И плыл Ковчег под триумфальной ARKой

На фото - Альманах ARK в Посольстве USA
_________________________________



Алина Дадаева

И плыл Ковчег под триумфальной ARKой…
_________________________________


О том, как в альманахе «ARK»  для литературы Ноеву цитадель строили

C «ARKом» мне познакомила «Литературка», она же легендарная «Литературная газета». Характеристика издания была довольно лестной, да и автор статьи — бывший ташкентец, а ныне известный московский поэт, прозаик и критик Вадим Муратханов — лукавить в угоду чьи-то интересам не стал бы. А значилось в публикации следующее:

«ARK» интересен, в первую очередь, как памятник, отразивший последний период бытования русской советской литературы в Узбекистане и сохранивший яркие образцы прозы этого переходного периода – с начала 90-х до середины 2000-х годов. Отказавшиеся от эмиграции литераторы соседствуют и перекликаются с призраками – собратьями, давно сменившими и место обитания, и – зачастую – род занятий. Читатель словно оказывается в театральном зале, где объявлен спектакль, в урочное время гаснет свет, но взамен выхода актеров за спиной редких зрителей раздается стрекот проектора, и на высветившемся за пустующей сценой экране начинают показывать фильм» («Три русских острова в узбекском океане» «ЛГ» 2008).

Определение «памятник» в данном контексте равно что кредит доверия. Потому как литература, в отличии от исторической действительности, на «случайных» памятниках акцента не делает. К тому же, из сказанного становилось понятно, что наряду с «живыми» авторами на страницах появятся и «иные», почти потусторонние:  не зацепившиеся в официальной литературе писатели, исчезающие образы – былого Туркестана, советского и постперестроечного Узбекистана. Страны  – глазами простых и экстраординарных «человеков» вне политики и экономики.



Привлекло, признаться, и имя создателя альманаха. Ибо о поэте-писателе Рифате Гумерове слышал каждый, хоть сколь-нибудь знакомый с ташкентской литературой. Слышали разное: как хорошее, так и плохое. Яркая личность ведь и переливается разными оттенками, и тенями слухов быстро окутывается. С творчеством Гумерова была знакома шапочно, а вот интервью с ним всегда читала с удовольствием. Особенно одно, — взятое Дамиром Каюмовым — которое с первых же слов хочется растащить на цитаты. Так, например, Гумеров легко решает давний и особо актуальный в наши дни спор писателей-капиталистов и писателей-бессребреников, на вопрос «Ваша цель: заработать или высказаться?» отвечая: «Моя цель — высказаться, а задача — заработать». А после полушутя-полусерьезно добавляя: «Не печатать меня — это больше, чем преступление. Это наказание…»

Прежде чем, приглашать Гумерова на интервью я, конечно, позаботилась о получении досье и характеристики на «ARK» из его собственных — пока не уст — но публикаций. Досье состояло из следующие пунктов:  Ark -  Ноев ковчег (англ.),  цитадель, внутренняя крепость восточного города (фарси).  ARK – Автономная Республика Крым. Ниже последует творческая расшифровка обозначений, а пока более подробная авторская характеристика:

«Словно охваченные смутным беспокойством в необъятности всемирного литературного потопа, авторы спешат укрыть свои литературные измышления в неприступной глиняной цитадели-арке или отправить в автономное плаванье в шаткой ладье-ark(e), где им (каждой твари по паре) суждено встретиться и, несмотря на явную несхожесть, воссоединиться в одно целое, в одну команду в одну книгу – Азиатский Ковчег.  Теперь эта книга, схожая с желтой субмариной, точнее с глиняным батискафом, напоминает о моей далекой, наивной мечте о белом океанском лайнере, бороздящем воды всех океанов».

Что ж, поэтически кратко и исчерпывающе. Однако не только лайнер, но и ладья нуждается в стройматериалах, а цитадели требуются, по меньшей мере, кирпичи. Чтобы «прочувствовать» издание, нужно апробировать почву, на которой оно возведено. А пока об «ARKе» не написано диссертаций, рассказать о нем мог только его составитель. Знакомство с Рифатом Гумеровым было предопределено.



Возвращение БендеRа

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» – решил Гумеров в катастрофичные девяностые. Одни писатели уехали, другие — умерли, третьи — закрылись от мира. Одни издательства уехали (из рук бывших издателей), другие — умерли, третьи — закрылись от мира. Одни журналы… и так далее.

Об издательском деле Рифат знал не понаслышке. Сам немало проработал в «Молодой гвардии». А в конце века вдруг оказался сапожником с кучей сапог — но и только. В столе лежали рукописи, свои, чужие, и здравый смысл подсказывал, что напечатанными они окажутся нескоро. Именно в ту пору между Гумеровым и братьями-писателями состоялся феноменальный (казалось бы, почти абсурдный!) разговор.

Г: Зачем ждать от кого-то помощи? Нужно самим печатать! А давайте… пятьдесят томов…

П: Пятьдесят??? Да где ты материала наберешь? Авторы-то где?

Г: Авторы — везде. В ферганских кишлаках. В Израилях-Америках. На Боткино, на мусульманском… ( кладбища — прим.автора).

П: А, ну тогда хоть на сто..

Г: Не… Не будем сразу шапками закидывать. Мы потихонечку, по-полтинничку, по-полтинничку.

Невольно вспоминается анекдот: «Чтобы ты попросил у доброй феи? – Сто тысяч долларов! – А почему не миллион? – Ну… Миллион — это совсем не реально…»

Пятьдесят томов и вправду было выпустить вдвойне легче и проще. Год выпуска последнего намечается на 2025 год. Свет уже увидели пять… И на каждом пометка: « 1 из 50 томов», «5 из 50»…

Вопрос о поиске средств откладывался до лучших времен. А пока предстояло определиться с куда более важной проблемой — названием альманаха. Оно должно было звучать гордо и банально: «Ноев ковчег». Ною-то самому пришлось мастерить корабль, дабы спасать  мир. Литературе в начале нулевых потоп был не страшен — она уже пребывала под водой масс-культа, безразличия читателей и издателей. Нужно было строить лодку и и выуживать Слово, пока все не затянулась толщей льда.

А тут вдруг появился в Ташкенте знакомый Гумерова, он же известнейший писатель, почти классик — Тимур Зульфикаров, насмешливо заметивший товарищу: «В Москве эти «ноевых ковчегов» как собак нерезаных». Факт обобщения сразил Гумерова наповал. Вывеска с названием громко обрушилась на будущего издателя.

- И вот лежу я однажды дома, напротив  -  книжные полки,  глаза по корешкам бегают, – вспоминает он. – Взгляд останавливается на словаре. И меня осеняет: а как будет ковчег на английском? Ark… И в Бухаре — Арк… Цитадель, значит. А еще друг мне из Симферополя письмо прислал. А на конверте значится  – АРК — Автономная республика Крым. И я понял: вот оно, все сошлось. Мы — ковчег и цитадель. Мы — автономная республика. Мы будем печатать то, что не печатает никто — литературу альтернативную, модерновую.

Здесь требуется, как минимум, два пояснения. Априори, авангард — явление не новое. После Хлебникова и Крученых новомодное отсутствие в стихотворении знаков препинания или замена прописных букв на строчные — не шокируют. Однако заведомое неприятие модернизма  — минус для читателя. Ибо экспериментаторство с художественным текстом, пусть и не всегда удачное, свидетельствует об остутствии эпигонства (хотя бы по отношению к классикам) и естественном развитии литературы. Так что, если вам однажды встретятся стихи — ничем по внешним признакам таковые не напоминающие — не пугайтесь и не сердитесь: это тоже стихи.

Пункт второй. «ARK»  – не есть альманах сугубо иной, модернистской, герметичной литературы. Стихи здесь не отвергаются лишь по причине того, что содержат рифму и хрестоматийный размер. Традиционалисты и новаторы, как принято обозначать эти два воинствующие лагеря,  под одной обложкой вполне гармонируют. Может, оттого, что в Узбекистане борьбы между ними особой нет. А, может просто от радости: у нас не часто встретишь издания, где хорошие тексты не соседствуют с открытой графоманией. Последняя около «ARKа» якоря не бросает.

Но вернемся к точке отсчета. Материальные средства все же вторичны. Так или иначе, они обязательно появляются после рождения главного. Как заметил Гумеров в том же афористичном интервью, «В мире много безыдейных денег и безденежных идей. Я пытаюсь их соединить». И соединить — по закону с «кто ищет, тот всегда найдет» – получилось. Правда, прежде пришлось годика три побегать для оформления заявки на зарубежный грант. Зато были изданы три альманаха в период с 2003 по 2007 год. Но протянутая рука не устает только у профессиональных просителей. А у тех, кто пишет иногда этой самой рукой, однажды заканчивается терпение. Следующие альманахи – самый «пухлый», репрезентативный, с твердой обложкой,  – четвертый, и открывший читателям «самаркандскую школу поэзии, – пятый -  вышли уже за счет составителя и самих авторов. «Изданы по методу тюбетейки, – смеется Рифат. – Когда снимаешь «дуппи» и проносишь по кругу: киньте, писатели, кто сколько может».

Так, для читателей открылся Мир R – альтерэго составителя альманаха, говорящего почти бендеровскими, поэзоцентричными изюминками слов.



Кто-кто в цитаделе живет?

«…Образ R – это попытка открыть своего героя в списке придурков, куда входят Санчо Панса из Сервантеса, Тартарен из Тараскона, Остап Остапович Бендер-младший из Маргилана и многие другие.
Поведение R – способ самозащиты маленького человека в огромном мире, где повелевают враждебные силы, и единственным выходом из безвыходных ситуаций является юмор.

… конец 80-х – начало 90-х гг. Рушится целая система, империя, государство.
Люди озлоблены. И на этом апокалиптическом фоне (типа – «Последний день Помпеи») нарисовывается мистер R, – Чарли Чаплин 21-го века»… (из гумеровских определений)

R — первый житель, он же гостеприимный хозяин, он же герой «мегаромана» Рифата Гумерова «Пятая стража». Наряду с вымышленными персонажами его окружают и реальные личности: те, кого уж нет,  те, кто уж далече, и даже те, кто до сих пор бродит по ташкентско-самаркандско-ферганским улочкам.

А рядом — разнокалиберные писатели и философы, кумиры литературного поколения и никому неведомые «бродяги». Не каждому известны имена Андрея Грицмана, Сергея Спирихина, Вячеслава Аносова, Санджара Янышева, Саида Алишера Хана Василхана, но искушенные литераторы и востоковеды подтвердят: это – цитадель, это – обороноспособная крепость.

«Первые два выпуска аккумулировали наиболее значительные достижения ташкентской авангардной прозы 90-х – начала 2000-х. Каждый из вошедших в книгу текстов в своё время являлся событием в литературной жизни узбекской столицы», – пишет Вадим Муратханов в статье, с которой мы начали повествование.

Кстати, фундамент цитадели  — не литература, но искусство в целом. Наряду с художественными, философскими и краеведческими материалами,  «ARK» открывает и мир живописи в эскизах и картинах узбекистанских художников, мир фотографии и даже авторского кино — на дисках, которые отныне будут прилагаться ко всем пятьюстам (увы, пока не больше!) экземплярам альманаха.

Правда, всегда остается, пусть и эфемерная, но надежда, что цифра увеличится эдак в сто раз и удовлетворит интерес к альманаху тех, кто живет далеко за пределами и восточной цитадели, и страны, где она была возведена.



P.S. Когда-то маленький пастушок Рифат в глухом ферганском кишлаке привязывал козу в забитому в землю колышку, садился на траву и начинал читать очередную книжку из школьной библиотеки. И пока коза сердито блеяла, ребенок постигал: жизнь идет, а пожелтевшие страницы остаются. Спустя более четырех десятков лет… ничего не изменилось. Быт все также недоуменно блеет вслед, а страницы создаются и остаются.

P.P.S. Непредусмотрительно забывшего паспорт Рифата Гумерова, охранник долго не желал пускать в здание, где должно было состояться наше интервью. Разумные доводы не помогали. Пришлось Гумерову достать томики «ARKа» и красноречиво пояснить блюстителю безопасности  значимость книжечек для отечественной истории. Хотя и качала я сомнительно головой, но случилось чудо: безопасность и бюрократия отступили. А литература прошла. Проплыла, если хотите. Ничего удивительно. Только так и бывает.