Глава 13, Часть 2, Древний язык, Формирование Древ

черновик

Книга 2

"Древний язык"

Глава 13

"Формирование Древнего языка Руского контекста"

Часть 2

Язык


Задача Языка, это отражать все те знания, что уже есть в Коллективном сознании, это чтобы их так в нём удержать. Тем более, если количество знаний постоянно только в нём увеличивается. Проблема в том, что возможности отдельных сознаний, совокупности которых и составляют любое коллективное сознание, очень сильно так ограничены. Как ограничено и количество человек (носителей отдельных сознаний), что может быть вообще в любом коллективе.
 
Но в том-то и дело, - и сегодня мы знаем уже это точно, - количество знаний в контексте Древнего языка тогда только росло. А это значит, что все эти ограничения должны были тогда друг с другом  взаимодействовать. Чтоб росло в том числе и количество возможностей у самого Сознания, и количество членов (носителей отдельных сознаний) у Коллектива. А всё вместе это и был рост возможностей уже Коллективного сознания, а значит и самого Языка. В нашем случае этим языком был тогда уже Древний язык. А потому в этой Части 2 мы исследуем, как именно росли возможности по удержанию знаний у Древнего языка.

Ещё раз, - возможности Животного языка ко времени появления в нём знания “огонь” все были исчерпаны. А это значит, что все естественные звуки, что вообще уже были тогда у формы Жизни “человек”, её представители научились говорить в том числе через рот (т.е. повторять их посредством своего речевого аппарата). А потому были они у них так уже не просто знаниями звучаний со своими значениями, а именно что словами. Т.е. такими знаниями звучаний, значения (знания признаков) которых они могли передать посредством своего речевого аппарата, абсолютно не прибегая при этом к помощи тех признаков (в случае естественных древних звуков этими признаками были части их формы Жизни), что их и издавали.

Таким образом признак действительности “огонь” был первым у человеков, со знанием звучания которого они образовали уже слово (т.е. научились повторять его с помощью своего речевого аппарата), и который не имел непосредственной связи с частями (признаками) их собственной формы Жизни. Поверьте, что это, - осознание знания звучания, которое само никак уже не принадлежало их собственной форме Жизни, в качестве слова, - было тогда результатом поистине выдающейся мыслительной работы, которая, уверен, потребовала тогда формирования соответствующих связей в Сознании. Чтобы мы сегодня могли считать её уже за границу между Животным языком и Древним языком, первым языком у человеков вообще.

Но, - лиха беда начало! - возможность удержания огня за счёт его поддержания привела к тому, что в коллективах обладающих огнём очень быстро стали тогда накапливаться знания. Знания связанные именно с признаком действительности “огонь”, и которые были необходимы именно для его поддержания. А это значит, что эти знания тогда тем более никакой непосредственной связи с формой Жизни “человек” вообще уже не имели. Чтоб знания звучания их слов непосредственно с ней были связаны.

Проще говоря, человеки так обнаружили тогда новую возможность для удержания в их Коллективном сознании (Языке) ещё большего, чем это было у них до того, количества знаний. А именно, через задание знаниям признаков знаний звучаний, которые с самими этими признаками (и уж тем более с признаком “человек”) не были связаны уже непосредственно (никакими такими ограничениями вроде обязательной их принадлежности признаку “человек”). Или, если даже они как-то и были с ними связаны (в том числе и с признаком “человек”), то уже, получается, очень так посредственно.

А это значит, что знания звучания у знаний самих таких признаков могли быть так вообще уже любыми. Во всяком случае у них не обязательно должна была быть хоть какая-то связь с теми признаками, которым они и соответствовали. Как это было до этого у естественных древних звуков с их источниками. Собственно так и начался процесс детализации древних естественных знаний звучаний на те, что мы знаем сегодня и используем в своих языках. А так как всё происходило тогда именно только со звуками, в смысле никаких знаний связи между звуками тогда ещё не было (чтоб быть им так уже не просто звуками, а объединениями звуков), то сам это этап формирования Языка удобно в дальнейшем называть “контекст “Звук” Языка.

(Кстати, именно в контексте “Звук” Языка впервые возникает возможность выбора. “Выбор” потому уже выбор и есть, что предполагает он так выбор из двух и более равноценных возможностей. Или, другими словами, результат выбора всегда зависит только от самого выбора и ни от чего больше. Это чтоб потом не искать “глубокий смысл” (как это постоянно любят делать тупые лингвистики!) в самом выборе, - его, повторяю, там попросту нет и быть не может. Потому как, - ещё раз, - он именно что “выбор”. Как именно действует выбор, можно рассмотреть на примере детализации древнего звука “(СВ)”.

В структуре значений древнего звука “(СВ)” присутствовало знание вещественного признака “вода”. В результате его детализации в Древнем языке Руского контекста в руском языке вместо него возникают звуки “в” и “с” (в других языках Руского контекста это были уже другие звуки). А это значит, что те знания, что были в структуре значений у исходного естественного древнего звука, должны были в руском языке распределиться теперь по структурам значений уже новых звуков, которые и были получены в результате его детализации. Так в Древнем языке Руского контекста впервые тогда возникает возможность выбора.

В языках, которые являлись контекстами Древнего языке Руского контекста Действительности, значение [вода] (знание вещественного признака “вода”) досталось знаниям звучаний так или иначе похожим на знание звучания “в” руского языка. А вот в контексте Алтая (алтайском языке) это же значение досталось знанию звучания “с”. При том, что и алтайское, и руское знания звучания “с” были сами так очень похожими.
А это значит, что уже на этапе контекста “Звук” Языка, из-за существования в нём возможности выбора, в его разных контекстах Действительности возникают различия. И это ещё при отсутствии тогда знаний связи между звуками! Что в свою очередь значит, что детализация Древнего языка начинается сразу же с началом его формирования. И так происходит вообще в Языке, - формирование и детализация это две стороны одного и того же процесса развития вообще Языка.

Сам этот процесс развития Языка является нелинейным, и количество результатов в нём всегда только растёт. Причём так, что очень скоро все их объять одним только каким-то сознанием с его возможностями (осознать так, чтобы их все уже в каком-то одном сознании потом и удерживать, - проще говоря, чтоб появился уже человек, который всё это смог бы так знать) становится уже невозможно. А потому мы изучаем здесь процесс развития Древнего языка совсем даже не целиком, а на примере развития одной только его части, какой и является Руский язык. Т.е. на примере знания, которое по силам удерживать и одному какому-то сознанию. Или, другими словами, которое вполне уже может знать человек. В отличии от знания развития Древнего языка, которое целиком не сможет знать уже ни один человек, настолько оно так огромное.

Ещё раз, - к подобной ситуации пора уже привыкать. Мы ведь для того и изобретали ИИ (искусственный интеллект), чтоб нам самим можно было чего-то уже и не знать. Так мы и не знаем! А потому, человеки, будьте хотя-бы последовательны в своих устремлениях. )

Похоже, и это следует из Последовательности, что детализация естественных древних звуков в Руском контексте началась ещё в Животном языке, с обретением там человеками знания “огонь”. В Руском контексте Древнего языка этому знанию соответствовало знание звучания естественного древнего звука “(ПБ)”. И знаний, что были тогда в его структуре значений, хватало для процесса именно поддержания огня, но только никак не для его разведения. Поэтому, когда мы говорим о знании “огонь”, следует так уже очень точно разделять знания “поддержание огня” и “разведение огня”.

(Кстати, о том, что огонь сыграл огромную роль в развитии Языка Руского контекста, говорит его древнее название, а именно “Биармия”. Значение его с Древнего языка “читается” как {”б(ь)ы” “арм(ь)йа”}. Где значением “б(ь)ы” было [огонь] ([огни]), а значением “арм(ь)йа” - {”ар” “м(ь)йа”} - [мужики (”ар”) (того самого - на конце объединения “м(ь)йа” “а”) места (”й”) (это) говорящего (”м”)]. Проще говоря, так называлось место, где жили мужики, которые эти огни и поддерживали.

Ещё раз, - при определённых погодных условиях дым от костров в Руском контексте был виден очень даже далеко. По количеству же дымов, которые видели древние человеки вокруг себя, они могли судить о примерном количестве вообще человеков, что рядом с ними там жили. Из древнего названия “Биармия” следует, что жило их там тогда относительно всех других мест очень так много.)

Потому появление древнего звука “Ч” в руском языке (одном из контекстов Древнего языка) со значением [огонь] не значит появление так в нём многозначности, - этому же значению в Древнем языке Руского контекста тогда соответствовал древний звук “(ПБ)”, - нет. Просто древние человеки к тому моменту научились огонь не просто уже поддерживать, а и разводить его. А это значит, что в структуре значений знания звучания “(ПБ)” к тому времени накопилось уже много каких ещё знаний, что её древним человекам пришлось в итоге детализировать. В том числе и на ту, которой позднее в руском языке задали знание звучания “Ч” с интегрированным значением [огонь и всё то, что так или иначе с ним связано].

Собственно период между обретением (удержанием) знания “огонь” как способа его (признака действительности “огонь”) поддержания и накоплением знаний в структуре значений для возможности его уже разведения, и был периодом, когда в Животном ещё языке происходит детализация всех естественных древних звуков. Потому тот же древний звук “Ч” очень скоро начинает восприниматься не как самостоятельный звук “ч”, а как объединение звуков “т” и “ш(ь)”, - “тш(ь)”.

Ещё раз, - одним из способов, чтобы возможно было удержать больше знаний в Языке, был способ детализации естественных древних звуков на новые звуки. Сам способ этот был связан с развитием естественных механизмов формы Жизни “человек”, которые были непосредственно связаны с работой Сознания. А именно с теми из них, совокупность которых сегодня принято называть “речевым аппаратом”.

По тому, что этот способ удержания большего количества знаний в Сознании был связан не столько с развитием его самого, сколько с развитием самой его формы Жизни (как это и есть вообще у животных, развитие которых связано прежде всего с развитием их форм Жизни), я считаю, что человеки тогда представляли собой ещё животных, а их язык, получается, был так Животным ещё языком.

Но необходимость удержания большего количества знаний формировала в том числе и необходимость развития самого Сознания, одного из естественных механизмов формы Жизни “человек”. А оно и развивалось через возникновение в нём всё новых связей. Именно только с развитием связей в Сознании и был связан второй способ удержания большего количества знаний в Сознании. Причём он оказался настолько уже эффективным, что развития каких-то ещё других естественных механизмов формы Жизни “человек” ему не потребовалось.

Проще говоря, начиная вот уже с этого момента новые звуки в Языке больше уже не появлялись. Потому как форма Жизни “человек”, включая её речевой аппарат, с тех пор практически уже не менялась (не развивалась). Менялось теперь только Сознание, но внешне очень так незаметно. Тем более незаметно менялась невещественная структура знаний в нём.

Сами эти изменения, внешне совсем незаметные, можно было определить по тому, как теперь, - в Древнем уже языке, - стали тогда разговаривать человеки. А они не говорили уже какими-то отдельными звуками, а они говорили их объединениями. Причём самыми простыми, которые вообще могли уже быть в Языке. Потому как, чтобы осознать даже самые простые из возможных уже объединений в Языке, человекам необходимо было вообще много чего уже так знать.

Ещё раз, - с накоплением знаний в коллективных сознаниях количественно и качественно достаточных для возможности разведения огня, происходит детализация процессов жизнедеятельности в их коллективах. Т.е. так возникают коллективы с разными у них процессами жизнедеятельности. А это значит, что в них накапливаются и разные знания. Что в свою очередь значит, что количество знаний в Языке так начинает расти. Причём гораздо быстрее, чем могла успеть измениться сама форма Жизни “человек”. Чтобы так (за счёт формирования у себя ещё одной возможности для издания какого-то нового знания звучания) удержать их уже в Коллективном сознании.

Единственный способ, который успевал за стремительно растущим потоком новых знаний, был способ предусматривавший формирование новых связей непосредственно в Сознании. Так в Древнем языке возникают тогда первые объединения.