Синтия 14

Разговор продолжился за столом. Было немноголюдно, и, сидя в уголке, мать и дочь Найф смогли вволю удовлетворить своё любопытство.

- Ты не рассказала о себе. Где ты была всё это время? Как я оказалась в той стране? И почему я ничего не знала? Уже по приезде в Штаты, я спрашивала о тебе у дяди и тёти, но они мне ничего не сказали.

- Они сами не знали. Более того, они думали, что я умерла, а сказать тебе такое язык не повернулся. А ещё они заметили, что ты веришь в то, что я жива и как-то помогаю тебе. Отнимать у ребёнка веру и надежду – последнее дело.

- Так что всё-таки было, чёрт возьми! – воскликнула Синтия, и слёзы выступили на её глазах.

- Ладно, слушай и не вздумай больше плакать. Свою норму ты уже выполнила. Всё я тебе рассказать не могу, не имею права. Там я выполняла задание по легенде как мать с ребёнком. В том городке попала в засаду. При задержании была ранена и в бессознательном состоянии помещена в госпиталь КГБ. От одного из охранников узнала, что ты помещена в детский дом. Сделать я всё равно ничего не могла, к тому же следователь показал мне материалы, из которых следовало, что на родине меня считают предательницей и возбудили дело.

После излечения и суда меня отправили в колонию. Получалось так, что для одной страны я предательница, а для другой шпионка. Конечно, было тяжело, и только мысль о тебе помогала выжить и переносить все эти мытарства. И ещё нашлись хорошие люди даже в мордовской глубинке. Я понравилась одному офицеру, он помогал мне, а потом предложил вариант моего освобождения. Человеку могут предъявлять претензии, пока он жив, и все вопросы исчезают после его смерти. Фёдор договорился с врачом, я оказалась в изоляторе с «опасной инфекцией» и, как следовало ожидать, вскоре «умерла» и была «похоронена».

Фёдор переправил меня в небольшой город, снабдив новыми документами, а вскоре перебрался и сам, оформив перевод по службе. Мне надо было встраиваться в новую жизнь, найти работу. Понятно, что по «своей специальности» я делать ничего не могла, и надо было начинать с самого низа. Устроилась санитаркой в местную больницу. Меня приметили и предложили поступить в мединститут. Конечно, Фёдор мне во всём помогал. Жили мы с ним хорошо, а через несколько лет у нас появился сын, твой братик. Мы назвали его Мишей.

Так получилось, что специализировалась я по инфекционным заболеваниям. Приходилось ездить в экспедиции и по России, и за границу. У меня появились возможности следить за твоей жизнью. Я знала о вашей дружбе с Лин, потом узнала, что ты оказалась в больнице. Когда ты попала в сферу интересов местной полиции, решила, что тебя следует легализовать. Сама понимаешь, что меня учить, как это сделать, не надо. И вот ты в Штатах, у моих родственников, учишься и работаешь, а я наблюдаю за тобой и радуюсь твоим успехам. Один раз, мы с тобой встречались. Это была вспышка оспы, я там была как врач, а ты – журналист. Но обе были в защитных костюмах.

Потом в штатовской Конторе что-то поменялось, с меня были сняты все обвинения. Мне страшно захотелось сюда приехать. Фёдор и Миша меня поняли. Фёдор за всё это время значительно продвинулся по служебной лестнице, и ему не составило труда организовать мне туристическую поездку. И вот я здесь. Как потом будет, не знаю. Меня и здесь приняли, и там ждут. Нелёгкий выбор, да только, в жизни ничего лёгкого нет.

Кстати, ты предупредила свою подругу?

- Да. – В послании Синтия написала: «Срочно! Тебя ждёт Профессор!».