Таёжные будни

           На вопрос, зачем люди на  несколько  месяцев уходят в Тайгу, от семьи, от цивилизации, подвергая себя опасностям и часто всё на грани, между жизнью и смертью, ответить односложно нельзя. Могу лишь только с уверенностью сказать, что это не жажда наживы, или желание убивать зверушек. Находиться в  среде, из которой мы вышли, потеряв большую часть заложенных в нас природой качеств и возможностей, только там это и ощущается, и в конечном итоге возвращается в Тайге. Так, как необходимость выжить в этих условиях, заставляет генетическую память извлекать из глубин подсознания способы выживания, и Тайга тому доказательство. Иначе трудно объяснить, почему провалившись под лёд, при семидесяти градусном морозе, ты, выбравшись из воды, добираешься до зимовья, и наутро даже не чихнёшь. Почему, на семидесятиградусном, и выше морозе, что не свойственно испытывать человеку в повседневной жизни, организм, находясь  почти в другом измерении, подсказывает, как надо правильно дышать?  Что нельзя делать? Но не всегда!
           Случаи, когда выпитый на морозе спирт, замораживал верхние участки горла в лед, и лопнувшие сосуды  вызывают сильное кровотечение, один из таких примеров. Когда согреться, таким образом, смертельно опасно. Либо в кромешной  темноте и снежной круговерти, не имея  ни малейшего представления и видимости двигаться куда - либо, ты выходишь к спасительному зимовью, провалившись и в пространство и время, но в другом измерении, где только подсознание диктует способы выживания.
          Этот случай был из числа, скорее, забавных, чем пугающих. Но только по тому, что он благополучно завершился и даёт мне возможность рассказать Вам об этом, дорогой Читатель!
          Работа на путике, достаточно  однообразна, на первый взгляд. Но каждый поставленный капкан всегда имел смысловую составляющую с учетом множества факторов, вплоть до особенностей характера соболя, и его индивидуальных привычек. Это видно, когда от избытка сил и жизненной энергии, чувствуя себя хозяином всех и всего, соболь играючи перемахивает препятствия, с удовольствием переправляется через реку по бревну и как осторожна самка соболя, перед любой незнакомой ситуацией. С такими мыслями я и двигался по путику, по затёсам на деревьях, несколько отвлёкшийся от окружающей меня Тайги. О чём она мне и напомнила о себе кольцом оскалившихся звериных пастей. Окружили они меня беззвучно и незаметно, скрали как зверя! Любое моё шевеление, вызывало оскал и глухой рык, как предупреждение стоять и не двигаться. То, что это были не волки,  я понял не сразу, заиндевевший мех на шкурах не давал понять, кто они. Прижавшись к земле в снегу, по самую голову, готовые к прыжку, они словно предупреждали, чтобы не двигался.
         Потянувшаяся к ружью рука, заставила зверей приподняться, а расстояние в пять шагов до них, не оставляло мне никакого шанса. Это длилось минуты две, показавшихся вечностью. Но подсознание подсказывало, что это не волки. Не было вожака, он всегда выделяется из стаи, как инициатор действий, и сам делает главное дело, нападая первым. Причём, если не двигался, озирая своё милое окружение, стая молчала и также оставалась на месте.

          Звон колокольцев послышался явно через минут пять. Оленья упряжка из трех оленей тащила нарту с якутом в ней. За его спиной сидела, как изваяние лайка, судя по всему  женского рода, которая  не обратила внимание на происходящее, и даже не глянула в мою сторону. Такие встречи в Тайге могут быть раз в несколько лет! Что поразило меня, якут знал моё имя. Он  что - то негромко произнёс, радостно направляясь в мою сторону. Собаки от данного им сигнала превратились в добродушных весёлых псов, извинительно улыбающихся мне. Дама же в нартах так и не повернулась в нашу сторону, и смотрела совершенно в противоположную. Посмеявшись от души, и от тёплой встречи, поговорили об этом промысловом годе, о количестве добытых соболей. Но видя смятение на моём лице, он в двух словах объяснил, что окружили меня как зверя, чисто зверовые лайки, а дама, сидящая в нарте, работала только по соболю, когда они пересекали соболиный след. Она без команды подхватывала его, оценивая на каком расстоянии соболь, состояние снега. И только потом принимала решение, сможет ли она его догнать и загнать на дерево. Ну, а эта дружная компания, из семи крупных лохматых лаек и меня окружила как зверя, ожидая решения хозяина. Словом всё было так, как и должно было быть. Я рассказал ему о том, что моя промысловая собака универсальна, и по зверю и по соболю, на что он мне ответил, что ей нет цены. И хорошо, что в этот момент её не оказалось рядом со мной! Я согласился, глядя на этих могучих псов! На том и простились. Проезжая мимо, Лайка, сидящая на нарте, не повернула в мою сторону голову, но по жизненному опыту я хорошо знал о том, что у женщин очень сильно развито боковое зрение. И она всё видела и понимала. Стая же зверовых лаек так и помчалась полукольцом впереди оленьей упряжки,так всегда делали волки!Немного стало грустно после их отъезда, но впереди меня  ожидал длинный путь до зимовья, якут сообщил, что видел в моих капканах поймавшихся соболей, трудовой день в Тайге продолжался, с появившимся стимулом, с неожиданностями, как и во всём в нашей жизни