Сон 1 или что можно увидеть если...

"Сон #1 или что можно увидеть если за 15 минут до полуночи выпить двойной эспрессо с черничным пирогом"

Холод мокрого асфальта обжег ребра, выглядывающие из-под рваного платья. Белокурая прядь волос приклеилась к виску бурой запекшейся кровью. Тушь смазалась и неуверенные слезы, смешанные со страхом и жалостью, толкались в уголках глаз, размывая мир вокруг. Фонари плясали оранжевыми кругляшами света, дорога плыла среди спящих пятиэтажек и никого, ни единой души вокруг. Так ей показалось.

"Не помню, ничего не помню… "
Эта фраза настойчиво билась во все углы опустевшей черепной коробки, в которой не осталось ни одной мысли кроме недоумения и ужаса. Девушка приподнялась, опираясь на дрожащих руках о мокрый асфальт. Он блестел и переливался, передавая свою прохладу по ее тонким длинным пальцам. Воздух пах сырой ночной прохладой и ни один звук, кроме шороха рваного вечернего платья не растекался по спящей улице. Девушка села на асфальт и с хрустом отклеила от щеки присохшую прядь испачканных кровью волос. Расцарапанный висок болел, но уже практически не кровоточил, она дотронулась холодными пальцами до потемневших от ссадин и синяков выглядывающих из-под платья ребер. Больно. Видимо она бежала и запутавшись в полах вечернего искрящегося платья упала, но от кого… Внезапно в тишину ночи ворвались тихие мерные шаги. Они заставили девушку оцепенеть, сердце ее бешено забилось и прежде чем она успела что-то вспомнить, бросилась бежать со всех ног. Туфель на ногах уже не было, она старалась бежать как можно тише, но тело ее плохо слушалось и ноги предательски шлепали соприкасаясь с асфальтом.

Она добежала до угла дома, свернула, пробежала ещё дом или два и снова свернула. Шаги стали тише, фонарей меньше - лишь два или три. Они рассеивали свой желтый свет, заполняя каждую капельку влаги,висевшую в воздухе после дождя, отчего казалось, что всё пространство заполнено мягким сиянием. Шаги приближались, но не те. Кто-то щё был здесь. Из-за угла дома вышел мужчина. Его нисколько не удивил вид девушки посреди ночной улицы. Как будто он по сотне раз на дню видел таких вот кукол в рваных платьях и кровавых подтеках. Она бросилась к нему, умоляя помочь, спасти от чего-то поистине страшного, но чего именно - никак не могла назвать. Она и сама не знала. Единственное, что она понимала до нельзя обострившемся шестым чувством - тот, кто преследует ее - опасен. Он сделал с ней что-то плохое. Или сделает. И ей нельзя попадаться ему.

Мужчина, который встретился ей, и к которому она теперь бежала, был невысокого роста, может даже ниже ее. Выражение глубоко посаженных  глаз скрывали очки в широкой черной квадратной оправе. Темно-русые усы над верхней губой прятали небольшой рот. Слегка впалые, гладковыбритые щеки дополняли блестящую в свете фонарей залысину на макушке. Он был худой и одежда - мятая светлая рубашка и такие же мятые серые брюки- висели на нем. Она успела всё это разглядеть и осознать буквально за секунду, и не видя в нем опасности она уже готова была упасть в его объятия в поиске защиты, как неожиданно обратила внимание на сбитые костяшки кулаков и капельки крови на щеках. В левом кулаке он плотно сжимал клочек. Клочок блестящей ткани черничного цвета.

Он двигался к ней неспеша, уверенно, будто растягивая удовольствие и приближая неизбежный финал. Девушка резко развернулась, пытаясь бежать в другую сторону и тут же замерла. Те шаги, что преследовали ее, когда она только очнулась - теперь она видела кому они принадлежали. Это был мужчина. Невысокого роста, возможно чуть ниже, чем она. Впалые щеки и залысина, очки в толстой оправе и усы над верхней губой, в левом кулаке зажат клочок вечернего платья.

На мгновение она замерла и бросилась куда-то в сторону, под окна спящего дома. Мокрая от дождя земля скрадывала ее шаги, но и шаги того, кто ее преследовал. Или тех.

Она не понимала ничего, кроме страха, который яростно бурлил в ее крови. Не чувствуя замерзших ног и страшной боли в легких она пробежала еще несколько домов, убедилась, что все стихло и осторожно вышла на неширокую улицу, залитую призрачным желтым светом. Никого. Она осторожно пошла прямо, решив, что если будет идти так, то рано или поздно выберется из лабиринта спящих пятиэтажек и выйдет в город,туда где машины и люди, телефоны и полиция, туда, где ей помогут.

Ее почти радостные мысли прервали шаги. Каблуки ботинок неспешно цокали по тротуару и в лабиринте домов невозможно было угадать, откуда именно они доносятся. Шаг, еще шаг. Если бы у нее был хвост, она бы яростно поджала его под себя и сжалась в дрожащий от страха комок, как это делал ее пёс, которого всякий раз ловил за шкирку ее несдержанный в гневе отец и презрительно кидал в угол комнаты. К слову, так же он поступал и с матерью. И с ней тоже. Это был его любимый прием, прежде чем он начинал отбивать бока своими огромными грязными ботинками. "Из угла не так-то просто сбежать, да?" - приговаривал он, замахиваясь и рассекая воздух.

Кто-то шел по дороге. Свет фонарей еще не выхватил его фигуру из мрака, но на секунду ей показалось, что в этих шагах она слышит спасение. Они звучали иначе. Более звонко и бодро, легко и непринужденно. Девушка сделала робкие шаги навстречу тому, кто должен был ее спасти, но свет, льющийся сверху, отразился от лысины, заполнил впадины щек, резко очерчивая скулы, в левом кулаке сверкнул клочок платья черничного цвета. Девушка развернулась, чтобы бежать, но к бодрой поступи добавился звук ещё одной пары ног, и ещё  одной. Страх парализовал, спустившись от первого до последнего позвонка, растекаясь по ногам и наливая их тяжестью. Она бросилась куда-то в сторону, где бы ее не смог достать желтый свет фонарей, но запуталась в полах и навзничь упала. Угол бордюра мягко вошел в затылок разливая по белоснежной шее теплую густую кровь. Она дернулась раз, ещё раз, в жалкой попытке сдвинуться с места, но тело ее больше не слушалось, а шаги приближались.

Они налетели на нее как голодные псы на брошенную кость. Сознание ее угасало и было уже не важно, что платье ее было разорвано и теперь сияющими клочками валялось по всей улице, что тело ее избито и испачкано, что вся она теперь - это просто грязь на асфальте и всё, что было прежде и может случится после - не имеет никакого значения. Есть только осколки "сейчас".

Фонари начали гаснуть. Один за одним их проглатывала тьма, погружая улицу в безмолвие ночи. Кто-то мирно спал в своей постели, кто-то кричал сначала громко и неистово, а потом всё тише и тише, оставив парить в тишине редкие всхлипы, словно многоточие, обещая недосказанность и продолжение… улица утонула во тьме.

Молодой санитар ошарашено смотрел на тонкое бледное изувеченное тело девушки. Из затылка на пол густо капала кровь. Тело ее содрогалось в судорогах, она что-то невнятно мычала, но разобрать было невозможно. Сотрудники скорой доложили, что соседи вызвали полицию, когда в очередной раз услышали крики из квартиры. Отец в пылу белой горячки убил ее мать, забив до смерти, потом принялся за нее. При попытке сопротивления он был убит. Также в квартире обнаружили мертвого пса. Она была без сознания когда ее нашли.

Прошел месяц. Девушку перевели в психиатрическое отделение. Она не приходила в сознание с тех пор, как поступила в больницу с множественными ушибами, ранами и черепно-мозговой травмой. Взгляд ее был рассеянным, не сосредоточенным ни на чем, казалось, что она смотрит фильм внутри своей собственной головы. Ей виделось как она просыпается одна на темной улице в рваном платье черничного цвета и пытается спастись от того, чьи шаги приближаются к ней из тьмы.

06.02.23