЁ осознанный выбор! Одно слово Сиамка! Как восточная философия не зондируется западной мыслью, так и женская логика не поддаётся порой мужскому пониманию. До окончания ЕЁ отпуска ОН ещё тешил себя надеждой на возвращение, но узнав, что в службу персонала от НЕЁ пришло заявление об увольнении по семейным обстоятельствам, успокоился и перестал мучить СЕБЯ поиском причин такого исхода. У НЕГО ещё было достаточно сил рвануть на короткую дистанцию, но жизненной мудрости уже хватало не делать этого. Ведь по ЕГО подсчётам шла уже последняя, девятая жизнь... ОН умел держать удар и, даже пропустив, не боялся упасть. Страшнее было не подняться! ОН впервые в жизни не без труда прошёл медкомиссию, но в итоге справился с нервами, от которых, как известно, все болезни.      Несколько ночей подряд ЕМУ снился один и тот же сон... Он управлял самолётом, плавно снижающимся над океаном... Со всеми отказавшими двигателями... В кабине было непривычно тихо и только калькулятор в ЕГО голове звучал метрономом, лихорадочно пытаясь вычислить дальность планирования всеми доступными способами, чтобы оценить возможность дотянуть до береговой черты! Дотянуть не получалось! Сон был в руку! Каждый раз ОН просыпался от удушливой безысходности, увидев на мгновение ЕЁ лицо перед самым пробуждением... Одни женщины приносят счастье своим появлением, другие — своим исчезновением… Но смысл этого начинаешь понимать гораздо позже! Каждый мужчина получает ту женщину, которую заслуживает. С ЕЁ уходом всё изменилось вокруг, но жизнь продолжалась!



P. S. Через несколько лет кто-то из ЕГО коллег случайно встретил ЕЁ на дорогом курорте. ОНА путешествовала с мужем — иностранцем восточной внешности и маленьким сыном, внешне совсем не похожим на отца… на яхте, в имени которой только посвящённый смог бы распознать сочетание половинок ИХ имён. Из украшений на НЕЙ был всё тот же «Тайский тигр».
В конце - концов не важно, кто с кем спит, важно, кто о ком думает! И не важно, как всё закончилось или началось, важно, что  это было!       Время не лечит, время только притупляет память. Но если не отпустить прошлое, оно задушит будущее!Никто, к сожалению, не обратил внимания, под каким флагом ходила яхта. Хотя, какая теперь уже разница…