История одной дружбы

                Шагах в десяти перед нами по тротуару пошатываясь идёт  неухоженный мужчина с пластиковым пакетом в руках.  Бутылка водки пробила дырку в пакете и высунулась, словно дорогу запоминает. Но мы-то знаем, что вернуться назад ей не суждено. Пешеход спотыкается, грязно бранит колдобины на асфальте. Из опасения обогнать выпивоху еле передвигаем ноги, и шагаем за ним след в след.

— Что она в нём нашла?  Спрашивает племянница Анютка, брезгливо кривя губы и, кивая в сторону мужика
— Ну он же не всегда такой пьяный. Это сейчас особь на человека не похожа
— Зачем ты на это согласилась?
— Я тебе больше скажу. Я сама ей предложила.
— Господи, но зачем?
— Помочь подруге хочу.
— Знаешь куда выстелена дорога благими намерениями?
— Перестань, она моя настоящая подруга.

Мужчина останавливается около старого пятиэтажного дома и, озираясь по сторонам, перекладывает бутылку из пакета в карман куртки.

— Боится, что отберём — смеётся Анютка               
— Тихо! Давно с народом не общалась? Тамбовские корни в «остоличенном» мужике несмотря на то, что он алкаш, перешибут размерами трактор. Так что осторожнее.

Преследуемый вскользь бросает взгляд на нас, делающих вид оживленной беседы, и ничего не подозревая, заходит в подъезд. Мы занимаем позицию напротив дома и принимаемся наблюдать за окнами. Свет зажигается на пятом этаже.

                Записываю адрес и отправляю смс сообщением Полюшке.
— Нашла? — прилетело через минуту, словно женщина на том конце связи ждала, глядя в экран.
— А-то! Сейчас пойдём по соседям разговаривать про реновацию — пишу ответ собеседнице.
 
                Полюшка, моя незамужняя подруга в студенческие годы не была ни особенной, ни верной, ни красавицей. Она не разменивалась по мелочам, не велась на деньги. Такая же, как все. Пусть немного удачливее, немного умнее, чуть настойчивее в достижении цели, но такая же, как все.

                Она, не выскочила замуж за первого встречного, поскольку глубоко и безнадёжно, с первого до последнего курса была влюблена в однокурсника, который с интересом в её сторону  ни разу не посмотрел. Однажды, набравшись смелости, прямо в аудитории ВУЗа Поля рассказала парню о своих нешуточных чувствах, но он отверг её, причем сделал это, как-то пошло и даже физиологично: он отставил её романтическое тщедушное тельце в сторону, освободив дорогу. И кому — кому!? — коротконогой, рыжей, толстой «тонне».  Так одногрупники прозвали девушку за лишний вес, который сама «тонна» называла запасным.

                В тот ужасный день Поля узнала, что у любимого есть девушка. Что они вместе ходят в институт, и живут они вместе, и даже завели котенка.

                Её мир рухнул. Котят заводят, как репетицию детей. Значит у них уже счастливая и почти полноценная семья.

                Целый год последнего курса, как Элизабет Беннет,  Полюшка страдала от гордости и предубеждения, издалека наблюдая за возлюбленным.
 
                После получения дипломов молодые специалисты разъехались кто куда, и подруга потеряла след возлюбленного, поскольку сама скрылась от всех в горе и тоске по объекту вожделения.
               
                Прошло около двадцати лет.  Поля и думать забыла о юношеской любви, не вспоминала ни имя, ни образ парня, ничего из того, что её с ним связывало. Она жила полноценной, активной жизнью...

                Как вдруг, несколько дней назад по острой необходимости сделать покупку, подруге сподобилось остановиться около магазина в районе, где она не бывала раньше. Поля зашла в супермаркет и с первого шага нос к носу столкнулась с тем самым однокурсником, который попросту прошёл мимо, не узнав её.

                Женщине хватило минуты, чтобы откатиться к базовым настройкам, снести к чертям собачьим все эти многочисленные обновления от мотивирующих книжек, от изрыгающих мудрость вебинаров, жизнеутверждающих тренингов, советов подруг, и  сериалов по телику. Она вернулась к первому замиранию сердца при встрече идеала, к первым ощущениям, первому слову, но главное к первому взгляду, с которого, у неё, как у многих, тогда началась любовь. Словом, с подружкой случился самый настоящий рецидив влюбленности.

— Это судьба – как сумасшедшая твердит Полюшка при каждой нашей встрече, в каждом телефонном разговоре.

— Расскажи, какой он сейчас, стоит ли всех твоих переживаний? — спрашиваю женщину, и она принимается в неоновых тонах расписывать Ивана царевича из сказки «Морозко»

— Может он давно и счастливо женат?

— Не з-н-а-ю – вопит отчаявшаяся подруга и трясет кудрями, как Катерина в фильме «Москва слезам не верит»

— Надо сначала все узнать, сделать выводы «судьба - не судьба» и потом, если есть повод, страдать. Может найти его и поговорить?

— Ты издеваешься? Да мне уже этот маршрут Одинцово - Кузьминки скоро сниться будет из-за своей константности. Выслеживаю.  Целыми днями стою около магазина. Вижу. Подойти не могу. Как только он оказывается рядом я теряю дар речи, и становлюсь косноязычной дурой. Двух слов связать не умею.  Несколько раз специально попадалась ему на глаза, а он, как тогда, идёт мимо и даже не смотрит в мою сторону.

— Поля, может он импотент, если не замечает такую женщину, как ты? Хотя, возможно, тебя трудно узнать? Ты очень изменилась.
— Ну не знаю. Может быть.

                И правда, теперь Полина совсем не та институтская простушка, а роскошная женщина, состоятельная бизнес-леди, владеющая салоном красоты «Полли», и не где-нибудь, а в центре столицы. И внешне она совсем другая, улучшенная пластикой, ухоженная косметикой, массажами и фитнесом, разряженная в пух и прах. На неё рефлексирует все мужское население.  Например, вчера со стороны  наблюдала момент: когда подруга шла по фойе театра, все посетители мужского пола оборачивались ей вслед. Обычная юбка облегала её, как кожаная перчатка, выделяя достоинства изящным кругом. При каждом шаге разрез сзади расходился ровно настолько, чтобы господа смогли оценить крошечный кусочек кружевной ленты чулок.   Она чувствовала их взгляды, прикованные к месту пониже спины и всем видом констатировала: «Я знаю себе цену». Они понимали: «Хороша Маша, но не наша». И она на автомате, всегда такая, всегда так одета, и так равнодушно холодна к окружающим, которые, отнюдь, не безразличны к ней.

                Но как, теперь выясняется, что - не все мужчины так хищно реагируют на мою подругу? Хочется крикнуть:
— Не верю!

                В быту Поля давно заменила поднадоевший Крым со съёмными конурками на арабские страны и уютную, напыщенную Европу. Кофточки, купленные на распродажах в дешёвых бутиках - на платьица и туфельки именитых брендов. Проваливающийся диван в хрущобе – на просторную белоснежную кровать в таунхаусе. Советское шампанское – на элитное вино Olivier Leflaive из винограда шардоне. Секс у неё тоже есть, но не ежедневный желанный – а редкий, выборочно-скрупулезный - для здоровья. Однако, эта сытая жизнь Полины пресна,  скучна, и начисто лишена любовной романтики.

                И тут на горизонте та самая  не исполненная, не сложившаяся, не прожитая история, открытый гештальт, можно сказать. Поля, не сопротивляясь любовной горячке, как в кому, впала в депрессию.

                Да уж, ситуация напоминает пассаж из «бульварно-унитазного» чтива: «Она его любит - он её нет».  Надо хоть чем-то помочь подруге из женской солидарности.

— Ну давай я поеду, все выясню про него, потом составим, план вашего взаимодействия – предлагаю подруге
 
— Попробуй.

Поля рассказывает мне, где найти мужчину, высылает несколько фото на WhatsApp, и вот сейчас мы с Анюткой ведём за клиентом конспиративную слежку, как в убогом детективе.
                План у нас простой и легко-исполнимый. Сначала находим дом, в котором живёт наш мачо. Заходим в пару квартир в его подъезде и под видом учетчиков мнения о грядущей реновации жилья, выведываем данные про соседа. Все делаем под роспись в акте выполненных работ для пущей убедительности.
 
                Подъезд встречает привычным запахом кошачьей мочи и строительных материалов. Проветривание в виде часто открывающихся дверей отчего — то совершенно не помогает в таких домах.
 
                Позвонив в квартиру на первом этаже, и озвучив через дверь цель прихода, слышим трехэтажный мат, сразу несколькими голосами. Звучат они так громко, словно в квартире находится спортивный бар. И команда, за которую болеет подавляющее большинство фанатов, наглым образом продувает. Отправляем матерящихся в пешее эротическое путешествие и торопливо сбегаем от этой двери наверх.
 
                Жительница квартиры на четвертом этаже оказывается словоохотливой дамой средних лет.  Она с упоением рассказывает, что сосед сверху — горький пьяница, своими дебошами, сборищами, потопами надоел так, что они готовы перебраться отсюда, хоть к чёрту на куличики. Зовут выпивоху Пётр Ружинский. Квартира принадлежала его родителям, которые уже умерли.  Живет он один. Жена с детьми по слухам эмигрировали в Польшу. Петр работает дворником при магазине и  горькую употребляет ежедневно.   Вначале, как только он здесь поселился, не пил, был очень интересным мужчиной, и добрая половина незамужних соседок питали миллион иллюзий и матримониальных планов на его счет. Но Петя всех променял на водку. Женщина говорила и говорила, а мы с Анюткой не знали, как остановить этот поток суесловия.

— Тяжело вздохнув, достала из сумочки гелиевую ручку, сфотографировала ее и отправила снимок подруге Полюшке.
— Целуйте ручку, — подписала я, зная, что подруга поймет правильно.
— Один?
— Да

                Наконец Анюта решительно встала и извинившись перед хозяйкой, сообщила, что квартир ещё много, а времени мало.  Поблагодарив женщину, я кротко засеменила за племянницей. Мы поднялись на пятый этаж и, поскольку звонка у нужной квартиры не оказалось, громко постучали в дверь.

                После долгого молчания и тишины в квартире послышались шаркающие шаги. Дверь открыл мужчина в синих трениках не первой свежести и серой майке, со странными жирными пятнами на животе. Его кучерявые и засаленные волосы, казалось, живут своей жизнью, находясь в соседстве с этим высоким человеком, с осунувшимся и небритым лицом, которое, кажется, вытянутым на фоне худощавого тела.
 
—  Вы кто? — спросил замызганный мужик в явном подпитии
—  Нам с хозяином квартиры, поговорить надо.
—  Ну я хозяин.
—  В квартиру не пригласите?
—  Валяйте.

                Петя ведет нас на кухню.  А запах! Алкогольные и перегарные миазмы причудливо смешиваются с вонью от нестираных вещей и дымом сигарет.  Похоже курят здесь много, не открывая форточек. Серые стены, даже не окрашенные, а некогда выбеленные, давно не освежались, грязный линолеум, закопчённые от курева потолки и обои на стеклах вместо жалюзи, стол, табурет, плита — вот и весь дизайн его кухни. Чересчур лофт или чрезмерный минимализм, можно сказать.
 
—  Выпиваете? Спросила я, показав на недопитую бутылку, стоящую на столе.
—  А что? Может мне захотелось загнать свой организм в тупик окончательно.
—  Ничего. Загоняйтесь на здоровье.

                После стандартных вопросов про хозяина, его квартиру, и одобрения смехом его пьяных каламбуров таких как: «Алкоголь не помогает найти ответ, а помогает забыть вопрос», Петя предлагает мне выпить с ним по писярику и закусить солёным огурцом.

— Накампай - соглашаюсь я
— Вот это по-нашему, по-пионерски. «Закинем в патетическом взмахе руки?» пафосно декламирует Петя и мы закидываем, вернее Петя закидывает, а я лишь делаю вид.

                Почувствовав родство душ, мужчина рассказывает, что живёт один, что с женой в разводе больше десяти лет, что не смотря на высшее образование работает дворником в том самом магазине, около которого его встретила Поля. Мы рассуждаем с ним о превратностях судьбы, сетуем о невостребованности этого самого высшего, спорим об изменении статуса русской женщины. После вопроса

— Почему до сих пор не женился? Петя горячо утверждает:
— Не на ком! Извини, но бабы сегодня измельчали до состояния жалких шлюшек.
— Ну не скажи, есть ещё женщины в русских селениях в буквальном смысле слова.
— Хорошо назови с трёх раз имя хоть одной великой женщины в настоящем.

Я, к своему стыду, вспоминаю лишь Хакамаду и Нетребко и те не совсем русских кровей.

— В-о-о-т! Вместо Валентины Терешковой и Майи Плисецкой, грамафонит Петя, вокруг одни только инстасамки - Дианы Шурыгины, воспитанные на шоу «публичный дом 2». А что такое - женщины из высшего общества, которые вошли туда через двери саун? А поющие ртом тети из позорного шоу-бизнеса?  Из кого выбирать? Остались губастые утки давалки, в головах которых плещется сперма папиков и желание «сделать сиськи».

— Ничего себе планочка — думаю я, но ничего не говорю вслух.

                Мне неохота  возражать. Меня тошнит от дыма, вони, и пригубленной плохой водки. К тому же Анютка под столом активно пихается ногами, побуждая на выход. Мы с Петей обмениваемся телефонами и прощаемся, как закодычные друзья.

— Вы заходите, если что.  А то я уже стал привыкать к тому, что ко мне приходят только полицейские, собутыльники и соседи поругаться.  Поговорить по душам не с кем.

                Выйдя из прокуренной квартиры, Анютка всю дорогу плюётся и возмущается тем, как отзывался о женщинах примитивный, опустившийся, ничего не достигший в жизни, нищий, законченный алкоголик Петя.

— Фу, как противно, резонёр недоделанный

— Ты об этом при Поле особо не распространяйся.  Сегодня он — алконавт, завтра — её муж, пуркуа не па?

                Всю информацию в мельчайших подробностях я передаю подруге, уговаривая её оставить этого дяденьку в прошлом, для её же блага.
                Однако, Полина все твердит и твердит об его необычности и возвышенности, а также про обнаженное дыхание жизни и следующий уровень нежности, про прирастание кожей, и общей кровеносной системы судьбы, и прочую инфантильную белиберду.
 
                Как вытащить Петю из выгребной ямы, она придумывает сама.  Я должна буду позвонить ему и предложить хорошую, высокооплачиваемую работу личного водителя подруги.  А там, мол уж Поля разберётся.

— Ты отдашь ему свой Land Rover?
— А что? Я же не могу взять Петю барбером.
— Милая, он пьющий человек. У него из 11 главных симптомов алкогольной деменции не меньше семи налицо.
— Не придумывай, ты предвзято к нему относишься.
— Полюшка, прости! Как хочешь относись к моим словам, но там и неустойчивые эмоции, и расстройство памяти, и отсутствие критического отношения к себе, потеря концентрации. Нет, я не буду этого делать.

Мы сердито отворачиваемся друг от друга и обе молчим. И тут Поля расплакалась. Мое обостренное чувство тревожности от неправильно принятого ею решения, плавно перерастающее в язву - отказывается от участия  до этих первых  рыданий.
 
                Через неделю, Петя, прокапанный, вымытый, постриженный, а также переодетый с помощью подружкиного кошелька и моих стараний, был готов идти на собеседование. Как мне удалось убедить его это сделать - отдельный рассказ. Скажу одно — трудно и противно!  Пришлось с ним пить, ну то есть делать вид, прикидываться другом, вести душеспасительные беседы, обещать манну небесную и уговаривать, уговаривать, уговаривать. А потом ещё водить в разные полезные места. Фу - вспоминать не хочется.

                И вот я направляю этого отвратительного, самовлюбленного, дебильного мужика с раздутым, как дирижабль самомнением к Полюшке в созданный ею храм красоты, чистенький, блистательный  салон.

— Петя, если тебя возьмут, и ты примешь на грудь хотя бы один глоток бухла, то имей ввиду: получишь по бубенцам так, что до смерти петь фальцетом будешь! Я найду, кто это сделает, поверь. Усёк?

— Да ладно тебе, так и быть, буду радоваться солнечному зайчику.

                Как они встретились, о чём говорили я не знаю, но уже через неделю Петя лихо рассекал на джипе моей подруги, а она перестала звонить по сто раз на дню и использовать меня в качестве жилетки.
 
                Вскоре после их встречи мне пришлось уехать из Москвы почти на месяц. И разговаривали мы с подругой  крайне редко.

                После возвращения домой записалась на очередное обслуживание в «Полли», не предполагая встретить там подругу. Она редко бывает на работе, где всё отлажено, как часовой механизм. К тому же вечером мы поболтали по телефону. У Полюшки все было  хорошо. Она по-прежнему беззаветно  влюблена в своего однокурсника. Они давно вспомнили друг друга и обсудили студенческие годы. А сейчас, по её ощущениям, дело  двигалось к обоюдным более тесным отношениям. Порадовалась за подругу,  коротко подумав, что у каждого своя синяя птица счастья.

                На следующий день, получив свои массажи, маски, стрижки и уже собираясь ехать домой, увидела её джип, подъехавший к стоянке напротив салона. От машины гордо шла статная красавица Полина, а за ней шагал элегантный, подтянутый, ухоженный мужчина, в котором не сразу узнала  презираемого мной, алкоголика Петю.
 
— Пигмалион, однако - подумала я  и,  заулыбалась подружке, замахала рукой, поторопилась  навстречу.  И тут Петя, увидев меня, физически отстранил, то есть оттолкнул Полину в сторону, убрал со своей дороги, как тогда двадцать лет назад. Он кинулся ко мне с радостным криком: «Неужели вижу тебя?». Подбежав, Петя, как медведь,  сграбастал меня в объятия, сильно прижал  к себе, оторвал от земли и, кажется, ставить назад не собирался. Не ожидавшая такого кульбита от возлюбленного Полюшки, обездвиженная им, я кулём повисла  в  руках мужчины. Через плечо Пети вдруг увидела  оторопевшую подругу, её помертвевшее лицо,  остановившийся полный ненависти взгляд,  побелевшие в кривой ухмылке губы, и моментально поняла, что настоящей подруги по имени Полина, не смотря ни на какие объяснения, у меня больше нет.