Утонувшее одиночество. Глава 2

Тренированное тело Алексея на удивление быстро восстанавливалось.Он уже не мог лежать просто на нарах, а также, как белый медведь в зоопарке мечется в тесной клетке, так и Алексей метался по камере три с половиной шага, железная дверь и обратно те же три с половиной, бетонная стена с узким окошком вверху. Сознание прояснилось, рисовало слишком оптимистические картинки. Как откроется однажды дверь, и он выйдет на свободу. Наши доблестные органыво всем разберутся, конечно, перед ними извинятся, и он вернется в прежнюю жизнь. Ну всяком случае, постарается. Он единственный поздний ребенок в семье. Ему надо заботиться о родителях. Недавно закончилась эпоха социализма и не все вписались в капиталистическую новую жизнь. Его отец после развала СССР и того завода, где он проработал почти всю жизнь оказался выброшен на улицу и стал прикладываться к стакану. Мать еще держалась за работу в школе, за нищенскую зарплату, а у Алексея был запланирован бой за хорошие призовые. Бои без правил по иронии судьбы проходили на том же заброшенном заводе, где когда-то работал его отец.
Алексей к своим 23 годам был хорошим бойцом, имел кое-какие награды и кубки, которые можно было разве что сегодня продать за гроши на барахолке, и если бы его тренировка в тот вечер не закончилась задержанием, возможно, у него была бы уже куча денег.
Мать Алексея была всегда против его занятий мордобоем. Мальчику от родителей достался хороший нос, не свернутый набок, голубые глаза. Хотя он и не был блондином, но при своем росте метр девяносто было завидным женихом. И к своим 23 годам почти сохранил облицовку. Были, конечно, рассечения и оставшиеся шрамы, но не то чтобы они его украшали, но и не портили парня.
Светлана, так звали его подружку, он ее называл, Светик, училась вместе с ним и готовилась выйти за него замуж. Свадьба была запланирована на декабрь. На роскошную запоминающуюся свадьбу парень хотел заработать сам, заработать кулачными баями. Света была девочка, как говорят не простая, а с хорошей семьи. Родители были поместным меркам нее мелкие чиновники и не очень одобряли выбор дочери. Но когда будущий зять оказался маньяком это неодобрение разрослось до таких масштабов, что Света даже не заикалась о свадьбе
и о том, чтобы вытащить жениха из тюрьмы. Да и сомнения поселились в девичьем сердце. А вдруг он и на самом деле маньяк? К тому же ей казалось, что все вокруг об этом только и шепчутся, глядя на нее.
Поэтому Света недолго грустила и приняла предложение от молодого человека по имени Леонид, одобренного родителями, бывшего комсомольского вожака, нынешнего успешного предпринимателя, у которого открывались большие перспективы с его способностями проходимца и крышей со стороны будущего тестя и тещи.
Матери Алексея пришлось уволиться из школы.От нее отвернулись не только коллеги, но даже ученики.На нее показывали пальцами, вон мать маньяка идет. Родители потребовали убрать ее из школы. В общем, ее затравили и когда ее пригласил директор, она уже пришла с заявлением на увольнение. Оказавшись безработной, Елена Владимировна, так звали мать Алексея, пропадала днями на рынке, пытаясь продать всякие мелочи: связанные носки, книги, в общем все, что можно было вынести из дома не слишком нанеся большого ущерба.
Да и в квартире ей не хотелось сидеть рядом с мужем, который к этому времени уже плотно сидел на стакане.
О том, что Елена Владимировна проводит все дни на рынке, майору Сидоренко осведомители доложили. Валерий Петрович, довольный собой от того, что он такой расчетливый и дальновидный, шел в квартиру маньяка. Батя маньяка будет бухой и что ему ничто не помешает воплотить в жизнь третий пункт его плана. А дальновидным и расчетливым он оказался потому, что, выезжая на место преступления и осматривая жертвы маньяка, он кое-что оставлял у себя: то часики с руки, то сережку с уха или оборванную цепочку. И вот теперь этот клад как нельзя кстати пригодился. Поглаживая себя по карману, Валерий постучал в дверь маньяка. Прислушался. Тишина. Толкнул дверь. Она оказалась не заперта. На кухне,как и ожидалось, батя маньяка отрубился за кухонным столом среди пустых бутылок, окурков и хлебных корок.
Валера улыбнулся, про себя подумав: «Сегодня мой день». Заглянул в комнату Алексея. Какое-то время рассматривал медали, кубки, потом достал из кармана улики и рассовал по кубкам.«Ну что ж? Пора произвести тщательный обыск», - подумал он. А может даже и произнес это вслух. Майор по-тихому выскользнул из квартиры. Это был действительно его день, потому как он никого не встретил не только возле квартиры, но и во дворе.
Обыск нужно было провести ближе к вечеру. У майора было время заехать домой, переодеться в форму, потом в прокуратуру за санкцией на обыск и уже к вечеру в отдел.
Капитан Фролов и младший лейтенант Нечипоренко сотрудники его отдела уже были готовы выехать вместе с майором на квартиру. Они не были кристально честными ментами, но до Валерия Петровича им было далеко.
Прибыли на место не то чтобы поздним вечером, но по расчетам, народ уже должен быть дома.
-Так, Нечипоренко, мы в квартиру, а ты пойди по соседям, найди понятых.
Елена Владимировна была уже дома.Прошли на кухню. На кухне было прибрано и было слышно, как муж похрапывает из соседней комнаты.Майор достал из папки постановление на обыски положил на кухонный стол.
-Ознакомьтесь, Елена Владимировна. Мы должны произвести обыск.
-Мой мальчик ни в чем не виноват. Это какая-то ошибка? Это чудовищная ошибка. Он спортсмен, он учиться в университете. Вот у меня характеристики из университета, из спортивной школы.
Майор не хотел слушать то, что тараторила хозяйка. Прервав мать Алексея, Валерий Петрович сказал.
-Обязательно посмотрим. Давайте характеристики.
Он положил их аккуратно в папочку. В этот момент в квартиру вошел Нечипоренко с понятыми, которые знали не только Лену, но и Алексея с лучшей стороны и были уверены, что обыск ничего не даст и мальчика отпустят.
Майору не терпелось извлечь улики из кубков.
-Так, Елена Владимировна, давайте мы пройдем в комнату вашего сына. Если не возражаете, начнем обыск оттуда.
Он продолжал командовать.
-Капитан, проверь шкафы, вещи, карманы? А ты, Нечипоренко, кубки, полки? А вы, понятые, следите, чтобы было все по закону?
Младшему лейтенанту не составило труда извлечь из кубков украшения.
Майор, изобразив удивление от неожиданной находки, произнес:
 -Так, понятые, фиксируем изъятие неких предметов, обнаруженных в кубках.
-Елена Владимировна, это ваши вещи.
Елена Владимировна растерянно:
 -Нет. Я не знаю, что это за часы и цепочка.
-Значит, вы подтверждаете, что они принадлежат не вам?
-Да,
-Капитан, занесите в протокол изъятие и слова гражданки.
После составления протокола подписания его понятыми, довольный майор Сидоренко откланялся вместе с сослуживцами, оставив растерянную мать.

Начальник изолятора пересчитал в конверте деньги. Остался доволен их количеством и мысленно уже их тратил. А трат у него было много. Строил загородный дом. Да и тачку пора поменять на более престижную, а то жена совсем запилила: «Ездишь как последний лох на жигулях». Работниками изолятора не рождаются.  Ими становятся. Входят во вкус, опьяненные властью над людьми бесправными и беспомощными, проявляя жестокосердие и садистские наклонности. В обычной жизни посредственность, лишенная всяких талантов, а здесь они боги наказывающее или милующие. Охранники, которые не вписывались в эту структуру, не подходили под эти характеристики, не выдерживали, увольнялись. Увольнялись, либо их увольняли.
Поэтому коллектив изолятора по команде начальника с удовольствием приступил к выполнению первого пункта плана Сидоренко.

 Алексей знал, что такое выражение«тюремная баланда», но до сих пор никогда не пробовал. Эта субстанция по виду напоминала кашу.
Определить какую было невозможно? По запаху можно было предположить, что ее в эту чашку не накладывают, а ею в чашку гадят. С первой ложки она вызывала рвотный рефлекс, застревала во рту и упорно не желала проходить дальше, но это были лишь цветочки в тех условиях содержания, которые его ожидали.
Это не парк.И шелест листвы под ногами, ласкающий слух.
Слух адаптировался к постоянному стуку в дверь, лязгу железных дверей и матом охранников. Других слов они почти не употребляли.
Обматерив Алексея за недоеденную кашу, охранник произнес несколько не матерных слов.
-Я тебе затолкаю это дерьмо в глотку принудительно. Ты у меня в стакане будешь обгаженный сутками стоять.
Своиугрозы охранник выполнил на следующий день и так как баланду Алексей в себя затолкал, хотя она и обещала вернуться, но в стакан охранник его определил.
Стакан - помещение метр на метр без окон, в котором помимо Алексея было еще трое. Третьего он не рассмотрел, второго обнюхал. Вонючий бомж, а первый толстый диабетик, который периодически отключался, но не падал. благодаря плотности заполнения стакана. Эта пытка продолжалась долго, потому как все уже по нескольку раз сходили под себя по-маленькому, а может, кто и по большому. И запах бомжа вначале мог бы показаться изысканными духами. Обгаженных с затекшими конечностями, развели по камерам. Алексей был даже счастлив вернуться в свою одиночку, где было ужасно холодно. Стоял стойкий запах хлорки, концентрация которого была так велика, что он ее учуял даже после ароматерапии в стакане.Сушиться было негде, Алексей снял с себя мокрую одежду, отжал, сколько хватило крепости рук и, чтобы не замерзнуть, сделал сто приседаний, затем сто отжиманий, после чего три с половиной шага с развешенной на вытянутых руках одеждой и столько же обратно. Потом снова приседания, отжимания. Одежда, конечно, не высохла, но досушивалась на прогретом упражнениями теле. Ночью было еще более холодно. удушливый запах хлорки. Вставал, делал упражнения, чтобы немного согреться. Подышать припадал к замочной скважине железной двери.Несколько дней про него, казалось, забыли, но не забыли.
-Заключенный Базанов. На выход.
Алексей просунул руки в окошко.Лязгнули наручники.После чего открылась дверь.Он вышел. Его отконвоировали еще в одно замечательное место карцер – бетонный мешок небольших размеров приблизительно в два раза больше стакана. Слабый дневной свет пробивался вверху через узкое незастекленное окошко. Через него проникал не только свет, но и холод с улицы, который застывал наледью на стене.
Из мебели был небольшой бетонный выступ в стене, на который нельзя лечь или даже присесть. День проходил в метаниях от стены к двери и обратно. Ночь практически также. Только разве что от двери к стене с небольшими перерывами на отключку, которую нельзя было назвать сном. Во время отключки из той дыры, которая на воле называется унитазом, вылезали крысы и облепливали Алексея чтобы согреться. А может просто ждали, пока он остынет, чтобы отобедать.
Периодически ночью включали лампы дневного света высоко под потолком, пробуждая Алексея и пугая крыс, которые убегали в дырку пола.
После карцера была одиночка. Потом стакан. Снова карцер.
И домой в одиночку. Этот треугольник был разорван вызовом на допрос к следователю. Допрос проводил мужичок лет 40 скорее лысый, нежели лысоватый спортивного телосложения. Майор Сидоренко, отпустив конвой, сказал:
-Гражданин Базанов, я веду ваше дело и советую вам написать чистосердечное признание как, когда и где вы совершали преступления. На последнем вас взяли, можно так сказать, на месте преступления.Ну, а по другим эпизодам, если что забыли. я напомню. Это в ваших интересах, потому как ваше признание может облегчить вашу участь.
Доказательства у нас и без вашего признания достаточно.По месту вашего проживания найдены улики. которые опознаны родственниками убитых вами девушек. Вот, ознакомьтесь с протоколом обыска.
-Да, да. У нас и свидетели есть. Вас видели в парке, как вы набросились на девушку.
Пока Алексей знакомился с протоколом, Сидоренко и размышлял: «Свидетелей, конечно, так себе. Это его осведомители – бомжи и конченные пьяницы, которые за бутылку засвидетельствуют, что Алексей марсианин, который пьёт кровь из своих жертв. Но до кучи сойдет.
Алексей ознакомился с протоколом.
-Гражданин следователь.  Я не понимаю, в чем меня обвиняют. Я действительно побежал на крик девушки и увидел ее в таком ужасном состоянии. Мне послышалось, как кто-то убегает от нее через лес.
Там наверняка остались следы. Допросите девушку. Она подтвердит, что я не виновен. Я не делал этого.  Что же касается этих предметов, якобы изъятых у меня, понятия не имею, откуда они. Никогда их раньше не видел. На ник наверняка и моих отпечатков пальцев нет.
-Конечно нет. Ты же не дурак их оставлять. А еще ты не дурак и понимаешь, что этого уже достаточно, чтобы посадить тебя надолго.
На смертную казнь у нас мораторий, поэтому отправишься на пожизненное но есть вариант получишь конечный срок, если будешь сотрудничать со следствием. Раскаяние, чистосердечное признание и я обещаю тебе свидание с родителями и с твоей девушкой. У тебя есть девушка?
Алексей рассеянно:
- Теперь уже не знаю.
-Но родители то пока еще есть.
 Алексей встревоженно:
- Почему пока?
-Ну как почему, переживают старики?
- Отец на стакане сидит. Глядишь и копыта двинет, а мать с работы уволили, денег нет. Будешь писать чистосердечное?
-Нет!
-А ты не торопись с ответом, подумай. А чтобы тебе было не скучно сидеть, вот почитай. Может, это тебе поможет вспомнить твои предыдущие похождения. Почитай, почитай.
С этими словами майор сунул Алексею пухлую папку.
- Изучи, так сказать, чтобы не путался в показаниях.
- Конвой, уведите подсудимого.
Майор, оставшись один, выругался: «Мать твою, крепкий орешек. Ну ничего, мы тебя расколем и не таких кололи».
 С этими мыслями майор отправился к начальнику изолятора, постучал и зашел кабинет. Евгений Владимирович, оторвавшись от бумаг, посмотрел на майора.
-Ну что, Валерий Петрович, стучишь, зашел бы и так, без стука.
-Зашел бы, а ты вдруг тут деньги пересчитываешь, а я тебе помешал, сбил бы со счета.
- Деньги, конечно, счет любят, но у тебя я вижу не очень дела с этим маньяком.
-Да упертый какой-то он! Не очень сговорчивый.
Сидоренко при этих словах вопросительно посмотрел на Евгения
Владимировича.
-Ну что смотришь, делали все, как обычно. Из стакана и карцера, можно сказать, не вылезал.
-Евгений Владимирович, надо что-то еще придумать, чтобы сломать его упертость, ты же специалист ломать людей. Не мне тебя учить.
-Есть у меня тут пару седельцев, один каратист другой борец, устроим ему пресхату..
-Надо сделать аккуратно, чтобы сильно не помяли. Но опустить надо, гонор сразу слетит. Да и наручники ему лучше не снимайте, я видел его кубки, медальки, чтобы у него не было шансов.
-Как скажешь, Валерий Петрович.
-Всего, Евгений Владимирович. Надеюсь, на твой профессионализм.
А я на следующий недельке загляну. Начальство торопит. Дело в суд передавать надо.
Продолжение следует.