Братья и сестры

Братья и сестры

Назар Шохин

Давно жителям города так не мечталось сообща повернуть время вспять. Может, и продолжались бы эти порожденные начавшейся страшной войной кошмар, паника и шок, если б не третье июля.

...В конце июня город стал стремительно наводняться слухами, и местный НКВД не мог с этим справиться. Да, под страхом ареста были повсеместно изъяты все домашние радиоприемники, но версии вестей с фронтов – одна хуже другой – распространялись с ужасающей быстротой. С фабриками, рынками, банями, торговыми рядами, парикмахерскими НКВД удавалось справляться – там все было как на ладони, а вот с командированными, посетителями почтамта, вокзала и аэродрома дело обстояло куда сложнее.

Горком партии успел вовремя добавить в оживленные точки уличные громкоговорители – по три-четыре в разных местах. И динамики эти работали практически весь световой день. А для особо любознательных установили еще и стенды со свежими московскими и ташкентскими газетами, картами театра военных действий с пометками.

Больше всего слушателей на улицах набирали утренние и вечерние сообщения Совинформбюро – к внимавшим взрослым присоединялись и вышедшие на каникулы школьники; иногда в толпе раздавался даже пронзительный крик грудных детей. А парни призывного возраста предпочитали собираться у вещателя военкомата, у заводских и фабричных громкоговорителей.

Другим местом, где встречались «граждане всех категорий», был парк имени Кирова. Недавно здесь освежили краской центральную скульптуру летчицы Гогитидзе, подняли широкое алое полотнище с лозунгом «Под знаменем Ленина – Сталина вперед к победе!», по вечерам на летней сцене выступал лектор, а на стендах парка крепили номера газеты «Красная Звезда», в том числе с долгожданным выступлением товарища Сталина от третьего июля и откликами на него.

Итак, в Кремле, похоже, решили изменить ход начавшейся войны.

По следам выступления товарища Сталина в городе в обеденный перерыв повсеместно были созваны митинги, на которых, казалось, собралось все взрослое население. С самой высокой точки, у дворца бухарского эмира, вереницы людей, возвращавшихся после собраний кто обратно на работу, а кто – домой, были похожи на ручейки.

«Братья и сестры!.. Враг продолжает наступать… Оказались разбитыми нашей Красной Армией…» – то там, то тут цитировали в городе текст выступления Сталина. Обрывки внедрившихся в сознание фраз вождя и ответные реплики выступавших складывались в единую картину.

«Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка?.. Узбеки и другие свободные народы… Производить больше винтовок, пулеметов, орудий, патронов… Дезертиры, паникеры…», – повторяли после митинга, копируя акцент и интонации вождя, самые ретивые. Слова Сталина пропитали все пространство, проникли в сознание каждого, наполняя его чем-то совершенно новым.

«Наши летчики-соколы… Враг жесток и неумолим… Перестали быть беззаботными… Должны подняться на защиту своих прав, своей земли против врага... Наши силы неисчислимы... Вперед за нашу победу!» – повторяли самые памятливые участники митингов. Дома все это переводилось на домашний узбекский и таджикский, и старики и дети жадно ловили каждое слово.

Было очевидно, что третье июля стало днем обсуждения лишь одного – сурового и вместе с тем лишенного паники обращения вождя.

К вечеру в парке Кирова заиграл оркестр, в репертуаре которого были и русские, и узбекские произведения. Артисты вели себя на удивление спокойно, за исключением явно растерянных духовиков, предчувствовавших, видимо, разучивание новых маршей. На летней сцене крутили военную кинохронику.

В воздухе пахло свежеполитыми улицами, улочками и зеленью двориков. Нехотя рассеивались сумерки. В парковом озере, играя, отражался месяц. Слышно было, как милиционеры делают замечания припозднившимся, время от времени раздавались конский топот фаэтонов и сигналы полуторок.

Ближе к полуночи от главного сквера донеслись звуки необычного для этих мест чеканного шага солдатского взвода…

Лучше всего «чувствовали момент», как показали следующие дни июля, священники, старики и дети.

Мусульмане, христиане, иудеи – все верующие будто воспряли духом – может, оттого что Гитлер легкомысленно объявил войну всем богам, а любой подобный вселенский шабаш отторгался даже атеистами. Узбеков, русских, евреев, похоже, растрогало, взяло за живое простое обращение «Братья и сестры!», обычные слова, выражающие, то, что переживал каждый. Седобородые старцы в чалмах на вопросы «Что будет дальше и что делать?» отвечали своей пастве почти одинаково – сурой из Корана: «Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику его и тем из вас, которые имеют власть».

Прочие, неверующие, смотрели в клюв динамиков явно без ожидания каких-то чудес и свершений, но уже с надеждой, воскрешая в памяти прежние успешные войны.

И лишь школьниками происходящее принималось за игру. Во время ежедневных радиопередач они забирались на деревья или выглядывали из дыр в заборах окрестных скверов, вызывая головную боль у участковых милиционеров. Скверы этим летом стали местом массовых игр в войну, иногда даже с участием девчонок, вызывая неудовольствие вечно копошащихся в земле садовников.

Было заметно, что детские игры изменились. Пацаны перестали быть «чапаевцами»; они по очереди выбирали из своей среды новоявленных «фашистов», скрывались от них за беседками, скамейками и деревьями, неожиданно выбегая затем с криками «хенде хох!», палили из рогаток и самодельного оружия, имитируя звуки автоматной очереди, тащили к «красным» «раненых» товарищей, кричали «Ура! Победа!».

Первый четверг июля перелистнул проклятый Богом июнь, сменив паническое «врасплох» уверенным «настороже», вселил надежду на победу.

22 июня. -- Москва, 2023. -- С.69-72.