Нахлебники тётушки Степаниды

      Холод и суровость сибирской зимы Алёнка и Иринка прочувствовали быстро. Их маленькая родина показала, как трескучи ночью морозы! Колючим инеем всё кругом пушат-наряжают. Загоняют всё живое по норам, по дырам, да по застрехам домов и сараев. В прошлую ночь разгулявшаяся пурга всё перемела снегом, мигом испортив планы Маши с походом в гости к родной матери. Теперь надо было ждать, когда в тот край доберётся трактор и расчистит дорогу. А пока с утра после ушедшей стихии поздняя заря залила розовым белоснежные, в синих тающих сумерках высокие горбы сугробов. Под своими долгими прочными оковами они скрыли всё пропитание для пичужек. Очень голодно птичкам в такую пору. Но кто из них поумнее, тот прибился к человеческому жилью и терпеливо ждал спасительной подачки. Об этом в своих шутках и говорил Маше Савелий, когда вёз их с вокзала домой.
      Вместе с птицами ни свет ни заря поднимались и Алёнка с Иринкой. В отличие от мамки, которая любила поспать, они спать не любили. Тем более что тётка отдарила им кучу всяких открыток и большой короб фантиков, которые копила сама ещё с детства. Девчонки убегали из спальни в горенку, включали там торшер и шебуршали в коробке, тихо переговариваясь и восторгаясь приобретённым добром. Заодно они рассматривали игрушки на ёлке и больше всего удивлялись развешенным на нитках настоящим еловым шишкам. Эти выкрашенные в серебряный цвет шишки были какие-то очень пушистые. Сейчас завидев, что тётка Степанида собирается во двор, сестрицы мигом влезли в валенки, оделись и заявили:
- Мы с тобой!
- Да-к там всё снегом перемело, - предупредила тётка.
- А мы по сугробам побегаем, дорожки попротаптываем, - сказала Алёнка.
- И поможем тебе разгрести двор, - деловито проговорила Иринка.
- Ну пойдёмте, свежим морозом подышите, - разрешила тётка, хорошенько закутала их, и они вышли на высокое крыльцо.
      Выбравшись из добротной щедро набитой сеном будки их приветливо встретил пёс Филька. Заботливый хозяин Савелий даже сделал ему шторку на конуру, чтоб в любые морозы в ней было тепло. А сама конура была засыпана снегом, как берлога медведя. Не обращая на собаку внимания, тётка с помойным ведром пробралась в огород по узкой дорожке, которую уже постарался расчистить дядька Савелий, да её уже снова подзамело. И девчонки неотступно следовали по её протоптанным следам гуськом и восхищались снежными заносами.
- Ничего себе сугробчики! – моргала Алёнка на подпирающие крыши сараев и бани горы снега.
- Да из них целый дом можно вырыть! - озиралась Иринка.
      Тётка Степанида вылила на огород помои, зачерпнула в ведро снега и оставила его проветриваться на крылечке. Сёстры же, как смогли, попритаптывали на дорожке снег и, понимая, что в громадных сугробах можно только потерять новые валенки, с интересом стали оглядывать окрестности двора. Тут рядом из углярки до них донёсся какой-то тихий писк и затих.
- Иринка, вон в том маленьком сарайчике кто-то пищит! – указала Алёнка на углярку.
- Это точно мыши или крысы, которые отморозили свои хвосты! – определила Иринка, и они всмотрелись туда, прислушиваясь к звукам.
      Неожиданно из верхней щели над дверцей высунулась замурзанная углём маленькая птичья головка и, повертевшись туда-сюда, исчезла обратно.
- Глянь-ка, птичка! – ахнула Иринка.
- Точно птичка! – догадалась Алёнка и сообщила тётке: - Тёть Стеш, а у тебя в этот сарайчик птички залетели. Они там пищат.
- Наверно вылететь не могут, - предположила Иринка.
- Они в этой стайке от морозов ютятся, - нисколько не удивившись, отозвалась Степанида и полезла в углярку за инвентарём, бурча под нос: - Надо же, как быстро замело. Только спозаранок Сава всё вычистил… Убирать не успеваешь… А не уберёшь, так заметёт, как медведей в лесу…
      Дрова и уголь в избу всегда таскал Савелий. Он же каждый день либо на лыжах, либо на машине заезжал и к тёще, чтобы тоже натаскать ей в домик угля и расчистить от снега дорожки. А на тёткину согнутую спину в этот миг с просительным тихим писком вспорхнула синичка, за ней другая, третья.
- Ах, вот они эти птички-пискушки! ! Какие они грязненькие! – ахнула Алёнка.
- Да это же синички! Они просто в угле, – узнала птичек Иринка.
- Бедненькие грязнульки! - умилённо сморщилась Алёнка.
       Тётка же осторожно отмахнулась от синичек, как от мух, и беззлобно проговорила:
- Ну потерпите. Лезете прямо на голову…
- Глянь-ка! Нисколько её не боятся! – поразилась Алёнка.
- Тётя Стеша, а почему они тебя не боятся? - изумилась Иринка
- А вот подождите и увидите. Сейчас управимся, и всё поймёте, - загадочно улыбнулась тётка в ответ и вручила Алёнке шумовку, а Иринке веник: - Нате – грейтесь!
      Полыхая в интриге, девчонки шустро начали вычищать двор с крылечком. Тётка Степанида тем временем сходила в дом и вынесла псу его миску с дымящимися на морозе тёплыми щами, косточками и хлебом.
- Иди ешь, пока тёплое, а то опять всё в лёд скуёт, – позвала она Фильку и слегонца его ругнула: - Ешь, ешь всё! Размораживать не буду! Застынет в мороженое, грызи тогда, как хочешь.
      А из углярки нетерпеливо вылетели синички и начали суетливо порхать вокруг неё с требовательным писком. Они безбоязненно садились ей на плечи, на голову, на рукава фуфайки, цеплялись за карманы.
- Девчата, хорош уже там мести-скрести, - окликнула Степанида размахавшихся до садовой калитки Алёнку и Иринку и позвала: - Подходите потихоньку.
      И перед подошедшими племяшками она вытащила из кармана горсть семечек вперемежку с разной крупой и раскрыла ладонь, обращаясь к птичкам:
- Ну давайте уже, клюйте!
      В ту же секунду на глазах изумлённых сестрёнок синички с весёлым писком начали атаковать ладошку! Схватив семечки, они отлетали на крышу углярки или на низенький забор и поспешно долбили их. Затем, склевав ядрышко, быстренько отряхивали клювики и лезли в ладонь за другой семечкой.
- Какие холёсенькие! – в бесконечном восторге замерли сестрицы.
      Алёнка даже вспомнила птичек, которые жили в их доме, и негромко поведала тётушке:
- А у нашего Генки тоже когда-то синичка жила. Она чуть до смерти не замёрзла на кормушке, и он её забрал в дом.
- Ага! Она к нему в окошко постучалась, – припомнила Иринка и рассказала: - А потом она так долго у нас жила, что даже улетала в форточку, но всё равно возвращалась.
- Молодец Генка! Спас синичку от верной смерти, - с улыбкой похвалила тётка племянника.
- Вот и папка с мамкой так говорили. А ещё говорили, что у него от бабушки Прасковьи божий дар спасать хворых! - с гордостью за брата отозвались девчонки.
- Раз спасает, так оно и есть! – согласилась тётка.
      Тут на заборе появилась пара воробушков. Спасаясь от стужи, они настолько распушили перья, что стали похожи на пуховые шарики. Одни хвосты торчали, да носы чирикали. Тётка Степанида бросила им корму на выскобленную дорожку и позвала:
- Нате и вам, поклюйте! Совсем замёрзли, небось.
      Воробьишки мигом накинулись на спасительную пищу и великодушно получили новую порцию корма. Торопливо всё склёвывая, они благодарно чирикали:
- Ой, спасибо, спасибо! А то совсем пропали бы мы сегодня на этом морозе!
      К ним присоединились другие воробьи и синички. Вдруг откуда ни возьмись на крыльцо впрыгнул Фырсик и, замерев, хищно вытаращился на копошащихся на дорожке пичужек. Почуяв недоброе, они в панике разлетелись кто куда!
- Да ну тебя! – не церемонясь, запихала тётка кота валенком в сени и с ворчанием захлопнула за ним дверь: - У тебя вот разрешения на всё забыли спросить. Птиц ему захотелось. Иди вон, ешь там свои щи и не пищи!
      Над такой скорой расправой с котом девчонки расхохотались так, что тётка засмеялась над ними. Тут с крыльца соседнего дома её окликнула выскочившая во двор соседка:
- Здорово, Стеш! Хозяйство своё кормишь? Развела нахлебников со всей округи!
- Здорово! – приветливо отозвалась Степанида и засмеялась: - У кого куры, а у меня мои куры воробьи да синицы! А что с ними поделаешь? Зима не лето. Не подкормишь, погибнут. Есть-то, поди, всем хочется. А уж пожить и подавно! Пусть едят на здоровье!
- Да уж за твою щедрость они потом на том свете все за тебя замолвят слово! – заверила её соседка и предложила, кивая на уставившихся на неё Алёнку и Иринку: - А ты никак своих племянниц дождалась? Славненькие девчушки выросли. Одинаковые, как одно целое! У меня яиц куры полно нанесли, и корову я с утра надоила. Так что, если чего надо, забегай.
- Всё нам надо. Так что – спасибо, забегу, – кивнула ей тётка, с любовью окинув взглядом племянниц. От её безмерной доброты Алёнка и Иринка даже не чувствовали стужу.
      А синички снова смело взлетали на её плечи, руки, копошились в ладони с кормом и лезли на голову. Рядом на дорожке и по забору, не собираясь улетать, нетерпеливо подпрыгивали воробьи. Все они знали, что Степанида будет их кормить, пока не зайдёт в избу.
      Вернулись Алёнка и Иринка в тёплые комнаты с красными щеками с мороза с таким чувством, словно побывали в доброй сказке. Мать к тому времени уже проснулась и в накинутой на плечи шали ждала их к завтраку. Она для всех накрыла на стол чай и мазала маслом бутерброды. Синички с воробьями наклевались семечек с зёрнами, а на припечке спозаранок к завтраку была сготовлена пышная морковно-яичная парёнка. Тётка Степанида была поваром и готовила так, что пальчики оближешь! Парёнку с удовольствием ели даже Мурлыська с Фырсиком.
- Вроде морковка да яйца, а вкусно необыкновенно! – расхвалила Маша блюдо и немедленно попросила сестру: - Рассказывай давай, как такое делаешь.
- Очищенную морковь режу кружочками, упариваю до мягкости на тихом огне и разминаю в пюре, - с готовностью стала рассказывать Степанида. – Потом взбиваю с солью яйца, перемешиваю их с морковкой и до румяны запекаю на масле. Вот тебе и весь рецепт.
- А пропорции какие соблюдаешь? – уточнила Маша.
- Никаких, - отмахнулась Степанида. – Чего сколько есть, из того и делаю, - и тут же поделилась: - Наподобие можно сделать ещё крем-омлет. На порцию готовой манной или другой нежной каши вмешать до однородности сырое яйцо и всё утомить на подмасленной сковородке под крышкой. Очень вкусно!
      Такими необыкновенными готовками она особенно радовала Алёнку и Иринку. На обед того же дня их снова ждало её вкусное творение.

продолжение следует..................