Добро пожаловать назад!

Часть 1.

— Срок вашей визы истекает ровно через месяц. Вы намерены вернуться на родину или планируете легализовать своё дальнейшее пребывание в нашей стране? Для законного трудоустройства вам придётся получить официальное разрешение на временное проживание. Процедура на практике довольно затратная, к тому же, может растянуться от полугода до неопределённости. В вашем случае проще оставить затею с эмиграцией, чем бороться за место под солнцем в чужом государстве. Тем более, с маленьким ребёнком на руках...

Чжао Шан обвела глазами наполненную гостями телестудию в приступе эмоционального подъёма, выдерживая театральную паузу. (Спасибо профессиональным курсам ораторского мастерства от самой известной на просторах бывшего Союза телешколы). После чего с нотой отболевшей горечи подчеркнула:

— Так они мне сказали! Это практически означало: «Убирайтесь обратно!» Только в относительно вежливой форме. Мне открыто намекнули, что никто тут не горит желанием видеть иностранную мать-одиночку.

— Почему же тогда Вы, всё-таки, решили остаться? — задала вопрос ведущая популярной передачи: «На изломе судьбы».

— Потому, что я себе сказала: «Назад дороги нет!» Я либо выплыву и пристану к нужному берегу, либо потону. Третьего в моём понимании не дано. Уж, такая я, из-за китайских кровей, упёртая. Вижу цель — не вижу препятствий! Иначе сейчас я бы здесь с вами не сидела и не разговаривала. Чжао Шан снова обратила свой посыл к публике. Зазвучали аплодисменты.

Мероприятие завершилось автограф-сессией. Попав, наконец, в квартиру успешная предпринимательница скинула с себя, в первую очередь лодочки на пятнадцатисантиметровых каблуках и жакет «в облипку» из дорогущего шотландского сукна цвета серенити. Оставшись в укороченном ципао и воздушном фиалковом шарфике, женщина средних лет подошла к зеркалу.

— А ведь я ещё вполне себе ничего, — спокойно констатировала она. Чжао Шан была наделена рациональным умом, но преданно любила русскую классическую литературу. За годы, проведённые в России, китаянка в совершенстве овладела речью носителей, изъясняясь практически без акцента. Написала пять бестселлеров. Вырастила и выучила сына, который недавно возглавил филиал известной нефтеперерабатывающей компании на Аляске. Вышла замуж за московского бизнесмена. Родила от него дочь. Не побоялась развестись с влиятельным абьюзером. Добилась прав на единоличное воспитание своей девочки. Отказалась от внушительных алиментов после ряда изматывающих судебных разбирательств.

И вот теперь, уже крепко стоя на ногах, будучи узнаваемой писательницей нон-фикшн, владелицей студии по организации пространства, знатоком системы фэн-шуй международного класса и создательницей бренда экологичных продуктов для безопасной уборки, Чжао Шан могла с уверенностью посмотреть в будущее. Однако ей почему-то всё чаще хотелось отмотать плёнку жизни в обратную сторону на пару десятков лет. Не только потому, что она была невероятно эффектной невестой на выданье. Просто тогда бы она не совершила одну очень страшную глупость, стоившую ей потери доброго имени…

Продолжая глядеться в зеркало, Чжао Шан нетерпеливо набрала на сотовом телефоне номер знакомого психоаналитика.

— Злата, ни хао!

— О, Сяо Чунь, это ты? Здравствуй!

— Ты ещё помнишь моё детское имя?

— Я бы не забыла его при всём желании. Как поживаешь?

— Запиши меня на ближайшую сессию, если можешь. Взамен проси, что хочешь.

— Как срочно мы должны увидеться?

— Чем быстрее, тем лучше, Злата.

— Поняла. Всё отменю. Приезжай завтра утром ко мне в офис.

— Большое тебе сесе!

— Ну, что ты. Всегда рада помочь.

— Тогда до завтра?

— Конечно. Буду в доступе уже с восьми.

— До встречи! Ты — настоящий друг!

— Для тебя разобьюсь в лепёшку, ты же знаешь. Сохраняй спокойствие при вождении. Пока!

Часть 2.

Едва дождавшись назначенного часа, Чжао Шан поспешила на приём высокооплачиваемого профессионала. Она дважды проскочила на красный свет и отругала себя, как школьницу, уличённую за раскуриванием сигареты в туалете. Войдя в кабинет Златы, властная деловая женщина почувствовала, как снова превращается в девятнадцатилетнюю Сяо Чунь. Данная мысль фрустрировала — пока было не ясно, что это — повод для радости или дополнительного самобичевания?

— Присаживайся, дорогая. Что у тебя случилось?

— Боюсь, это долгий разговор.

— А мы никуда не спешим. Расслабься.

— Я должна кому-то выговориться. Меня одолевают призраки прошлого.

— О, такое случается со всеми. Чашечку чаю?

— Пожалуй.

— Пуэра или, как обычно?

— Сегодня ассамского с русскими травами. Уверена, у тебя и такой имеется.

— Ты права. Подожди минутку. — Катюша! — Злата окликнула персональную помощницу. — Нам, пожалуйста, индийский с чабрецом и кедровыми орешками. В большом чайнике. Ещё карамельного мёду положи, вяленой хурмы и любимых пирожных Сяо Чунь. Не экономь. И сама угостись. Да, если что, мы закрыты до вечера. Придумай, как ласково отшить страждущих.

— Хорошо, Злата Петровна! Сделаем.

Откусив кусочек хурмы, Чжао Шан вспомнила вкус детства. Горячий напиток в сочетании с полезными ароматными ингредиентами приятно бодрил, и при этом не нервировал. Чёткое попадание в яблочко. Рабочее место психоаналитика проектировалось с учётом её прямых инструкций. Отчасти благодаря этому факту ей тут было, без сомнения, комфортно.

— Ты же знаешь, я приехала сюда полуграмотной бедной студенткой из глухой провинции северо-западного Китая. Моё родное село граничит с Синьцзяном. Тебе это, возможно, ни о чём не говорит.

— Ты многого добилась, Сяо Чунь! Только посмотри, кем ты стала! Помни одно: путь, который ты преодолела, пройден не зря.

— Благодарю за ободрение! И вообще, спасибо, что нашла для меня время.

— Пожалуйста, продолжай. Больше не стану тебя перебивать. Дам рекомендации в конце сеанса. Веди себя свободно. Я внимательно слушаю.

— Как раз то, что мне сейчас нужно. Так вот, в этом автономном районе живут уйгуры — мусульмане. Я полюбила молодого человека из последователей исламской веры. В современной Поднебесной религиозность, в принципе, не считается за качество высокого умственного развития. Китайцы — знатные материалисты. Однако суеверность и почитание традиций, пускай, порою непонятных даже собственной молодёжи, не говоря уже про иностранцев, цветут пышным цветом.

Ни его, ни моя семья никогда бы не одобрили нашего союза. Банальная история из серии: «Монтекки-Капулетти». Мы встречались украдкой. Собирались пожениться без родительского благословения. Секрет о наших свиданиях вскоре раскрылся. Меня закрыли под замок. Его же избили ближайшие сородичи, когда выяснилось, что я беременна. Уйгуры, ровно, как и ханьцы, предпочитают создавать моноэтнические союзы. Причин тому несколько. Но основная — культурные различия. И хотя все мы являемся гражданами одной страны, на деле каждая этногруппа в каком-то смысле — мини-государство в государстве.

Меня заставили принять участие в обряде «Минхунь». Жуткое зрелище даже по меркам средневековья. Это когда проводят обряд посмертного бракосочетания. У нас верят (правда, не все), что холостые мертвецы страдают в загробном мире от одиночества, причиняя серьёзные неприятности клану живых. Поэтому в последний путь их желательно провожать с парой. Дальние родственники сказали, чтобы я обязательно присутствовала на церемонии в соседней деревне, во имя искупления моих проступков. Деваться было некуда. Я согласилась.

Четверо мужчин несли по длинной узкой дороге наряженный паланкин с умершей невестой. Шествие проходило днём, в обычное для свадеб время. Собралось довольно много народу. Раздавался звук барабанов и хлопушек. Гости обменивались торжественными приветствиями и подарками. Меня пробирал тихий ужас. С противоположной стороны другая часть процессии несла жениха на открытых носилках. В центре перекрестка тела будущих молодожёнов поравнялись. Толпа двинулась синхронно в едином направлении — к кладбищу.

Наречённых положили на землю. Девушку вытащили на самодельной деревянной переноске из отверстия в занавешенном паланкине. Её лицо скрывалось под красным платком. Когда буддистский монах со служкой приступили к исполнению ритуала, кто-то из толчеи людей открыл лицо покойницы. Я её узнала! Семнадцатилетняя красавица Тайлин — моя землячка. Дочь мелкого торговца шёлком японского происхождения и крестьянки из хмонгов.

Мы нередко виделись на улице, когда росли. Но я была немного постарше, поэтому совместных игр она со мной не водила. Тем не менее, никто из нас не питал друг к другу враждебности. Я не понимала, как случилось то, что я видела? Как юное создание, едва начавшее жить, очутилось среди безумного шутовского хоровода в обездвиженном состоянии? К горлу подкатил ком. Я зарыдала в голос. Всполошённая публика переключила внимание на меня: в ту секунду я переполнилась страхом до самых краёв! Недовольные тётушки бросились увещевать: «Немедленно прекрати внеплановый «концерт»! Жениху и невесте поздравления в виде оплакиваний не пойдут на пользу!» Так мне удалось досрочно покинуть призрачную свадьбу, не замарав фамильной репутации.

Однако мои испытания только начинались. Ежедневно я ловила на себе презрительные взгляды соседей. Вся округа знала, что я жду ребёнка, не имея мужа. На семейном совете старшие решили отдать новорождённого уйгурам. Они сказали: «Отец малыша — (мой несостоявшийся супруг) воспитает его, согласно традициям правоверных». Меня не интересовали аспекты подобного рода, я хотела единственного — дать жизнь созревавшему во мне плоду. И если моему сыну суждено пойти по стопам лишь одного из родителей, то это меньшее из возможных зол. О дочери я старалась не думать вовсе. Родиться девочкой в тех краях — не самое великое счастье.

Мне снились тревожные сны. Стала являться Тайлин. Она изводила меня пристальным взором остекленевших глаз. В них читалась невыразимая обида. Просыпаясь, я пыталась привести свои мысли в порядок, но становилась уязвимее для атакующей злобы привидения, день ото дня. Однажды Тайлин со мной заговорила. Конечно не сама она, а её эфирная оболочка. Тот сон я не забуду никогда. Потому, что во время него я потеряла своё первое дитя…

— Ты украла моего возлюбленного! — заявила она с нескрываемой злобой. — Из-за тебя я покончила с собой, узнав о твоей беременности. А потом меня ещё и выдали замуж за уродливого зловонного мужика! Ты должна заплатить за мою поломанную судьбу! Я требую отмщения! Я заберу себе твоего сына. А ты можешь и дальше якшаться с этим подлым изменником! Мне так одиноко! — неожиданно заплакала она. — Но откуда тебе знать?!

— Я проснулась в холодном поту совершенно разбитая. Сначала я кричала от ночного кошмара, потом от ужаса, обнаружив лужу крови на постели. Тайлин, действительно, отняла у меня сына.

Злате по долгу службы приходилось выслушивать шквал диких историй. Но ничего похожего на повествование Чжао Шан ей прежде не рассказывали. Психоаналитик с трудом подавила желание вмешаться в монолог приятельницы. У неё даже возникло желание помолиться, прямо на рабочем месте, взяв за руку побитую жизнью, но несломленную Сяо Чунь. Она глубоко сопереживала стальной леди, которая сейчас сидела в кожаном кресле и исповедовалась как на духу.

Часть 3.

— А потом я оказалась в России. Отец предложил оплатить мою учёбу за границей, если я пообещаю никогда не возвращаться в родную деревню. В дом, где я выросла.… Терять мне было нечего, кроме остатков самоуважения. Скрепя сердце, сжав последнюю волю в кулак, я отчаянно бросилась в пугающую неизвестность. Отучившись три года на филфаке, активно занялась подработками. Вела китайский язык по запросу знакомых, убиралась в домах состоятельных москвичей, создавала украшения с учётом пожеланий заказчика. Параллельно увлеклась фэн-шуем, бесконечно шлифовала русский, мучаясь, по началу, с вашей кошмарной буквой «р».

Потом случайно познакомилась с большим бизнесменом из местных. Он настойчиво добивался моей руки, хотя я не была готова к столь стремительному развитию событий. Но я нуждалась в поддержке. Будущее меня страшило. Сяо Чунь, как одинокая свеча, самостоятельно прокладывала путь вперёд, метр за метром, ориентируясь на внутренний свет. Не было ни одного, по-настоящему, близкого человека рядом. Вот почему я решила пойти под венец. Но с одним специфическим условием. Будущий муж позволит мне до брака усыновить китайского мальчика. Валерий, на удивление, не возразил. Это меня сильно подкупило.

Тогда в первый и последний раз я вернулась в родные просторы с целью выбрать сына. Всего за пару недель мне удалось раздобыть координаты беднейшего многодетного семейства, для которых лишний рот — великая тягость. Я также навела справки и о своём любимом. Оказывается, он удачно женился на состоятельной казашке и переехал из Синьцзяна. Конечно же, они обзавелись детьми. Живут, вроде бы, счастливо, по сей день. Я никого не могла осуждать. И не стала.

Моему приёмному ребёнку уже исполнилось два года, когда я приехала за ним в отдалённое уйгурское поселение. Его кровная мама была моложе, чем я в период зачатия. Худенькое бледное лицо, огромные янтарные глаза затравленной лисицы. Я пообещала, что помогу ей, чем только смогу после того, как окрепну. А пока хорошо позабочусь о нашем малыше. И знаешь, Злата, она мне поверила. Точнее не так. Она первая, кто поверила в меня и в возможность моего успеха! Эта не умевшая писать собственное имя, забитая деревенская девочка разожгла огонь стремления к победе в моём сердце!

Выйдя замуж за Валерия, я смогла продолжить учёбу, начать воспитывать Чжао Ена и поддерживать Асию деньгами с помощью регулярных переводов. Однако подработки я не бросала. Чувство полноценной безопасности с появлением мужа не наступило. Ему не нравилась моя постоянная занятость. Со временем я обнаружила, что он совсем не любит моего мальчика. Этого было достаточно для развода. Но мужчина он был, всё-таки, порядочный. Мы смогли сохранить уважительные отношения и какое-то время он нас финансово поддерживал.

Ну а что было потом, тебе известно. Окончание вуза с красным дипломом. Маленький бизнес на побрякушках. Мне пришлось, извини за грубость, превратиться в «железную задницу», чтобы часами напролёт высиживать на стуле свои первые писательские яйца. Слава Богу, что они оказались достаточно ценными. Если уж, не золотыми, то хотя бы серебряными. Вот тогда я подумала, что всё делаю правильно. До того момента, как попалась на удочку эротомана Альберта. Спасибо ему, конечно, за дочь. Но горя я от него хлебнула немало. Замуж больше не пойду ни за какие коврижки!

— Сяо Чунь, — мягко вошла в диалог с клиенткой доктор психологии. — Куда же ты хочешь, образно говоря, вернуться? В каком из прожитых моментов, как тебе кажется, ты себя потеряла?

— До прихода сюда я была уверена, что хочу отменить случай знакомства с моей первой любовью. Тогда фортуна приехала бы на мой адрес намного раньше. Не потеряла бы сына, не отлучилась бы от родного гнезда, не пришлось бы мыть туалеты в чужой стране, и вообще, ежечасно бороться за существование. Но теперь думаю так: «Глаза, не знавшие печали, пробудят веру у меня едва ли…»

— Ты и стихи теперь сочиняешь?

— Вообще-то, с раннего детства. На китайском или на русском. В зависимости от того, кем себя в большей степени чувствую здесь и сейчас.

— Так что бы ты сделала, в случае получения шанса вернуться в прошлое?

— Я бы подружилась с Тайлин. Не допустила бы её трагической смерти.

— Даже, если бы пришлось расстаться с вашим общим избранником?

— Даже, если бы он меня бросил ради неё. Я тебе ещё не все карты открыла. Асия…. Родила от него же!

— Постой, то есть, как? Получается, ты стала мамой Ена — сына твоего несостоявшегося первого мужа?

— Именно так.

— Ух, вот это поворот! Извини, мне нужно время, чтобы перевести дух. Катюша! — вновь обратилась к незаменимому секретарю шефиня.

— Да, Злата Петровна!

— Завари-как нам срочно пуэрной смолы!

— С минуты на минуту!

— Благодарю, дорогая!

— Что же мне делать, Злата?

— Во-первых, ты должна немедленно взяться за перо! На этот раз пиши художественный роман, на базе автобиографии. Это будет нонсенс! Очередной успех. А во-вторых, кому, как не тебе даден талант стратегического мышления? Создай новый сценарий. Перепиши триггерные повороты личного пути. И вот ещё что, организуй женское объединение.

— По типу клуба по интересам?

— Пусть даже и так. Со временем ты разовьёшь идейную составляющую, не сомневаюсь.

— Хорошие советы.

— Правильно. Всего лишь советы. Дружеские, не более. Сегодняшний сеанс, кстати, безоплатный. Это мне наоброт, стоило бы заплатить за новый полученный опыт. Век живи — век учись!

— Ну, что ты такое говоришь!

— Я серьёзно. Ты — моя героиня.

— Среди русских женщин, наверняка, нашлись бы и покруче, — подметила Чжао Шан, кокетливо улыбаясь.

— Правда, ты невероятная, Сяо Чунь! И мудрая. И красивая. Была бы мужчиной, предложила бы состариться вместе, не раздумывая.

— Ха-ха. Злата, прекрати. Совсем засмущала…

— А ты научись принимать похвалы без стеснения. Женщин на земле много, но сколькие из нас разобщены! Кажется, данный инсайт может стать посылом шестого бестселлера Чжао Шан.

— Да ты просто кладезь созидательных замыслов! В долгу не останусь!

— Катюша! Так, где же чай?

— Злата Петровна, тут какой-то иностранный господин настаивает на приёме.

— Что? Я же сказала, что мы сегодня отдыхаем.

— Да, но он всё равно не уходит.

— Злата, мне пора. Не смею больше занимать твоё драгоценное время, — заволновалась Чжао Шан.

— Подожди. Мы не закончили чаёвничать. — Пусть войдёт. Проводи, — отчеканила шефиня.

Через две минуты в кабинет психологической помощи зашёл со вкусом одетый, стройный, загорелый восточный мужчина. В руках у него были экзотические цветы. Злате таких никогда не дарили. Обе приятельницы взглянули на незваного гостя с любопытством. У Чжао Шан вспыхнули щёки от изумления.

— Таир, это ты? — прошептала она на уйгурском, не веря своим глазам.

— Наконец-то, я нашёл тебя, Сяо Чунь, — отозвался голос неумирающей любви независимой обрусевшей китаянки. — Позволишь ли ты нам сделать шаг — назад в прошлое?

©NZ 10-11.02.23