Полчаса до полуночи

Достаточно скромная для Рублёвки вилла отгораживалась от внешнего мира вовсе не высокими заборами с колючей проволокой, а уютной живой изгородью. Григорий Кравчиков прохаживался по тротуару у ворот его второго гаража. Вернее, того, что было под него замаскировано. Холодный февральский ветер пробирал до костей, мелкий колючий снег бросало в и без того обожжённое морозом лицо.

Когда он уже решил возвращаться в тепло, во двор виллы заехала чёрная «Газель» без номеров. С водительского места вышел простого вида мужичок, судя по всему, с недавнего похмелья.

- Принимайте, - прогнусавил он.

Кравчиков только кивнул, протянув водителю пачку долларовых купюр. Его глаза загорелись ярким светом.

- Потрать лучше на семью, - посоветовал Григорий, похлопывая мужичка по плечу. – У тебя есть семья?

- Была… - протянул водитель. – Ленка, шлюха, трахалась с какой-то чуркой, пока я в две смены на заводе пахал. Когда разводились, она у меня всё отобрала: квартиру, отцовский «Москвич», сына!

Мужчина расплакался. Кравчиков обнял его, поглаживая по сальным русым волосам с проседью. Он не видел ничего, кроме снежной пурги, вечнозелёной ограды и трясущихся плеч в старой куртке.
 
- Я с горя запил, - продолжал рассказ мужичок. – Меня за пьянство с завода выперли. А потом и из общежития. Я много лет бомжевал. Работал где попадётся, жил там, куда пускали…

Мужчина заревел пуще прежнего. Кравчикову стало по-человечески жаль его. В молодости он мог лицезреть немало подобных этой историй. Подманив жестом телохранителя, он попросил принести ещё денег. В руках у водителя оказалось ещё три таких же пачки.

- Этого должно хватить надолго, чтобы ты смог привести себя в порядок, - искренне проговорил Григорий Кравчиков. – Ты кем на заводе был?

- Слесарем… - протянул тот.

- Я прослежу, чтобы тебя приняли на работу в любую фирму, которая тебя устроит, с полным возвратом стажа и достойной зарплатой, - кивнул Кравчиков. – А если какой-нибудь хрен откажется что-то делать, то пусть молится на меня и моё благоразумие.

Мужчина мигом расцвёл яркими красками. Он благодарил Григория, возносил хвалу всем святым, кого только помнил, и даже порывался поцеловать его руку.

Отпустив его, Кравчиков вошёл в распахнутые ворота постройки, где уже стояла «Газель». Приложив руку к биометрическому сканеру, хозяин виллы провёл ключ-картой пару раз и платформа, на которой они находились, поехала вниз. Подвалы виллы Кравчикова были просторными. В основном он использовался в качестве винного погреба. Иногда в нём благодаря хорошей звукоизоляции Кравчиков совместно с друзьями устраивал шумные попойки под заводной рок-н-ролл. А иногда…

- Schneller! – боец в чёрно-белом камуфляже с размаху ударил дубинкой по спине парня в рабочей тужурке с нашивкой в виде знака радиации и чёрным мешком на голове.

Солдат был из самой первой группы, которая позже и составила костяк личной армии Кравчикова. Ещё семь лет назад, в 2015 он заключил контракт с самой известной в мире ЧВК – немецкой «Krigler Arms». Эрвин Криглер любезно предоставил сотню хорошо экипированных бойцов сроком на пятнадцать лет с возможностью вербовать новобранцев, которые по истечению контракта останутся у Кравчикова. Теперь его армия насчитывает пять тысяч бойцов, расквартированных главным образом в Москве, в Солнечном и нескольких других стратегических объектах. Кроме того, на вооружении стоит с десяток танков разных моделей, преимущественно позднесоветских времён, а также несколько истребителей-бомбардировщиков, чьи собратья бомбили сначала Афган, а после и Чечню. Немецкие наёмники как правило пересекались только со своими, да и часто ездили домой, в Ганновер, откуда их и набрали. Поэтому по-русски почти никто не говорил на достаточно хорошем уровне.

Кравчиков одёрнул себя от любования бойцами. Пойманные люди были диггерами. Их, включая проводника, было четверо. Проводник достаточно опытный диггер, бывший работник метрополитена. Фреона Кравчиков мельком знал по странному происшествию накануне Нового Года в гербовой высотке в центре Солнечного – тот был свидетелем тех событий. Этих неудачников поймали в заброшенном крыле Д8, куда они попали через бывшие вентиляционные каналы на перегоне между станциями «Лубянка» и «Охотный ряд» Сокольнической ветки. Зачем они там оказались, – ради красивых фотографий, острых ощущений или наживы, - никому уже нет дела. А поскольку именно Кравчиков курировал восстановление и введение в строй того крыла, нарушителей доставляли именно к нему.
 
Диггеры были напуганы, они жались к голой бетонной стене. Григорию было жалко парней, которые попались из-за глупости.

- Целься! – в такт передёрнутым затворам каким-то чужим голосом скомандовал он. – Пли!

Новобранцы, для которых этот день был чем-то вроде посвящения, в ужасе глядели на кровавые кляксы. Стоящего почти вплотную к диггерам Кравчикова из-за неудачного выстрела немного задели брызги. Вместе с приливом эйфории у него болезненной молнией пронеслась мысль: «Неужто связь с Хозяевами заставляет меня быть монстром? Или я с самого начала был таким?»




Двадцать пять минут до полуночи
В дом он поднялся только когда проследил чтобы все тела были уничтожены в кратчайшие сроки. Его восьмилетний сын Лёша резался в какую-то игру на приставке. Он почему-то решил сжечь дома странных угловатых горожан, будто собранных из кубов, как и всё остальное…

- Где старший? – уточнил Кравчиков у сына.

-  Он заперся у себя в комнате, - непринуждённо ответил Алексей. – Курит, наверное.

- Понял, - кивнул Григорий, придумывая изощрённое наказание для своего семнадцатилетнего старшего сына Дмитрия. – А ты уроки сделал?

- Нет ещё, - ответил Лёша, забивая до смерти робота хлебом.

- А ну марш делать уроки! – скомандовал Кравчиков, выдёргивая шнур из розетки.

- Папа! – заголосил младший сын, за что получил крепкий отцовский подзатыльник.

К Дмитрию он решил зайти позже, а сейчас Григорий просто лёг на диван и молча смотрел в потолок. В эту погожую субботу он хотел устроить себе выходной. А он уже страшно вымотался.

- Гриша? – Ольга, любящая жена, присела на край дивана. – Что с тобой?

- Только одиннадцать утра, а я уже вымотался, будто вагоны разгружал, - пожаловался Кравчиков жене. – Хозяева дали мне всё, кроме неисчерпаемого запаса сил…

- Ну хочешь, я поговорю с тем же Спицыным? – предложила Оля, укладываясь рядом. – Пусть отпуск тебе устроит.
 
- Спицын из младших Хозяев, - покачал головой Кравчиков. – Надо со старшими разговаривать…

Зазвонил телефон. Обматерив всех и вся, Григорий Кравчиков ответил. Это был Игорь Спицын.

- Привет, Григорий Николаевич, - говорил тот, укрываясь от ветра. – Тут дело есть. Может, слышал, может нет, но Евтухов Фёдор Евсеевич умер недавно. Сегодня на Арбате с ним прощаемся. Через час получится подъехать? Это срочно и не обсуждается.

- Я не смогу подъехать на машине! – возразил Кравчиков. – Просто не успею.

- А поездом? – ехидно уточнил Спицын.
 
- Твою мать! – вырвалось у Кравчикова. – Ты же знаешь, как я терпеть не могу на нём ездить!

Бросив трубку, Кравчиков стал собираться. Как бы он не злился на Игоря – он единственный его друг из этой странной шайки, которая именует себя Хозяевами…




Пятнадцать минут до полуночи
Хорошо замаскированный лифт вёл на почти километровую глубину, к полустанку одной из вспомогательных веток Метро-2. Данное направление не особо пользуется популярностью, но раз в четверть часа что-то да проезжает мимо. Но его уже ждали. Мотриса приветливо зазывала Григория зайти, соблазнительно гудя трансформатором.

- О, здрасте, Григорий Николаевич! – капитан Стечкин, командир одного из подразделений спецназа ликвидаторов приветливо махал ему рукой. – Помните, я вам пиво должен? Так вот в следующий раз.

- В чём дело? – нехотя поддержал диалог Кравчиков, зайдя внутрь.
 
Двери закрылись и мотовагон поехал, постепенно набирая скорость.

- Да херня какая-то в мире происходит, - ответил спецназовец. – Один только этот вирус китайский чего стоит! Третий год с ним боремся, а толку-то.

- Мои специалисты скоро сделают свою вакцину, - парировал бизнесмен. – Не хуже прочих.

- Ага, - усмехнулся офицер. – Спутник спиртом разбавлять дело нехитрое. Можно и раньше по срокам всё сделать…

Кравчиков промолчал. Он смотрел на схему линий и комплексов с индексом «Д». Бункеры от Д1 до Д6 были построены ещё до появления Хозяев как могущественной силы, для нужд высшего руководства страны. Они и сейчас принадлежат правительству, правда в другие комплексы им путь заказан. Взгляд Григория скользнул в район Москва-Сити. Кто-то маркером подписал то место как Д0.

- Легендарный бункер, - кивнул Стечкин. – Говорят, даже старшие Хозяева понятия не имеют, что это за комплекс. Одни утверждают, что это что-то ещё с царских времён, другие – что там хранится оружие, способное уничтожать целые миры. Байки, конечно. Никакого Д0 не существует.

- Понял, - согласился Кравчиков. – А почему Д11 зачёркнут?

- Да туда давно никто не ходит, после того случая с людьми-богомолами, - пожал плечами ликвидатор, после чего ответил на вопросительный взгляд Кравчикова: - Я говорю только о том, что сам слышал, поэтому ручаться что это правда не буду.

- И много таких тайн хранят бункеры? – спросил Кравчиков.

- Предостаточно, - доверительно кивнул офицер. – Я сам знаю совсем мизер. А салаги-новобранцы с винтовками в руках не знают и моего.

- И вы посылаете их на верную смерть? Они же не знают, за что умирают!

- А как иначе противостоять тому, что прёт из всех щелей? Только затыкать эти щели пушечным мясом, пока решение по более эффективному закрытию не найдётся. В этом-то, собственно, наша задача и состоит. А знать, какая тварь порвёт тебя в клочья за ближайшим тёмным углом не обязательно. Легче спится по ночам.

Кравчиков не ответил. И не хотел. Его достаточно давно уже пытаются завербовать в младшие Хозяева, но он предпочитал действовать самостоятельно.

- А вы не задумывались, на какую глубину уходят комплексы? – спросил меня неожиданно Стечкин.

«Уймись, сука!» - про себя выругался Кравчиков. Но вслух ответил:

- Никогда не задумывался. И не собираюсь.

- А всё равно интересно… - проигнорировав заявление попутчика продолжил спецназовец. – Я слышал, что Д9, Д10 и Д11 расположены в шахте диаметром сто и глубиной десять тысяч метров, под Раменками. Как они от жары не плавятся? Чем ближе к ядру, тем жарче, так ведь? Или всё не так?

- Не буду спорить, - саркастически кивнул бизнесмен. – А вот и моя остановка. До встречи! И ты всё ещё торчишь мне пиво.

- Ага, - кивнул Стечкин.



Десять минут до полуночи
В просторной библиотеке на столе стоял богато украшенный гроб. В нём лежал высохший старик в строгом костюме. У изголовья стоял другой старик, в потёртой гимнастёрке с боевыми наградами. Он произносил над покойником прощальную речь.

- Пойдём, покурим, - предложил Кравчикову Игорь Спицын. – А то невыносимо уже здесь.

- Пошли, - согласился бизнесмен, следуя за приятелем.

Просторная дореволюционная квартира на Арбате при Союзе была офисом какого-то ведомства, вроде пищевой промышленности по югу Москвы, а после развала её занял известный коллекционер, путешественник и меценат, в советское время знаменитый учёный-востоковед и, к большому сожалению, виновник сегодняшнего собрания – Фёдор Евтухов.

- Сегодня будут кремировать, - констатировал Спицын, выйдя в гостиную.
 
- А чего вдруг? – спохватился Кравчиков. – Не по-христиански как-то. На третий только день хоронят, вроде как.

- Да тут дело есть одно… - Спицын огляделся по сторонам и продолжил шёпотом. – Кое-что грядёт уже сегодня вечером. Настолько глобальное, что времени на соблюдение всех ритуалов просто не остаётся.

- Прорыв? – с ужасом уточнил Кравчиков. – Где? В каком объёме?
 
- Не, кое-что похуже, - отрезал Игорь Спицын. – Но с другой стороны это намного лучше, чем то, что происходит вокруг и могло бы происходить дальше. Просто гляди.

Он на пару мгновений показал Григорию Кравчикову экран своего смартфона.

- Догадался, что это?

- Ты сумасшедший! – воскликнул Кравчиков. – Людей хоть предупредят?

- Нет, - покачал головой Спицын. – Впрочем, если так подумать, то мы, люди, далеко не самая страшная потеря для вселенной. Есть куда более перспективные формы жизни. Я тебе рассказывал о разумных грибах со спутников Сатурна? Об энергетических сущностях? О мирах, растянутых на мембранах, в конце-концов…

- Мне об этом же говорил Ходемчук, когда проявлял первые попытки моей вербовки, - устало проговорил Кравчиков.

- Не всё так страшно! – уже более весёлым голосом проговорил Спицын. – Большинство людей, как ни странно, выживет. В первые дни так точно. Что будет потом, я не знаю. Но всё же надеюсь, что человечество проведёт работу над своими ошибками.

- А ты уверен, что так выйдет?

- Полностью. Тем более я умирать не собираюсь. Чем-то помочь человечеству я да смогу.

- Решил на старость лет мессией заделаться? – подколол друга Кравчиков.

- Почему бы и нет? – улыбнулся Спицын. – ОНИ уже благословили мои идеи. Так что думаю, получится.

Подумав, Кравчиков сказал:

- Хорошо, Игорь, поступай, как знаешь. Надеюсь, всё у тебя выйдет.

- У тебя есть кто-то, кого ты любишь и хотел бы спасти? – вдруг спросил один из младших Хозяев.

- Только семья, - вздохнул бизнесмен.

- Нужно её сейчас же отправить в безопасное место, - заявил Спицын. – Я об этом позабочусь. Обещаю.



Пять минут до полуночи
Попросив Ходемчука сопроводить его жену и детей в убежище, когда придёт время, Кравчиков вернулся домой. Первым делом он решил проведать своих сыновей. Проверив у младшего уроки, тот разрешил ему дальше играть в приставку. Зайдя в комнату к старшему, он увидел, как Дима с какой-то девушкой курили марихуану и слушали Боба Марли. В другой ситуации Григорий выгнал бы девушку и конфисковал запасы травы, но не в этот раз. Он только спросил сына:

- Любишь её?

Тот закивал.

- А ты его? – он повернулся к девушке.

- Да, господин Кравчиков… - неуверенно проговорила она.

- Рад за вас, - только кинул бизнесмен.

Спустившись в гостиную, он встретил там жену. И пока ещё оставалось пару спокойных часов, они провели это время вместе.



Минута до полуночи
Кравчиков отпустил охрану и, как все простые жители столицы, он поехал на метро. Ехал он в сторону его родных хрущоб, где прошли его детство и юность. Родители не местные: отец из Екатеринбурга, куда его семья во время войны была эвакуирована из Ленинграда, но осталась, а мать всё детство провела в Донецке. «Коренные» мальчишки постоянно его из-за этого дразнили. Отношения наладились уже в середине 90х, когда частенько приходилось отстаивать честь своего двора и любые руки были нужны. К дракам Кравчикову с детства было не привыкать: его старший брат постоянно дрался в самый разгар Перестройки с захаживавшими во двор люберами, а потом, во времена Григория, уже он постоянно сталкивался с их ироничной реинкарнацией – скинхедами. Впрочем, ничего удивительного в этом он не видел. Как пелось в одной известной песне: «Любер, любер, любер аллес!»

Двери распахнулись, и он вышел. У спуска в подземный переход на коленях стоял попрошайка. Под усилившимся снегом, с протянутыми руками.

- Подай на кусочек хлеба! – взмолился он, глядя на Кравчикова. – Меня ограбили, а квартиру забрал банк. Коллекторы убили сына, что заступился…

- Встань, - попросил Григорий, положив руку ему на плечо. – Ты заслуживаешь большего. Скоро всё закончится. Обещаю. Скоро всё закончится и будет легче.

«Чёртов мороз», - подумал бизнесмен, смахивая случайную слезинку.

Попрошайка был одет в драный свитер и грязные разношенные брюки. Сняв пальто, Кравчиков накинул его попрошайке на плечи.

- Тебе нужнее, друг мой, - сказал Григорий и пошёл дальше.

Зайдя в свой двор, он сел на свою любимую скамейку с видом на старую котельную. Всё детство она маячила перед его взором, пыхтя чёрным дымом и гудя стоящей на её территории подстанцией. Сейчас она была заброшена и обнесена забором, в ожидании сноса и постройки очередной многоэтажки. Двор в это время суток пустовал. И только одна молодая семья решила выгулять своё чадо в этот непогожий вечер. Двухлетняя девочка в розовом комбинезоне с задором пыталась вылепить снеговика, насколько позволял снег. Григорию Кравчикову эта картина почему-то не понравилась. Он любил детей, но, наверное, из-за осознания приближающейся беды это выглядело противоестественно. Хотя спасут ли столь хрупкие бетонные стены?

- Как-то по-дурацки жизнь прошла… - пробормотал он под нарастающий гул.



Полночь
Кравчиков зажмурил глаза. Сквозь веки он разглядел яркий свет, льющийся откуда-то сверху. Облака таяли, обнажая голубое, с психоделическими цветами фейерверков небо, с его глубокими приятными чащобами. Таял и снег. Пряные голубые травы с разноцветными полевыми цветами взмывали выше серых бетонных коробок, будто так и оставшихся с той злополучной зимы, а всё обозримое вокруг заполняли земляничные поляны. Пришла долгожданная Весна…

Но вместе с тем Кравчиков видел и знал, что происходит в окружающих его квартирах. В одной тихо перешёптывались влюблённые. В другой кто-то повесился от одиночества. В третьей ветеран Афгана пил за упокой сослуживцев с сыном, что воевал в Чечне. Ни одной одинаковой судьбы, все до жути уникальные и в то же время одинаковые. Детский сад, школа, университет или техникум, работа… Какие-то счастливые, какие-то нет. Но Григорий знал, что оно вот, уже кончилось и грядёт новое и по-своему светлое.

Вместе со снегом начало дрожать и таять окружение. Нечто могущественное коснулось плеча бизнесмена. Оно звало его с собой. Не смея его задерживать, Григорий Кравчиков дал согласие и открыл глаза…



Минута после полуночи
Мотрису тряхнуло, заморгал свет. Дима крепче обнял Вику. Мать держала брата за плечи и просила не плакать. Александр Ходемчук, глава отцовской службы безопасности всматривался в барахлящий монитор над коробом с автоматикой.

- Не смотрите в монитор! – приказал он через мгновение. – Отвернитесь!

Назло ему из динамиков раздался приятный женский голос:

- Москва подверглась ядерному удару! Просьба персоналу и охране комплексов «Д» немедленно явится на рабочие места и перейти к исполнению инструкций по полной изоляции от внешнего мира! Ближайший эпицентр – Китай-город, приблизительная мощность взрыва – четыре мегатонны!

Монитор показывал карту с эпицентрами взрывов по Москве и всему миру. Ужасную картину Дима мог видеть только в фильмах или играх о постапокалипсисе.

Мотриса остановилась у платформы бункера Д21. На залитом кровью бетонном полу лежали бойцы в чёрных комбинезонах с нашивками спецназа ликвидаторов. Капитан Стечкин, пытаясь засунуть лиловые кишки обратно в разорванный живот, тихо матерился. По платформе расхаживало пару бойцов в чёрно-белом камуфляже.

- Этот чист, - отрапортовал офицер Ходемчуку. – Из Хозяев в живых почти никого не осталось.

- Отлично, - кивнул тот, выводя семейство Кравчиковых из мотрисы. – А теперь добейте выживших…