Рождение уральской гвардии. Курская битва. 11

                ГЛАВА ШЕСТАЯ

                БЕССОННАЯ НОЧЬ УРАЛЬЦЕВ

    В первую ночь наступления уральские добровольцы не сомкнули глаз. Короткие ночные часы выдались деятельными и показались даже длинными. Вначале свердловчане похоронили своего танкового комбата Рахматулина и ещё нескольких танкистов и автоматчиков погибших в первом бою. У братской могилы павших товарищей комбат Василий Фирсов поклялся своим воинам:

- Этой же ночью мы достигнем другого берега реки и в стократ отомстим за вашу смерть!

    Перед комбатом стояло несколько отделений автоматчиков, готовых уйти в темноту смертельной переправы. Фирсов говорил им напутственные слова:

- Товарищи ждём полночь. Не дайте фашистам, засевшим на том берегу, обнаружить вас раньше времени. Как только вы захватите передние окопы, где у немцев выставлено лишь небольшое охранение, так передайте нам сигнал. Тогда на форсирование пойдёт вся первая рота.

    Бойцы в строю дружно отвечали:

- Есть товарищ комбат!

- Мы будем на другом берегу!

    Василий Фирсов твёрдо пообещал:

- Я поддержу вас огнём и людьми…

     Поздно вечеров комбриг Свердловской танковой бригады Троценко, вместе с заместителем начштаба Зайцевым, шли вдоль речной долины Орска к пермским танкистам. Соседи дали свердловским командирам провожатого, с которым они направились в оставленную немцами землянку, где комкор Родин назначил совещание комбригам двух передовых бригад. Военачальники собрались при свете керосиновой лампы и склонились над картой местности. Родин выслушав доклад Троценко, качал головой:

- Честь и хвала будет свердловским автоматчикам, если они без танков возьмут деревню Бессоновку.

- Они не подведут! – уверял Троценко. – Ночь, туман и внезапность нападения должны сыграть важную роль.

- Корпус не может зависеть от удачи горстки свердловчан! – не соглашался Родин и повернулся к комбригу пермяков Приходько: - Сейчас я вызываю к вам самоходно-артиллерийский полк. Он завтра утром поддержит вашу бригаду при форсировании реки. Здесь легче перебраться через Орс и по данным разведки немцев меньше. Главные силы танкового корпуса переправятся тут…

     C военной точки зрения, попытка свердловских автоматчиков, захватить участок вражеского побережья, была чистой авантюрой, но они верили в свои силы. В полночь под шум ночной перестрелки, восемь уральцев во главе со старшим сержантом Компанейцем приступили к переправе через Орс. Автоматчики тихо вступили в тёплую речную воду и держась за брёвна, медленно поплыли к противоположному берегу.

     Их храбрый командир первый вышел из воды и обнаружил немецкий окоп с пулемётным расчётом. Он знаками дал понять бойцам, приготовиться к атаке. Компанейц сам бросил гранату в дежуривших гитлеровцев и уничтожил пулемётное гнездо. Неожиданный взрыв и стремительный натиск свердловчан с ножами в руках сделали своё дело: кроме пулемётного расчёта были убиты два снайпера, а ещё четверо солдат сдались в плен. Старший сержант, увидев, что его отделение не понесло потери, а передовой окоп взят, обрадовался и крикнул автоматчикам:

- Вот это по-нашему, по-уральски!

    Ему в ответ понеслось:

- Так бы всегда!

- Сейчас нас прессовать будут!

- Пускай ракету!

    Со стороны близкой Бессоновки зашевелились встревоженные немцы: застрочили пулемёты и автоматы, послышались команды офицеров. Компанейц без промедления выстрелил из ракетницы. В тёмное небо взвилась сигнальная ракета, указывая, что передовые позиции взяты. Старший сержант зычно командовал:

- Бойцы! Занять круговую оборону! Будем удерживать позиции до подхода нашей роты со старшим лейтенантом Николаевым…

    К счастью у группы смельчаков, вскоре появились соседи: справа и слева два отделения автоматчиков сбоем заняли вражеские окопы. В деревне немецкие офицеры не сразу сообразили, сколько же советских солдат переправились на южный берег Орса. Иначе бы не избежать немедленного штурма.
 
    В утренних сумерках, напротив героев старшего сержанта Компанейца, свердловские сапёры уже поспешно возводили мост для танков. Мимо них плыли на тяжелогружённых лодках автоматчики из роты Николаева. Старший лейтенант, оставаясь на северном берегу, подгонял своих бойцов:

- Быстрее, быстрее гребите! Вы нужны на южном берегу!

    Он уже залез в последнюю лодку, когда к нему подошли два комбата: его командир Фирсов и Чазов из 2-го танкового батальона. Последний заверил Николаева:

- Скоро мои танкисты подбросят вам огонька! Сами пока к вам не можем подойди.

- Ничего страшного! – ответил отплывающий старший лейтенант. – Мы продержимся! Вы только немцев из пулемётов и орудий поливайте, а сапёры своё дело сделают.

- Верим в вас! – кричал на прощание Фирсов. – Через час-другой сюда подойдут мотострелки Тридцатой бригады…

                ГЛАВА СЕДЬМАЯ
                ОНИ ПРЫГНУЛИ!
      Поздно вечером 27 июля в штаб уральского корпуса позвонил по ВЧ командарм 4-й танковой армии Баданов. Командарм терпеливо выслушал доклад комкора Родина о выходе добровольцев с боем к реке Орс и о заминке при её форсировании. Баданов тут же предложил:

- Для взлома немецкой обороны у реки вам потребуется огневая поддержка армии и возможно даже фронта. Я это обеспечу.

- Спасибо товарищ командарм! – искренне обрадовался Георгий Семёнович.

- Я это делаю не для себя и не для вас. – ответил Василий Михайлович. – Для общего дела. Ждите утром прибытие батарей «катюш». Фронтовая авиация в заданное вам время и месте произведёт бомбардировку немецких позиций. Так, что завтра гитлеровцам на южном берегу Орса не позавидуешь…

    К 9 утра следующего дня Родин уже расположил у берега Орса два полка для артподготовки: самоходно-артиллерийский и гвардейских миномётов. Командирам вновь прибывших частей, начальник штаба корпуса Еремеев, роздал карты с выявленными огневыми точками противника.

    Полчаса оставалось до сигнала к атаке, когда слева по реке усилился близкий бой у деревни Бессоновка. Командиры, стоявшие за прибрежными деревьями, встрепенулись, а Родин воскликнул:

- А ведь молодцы свердловские автоматчики! Одна пехота бьётся в Бессоновке на вражеском берегу.

- Так глядишь, свердловчане и мост наладят! – радовался Еремеев. – Они поди и танки переправят быстрее всех.

    Командир корпуса посмотрел на пермского комбрига Приходько:

- Скоро пермяки начнут бой, тогда и свердловчанам в Бессоновке станет легче.

- Не сомневайтесь товарищ генерал-майор! – заверил полковник Приходько. – Пусть на нашей стороне берег, где крут, где топок, но пермяки начнут форсирование реки по всему участку фронта.

- Не может быть! – удивился начштаба Еремеев. – Вы даже с самого отвесного берега решились атаковать? Шеи поломаете и танки погубите!

- Я уверен в своих механиках-водителях! – упорствовал Приходько. – Они всё просчитали, и экипажи прыгнут на танках с кручи. Другого выхода и нет. Только с крутого обрыва через реку открывается короткий и прямой путь на главную улицу деревни Дулебино. Мы хотим ошеломить гитлеровский гарнизон, засевший в деревне.

- Кто прыгает первым? – спросил Родин.

- Прыгать будет экипаж, ведомый механиком-водителем старшиной Григорием Мотырёвым. Если у него получится, то за ним прыгнут ещё несколько тридцатьчетвёрок. Лишь их успешные прыжки дадут полную уверенность в нашей победе…

    В 10 часов утра у северного берега Орса загрохотали тяжёлые пушки самоходок и адски заскрежетали реактивные «катюши». Командование корпуса и Пермской танковой бригады, зашли в землянку, только что устроенную на склоне высокого прибрежного холма. Командиры, глядя в стереотрубы и бинокли, пытались разглядеть результаты начавшегося артобстрела. Но когда в небе загудели мощные бомбардировщики, и сверху посыпались бомбы, то на немецких позициях началась настоящая огненная свистопляска. От множества взрывов и дыма ничего нельзя было увидеть. Начальник штаба корпуса Еремеев всех предупредил:

- Сейчас артиллеристы должны перенести огонь вглубь немецкой обороны.

- Значит, пора поднимать уральцев в атаку! – волнуясь, говорил Родин. - Так мы договаривались с командирами частей.

    Действительно, как только артиллерийские разрывы стали отдаляться от противоположного берега, так на широком пространстве у ближнего берега, автоматчики с переправочными средствами бросились в воду. Командирам с  наблюдательного пункта было хорошо видно форсирование Орса: вперёд шли  пермяки, на отдельных участках справа и слева, виднелись автоматчики из Свердловской танковой и 30-й мотострелковой бригад. Георгий Семёнович Родин в нетерпении оглянулся на пермского комбрига Приходько:

- Где же ваши летающие танкисты?

- Сейчас по времени с флангов спускаются к Орсу два экипажа. – смотрел в бинокль полковник. – Но их отсюда не видно, а вот и Мотырёв!

     С восклицанием комбрига на НП все прильнули к окулярам приборов, вглядываясь в береговую кручу. К её краю мчался Т-34 на предельной скорости. Он, со всего маха оторвавшись от берега, пролетел сколько-то метров вперёд и тяжело рухнул в реку, подняв к верху миллиарды брызг. Танк погрузился в воду по башню и застыл на месте.

- Это какой-то цирк! – не выдержав, застонал Еремеев. – Неужели всё…

    Но тридцатьчетвёрка Мотырева лишь мгновения оставалась на месте, а потом рванула к вражескому берегу. Танк как стальной богатырь в пене, выбрался из воды на песок, и помчался по деревенской улице, стреляя на ходу в мятущихся от страха фашистов.

    Уральские военачальники на НП дружно кричали:

- Ура! Он прыгнул!

- Смотрите ещё! – потрясал руками Еремеев. - Теперь наши дела пойдут в гору!

     С интервалом в минуту от крутого берега в Орс устремлялась и падала новая тридцатьчетвёрка пермяков. А головная боевая машина Мотырева в упор расстреливала гитлеровцев на главной улице Дулебино. Башнёр Костецкий один за другим подбил два вражеских танка.

     Немецкие пушки и пулемёты, накрытые советской артподготовкой, пока молчали, а на огонь уцелевших гитлеровских автоматчиков, штурмовые батальоны не обращали внимание. Первыми через реку переправилась рота автоматчиков из 197-й Свердловской танковой бригады. Они не успели закрепиться на южном берегу Орса, когда на них бросились в контратаку несколько сот фашистов. Немцы в мундирах мышиного цвета быстро шли вперёд громко горланив. Ближний автоматный бой с разрывами гранат, был жесток и кровав. С НП Родин видел это и кричал в трубку командиру самоходок:

- Немедленно ударь по деревне, откуда идёт контратака вражеской пехоты! Накрой их задние ряды!

   Грозно заработали мощные орудия уральских САУ, и почти сразу отхлынула от берега серая масса напуганных гитлеровцев. Уже на всех участках переправы был достигнут положительный результат: автоматчики из разных бригад добровольческого корпуса успешно заняли передовые окопы врага по южному берегу реки. А по дальним немецким рубежам ещё шумно работала наша артиллерия и реактивные «катюши».

    Вперед всех вырвалась рота свердловских автоматчиков лейтенанта Литвиненко, при поддержке взвода противотанковых ружей. Добровольцы сходу отбили у фашистов несколько домов на окраине деревни Дулебино и закрепились там. Немецкое командование решило уничтожить маленький отряд смельчаков: артиллерийский заградительный огонь отрезал их от берега, а гитлеровская пехота пошла в атаку. Но уральские воины засев в деревенских избах неоднократно отбивали наскоки фашистов, которые напрасно потеряли десятки солдат.

   Весь день продолжался ожесточённый бой за южный берег реки Орс. Немцы, подтянув резервы, яростно обстреливали из пушек, миномётов и пулемётов. Но несколько тридцатьчетвёрок с автоматчиками трёх бригад намертво зацепились за вражеское побережье.

   Лишь к вечеру уральцы склонили чашу победы в свою сторону: сапёры навели первый мост и на помощь десанту переправился танковый взвод лейтенанта Дикого из Свердловской танковой бригады. Тридцатьчетвёрка взводного остановилась перед прибрежным бугром, где в бывших немецких окопах, засели автоматчики старшего лейтенанта Костырева из 30-й мотострелковой бригады. Костырев под вражеским обстрелом спустился по косогору к машине Дикого и ему открыли люк. Когда командир мотострелков чуть отдышался, танковый лейтенант  спросил:

- Ну что старлей, твои автоматчики готовы к штурму Дулебино?

- Да! – громко отвечал Костырев под шум боя. – Здесь на побережье уже скопился почти весь батальон мотострелков.

- Тогда вперёд служивые! – рыкнул Дикий. – У берега ждать нечего, только перебьют нас.

    Загудели моторы и рванули к деревне танки, за которыми побежали бойцы Костырева. Они, несмотря на ожесточённое сопротивление гитлеровцев, стали брать в свои руки, один дом за другим. К вечерним сумеркам Дулебино было полностью освобождено. К полуночи в деревню прибыл командир корпуса Родин. Он крепко жал руки лейтенантам Костыреву и Дикому, горячо поздравляя:

- Так держать уральцы! Уже наслышан об отличившихся автоматчиках лейтенанта Литвиненко, капитана Фирсова, сапёров капитана Лукьянова, танкистов Дикого.

- Служим трудовому народу! – дружно отвечали лейтенанты.

- Теперь у нашего добровольческого корпуса есть первые освобождённые деревни! – гордо говорил Родин. – Бессоновка, Дулебино, Струково, Хотетово, а вскоре будут и города…

                ГЛАВА ВОСЬМАЯ
                ПОДВИГ УРАЛМАШЕВЦЕВ

    Грохочущим вечером 28 июля 1943 года Свердловская и Молотовская танковые бригады, во взаимодействии с 30-й мотострелковой бригадой, очистили от гитлеровцев весь южный берег реки Орс с прилегающими деревнями. Командиры уральцев требовали от танкистов и автоматчиков не останавливаться на достигнутых результатах, и развивать наступление. Добровольцы, почувствовав сладость первых побед, бодро отвечали:

- Летом до полуночи светло, будем гнать фашистов до самой ночи!

- Готовы на плечах противника взять новые рубежи! Успеем отдохнуть…

      Июльское солнце ещё высоко держалось над линией задымлённого горизонта, когда на опушке леса, танк комбрига свердловчан, съехался с танковыми командирами рот. Троценко, показывая им километровую карту местности, объяснял:

- Взяв немецкий рубеж у реки Орс, теперь надо достичь, реки Нугрь.

- Ясно! – коротко отвечали лейтенанты, делая пометки на своих картах.

- Там у немцев главный рубеж обороны. – настаивал комбриг. - Так разведка докладывает и Нугрь теперь наша главная цель…

    Свердловские танкисты стремительно продвигались вперёд, несмотря на раскисшие дороги и яростное сопротивление вражеских заслонов. Попытки немецких подразделений задержать уральцев, кончалось гибелью фашистов.

    Впереди всех мчалась тридцатьчетвёрка уралмашевцев Трепачева, Нестерова и Огарка, под командованием лейтенанта Фёдора Еременко. Через некоторое время немцы сдержали натиск наших танков, а передовой экипаж лейтенанта оказался в окружении мощных «тигров». Гитлеровцы, сосредоточив орудийный огонь на авангардной тридцатьчетвёрке, быстро её подбили. Экипаж, не сразу очнулся от сильного взрыва. Антону Огарку последнему вернулось сознание. Он услышал тревожные крики товарищей:

- Командир тяжело ранен!

- Гусеница перебита! Мы обездвижены!

     Антон, как самый взрослый из уралмашевцев, вытирая кровь, сочившуюся из ссадин, приказал:

- Я беру командование танка на себя! Открыть огонь!

    Немецкие танки с крестами медленно подходили к неподвижной краснозвёздной машине, продолжая её расстреливать. Вспыхнул топливный бак и Т-34 загорелся. Уральцы услышали радостные голоса фашистов:

- Рус Иван! Сдавайся!

- Будет хороший плен!

    Свердловчане, задыхаясь от дыма, продолжали стрелять по врагу из пушки и пулемёта. Они говорили друг другу:

- Мы не замараем чести добровольцев Урала!

- Пусть смерть, зато мы бьём фрицев!

- Товарищи отомстят за нас…

    В объятый пламенем танк уралмашевцев один за другим попадали вражеские снаряды. Они погибли смертью храбрых…

    Спустя полчаса, на закате багрового солнца, свердловские танкисты отомстили за смерть земляков. В лихой атаке было уничтожены «тигры», виновные в гибели экипажа лейтенанта Ерёменко. Несколько тридцатьчетвёрок остановилось у обгорелого танка уралмашевцев. Их боевые товарищи вытащили четверых героев. Около них появилась боевая машина комбрига. Яков Троценко подбежал к лежащим на плащ-палатках телам Ерёменко, Трепачева, Нестерова и Огарка. Комбриг снял шлём и сказал скорбным голосом:

- Очень жаль, что так вышло. Ничем мы не успели им помочь.

- Надо их с честью похоронить. – заявил лейтенант Антон Дикий.

      Троценко глянул на часы и разрешил:

- Даю два часа на похороны. Пока заправим танки и подбросим боеприпасы…

       Группа бойцов и командиров с Уралмашзавода рыли могилы для экипажа Ерёменко. Узнав об их гибели, пришли на похороны две медсестры Любовь Глазырина и Антонина Андриевская. Они, хорошо зная погибших заводчан, рыдали у их обгоревших тел. Люба тяжело переживала:

- Всего полгода назад я с ними вместе обсуждала создание нашего добровольческого корпуса на родном заводе. И вот они одни из первых погибли в его рядах!

      Стоявшие танкисты и автоматчики с Уралмаша, грозно говорили:

- Мы обязательно отомстим за наших заводчан!

- Фашистам это с рук не пройдёт!

     Собравшиеся свердловчане отдавали погибшему экипажу последние почести и спешили в июльскую ночь: их ждали боевые машины и, им надо было готовиться к предстоящим схваткам с гитлеровцами. Антон Дикий стоял рядом с Любой Глазыриной. Они вместе бросили горсти сухой земли в могилы погибших товарищей, и отошли в сторону к развесистому дубу. Несколько минут двое молодых людей, держась за руки, стояли и смотрели, как бойцы закапывают их погибших товарищей. Люба не выдержала и снова заплакала, прислонившись к плечу Антона. Она с жалостью, причитала:

- Некоторые из них даже не познали счастья любви.

      Лейтенант нежно гладил её по пышным кудрявым волосам и утешал:

- Мы с тобой должно быть счастливее. Я и сейчас испытываю счастье любви.

      Иванова утирая слёзы, качала головой:

- Ты неисправим, мой возлюбленный!

      Лейтенант радостно встрепенулся:

- Ты впервые назвала меня так! Я просто в восторге!

- Немного тебе надо для личного счастья. – чуть улыбнулась Люба и вздрогнула от разрыва снаряда. – Я бы тебя так не назвала, но кругом кружит смерть. Если завтра с кем-то из нас, что-то случится, то ты должен знать, что я тебя люблю…


                ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
                ДИВИЗИЯ ЧЁРНЫХ НОЖЕЙ

     Ночью на 29 июля уральские добровольцы продолжили своё наступление на гитлеровцев, несмотря на дождливую погоду. Танковые бригады вырвались на простор и к утру овладели целым районом до самой реки Нугрь. Были освобождено несколько деревень: Колонтаево, Сухачёво, Однощёкино.

    Туманным утром, под нудящий дождик, танки свердловчан вошли в хутор Вознесенский, за которым плескались воды широкой реки Нугрь. С другого берега по ним ударили немецкие артиллерийские батареи. Уральцы поспешно укрыли свои тридцатьчетвёрки за домами и деревьями. Командиры, сверяясь с картами, говорили друг другу:

- Это немцы из села Борилово палят.

- Там основной рубеж гитлеровцев…

    К 1-му танковому батальону свердловчан подъехал танк комбрига Якова Троценко, с которым находился заместитель начштаба Василий Зайцев. Вместо убитого в боях комбата Рахматулина, руководство бригады встречал заместитель по политической части капитан Иванов. Он пригласил командиров в полуразрушенный дом, с чердака которого можно было рассмотреть  противоположный берег. Вражеские позиции постепенно открывались от рассеивающего тумана. В бинокли стали видны окопы и гитлеровцы, снующие в них. Когда Троценко подсчитал артиллерийские и миномётные позиции врага, то поразился:

- Как их много! До подхода основных сил корпуса, не предпринимать никаких наступательных действий. Прошу Василий Иванович довести это до всех передовых подразделений бригады.

    Зайцев пошел исполнять распоряжение, а Иванов задержавшись, заявил Троценко:
- Прошу вас назначить меня комбатом Первого танкового батальона, вместо погибшего Рахматулина.

    Комбриг, вскинув брови, удивился, а потом спросил:

- Надо подумать. У вас ведь есть опыт в нашем деле?

- Так точно! – улыбаясь, отвечал Иванов. – До уральского корпуса я имел боевой опыт командования танковой ротой. Сейчас хорошо знаю личный состав этого батальона свердловчан.

- Полностью согласен! - кивнул комбриг и тоже улыбнулся: - Вас и вся танковая бригада знает и уважает…

    Весь вечер между враждебными берегами реки Нугрь шла интенсивная перестрелка и только ближе к ночной темноте она постепенно затихла. Два капитана Иванов и Зайцев обходили подразделения свердловчан расположенных возле хутора Вознесенского. У них было и определённое задание от комбрига: допросить немецких пленных. За прошедшие сутки было взято в плен два солдата и ефрейтор, которых держали в подвале одного дома. По указанию Иванова, часовые стали выводить гитлеровцев на допрос по одному. Командиры сидели за грубым столом, писали протоколы и рассматривали найденные документы пленных. Зайцев, с трудом читая по-немецки, грустно усмехнулся:

- Я думаю на двоих, у нас будет перевод.

- Мы справимся! – уверенно говорил Иванов. – У меня неплохой немецкий язык. Мы должны добыть сведения о противнике на том берегу.

    Первым отвечал на вопросы полноватый и надменный ефрейтор. Из-за его высокомерности толком ничего добиться не удалось. Два рядовых немецких солдата были словоохотливей. Особенно понравился двум капитанам очень худой белобрысый солдат Вайс. В начале допроса он на все вопросы отвечал дрожащим голосом:

- Гитлер капут! Германии капут! Прошу оставить меня в живых.

    Иванов спокойно, с улыбкой на устах, тихо спросил:

- Почему такой страх перед нами?

    Гитлеровца, наконец, прорвало, и он торопливо заговорил:

- Наш командир сказал нам, что против нас воюет целая дикая дивизия «чёрных ножей». Это элитные русские войска.

     Капитаны дружно засмеялись:

- Выходит уральцев фашисты вычислили за двое суток!

- Мы чёрные ножи! В этом златоустовские мастера нам здорово помогли.

    Иванов давясь от смеха, спрашивал успокоившегося немца:

- Почему дивизия «чёрных ножей»? Неужели мы такие дикие?

    Гитлеровский солдат откровенно отвечал:

- Вы очень отважные и бьётесь в рукопашных схватках чёрными ножами. Наши командиры говорили, что ваша уральская дивизия сформирована из коммунистов головорезов. У вас у каждого за поясом большой чёрный нож и вы после допроса пленных немцев,  отрезаете им головы…

    Иванов с Зайцевым смеялись до слёз:

- Вот как фашисты боятся добровольцев! О нас уже ходят легенды!

- Офицеры запугивают солдат, как матери маленьких детей…
   
                ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 
                НОВОЕ ЗАДАНИЕ СТАЛИНА

    Поздним вечером в штаб Воронежского фронта по ВЧ позвонил Верховный Главнокомандующий. Он потребовал к телефону маршала Жукова. Георгий Константинович в это время работал в одной комнате с командующим фронтом Ватутиным. Маршал подробно доложил Сталину о сложившейся обстановке на Воронежском и Степном фронтах, которые курировал. Иосиф Виссарионович, внимательно выслушав, задал вопрос:

- Как вы думаете, фронты с начальником Генштаба маршалом Василевским, пока справятся без вас?

- Справятся товарищ Сталин! – уверенно отвечал Жуков. – Сейчас ситуация не критична.

- Тогда у меня к вам будет отдельное задание на несколько дней. – сказал Верховный и объяснил: - Сейчас у Орла уже полмесяца проходит наша наступательная операция «Кутузов». Там Западный, Брянский и Центральный фронты ведут тяжёлые бои против немецкой группировки генерал-полковника Моделя.

     В трубке закашляли и Жуков вздохнул:

- Да Модель крепкий орешек. Недаром его в Германии прозвали «львом обороны».

 - Так вот вы должны помочь расколоть этот орловский орех! – приказал Сталин. - Ваша задача помочь Западному фронту Соколовского. Конкретно Четвёртой танковой армии Баданова. Надо переломить там сложившуюся ситуацию, в нашу пользу. Если мы немцев будем отрезать от железной и шоссейной дорог Орёл – Брянск, то они точно побегут с Орловского выступа.

- Да, Вторая танковая и Девятая армии гитлеровцев быстро отступят, - согласился Жуков, - если они не хотят попасть в наш котёл. Потом это наступление отвлечёт Гитлера от намечающегося удара Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов на Белгород и Харьков. Германское командование будет забирать резервы у Манштейна, и перебрасывать их под Орёл к Моделю.

- Нам это будет выгодно! – воодушевился Верховный Главнокомандующий. – Вы должны организовать более уверенное наступление танковой армии Баданова. Сейчас Четвёртая танковая армия должна сыграть ключевую роль в операции «Кутузов».

- Ясно товарищ Сталин! – кратко отвечал маршал.

- Вот и хорошо. Завтра вылетайте к Соколовскому на Западный фронт…

    Жуков к полуночи переговорив с Ватутиным и дождавшись Василевского, передал начальнику Генштаба все сведения по обстановке на вверенных фронтах. Сон Георгия Константиновича был краток: на войне он более четырёх часов не спал. Ранним утром ему подали машину до аэродрома.

    В полдень самый уважаемый Сталиным маршал уже заходил в штаб Западного фронта. На пороге кабинета командующего Жукова встречал сам хозяин. Высокий гость, здороваясь с Василием Даниловичем Соколовским, заметил, как тот осунулся и выглядел сильно уставшим, за последние полмесяца, что они не виделись. Генерал был явно взволнован неожиданным появлением грозного маршала и прямо спросил:

- Надеюсь наша встреча не прелюдия к моей отставке?

- Что вы Василий Данилович?! – поспешил его успокоить заместитель Верховного Главнокомандующего. – Поверьте на слово, вы не хуже, а лучше других командующих фронтами, справляетесь со своими обязанностями. Ваш Западный фронт, более других соседей продвинулся вперёд в наступлении под Орлом. В краткой командировке к вам, передо мной стоит другая задача: эффективней, использовать Четвёртую танковую армию против группировки Моделя.

- Танкисты наша ударная сила. – признался командующий и оживился: - Именно танковая армия продвинула, наше было остановившееся наступление. Но к Моделю, германское командование перебрасывает всё новые резервы, оттого мы и забуксовали.

     Жуков сев за стол, и отпив предложенный чай, спокойно сказал:

- Я согласен с вашими словами. Сейчас хочу разобраться в вашей фронтовой обстановке, а потом выеду в штаб танковой армии Баданова. Там на месте и буду решать главную задачу Западного фронта: как быстрее танкистам перерезать гитлеровцам Моделя, их основную жизненную артерию – железную и шоссейную дороги от Орла на Брянск…