Родная бабка Нюра

      Наконец дороги по всему посёлку были расчищены, и Савелий на машине повёз родню к бабке Нюре. Её домик на косогоре показался Алёнке и Иринке каким-то совсем маленьким, но таким же сказочным, как и в далёком младенчестве. Сестрёнки хорошо его помнили. Только тогда стояло лето и всё было в зелени. Сейчас посреди двора голые берёзы пронзительно белели стволами, и скелет их тёмных веток празднично украшал снег. Поодаль раскорячились яблони. А высоченные заснеженные ели обросли густыми гроздьями длинных шишек так, что казались дремучими. С их тёмно-капюшоновой хвои, забитой снегом, свисали реденькие седые нити лишайника. Такой же заснеженный кедр стал совсем огромный и растопырил лапы ветвей над всей крышей домика, словно защищая его от невзгод.
      Казавшийся когда-то огромным дворик оказался совсем небольшим и сейчас весь был в высоких сугробах под заборами. Его туда скидывал дядька Савелий, расчищая тёщины владения. От калитки к домику пролегла белая дорожка, разбегаясь на несколько тропок к саду с птичьими кормушками, к огороду до помойки и к пристройкам задворок. А возле калитки возвышалась рябина в красных гроздьях ягоды, которая за эти годы из хрупкой стройной превратилась в могучую и высокую. Припорошенные снегом её ягоды нарядно сияли ещё издали, радушно встречая каждого подходящего к бабкиному жилью. Так же прикрытые снегом рдели кисти калины, половиной которых бабка Нюра всегда заботливо делилась на зиму с птицами.
      И вот из домика выбежала и она сама - такая же сухонькая, в овчинной безрукавке, на плечах в спешке накинут большой шерстяной плат в клетку. Тот же оттенок особенного сибирского говора. Бабушка стала обнимать прибывших, приговаривая со слезами радости на глазах:
- Приехали, мои хорошие! Чё-то вы совсем забыли нас – рОдных! Не надо так надолго забывать, не надо! Давайте скорее в избу! Заходьте, заходьте!
      В памяти Алёнки и Иринки сейчас же всплыли кисель и пироги, весёлые купания в прогретой солнцем ванне, уютный светлый гамак под прозрачным балдахином. В нём были такие сладкие сны! А в домике гостей встретила небольшая ветка сосёнки в шишках, украшенная блеском дождика и тройкой новогодних шаров. Её приготовила бабка Нюра специально к приезду внучек. Родня завалила в домик шумной толпой за дядькой Савелием с его широким крестом на тёщины иконы в красном углу. Мигом накрылся стол. Бабка Нюра пчелой захлопотала у жаркой печки. Она всё также хватала раскалённую сковороду голыми руками, чем неслыханно поразила Алёнку и Иринку.
- Бабушка, ты что?! Она же горяченная! – остолбенели они. Но над ними лишь все засмеялись, а дядька Савелий с нарочитой гордостью сказал:
- Моя тёща, то бишь, ваша бабушка, кремень, коего не каждый удостоится! – и постучал себя в грудь, выпятив её колесом: - Поэтому и горячие сковороды ей нипочём, и зять отменный достался!
      Женщины уморительно захохотали, а бабка Нюра довольно отозвалась:
- Да уж лучшего зятя мне и действительно не надо. Кого чёрт подсовыват, а мне его сам Бог послал!
- О как! – немедленно флагом поднял Савелий перед всеми палец, вызвав ещё больший хохот, и благодарно перекрестился на иконы.
      Алёнка и Иринка никогда не обращали внимание на того, кто крестится или молится. У них в доме так жили родители. Сестрицы знали о том, что всё касаемое Бога было только хорошим и спасительным. Но постоянно крестящийся дядька невольно запал у них в памяти. За столом же полились разговоры о хороших качествах человека, друг о друге, о жизни. В этот момент Алёнка и Иринка под шумок попробовали тронуть пальчиком сковороду и, уйкнув, тут же попятились от печки.
- И как она такое голыми руками берёт?! – оглянулась Иринка на бабушку.
- Да ужас! – тоже посмотрела Алёнка на бабушку.
      Решив больше ничего на себе не испытывать, они принялись за ягодный чай, который бабка Нюра делала очень просто. Бросив в кружку горсть размороженной клюквы и сахару, она толкла всё в кашицу чайной ложкой и заливала травяным настоем и кипятком. Алёнке и Иринке за шумным столом не сиделось. Быстренько наевшись, они оделись и побежали во дворик, мечтая прикоснуться к тем берёзам, под которыми их сладкими снами баюкал гамак.
      Берёзы, к сожалению, потрогать не удалось. Они настолько утонули в глубоком снегу, что ими пришлось только полюбоваться. Зато сестрёнки полюбовались величавостью утопшей в снегу тайги, что виднелась на задах подворья. В её глубине едва слышался редкий писк птицы и тут же терялся, словно под пухлой пуховой подушкой. А ещё Алёнка и Иринка увидели необыкновенно красивых птичек с забавными хохолками на головках. Они небольшими стайками залетали из-за забора на кусты калины и склёвывали ягоды. В пушистеньких разноцветных пёрышках на заснеженном кусту птички смотрелись словно новогодние игрушки. Чтобы их не вспугнуть, девчушки замерли на одном месте и любовались ими, пока они не улетели.
- Какие же красивые!.. – вздохнула Иринка. 
- Ага, - очаровано отозвалась Алёнка и предложила, указав на макушки елей в огромных шишках: - А пойдём за дом, возьмём себе по шишке на долгую память. Вон они какие красивые!
- Пошли! – сразу направилась Иринка за домик и размечталась: - Мы их дома тоже распушим на нашей припечке, покрасим серебряной краской и на Новый год будем вешать на ёлку.
      С такими намерениями они зашли за домик, а там под ёлкой, в глубине её лап им в глаза сразу бросился стул с тарелкой. В тарелке лежали кусочки какой-то еды, всякие семечки, орешки, кукурузные зёрна. Всё это с треском грыз махонький полосатенький зверёк, сидя прямо в тарелке. Он глянул на замерших сестёр большими чёрными глазками и как ел, так и продолжил есть, разбрасывая по стулу и под ёлку скорлупки и шелуху.
- Это же бурундучок! – прошептав, первая вспомнила Алёнка зверька по картинкам из «Юного натуралиста».
- Точно он! – прошептала Иринка.
      А бурундук доел орешек, напихал полные щёки всего, что хотел и исчез в еловых лапах.
- Надо же, какие они оказывается крошки! – поразилась Алёнка.
- А мне всегда казалось, что они ростом с котят. А тут такой крохотулька, что в одном кулаке спрячешь! - подивилась Иринка.
- Давай ему что-нибудь ещё в тарелочку принесём, – предложила Алёнка.
- Конечно, давай! – тут же согласилась Иринка.
      И они прибежали в домик и, захлёбываясь от впечатлений, сообщили сидящим за столом:
- А мы сейчас настоящего бурундучка видели! Он на стуле в тарелке под ёлкой пасся! Дайте нам что-нибудь, мы ему ещё в тарелочку положим.
- А-а, этот бурундук прижился у меня с коих-то времён и всё время так тута и пасётся, - к их удивлению сказала бабка Нюра, ещё и разнесла зверька: - Одно время летом он так охамел, что в дом влезет и буфет обшариват. Одним словом – налётчик! Ну, я ему эту тарелку и пристроила под ёлкой. А то в доме всё разворует да перегрызёт, - и она встала из-за стола и принесла девчонкам мешочек из-за печки: - Вот, я здеся ему намешала маленько. Возьмите по горстке и насыпьте. Много не надо ему, не то щёки треснут.
      Алёнка и Иринка засмеялись над её недовольством, взяли по горстке сухой мешанины и побежали к кормушке. Бурундук снова сидел в тарелке и ел. Увидев детей, он вдруг соскочил на снег и поскакал навстречу, явно понимая, что ему принесли корм. А потом к изумлению сестриц ещё и сел перед ними столбиком и уставился в глаза. От такого оборота рты Алёнки и Иринки сами по себе в умилении растянулись в улыбках! Они тихонько кинули зверьку корм, и он не испугался, не убежал, а быстренько стал толкать всё за щёку, смешно перекосив тем самым мордашку. Девчонки с умилением ещё сыпнули ему корма. Бурундук опять стал толкать его за щёки, поглядывая на них так, словно оказывал снисхождение к своей персоне. И так как в щёки уже ничего не помещалось, он ускакал в ёлку и больше не показывался.
- Какой же он смешной! – расхохоталась Алёнка.
- Ужасно смешной! – захохотала Иринка.
      Зверёк больше не показывался и оставшийся корм пришлось высыпать в тарелку и уйти в домик. Они потом ещё несколько раз выбегали к ёлке с тарелочкой, но обнаруживали на ней лишь синичек. По сравнению с замурзанными синичками тётки Степаниды синички бабки Нюры были словно новенькие – в чёрных беретиках, зелёных кафтанчиках, с жёлтыми брюшками и беленькими щёчками. Тут же по ёлке прыгали махонькие синички-лазоревки. Они были с нежной жёлто-беленькой опушкой и в нарядном голубеньком оперении с аккуратными береточками на вертлявых головках.
      Алёнку и Иринку тем временем в бабушкином домике ждала тайна. Греясь возле печки, они вдруг услышали явное потрескивание.
- Мам, а чего это трещит? - подёргала Алёнка за руку мать.
      Маша хорошенько прислушалась и в свою очередь дёрнула за рукав Степаниду:
- Слушай, не электрозамыкание где-то коротит?
- Сава, ты слышишь? Проводка где-то коротит! – тут же насторожилась Степанида и указала на уголок с новогодней веткой: - По-моему вон там!
- Где, чё тута коротит? – всполошилась, было, бабка Нюра. Но вперёд её, вслушавшись в треск, Савелий встал из-за стола и потрогал на сосёнке шишку с неожиданным объяснением:
- Сосёнка это, а не проводка! Разомлела в тепле и шишки свои распускает, - и он поднял крылышко семени: - Вот, уже сеется.
- Вот это да! А мы уже думали, что пожар будет! – изумились девчонки.
- Помилуй, спаси и сохрани! – маханула на них бабка обеими руками и закрестилась на иконы: - Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!
      Следом вся родня с облегчением вздохнула и снова перешла к застолью. А Алёнка и Иринка принялись собирать семена и рассматривать распускание шишки. Так было интересно вытащить крылышко с семечкой из его шишечного гнёздышка!
      Но вот время перевалило за полдень, и все засветло засобирались уезжать обратно. Бабка Нюра засуетилась, набросила безрукавку и плат, чтобы проводить родню до машины и, глядя на неё, внучки распереживались со слёзной грустью в голосе:
- А почему мы так быстро уезжаем от бабушки?
- А для того, чтобы дать бабушке отдохнуть и снова свалиться ей на голову, – в унисон им проныл дядька Савелий, заставив следом так уморительно расхохотаться, что с внучками засмеялась и бабушка.
- Жалко, что бурундучок так и не показался, - возле машины уже весело указала Алёнка на ёлку.
      А бабушка машинально оглянулась туда и тоже весело указала на её верхушку:
- Да вон он, сидит уже, как в дозоре наблюдат за нами! Сейчас, если дом плохо закрыла, влезет и начнёт везде шишлиться. А то ещё и влезет в мусорно ведро под дверью и всё оттуда расшвырят. Так что, езжайте, а я пошла, пока он на меня свой налёт не совершил!
      И, перекрестив родню широким крестом, она заторопилась в домик. Увидев бабушку весёлой и не одинокой, а с бурундучком, Алёнка и Иринка уехали в хорошем настроении и всю дорогу весело вспоминали полосатенького налётчика, разрабатывая планы на его приструнение. В связи с этим, когда «Жигули» привезли нагостившихся к дому, сестрицы в два голоса запросили дядьку Савелия:
- А когда ты ещё свозишь нас к бабушке? Свози, а? Мы там её наглого бурундука уму-разуму поучим!
- Ну раз наглеца уму-разуму поучите, тогда свожу хоть завтра, - немедленно пообещал он и на их удивление слов на ветер не бросил.

продолжение следует.........................